- Правда, Ёжик?...Или ты уже не Ёжик? - Зови меня Хозяин. Не ошибешься.
Название: Сэр Артур и карточный долг (часть 2)
Автор: un_herisson
Бета: Хейд
На заявку № 31: Очень-очень хочу кроссоверный фик двух разных холмсианских миров: «Шерлок»ВВС + Шерлок Холмс канонный (книжный ли, или, скажем, бреттовский – не важно…) Холмс, живущий в своем 19 веке + Холмс века 21-го.
Мистическая история(!!!).
Какая из реальностей настоящая, а какая нет; «кто чей сон»; или же оба мира реальны, параллельно (или не параллельно) существуют на самом деле - это все на усмотрение автора. Главное – они каким-то образом обязательно должны пересекаться и влиять друг на друга.
Не юмор. Но и не дарк.
Холмс/Уотсон очень желателен если не в обеих вселенных, то хотя б в одной из них.
Размер: миди
Жанр: экшн, мистика, попытка на детектив (автор не читал ничего кроме Конан Дойля, соббсна поэтому следовал излюбленному приему авторов Шерлока ВВС – берем любой рассказ сэра АКД и делаем ядреный микс со вкусными пасхалками); просили не юмор и не ангст, получился юмор и ангст. Но не как основные. Ну и слэш, конечно
Пейринг: заказывали ШХ/ДУ в обоих мирах, получилось только в ВВС (второй - канон)
Рейтинг: R (за труп, недомат и недосекс)
Саммари: а еще не забывайте, дети - брать конфеты у незнакомых людей нельзя!
Статус: закончен
Предупреждение 1: посвящается внимательным читателям. Пасхалок много, хоть и юмористических. Слово "сон" в заявке автор истолковал буквально.
Предупреждение 2: в главах 6 и 7 юзался канон, но миссис Хадсон жива
читать
Глава 6
На следующее утро, когда я одевался в своей спальне, Холмс постучал ко мне в дверь и вошел, держа в руке телеграмму. Она была весьма лаконична.
«Приезжайте немедленно Кенсингтон Питт-стрит 131 тчк Лестрейд».
– Что это значит? – спросил я.
– Не знаю. Это может значить все что угодно. Но, мне кажется, это продолжение истории с бюстами. Если я не ошибаюсь, из этого следует, что наш друг маньяк перенес свою деятельность в другую часть Лондона… Кофе на столе, Уотсон, и кэб у дверей.
Через полчаса мы были уже на месте. Где-то на подъезде к Питт-стрит окружающий мир знакомо расцвел экзотическими красками, и у ступеней 131 дома мы оказались почти одновременно с нашими прозрачными знакомыми. Холмс, неторопливо идя по дорожке к дому, наклонился к Шерлоку:
- Разве в ваше время средства передвижения не должны стать быстрее? – тихо, едва шевеля губами, поинтересовался он.
- Пробки, - раздраженно прошипел прозрачный сыщик в ответ.
Мы с Холмсом удивленно переглянулись, но узнать, что имел ввиду Шерлок, не представлялось возможным – к нам навстречу уже спешил инспектор. Взглянув ему за спину, на толпу полицейских и зевак, мой друг тихо присвистнул.
- Да тут по крайней мере убийство, - резюмировал он.
Лестрейд провел нас в гостиную, по которой взад и вперед бегал необыкновенно растрепанный пожилой человек во фланелевом халате. Его нам представили. Он оказался хозяином дома, мистером Хорэсом Харкером, газетным работником Центрального синдиката печати.
– История с Наполеонами продолжается, – сказал Лестрейд. – Вчера вечером она заинтересовала вас, мистер Холмс, и я подумал, что вам будет приятно принять участие в ее расследовании, особенно теперь, когда она привела к такому мрачному событию.
– К какому событию?
– К убийству… Мистер Харкер, расскажите, пожалуйста, этим джентльменам все, что произошло.
Человек в халате повернул к нам свое расстроенное лицо.
– Странная вещь, – сказал он. – Всю жизнь я описывал в газетах события, случавшиеся с другими людьми, а вот когда, наконец, у меня самого произошло такое большое событие, я до того растерялся, что двух слов не могу написать. Впрочем, ваше имя мне знакомо, мистер Шерлок Холмс, и, если вам удастся разъяснить нам это загадочное дело, я буду вознагражден за досадную необходимость снова излагать все происшествие.
Холмс сел и принялся слушать. Стоит заметить, что слушал он не одну историю. Почти на том же месте, где стоял мистер Харкер, на прозрачном стуле с высокой спинкой сидела полноватая женщина; она всхлипывала и непрестанно мяла в руках носовой платок с незабудками, торопливо и сумбурно рассказывая что-то Шерлоку. Прозрачная обстановка дома мистера Харкера была намного более помпезной и явно не домашней – в его огромной гостиной стояло множество столов, аккуратно сервированных; потолок и стены были украшены цветами, а на лужайке за домом, что виднелась в открытой стеклянной двери, стояла узорная беседка и, кажется, край импровизированной сцены.
Лично мне сложно было уловить смысл обоих рассказов, и я, как биограф Холмса, был вынужден сосредоточиться на мистере Харкере; слава Богу, мой друг был более внимателен, и рассказал мне, что убийство, которым занимались молодой Шерлок и Джон, произошло на свадьбе, совсем недавно, буквально минут сорок назад – убили свидетеля. Вместо же разбитого бюста Наполеона посреди гостиной валялись ошметки чего-то, бывшего некогда свадебным тортом. Но я, пожалуй, пока вернусь к рассказу журналиста.
– Это убийство связано с бюстом Наполеона, - начал он, - который я купил месяца четыре назад. Он достался мне по дешевке в магазине братьев Хардинг возле Хай-стритского вокзала. Обычно свои статьи я пишу по ночам и часто засиживаюсь за работой до утра. Так было и сегодня. Я сидел в своей норе в самом конце верхнего этажа, как вдруг около трех часов снизу до меня донесся какой-то шум. Я прислушался, но шум не повторился, и я решил, что шумели на улице. Но минут через пять я внезапно услышал ужасающий вопль – никогда еще, мистер Холмс, не приходилось мне слышать таких страшных звуков. Этот вопль будет звучать у меня в ушах до самой смерти. Минуту или две я просидел неподвижно, оцепенев от страха, потом взял кочергу и пошел вниз. Войдя в эту комнату, я увидел, что окно распахнуто и бюст, стоявший на камине, исчез. Я никак не могу понять, отчего грабитель прельстился этим бюстом. Обыкновеннейший гипсовый слепок, и цена ему грош. Как вы сами видите, человек, который вздумает прыгнуть из этого окна, попадет на ступеньки парадного хода. Так как грабитель, безусловно, удрал именно этим путем, я прошел через прихожую и открыл наружную дверь. Шагнув в темноту, я споткнулся и чуть не упал на лежавшего там мертвеца. Я пошел и принес лампу. У несчастного на горле зияла рана. Все верхние ступени были залиты кровью. Он лежал на спине, подняв колени и раскрыв рот. Это было ужасно. Он будет мне сниться каждую ночь. Я засвистел в свисток и тотчас же потерял сознание. Больше ничего я не помню. Я очнулся в прихожей. Рядом стоял полисмен.
– Кто был убитый? – спросил Холмс.
– Этого определить не удалось. – сказал Лестрейд. – Можете сами осмотреть его в мертвецкой. Мы его уже осматривали, но ничего не узнали. Рослый, загорелый, очень сильный мужчина, еще не достигший тридцати лет. Одет бедно, но на рабочего не похож. Рядом с ним в луже крови валялся складной нож с роговой рукоятью. Не знаю, принадлежал ли он убитому или убийце. На одежде убитого не было меток, по которым можно было бы догадаться, как его зовут. В кармане нашли яблоко, веревочку, карту Лондона и фотографию. Вот она.
Это был моментальный снимок, сделанный маленьким аппаратом. На нем был изображен молодой человек с резкими чертами лица, с густыми бровями, с сильно развитыми челюстями, выступающими вперед, как у павиана. Вообще в нем было что-то обезьянье.
– А что стало с бюстом? – спросил Холмс, внимательно изучив фотографический снимок.
– Бюст удалось обнаружить только перед самым вашим приходом. Он был найден в садике перед пустым домом на Кэмпеден-Хауз-роуд. Он разбит на мелкие куски. Я как раз направляюсь туда, чтобы осмотреть его. Хотите пойти со мной?
Место, где были найдены осколки бюста, находилось всего в нескольких ярдах от дома. Впервые нам удалось увидеть это изображение великого императора, вызвавшее столь бешеную и разрушительную ненависть в сердце какого-то незнакомца. Бюст лежал в траве, разбитый на мелкие куски. Холмс поднял несколько осколков и внимательно их исследовал. Я догадался по его напряженному лицу, что он напал на след.
– Ну что? – спросил Лестрейд.
Холмс пожал плечами.
– Нам еще много придется повозиться с этим делом, – сказал он. – И все-таки… все-таки… все-таки у нас уже есть кое-что для начала. Этот грошовый бюст в глазах того странного преступника стоил дороже человеческой жизни. Вот первый факт, установленный нами. Есть и второй факт, не менее странный. Если единственная цель преступника заключалась в том, чтобы разбить бюст, отчего он не разбил его в доме или возле дома?
– Он был ошеломлен встречей с тем человеком, которого ему пришлось убить. Он сам не понимал, что делает.
– Что ж, это правдоподобно. Однако я хочу обратить ваше внимание на дом, стоящий в саду, где был разбит бюст.
Лестрейд посмотрел вокруг.
– Дом этот пустой, – сказал он, – и преступник знал, что тут его никто не потревожит.
– Да, – возразил Холмс, – но на этой улице есть и другой пустой дом, и ему нужно было пройти мимо него, чтобы дойти до этого дома. Почему он не разбил бюст возле первого пустого дома? Ведь он понимал, что каждый лишний шаг увеличивает опасность встречи с кем-нибудь.
– Я не обратил на это внимания, – сказал Лестрейд.
Холмс ткнул в уличный фонарь, горевший у нас над головой.
– Здесь этот человек мог видеть то, что он делает, а там не мог. Вот что привело его сюда.
– Вы правы, черт побери! – сказал сыщик. – Теперь я вспоминаю, что бюст, принадлежавший доктору Барникоту, был разбит неподалеку от его красной лампы. Но что нам делать с этим фактом, мистер Холмс?
– Запомните его. Впоследствии мы можем наткнуться на обстоятельства, которые заставят вас вернуться к нему. Какие шаги вы теперь собираетесь предпринять, Лестрейд?
– По-моему, сейчас полезнее всего заняться выяснением личности убитого. Это дело не слишком трудное. Когда мы будем знать, кто он таков и кто его товарищи, нам удастся выяснить, что он делал ночью на Питт-стрит, кого он здесь встретил и кто убил его на лестнице мистера Хорэса Харкера. Вы не согласны с этим?
– Согласен. Но я подошел бы к разрешению этой загадки совсем с другого конца.
– С какого?
– О, я не хочу влиять на вас. Вы поступайте по-своему, а я буду поступать по-своему. Впоследствии мы сравним результаты наших розысков и тем самым поможем друг другу.
– Отлично, – сказал Лестрейд.
– Вы сейчас возвращаетесь на Питт-стрит и, конечно, увидите мистера Хорэса Харкера. Так передайте ему, пожалуйста, от моего имени, что, по моему мнению, прошлой ночью его дом посетил кровожадный безумец, одержимый манией наполеононенавистничества. Это пригодится ему для статьи.
Лестрейд изумленно взглянул на Холмса:
– Неужели вы действительно так думаете?
Холмс улыбнулся:
– Так ли я думаю? Может быть, и не так. Но такая версия покажется очень любопытной мистеру Хорэсу Харкеру и подписчикам Центрального синдиката печати… Ну, Уотсон, нам сегодня предстоит хлопотливый день. Я буду счастлив, Лестрейд, если вы вечером, часов в шесть, зайдете к нам на Бейкер-стрит. А до тех пор я оставлю фотографию у себя.
Мы с Холмсом отправились пешком на Хай-стрит, в лавку братьев Хардинг, где бюст был куплен. Минут через пять неспешной прогулки, во время которой я с восхищением разглядывал призрачную улицу, людей на ней, транспорт, высоченные фонари, странные дома и высокие красные… повозки? Ну, наверное, повозки – у них были колеса, и они передвигались, намного быстрее, кстати, чем все, что я видел в моей жизни. Нас догнали Шерлок и Джон, которых их расследование увело в том же направлении. Холмс и Шерлок тут же начали тихо беседовать, даже не обсуждая что-то, а просто разговаривая утверждениями, очевидно, резюмируя свои выводы. Я видел, как довольно улыбался Холмс, как восторженно размахивал руками Шерлок, и на секунду почувствовал себя немного не в своей тарелке – вот был тот собеседник, тот партнер, что был необходим Холмсу, равный ему, тот, что заканчивал за него фразы, а не удивлялся каждой догадке. Джон казался тоже слегка подавленным, но внимательно смотрел на Шерлока, предупредительно следуя рядом с ним, чтобы хотя бы создать видимость беседы. Наконец на каком-то перекрестке мы расстались, и мой друг замолк, погрузившись в свои мысли. Буквально через минуту все великолепие красок и торопливость прозрачной жизни вокруг нас растаяли, и так, в безнадежно глубоком молчании мы дошли до лавки.
***
Шерлок с Джоном же направлялись на свадьбу на Эрлхэм-стрит, куда, судя по адресам, данным владельцем кондитерского магазина, отправился следующий торт из выпеченной партии. Сыщик тщательно обдумывал известные факты.
Неизвестный субъект ворвался в зал, кинулся к торту и, скинув на пол верхние этажи, начал копаться в его основании.
Все были настолько шокированы, что поначалу никто даже не попытался помешать ему, потом свидетель кинулся на него, но мужчина выхватил пистолет и выстрелил.
Гости разбежались, кто-то вызвал полицию, но преступник успел скрыться. Полиция вызвала Лестрейда, Лестрейд вызвал его.
Непростительное опоздание, черт, все-таки стоит поторопиться.
Остается надеяться, что к пятому торту они успеют если не раньше, то хотя бы одновременно с убийцей. Ясно, что он ищет что-то важное, очень важное, что-то, что он посчитал дороже человеческой жизни. И медлить он явно не будет – иначе его будут искать намного усерднее и до цели будет добраться сложнее. Сейчас же ему остается надеяться на медлительность стражей порядка, что, в принципе, обоснованно.
Но Шерлок к их числу, слава богу, не относился.
- Такси!
К дверям праздничного зала они уже бежали. Но, протянув руку, чтобы распахнуть дверь, Шерлок внезапно затормозил, замерев буквально с нескольких сантиметрах от нее. Посмотрел на Джона, который знакомо посерел; губы его сжались в тонкую нитку, пальцы потянулись к карману куртки, в котором лежал пистолет. Всем телом они почувствовали невероятное напряжение, тяжелой пеленой повисшее в воздухе. Сыщик, стараясь дышать как можно тише, поднес ухо к дубовой створке. Джону даже не нужно было этого делать, чтобы ощутить: за дверью находился человек с оружием. Оружием, направленным на кого-то. И ему нечего терять.
Джон почувствовал, как становятся каменными височная и жевательная мышцы оттого, что он слишком сильно сжал челюсти. Шерлок склонил голову, обдумывая план действий, доктор взводил курок пистолета. Но тут за дверью послышался какой-то шум, и истеричный, срывающийся голос прокричал:
- Я слышу вас! Я знаю, что вы здесь! Немедленно покажитесь, иначе я застрелю ее!
Шерлок вздрогнул, Джон нахмурился еще сильнее и посмотрел на сыщика, спрашивая, что им делать дальше. Шерлок кивнул и сосредоточился, поворачивая длинными пальцами резную ручку.
Ну, конечно, невеста. Закон жанра. Невеста, с диким ужасом в глазах, тщательно накрашенных сегодня ранним утром приглашенным визажистом. С пистолетом у виска. Жених, белыми от напряжения пальцами сжимающий тупой столовый нож. Гости, замершие на своих местах, будто восковые куклы особо талантливого скульптора. Вся гамма эмоций – от ярости до страха. Размазанные по полу коржи и крем свадебного торта. Шерлок, выходящий в самый центр зала. И Джон позади него: руки в карманах.
Убийца, щуплый и долговязый, с красными пятнами на щеках и дико бегающими глазами, быстро вскинул пистолет на сыщика. Джон напрягся. Невеста дернулась, и мужчина снова приставил оружие к ее голове.
- Я убью ее! – тяжело, хрипло дыша, заорал он. Доктор погладил большим пальцем металл пистолета в своем кармане. – Клянусь, я вышибу ей мозги!
- Чего ты хочешь? – тихо спросил Шерлок. Джон смотрел, как он торопливо перебирает пальцами в кармане пальто. Телефон.
Я предпочитаю писать смс.
К сожалению, убийца тоже заметил это.
- Вынь руку из кармана!
- Зачем?
- Я сказал вынь! – дуло пистолета снова посмотрело Шерлоку в грудь, и он медленно вытащил руку.
- Не смейте мешать мне! – продолжил угрожать преступник.
- А кто пытается это сделать? – попытался завести более-менее долгий разговор Шерлок.
- Не беси меня! – истерично взвизгнул мужчина. Оружие плясало в его руках. Невеста зажмурилась. – И не задавай лишних вопросов. Я сейчас ухожу через эту дверь, и ты даже не думаешь двигаться. Никто не двигается, ясно вам?! – он обвел пистолетом гостей. Шерлок нахмурился.
- Нет, так не пойдет, - уверенно заявил он.
Невеста подняла на него глаза. Убийца захлебнулся следующей угрозой. Гости стали еще более безжизненными, хотя, казалось, дальше уже некуда.
- Во-первых, я не собираюсь отпускать тебя так быстро. Во-вторых, ты должен рассказать мне кое-что. Или просто подтвердить, что я скажу. В третьих, я не собираюсь потакать твоим прихотям.
- Я пристрелю ее! – взвыл мужчина. Джон смотрел, как напрягается его палец на спусковом крючке. Что Шерлок творит?
- Стреляй. Для меня она иррелевантна. Хотя ты так напуган, что сейчас хочешь только забраться маме за юбку, а не в людей стрелять. Одного ты уже сегодня убил, знаешь ведь, что не сделаешь этого снова.
- С чего это ты решил?
- Я просто знаю это, как знаю все твои мысли. Итак, - начал Шерлок, и Джон смотрел, как раздуваются гневно ноздри преступника, как прикусывает он нижнюю губу. Сыщик действовал на грани. – Это ты выпустил собаку той ночью?
Убийца замер в удивлении, как и доктор.
- Отвечай! – слегка повысил голос Шерлок.
- Какую собаку?! – на лице мужчины наконец отразилось что-то кроме злобы и ярости.
- Собаку, которую держала миссис Уотербрик! Ты жил на Кавендиш-сквер, в том доме, что недавно подписали на снос! Ты выпустил ее питбуля ночью!
- Какого питбуля? Что за Уотребрик? Что… - рука убийцы, держащая пистолет, вздрогнула сильнее, лицо его ожесточилось, и Джон испугался на секунду, что он все-таки выстрелит, но этого не произошло: оружие упало на пол.
В спину ему упиралась служебная «Беретта» сержанта Донован.
Шерлок кинулся к торту и начал копаться в сладком креме, не оглядываясь даже на застывшего в дверях детектива-инспектора. Обратился к нему он только минут через пять, вконец изуродовав торт, превратив тот в сладкую кашу. Пару раз он прошелся вокруг бежевого пятна, вытирая руки подхваченной с ближайшего стола салфеткой; Джон даже подумал не секунду, что Шерлок теперь должен еще характерно развернуться к тому, что когда-то было тортом, спиной и пошаркать пятками, зарывая его в ковровую дорожку. Но сыщик просто вылетел из зала, уцепив Лестрейда за рукав; доктор последовал за ними.
- Так, - сказал Шерлок, выйдя на свежий воздух. – Мне нужен адрес кондитерской. Только не говори лишних слов, ты же знаешь, это все бессмысленно. Быстро, быстро, да, спасибо! Такси!
Магазин базировался в полуподвальном помещении, точнее, там находились цех выпечки и холодильник, редкие же покупатели или заказчики вполне спокойно заходили на первый наземный этаж. Шерлок, минув яркие витрины и невзрачную дверь кабинета, откуда тут же выскочил невысокий полноватый мужчина, во виду, южанин, пошел сразу в камеру охлаждения кондитерских изделий, провожаемый удивленными взглядами трех молодых мужчин, занимавшихся выпечкой. Хозяин-итальянец, которым оказался невысокий мужчина, поначалу попытался перегородить ему дорогу, но не успел, и некоторое время семенил сзади, пытаясь выяснить, кто же все-таки эти невоспитанные люди, не удосужившиеся (sic!) снять верхнюю одежду. Сыщик буркнул на ходу, что они из Скотланд-Ярда, и махнул удостоверением детектива-инспектора Лестрейда, предусмотрительно прикрыв фото указательным пальцем. Хозяин тут же доверительно затараторил на ломаном английском с итальянским акцентом, активно размахивая руками, жалуясь на грабителей (по совместительству на правительство, налоги и тещу); но когда Шерлок глянул на него холодно, все понял, стушевался и свернул куда-то вбок, начав отчитывать облизывающего пальцы молодого кондитера.
Холмс же прошел чуть дальше, но перед дверью холодильника резко остановился, и Джон чуть не впечатался носом ему между лопаток. Сыщик сильно втянул носом воздух, будто принюхиваясь, потом склонился и тщательно осмотрел замок, едва касаясь его тонкими длинными пальцами. Попросил у подскочившего хозяина ключ и осмотрел его тоже. Вышел опять в цех выпечки и тщательно осмотрел каждое окно и запоры на них – окна были старыми, казалось, такими же старыми, как и само здание, рассохшимися и много раз перекрашенными, но запирались они вполне плотно, по заверениям итальянца. Особенно заинтересовало Шерлока второе с дальнего края окно – он открыл и закрыл его несколько раз, потом, попросив табуретку, наполовину высунулся на улицу и тщательно начал осматривать оконную раму. Наконец, многозначительно хмыкнув, он спрыгнул на пол.
- Может, вы хотите посмотреть холодильник изнутри? – с надеждой спросил хозяин.
- Нет необходимости, - бросил Шерлок, разворачиваясь к выходу. Я узнал все что надо, спасибо. И, пожалуйста, хватит цепляться к своему сыну – а то его зарождающийся алкоголизм только усилится, - сказал напоследок он, оставляя за дверью до невозможности пораженного хозяина и троих кондитеров.
Они вернулись домой, но Шерлок тут же куда-то умчался, наконец дозвонившись до кого-то, что он усиленно пытался сделать уже полчаса. Отсутствовал он недолго – часа полтора.
Вечером, зайдя к ним, Грегори поблагодарил Шерлока за своевременное сообщение. Он был в неплохом настроении, учитывая его обычную мрачность и напряженность в общении с детективом-консультантом, но явно был бы не очень рад, узнав, что сегодня Шерлок назвался его именем.
Лестрейд сообщил им, что невеста в больнице, у нее нервный срыв, но врачи уверяют, что она поправится. Убийцу они увезли; с того момента, как Шерлок пропал из его поля зрения, он замолчал и упрямо молчит до сих пор. Им удалось установить личность убитого, он учился с убийцей в одном университете, сам на техника, убийца – на биолога, и даже был дружен с ним, но в последнее время они не встречались, по сведениям близких. Личность последнего тоже установили: Андре Дейзи, родом из Эссекса, не женат, университет бросил за год до окончания, родители умерли в аварии.
- Но, что самое важное, - от возбуждения инспектор даже наклонился вперед и начал жестикулировать сильнее обычного, - он работал в той кондитерской, в которую вломились… то есть, очевидно, он сам и вломился. Тут вообще запутанная история – хозяин опознал его, парень работал у него три года, без каких-либо нареканий, окончил курсы кондитеров, его и взяли – торты обмазывать. И тут в один день ближе к вечеру, как раз после обеденного перерыва, он влетел в лавку, взбудораженный, а за ним - полиция. Патруль забрал его, и ночь он провел в камере – кажется, оказался рядом с какой-то уличной дракой, а когда его окликнули – начал убегать; значит, виноват. Наутро разобрались, что к чему, и его отпустили, и в следующую ночь он, очевидно, пробрался в магазин. Непонятно только, зачем.
На этой фразе Шерлок глубокомысленно хмыкнул, и Лестрейд раздраженно посмотрел него.
- Раз знаешь, так скажи, хватит тут доказывать свое превосходство.
- Завтра с утра, инспектор. Устроит?
- Шерлок, ты помнишь о том, что я тебе говорил? Ты можешь помогать нам, но не смей вести свои собственные расследования! Это дело Скотланд-Ярда! Что ты выяснил такое сегодня в магазине?
- У меня и в мыслях не было вам мешать. Все завтра утром. Приходите к нам… часов в десять. Да, в десять. А сейчас – до свидания.
Как только за разочарованным инспектором захлопнулась дверь, Шерлок вернулся к дивану, где уже сидел доктор. Привычно улегся, устроив голову у него на коленях. Джон наклонил голову ближе:
- И мне не расскажешь, о чем думаешь?
Шерлок усмехнулся.
- Нет, и только потому, что тебе так интересно.
- Так значит, дело закрыто?
- Почти. Есть одна маленькая неувязка, но на исход она не влияет, разве что на эффектность, - мечтательно прикрыв глаза, добавил он.
Джон тоже улыбнулся, наклоняясь еще ниже и касаясь носом лба сыщика. Тот выгнул шею и приподнялся, подставляя губы для поцелуя. Доктор любил целоваться в любом положении, кроме вертикального – так не ощущалась разница в росте, которая вызывала у него сильный дискомфорт – и поэтому мягко прижался ко рту партнера, действуя плавно и неторопливо; иногда у него создавалось успокаивающее ощущение того, что в их в распоряжении было все время мира.
Шерлок же, устроившись поудобнее, через некоторое время перешел на шею доктора, попутно расстегивая его рубашку. Чтобы добраться до последней пуговицы, ему пришлось буквально сползти на пол, и Джон, уяснив планы соседа, расслабленно откинулся на спинку дивана, запуская пальцы Шерлоку в волосы. Но только тот начал, самозабвенно прикрыв глаза, как доктор взвыл, пытаясь поднять сыщика с колен и спрятаться за него. Шерлок удивленно смотрел, как партнер пытается одной рукой натянуть трусы на полутвердый уже член и застегнуть ширинку и ремень одновременно. На мгновение сыщик засомневался в своем мастерстве, чего раньше ему делать не приходилось, но, следуя удачной догадке, он решил обернуться.
Так и есть – прозрачная мебель, прозрачные ковры, прозрачные Холмс и Уотсон. И реальный Джон, уткнувшийся ему в плечо, красный, как политый кетчупом рак. Шерлок горделиво усмехнулся, глядя на ужас, что олицетворял собой усатый доктор и мягкую понимающую улыбку Холмса.
- О Боже, - это было все, что смог выдавить из себя прозрачный Уотсон. Шерлок с вызовом глянул на него и поднялся навстречу, не замечая, как цепляется за него еще не успокоившийся Джон.
- Вас это шокирует, доктор?
- У нас за это вешают, - мрачно отозвался Уотсон, скрестив руки на груди. – И как доктор, я назвал бы это психическим отклонением.
- В наше время это не считается таковым, - с легким раздражением в голосе ответил Шерлок, оглянувшись на Джона; тот теперь прятал лицо в ладонях, не в силах взглянуть на другого Уотсона. – И вешать у нас вообще перестали.
- Вам повезло, - с усмешкой поддержал разговор Холмс, опережая готовое сорваться с губ своего биографа «и зря» и одновременно разряжая обстановку. – У нас за подобное действительно полагается смертная казнь. Если обнаружат, конечно.
- А вы как будто знаете кого-то, кого еще не обнаружили, - саркастично бросил Уотсон.
- Конечно, - улыбнулся Холмс. - Майкрофт.
- Ч-что? – определенно, это потрясение доктора было намного сильнее, чем все его восхищения методами работы Холмса.
- А я вам не говорил? Конечно, не говорил. И забудьте, что сказал.
- Но почему… Н-но как… О Господи милосердный.
Уотсон обессилено упал в кресло.
- А как так вышло, что вы… - Холмс не стал заканчивать фразу – слишком многозначительной была пауза.
Шерлок задумался. Джон с дивана попытался изобразить безразличие и непричастность, но получилось у него плохо.
- Да как-то так… произошло само собой. Я даже не могу вспомнить. В нашем обществе люди, особенно взрослые люди, живут вместе только в том случае, если у них есть интимные отношения – соседства по экономической причине чрезвычайно редки. Наше было изначально также одним из вторых, но впоследствии как-то трансформировалось в первое, скорее сказать, под влиянием общественности. Люди вокруг так искренне верили, что мы любовники, что это действительно случилось.
- Интересно, - сказал Холмс, кинув взгляд на своего биографа, все еще пытающегося привыкнуть к неожиданным новостям. – Давайте, пожалуй, сменим тему, а то мистер Уотсон и мистер Уотсон, кажется, чувствуют себя немного неуютно.
Глава 7
Незадолго до того, как мы увидели… необычную сцену, Холмс увлеченно рылся в кипах газет, которыми был завален один из наших чуланов. И сейчас они с Шерлоком горячо, но негромко обсуждали оба дела. Что-то рассказывал Шерлок – мой друг слушал. Потом он сам заговорил, внезапно кинувшись в чулан и выбежав оттуда с желтой уже от времени газетой в руках, и начал что-то увлеченно доказывать. Шерлок задумчиво кивал, вставляя короткие фразы.
Я не прислушивался к беседе и даже не переживал о лучшем собеседнике для Холмса – сейчас жизнь для меня внезапно повернулась совсем под другим углом. Я, как врач, разумеется, был знаком с сексуальными извращениями, такими, как содомия, хотя изучалась она весьма скудно, удостаиваясь лишь упоминаний и осуждений. Эта тема, с научной точки зрения, мало была известна людям далеким от медицины, но то, что Холмс имел о ней представление, меня не удивило – он достаточно интересовался разнообразнейшими новыми проблемами в современных науках и вполне мог быть знаком с работами в этой области. К тому же, его научный интерес подкрепляется интересом практическим, раз его брат – содомит. Очевидно, он сочувствует этой проблеме. Но каким образом Холмс проецирует ее на себя? Ведь он не может этого не делать, он привык так думать, собственно, как и я.
Это была именно та область человеческих отношений, которую мы никогда не затрагивали в разговорах, не только между собой, но и в нашем кругу общения – сексуальные девиации. Я внезапно явственно увидел тот замок, что сковывал цепи свободы обсуждений и мнений по проблеме, и понимал, насколько все же могут быть ограниченными люди моего времени – не нравственно (я даже не допускал такой мысли), но гносеологически.
Я сидел, погруженный в свои мысли, поглядывая иногда на разлегшегося на диване Джона, все еще опасавшегося смотреть в мою сторону, очевидно, из-за смущения или даже стыда. И я предполагал для него такую модель поведения. Я, все же, его осуждал.
Я чувствовал себя возмущенным и обманутым. И вместе с тем будто неожиданно прозревшим. Определенно, я не собирался забрасывать эту проблему. Как я видел, и как показало мне наше возможное будущее, ее актуальность нам предстоит еще только узнать.
Пока я размышлял, Шерлок и Джон растаяли, как растаяла и их призрачная комната. Холмс умолк. Посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, будто узрев за мгновение всю мою внутреннюю борьбу, а потом тихо произнес:
- Не сейчас, Уотсон. Скоро придет инспектор.
…Я не удивился, когда Холмс посоветовал мне захватить с собой револьвер. Он сам взял с собой свое любимое оружие – охотничий хлыст, в рукоять которого был налит свинец.
В одиннадцать часов у наших дверей остановился экипаж. По Хаммерсмитскому мосту мы переехали на противоположный берег Темзы. Оставив кучера, мы пошли пешком и вскоре вышли на пустынную дорогу, окруженную изящными домами. Вокруг каждого был маленький сад. Обитатели дома, вероятно, уже спали, так как весь он был погружен во тьму, и только круглое оконце над входной дверью тускло сияло, бросая пятно света на садовую дорожку. Мы вошли в ворота и притаились в густой тени деревянного забора, отделяющего сад от дороги.
Впрочем, ожидание наше оказалось недолгим и окончилось самым неожиданным и странным образом. Внезапно, без всякого предупреждения, садовая калитка распахнулась, и гибкая темная тень, быстрая и подвижная, как обезьяна, помчалась по садовой тропинке. Мы видели, как она мелькнула в луче света, падавшем из окна, и исчезла в черноте. Наступила долгая тишина, во время которой мы стояли, затаив дыхание. Наконец слабый треск коснулся нашего слуха – это распахнулось окно. Потом снова наступила тишина. Преступник бродил по дому. Мы внезапно увидели, как вспыхнул в комнате свет его потайного фонаря. Того, что он искал, там, вероятно, не оказалось, потому что через минуту свет переместился в другую комнату.
– Идемте к открытому окну. Мы схватим его, когда он выпрыгнет, – прошептал Лестрейд.
Но преступник выпрыгнул из окна раньше, чем мы успели двинуться с места. Он остановился в луче света, держа под мышкой что-то белое, потом воровато оглянулся. Тишина пустынной улицы успокоила его. Повернувшись к нам спиной, он опустил свою ношу на землю, и через мгновение мы услышали сначала стук сильного удара, а затем постукивание и потрескивание. Он так погрузился в свое занятие, что не расслышал наших крадущихся шагов. Холмс, прыгнул ему на спину, а мы с Лестрейдом схватили его за руки и надели на него наручники. Когда он обернулся, я увидел безобразное бледное лицо, искаженное злобой, и убедился, что это действительно тот человек, которого я видел на фотографии.
Но не на пленника устремил Холмс все свое внимание. Он самым тщательным образом исследовал то, что наш пленник вынес из дома. Это был разбитый вдребезги бюст Наполеона, совершенно такой же, как тот, что мы видели сегодня поутру. Холмс поочередно подносил к свету каждый осколок, не пропустив ни одного, но все они нисколько не отличались от любых других обломков гипса. Едва он успел закончить свое исследование, как дверь отворилась и перед нами предстал хозяин дома – добродушный полный мужчина в рубашке и брюках.
– Мистер Джосайа Браун, если не ошибаюсь? – сказал Холмс.
– Да, сэр. А вы, без сомнения, мистер Шерлок Холмс? Посыльный принес мне вашу записку, и я поступил так, как вы мне посоветовали. Мы закрыли все двери и ждали, что произойдет. Рад видеть, что негодяй не ушел от вас. Пожалуйте, джентльмены, в дом, выпейте на дорогу.
Но Лестрейду хотелось поскорее доставить пленника в надежное убежище, и через несколько минут наш кэб уже вез нас четверых в Лондон. Пленник не произнес ни слова; он злобно глядел на нас из-под шапки курчавых волос.
В полицейском участке его тщательно обыскали, но не нашли ничего, кроме нескольких шиллингов и длинного кинжала, на рукояти которого были обнаружены следы крови.
– Все в порядке, – сказал Лестрейд, прощаясь с нами. – Хилл знает этих людей и без труда установит его личность. Увидите, моя версия подтвердится полностью. Однако я очень благодарен вам, мистер Холмс, за то, что вы с таким мастерством устроили преступнику ловушку. Я до сих пор не совсем понимаю, как вам пришло это в голову.
– Боюсь, в такой поздний час не стоит заниматься разъяснениями, – сказал Холмс. – Кроме того, некоторые подробности еще не вполне установлены, а это дело – одно из тех, которые необходимо доводить до конца. Если вы заглянете ко мне завтра с утра часов в десять, я докажу вам, что даже сейчас мы еще не вполне понимаем подлинное значение этого своеобразного дела.
***
Джон проснулся на рассвете (хотя в осеннем Лондоне это не так уж и рано) и чувствовал себя замечательно отдохнувшим – имевший место всплеск адреналина и несколько свободных часов без проблем обеспечили военному человеку полноценный отдых. Но как рано ни поднялся доктор, Шерлок его опередил, усевшись в гостиной за ноутбуком и что-то торопливо печатая. Как выяснил Джон, заглянув ему через плечо, Шерлок решил закончить свою критическую статью о творчестве Чезаре Ламброзо – доктор смутно помнил, кто это такой, и, не проникнувшись интересом, пошел на кухню готовить чай.
Без пяти десять Лестрейд уже был у них. Обычно он рассказывал о каких-то новых делах или делился подробностями уже раскрытых, но сегодня угрюмо молчал и обжигал пальцы о кружку, что сунул ему доктор; буркнул только поначалу, что мистер Дейзи все еще отказывается разговаривать. Очевидно, детектив-инспектор злился на упрямство Шерлока и его нежелание делиться фактами – что, в принципе, случалось постоянно и казалось Джону уже какой-то частью мироздания. Правда, он до сих пор не мог понять причину этого утреннего визита инспектора, если Шерлок даже сейчас продолжал молчать, и, как оказалось, не только его – нескольких секунд не хватало до десяти, как под их окнами затормозил черный Мерседес; как всегда, раздражающе пунктуально.
- Ну, почти все в сборе, - заявил Шерлок, увидев на пороге своего брата. Тот кивком поздоровался с доктором и инспектором, причем у последнего выражение лица стало весьма кислым – видимо, и со старшим Холмсом он был неплохо знаком. Самым неприятным было то, что, как только Шерлок облюбовал его отдел для тренировки смекалки, у детектива-инспектора появился еще один начальник, а начальство Лестрейд совсем не любил. Майкрофт же был начальником из начальников, даже не рассматривая такие понятия как «частная жизнь» или «свободное от работы время», что радости не прибавляло.
- Когда они будут? – проявил старший Холмс неожиданную осведомленность, вероятно, в том деле, что по прихоти Шерлока все еще оставалось тайной для инспектора, и это заставило и так мрачного детектива нахмуриться еще больше.
- Минут через десять – застряли в пробке.
- Хорошо, - ответил Майкрофт с видом человека, встретившего союзника по Ку-клукс-клану.
Джон, уже в который раз за это утро, решил не утруждать себя попытками понять задумку Шерлока и молча отправился снова кипятить чайник.
А через десять минут к ним в гостиную вносили огромный свадебный торт – не такой, конечно, чтобы в нем поместился человек, но на собаку бы места хватило. Джон, отгоняя идиотский образ пряничной конуры, влетел в зал. Невероятное удивление отражалось лишь на лице инспектора. Майкрофт всезнающе улыбался, впрочем, он делал это всегда. Шерлок же отчего-то казался сосредоточенным, расписываясь в получении торта. Дождавшись, пока курьеры удалятся, заинтересованно оглядывая присутствующих, разумеется, с некоторыми очевидными выводами – ведь все четверо были мужчинами, а маленькая комнатка явно не была похожа на свадебный зал – он кинулся к столу и, порывшись под ним, достал оттуда большой черный мешок, из тех, в которые заворачивают трупы, увозя их с места преступления.
Теперь уже отреагировали все, отразив различные степени отвращения. Выразительнее всего получилось у Майкрофта – вкус и изящество брата, а точнее полное пренебрежение ими, возмутили его. Лестрейд же просто закатил глаза.
- В морге стащил? – устало спросил он.
- А что, такие пакеты продаются в гипермаркетах на кассе? Если да, то я удивляюсь, почему у нас их не больше одного, потому что Джон никогда не выбрасывает эти «полезные вещи», - язвительно бросил Шерлок, расстилая клеенку на полу рядом с газетным столиком, на котором стоял торт, и развернулся к доктору.
- И все же, Джон, - наконец серьезно сказал он, и доктор вздрогнул. Он знал следующую фразу, он знал ее еще с того момента, как Лестрейд сказал позавчера впервые «свадебный торт». Он знал, как захватывают Шерлока навязчивые идеи. Он так надеялся, что этого не произойдет. Сыщик сделал паузу и подошел к Джону почти вплотную, мягко взяв его ладонь. – Ты выйдешь за меня?
Лестрейд закашлялся. Майкрофт улыбнулся. Джон охрип. Но он не был впечатлительной барышней, к которым их домовладелица привыкла в сериалах, и раздраженно отнял руку, даже отступил на шаг. Молча.
- Джон? – нетерпеливо спросил сыщик.
- Нет! – прочистив горло, рявкнул наконец доктор, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить Шерлоку пощечину, привести его в чувство. – Не знаю, что тебе там взбрело в голову, но замуж уж я точно не собираюсь!
- Ну, я так и предполагал, - с широкой ухмылкой заявил сыщик, отворачиваясь моментально теряя интерес к теме. Джон мрачно посмотрел ему в спину. Внезапно вспомнилось, что пистолет лежит в верхнем ящике стола.
- Тогда зачем ты тут вые… кхм, выделыва… а, да фиг с тобой.
- Мне просто нравится наблюдать твою реакцию. Не обижайся, - примирительно ответил Шерлок, подходя к журнальному столику. – И в качестве извинения… - не договорив, он развернулся, и, поддев рукой край коробки, изящно уронил торт на клеенку. Слоеные коржи и сливочный крем знакомо разлетелись во все стороны – эту картину они видели уже второй, а инспектор – четвертый раз.
И снова, как в том зале, Шерлок уселся возле торта, запустив пальцы в сладкое месиво, кроша коржи, только он один, все же окружающие брезгливо стояли поодаль, предпочитая наблюдать со стороны. Майкрофт даже отвернулся.
- И кстати, вот еще и поэтому, - доверительно сообщил он Джону, - я бы ни за что не применил свои дедуктивные способности в криминалистике.
Вдруг для доктора окружающее пространство задергалось, и перед его глазами не один, но два Холмса торжествующе развернулись, держа что-то в правых руках большими и указательными пальцами. Оба они улыбались. Оба они переложили какие-то маленькие предметы на ладони левых рук. Оба они, синхронно медленно, развернулись к инспекторам. Джон самодовольно усмехнулся («эффектность что надо»), глядя на вытянувшееся лицо Лестрейда, Уотсон улыбнулся в русые усы.
- Ну и ну, - довольно и весело прошептал Холмс. Так тихо, что слова можно было только прочитать по губам.
И тут же прозрачные вещи и люди растаяли, унося с собой странное смятение. В этот раз было почти так же коротко, как в самом начале, как показалось Джону.
Инспектор нетерпеливо поднялся с кресла и взял с ладони Шерлока маленький блестящий предмет. Поднес его ближе к глазам, даже развернулся к окну, чтобы лучше видеть, но все равно не смог понять, что же это такое.
- Это новейшая разработка «ХоминиТек», устройство, которое считывает сигналы мозга и при соответствующем несложном оборудовании позволяет работать с электронными устройствами без посредства каких-либо других приборов, - расслабленно падая в кресло, сообщил Шерлок. Инспектор недоверчиво посмотрел на крохотный яйцеобразный предмет.
- Ок, допустим. Но я не понимаю, как…
- Как связан с этим мистер Дейзи и свадебные торты? О, это интересная история.
- Ох, Шерлок, будь добр, избавь меня от всего этого, мне нужно только… - неожиданно резко прервал брата Майкрофт, подходя к инспектору и аккуратно забирая у него устройство. - Я уже достаточно наслушался твоего хвастовства дома. Всего хорошего, инспектор, доктор, - бросил напоследок он, уже спускаясь по лестнице.
- И даже не поблагодарил, - с кривой, полной раздражения усмешкой прокомментировал Шерлок звук захлопнувшейся входной двери. Посмотрел на хмурящегося в ожидании Лестрейда и уселся поудобнее, соединяя ладони. – Да, это очень важная разработка. Очень важная и…чертовски дорогая. Это не ненависть и не психическая болезнь, это жажда наживы. Кстати, если вы хотите пришить мистеру Дейзи взлом магазина, то могу вас разочаровать – это был не он. Именно убитый свидетель является для нас опорной фигурой в этом расследовании. Итак.
Андре честно трудился в кондитерской – это правда. Мало того, он бы и сейчас там спокойно оставался, если бы его друг, который работал в «ХоминиТек» не позарился на одну из разработок местного гения. Сам он занимался как раз устройством для адаптации прибора к электронике, достаточно несложного, учитывая особенности революционной технологии, но по этой причине имел доступ к ней. Кстати, звали его, если вам интересно, Эмиль Троттер, и его все равно бы убили за кражу устройства – не мистер Дейзи, так МИ-6, уж это я вам точно могу сказать. После того, как прибор был у него в руках, он кинулся в бега, но, зная, что найдут его быстро, передал украденное Андре. Тот, возвращаясь на работу после получения прибора, так как он встречался с Троттером в обеденный перерыв, случайно ввязался в большую уличную драку, и за ним погналась полиция, хоть он был почти не виноват – просто оказался рядом с дерущимися и пару раз дал сдачи. Ему необходимо было быстро спрятать устройство. Он вбежал в цех, второпях сунул прибор в готовый торт и замазал. Его загребли, и ночь он провел в камере, но, позвонив Эмилю, сообщил, где находится прибор. Последний был очень хитрым малым – он не полез в кондитерскую в первую же ночь, но дождался выхода на свободу Андре (а его отпустили на следующее же утро, разобравшись во всем), чтобы перевести возможные подозрения на него. Я осмотрел окна полуподвального помещения, достаточно узкие, кстати, – на одном была черная нитка, значит, кто-то пролезал в окно, мастерски вскрыв его. Механиком мистер Троттер тоже был отменным, и ему не составило труда аккуратно открыть и окно, и несложный замок двери холодильника, в отличие от Андре, который был, как вы помните, биологом по образованию. Только Эмиль был полноват, и, пролезая в окно, не мог не зацепиться за слегка выпирающую шляпку гвоздя с краю, чего бы никогда не сделал человек такой щуплый, как мистер Дейзи. К тому же на старом, не привыкшем к таким нагрузкам дереве рамы можно найти пару характерных трещин в тех местах, где он оперся руками, пролезая внутрь. Имеется вероятность, что вы можете найти там и отпечатки – кто знает?
В общем, не обнаружив устройства в тортах, что были в холодильнике, он списал адреса, по которым отправили остальные. Сигнализация же сработала только тогда, когда он вышел, очень самоуверенно, через парадную дверь. Тот факт, что он оказался свидетелем на свадьбе – удивительное, но роковое для него совпадение. Он поделился списком с Андре; стоит предположить, что именно в этом временном отрезке их отношения расстроились, так как когда они встретились в следующий раз, независимо следуя по адресам, ясно было – выживет только один. Вспомните, свидетель первым кинулся на убийцу – тот выстрелил, желая остаться в живых. Молчит он, кстати, скорее всего, от шока. Думаю, если вы расскажете ему все по порядку, он расплачется и поведает вам свою биографию.
Тот же торт, остатки которого вы видите здесь – последний из партии, а значит, единственный верный. Я выкупил его со свадьбы на Хитт-стрит, прислав им взамен другой. Как видите, все сложилось весьма удачно.
- Мда… - протянул ошеломленный инспектор, просидевший на протяжении всего монолога сыщика в одной позе, кажется, вообще позабыв, что такое движение.
- Это все, что вы можете сказать по этому поводу?
- Знаешь что? Да, я скажу тебе спасибо. Хотя только потому, что должен сделать это. Но Шерлок, позволь тебе напомнить еще раз: я разрешал тебе помогать в расследованиях Скотланд-Ярда, но не вести их самостоятельно! Хочешь собственных дел – занимайся частными расследованиями. Государственные структуры не нанимали Шерлока Холмса, и никогда не наймут вместо существующей полиции. Так что не надо хорохориться, ясно тебе?
Шерлок молча кивнул, нахмурившись. Лестрейд, выглядя слегка виноватым, поблагодарил его еще раз напоследок перед тем, как выйти за дверь.
Сыщик сладко потянулся и пересел на диван, задумчиво коснувшись грифа стоявшей у подлокотника скрипки. Джон последовал за ним. С тех пор, как они стали спать вместе, они никогда не делали ничего в креслах или за столом, конечно, если не было гостей. На диване они могли сидеть вдвоем, в отличие от тех же кресел, ведь доктор категорически отказывался забираться Шерлоку на колени. Сыщик сидел на диване, а значит, Джону было благосклонно позволено лечь. И он лег, так же, как Шерлок обычно, устроил голову на коленях соседа, чувствуя его мягкие пальцы у себя за ушами. Сам сыщик был таким длинным, что, деля диван с Джоном, просто перекидывал согнутые в коленях ноги через подлокотник; доктор же опирался об этот подлокотник только икрами.
Где-то через минуту Шерлок нарушил уютное молчание.
- Знаешь, я до последнего момента не знал, что же там может быть. Понимал, что это что-то небольшое и ценное, но что конкретно? А наш знакомый мистер Холмс показал мне газету, там у них жемчужина какая-то пропала год назад. Это навело меня на мысль, что это может иметь отношение к еще одному серьезному преступлению, и конечно, большим деньгам, и позвонил Майкрофту. Как оказалось, он как раз искал одну потерянную вещичку, вот только нить его расследований оборвалась вместе со смертью мистера Троттера – ведь о связи с тортами он не знал. Да, определенно ему стоило бы меня поблагодарить, ты так не думаешь?
Джон улыбнулся.
- Ты хочешь, чтобы я опять тебя похвалил?
- Я кажется, уже говорил тебе, что в плане похвал ты единственный человек, который осмеливается мне их озвучить.
- Да, остальные просто бесятся.
- Да.
- Шерлок, ты гений.
- Спасибо.
- Иногда, правда, оказываешься таким идиотом…
***
Эпилог
Вот так закончилось дело о шести Наполеонах. Жемчужина Борджиев, которую Холмс вынул из последнего бюста, вернулась к владелице – княгине Колонне. Конечно, это дело вполне может послужить образцом яркого гения моего друга, и, скорее всего, будет опубликовано в ближайшем времени.
Но другое дело, которое определенно выделяется из общего ряда наших приключений абсолютной нашей беспомощностью перед лицом судьбы или чего бы то ни было, что влекло нас по течению, как безвольных кукол, также, кажется мне, если еще не завершено, то явно близится к развязке. Несколько раз нам еще удавалось пообщаться с нашими прозрачными знакомыми, и Холмс каждый раз расспрашивал молодого Шерлока столько времени, сколько мог. Он начал с удвоенным энтузиазмом заниматься химическими опытами и подолгу иногда пропадал в университете, пытаясь применить на практике хоть часть тех знаний, что получал о работе детектива-консультанта двадцать первого века. Я же в такие моменты любил выглядывать на улицу, рассматривая прозрачные самоходные повозки, скользящие сквозь покачивающиеся на брусчатке кэбы и лошадей; людей в странной одежде, яркие и большие витрины с электрическим светом.
Один раз я в комнате случайно увидел ящик с движущимся внутри изображением; я подумал сначала, что это что-то похожее на кукольный театр в коробке, но там были настоящие люди, и картинка двигалась, менялись ракурсы и точки обзора, это было совершенно невероятно. Другой Джон называл это устройство «телевизором», но сказал, что если «машины» (самоходные повозки) мы еще увидим в наше время, то телевидение – маловероятно. Когда я вспомнил о кино, которого, впрочем, тогда еще ни разу не видел, он торопливо закивал, и сказал, что «телевидение» выросло именно из кино, только его стало можно смотреть в коробке. Непонятно только для чего.
Иногда я сомневаюсь, произойдет ли это, в той истории, что придет вслед за мной и Холмсом. Ведь это разные реальности, их и наша, может, никогда я этого все и не застану.
К брату моего друга я стал относиться с опаской (однажды мы случайно увидели его призрачного двойника; самым невероятным было то, что он отличался от него лишь цветом костюма – во всем остальном это был, казалось, один и тот же человек. Шерлок почему-то очень долго смеялся над этим случаем и несколько раз его вспоминал, добавляя непонятное «у кошки девять жизней»). Мне немного сложно поверить в то, что сказал о нем Холмс, но кажется, это похоже на правду. Хотя меня не радует ни это, ни то, что молодой Шерлок и другой Джон имеют сексуальную связь – с ними мы больше это не обсуждали, но непроизвольно затронутая эта тема, к тому же оказавшаяся ближе и реальнее, чем могла бы быть, заронила зерна сомнения в мою душу – действительно ли это болезнь? И, возможно, все же не стоит так предубежденно относится к подобному и рассматривать это как преступление, мало того, как преступление, достойное смертной казни… В любом случае, я не считаю, что Майкрофт достоин смерти при всех его грехах, ведь это человек такого редко ясного ума. С Холмсом я на эту тему не разговаривал, и вряд ли буду, если он не вспомнит о своем обещании обсудить это и не заговорит сам.
Совсем недавно я видел на ступенях у нашей двери рыжую кошку. Она не убежала при моем появлении, но наоборот, повернулась и взглянула прямо в глаза. Мне это кажется абсурдным, но я понимаю сейчас с кристальной ясностью, что больше мы не увидим ни самоходных повозок, ни «телевизора». Я не знаю точно, как сказать об этом Холмсу, который взбудоражено делится со мной своими новыми многочисленными открытиями и все переживает, что Шерлок не появляется уже второй день. Надеюсь, со временем он сам все поймет.
Жаль, что мы не успели с ними проститься.
***
- Ну что-то же у вас звенит! – раздраженно шипел Андерсон, охлопывая карманы куртки доктора и забираясь внутрь. Немного удивленно потянул из левого кармана конфету.
- Я возьму? – спросил он, и, не очень дожидаясь ответа, развернул обертку и сунул леденец в рот. Шерлок расхохотался, Джон, который хотел завопить о том, что этого делать не стоило, замер. Был бы это какой-то другой предмет, он бы ввалил наглому судмедэксперту за такое поведение, но сейчас была совершенно другая ситуация – его стоило пожалеть.
- Тебе полезно, Андерсон, - бросил Шерлок, проходя наконец вслед за Джоном и наплевав уже на верещащий металлоискатель. – Освежишь дыхание, - язвительно добавил он, захлопнув дверь перед самым носом судмедэксперта.
- Да, и кстати, - добавил сыщик, высовываясь на секунду из-за двери в своей излюбленной манере, - сладких снов.
***
Глава без цифры
Момент без времени.
- Ну что, довольна? – спрашивает сэр Артур, кидая на стол еще пару монет.
- Не так чтобы слишком, но вполне, - любезно отзывается леди Аделаида, поддерживая ставку. Кошка на ее коленях сладко мурчит.
- И ты мне так и не объяснишь, зачем тебе это было нужно? Эти новые – даже не мои почти.
- Не объясню, и только потому, что тебе так интересно. Хотя забавно было именно оттого, что они почти не твои и одновременно намного больше твои, чем многие.
- Не говори мне о многих. Да и вообще не напоминай мне о них. Мало того, что заставила во сне сидеть…
- Карточный долг для джентльмена – это святое.
- Да уж. То-то мсье Антуан не играет – не любит он ответственности.
- Просто серьезно относится и к ответственности, и к литературе.
- А я, видимо, нет?
- Ты просто невезучий. Поэтому мне так нравится с тобой играть.
- Не очень приятное признание. Постой, кажется… - сэр Артур замирает на секунду, будто прислушиваясь. – Кажется, кому-то сейчас тоже придется заниматься второстепенными персонажами.
- Да. Жаль, что он второй проводник так небрежно оставил. Но ничего, я попрошу штандартенфюрера Ганса Ланда, ненадолго, всего на один сон. Он мне тоже должен.
Fin
Автор: un_herisson
Бета: Хейд
На заявку № 31: Очень-очень хочу кроссоверный фик двух разных холмсианских миров: «Шерлок»ВВС + Шерлок Холмс канонный (книжный ли, или, скажем, бреттовский – не важно…) Холмс, живущий в своем 19 веке + Холмс века 21-го.
Мистическая история(!!!).
Какая из реальностей настоящая, а какая нет; «кто чей сон»; или же оба мира реальны, параллельно (или не параллельно) существуют на самом деле - это все на усмотрение автора. Главное – они каким-то образом обязательно должны пересекаться и влиять друг на друга.
Не юмор. Но и не дарк.
Холмс/Уотсон очень желателен если не в обеих вселенных, то хотя б в одной из них.
Размер: миди
Жанр: экшн, мистика, попытка на детектив (автор не читал ничего кроме Конан Дойля, соббсна поэтому следовал излюбленному приему авторов Шерлока ВВС – берем любой рассказ сэра АКД и делаем ядреный микс со вкусными пасхалками); просили не юмор и не ангст, получился юмор и ангст. Но не как основные. Ну и слэш, конечно
Пейринг: заказывали ШХ/ДУ в обоих мирах, получилось только в ВВС (второй - канон)
Рейтинг: R (за труп, недомат и недосекс)
Саммари: а еще не забывайте, дети - брать конфеты у незнакомых людей нельзя!
Статус: закончен
Предупреждение 1: посвящается внимательным читателям. Пасхалок много, хоть и юмористических. Слово "сон" в заявке автор истолковал буквально.
Предупреждение 2: в главах 6 и 7 юзался канон, но миссис Хадсон жива
читать
Глава 6
В споре побеждает не тот, кто сказал в нем
последнее слово, а тот, кто сумел заронить зерна
неуверенности в душу своего оппонента.
Канцлер Палпатин
последнее слово, а тот, кто сумел заронить зерна
неуверенности в душу своего оппонента.
Канцлер Палпатин
На следующее утро, когда я одевался в своей спальне, Холмс постучал ко мне в дверь и вошел, держа в руке телеграмму. Она была весьма лаконична.
«Приезжайте немедленно Кенсингтон Питт-стрит 131 тчк Лестрейд».
– Что это значит? – спросил я.
– Не знаю. Это может значить все что угодно. Но, мне кажется, это продолжение истории с бюстами. Если я не ошибаюсь, из этого следует, что наш друг маньяк перенес свою деятельность в другую часть Лондона… Кофе на столе, Уотсон, и кэб у дверей.
Через полчаса мы были уже на месте. Где-то на подъезде к Питт-стрит окружающий мир знакомо расцвел экзотическими красками, и у ступеней 131 дома мы оказались почти одновременно с нашими прозрачными знакомыми. Холмс, неторопливо идя по дорожке к дому, наклонился к Шерлоку:
- Разве в ваше время средства передвижения не должны стать быстрее? – тихо, едва шевеля губами, поинтересовался он.
- Пробки, - раздраженно прошипел прозрачный сыщик в ответ.
Мы с Холмсом удивленно переглянулись, но узнать, что имел ввиду Шерлок, не представлялось возможным – к нам навстречу уже спешил инспектор. Взглянув ему за спину, на толпу полицейских и зевак, мой друг тихо присвистнул.
- Да тут по крайней мере убийство, - резюмировал он.
Лестрейд провел нас в гостиную, по которой взад и вперед бегал необыкновенно растрепанный пожилой человек во фланелевом халате. Его нам представили. Он оказался хозяином дома, мистером Хорэсом Харкером, газетным работником Центрального синдиката печати.
– История с Наполеонами продолжается, – сказал Лестрейд. – Вчера вечером она заинтересовала вас, мистер Холмс, и я подумал, что вам будет приятно принять участие в ее расследовании, особенно теперь, когда она привела к такому мрачному событию.
– К какому событию?
– К убийству… Мистер Харкер, расскажите, пожалуйста, этим джентльменам все, что произошло.
Человек в халате повернул к нам свое расстроенное лицо.
– Странная вещь, – сказал он. – Всю жизнь я описывал в газетах события, случавшиеся с другими людьми, а вот когда, наконец, у меня самого произошло такое большое событие, я до того растерялся, что двух слов не могу написать. Впрочем, ваше имя мне знакомо, мистер Шерлок Холмс, и, если вам удастся разъяснить нам это загадочное дело, я буду вознагражден за досадную необходимость снова излагать все происшествие.
Холмс сел и принялся слушать. Стоит заметить, что слушал он не одну историю. Почти на том же месте, где стоял мистер Харкер, на прозрачном стуле с высокой спинкой сидела полноватая женщина; она всхлипывала и непрестанно мяла в руках носовой платок с незабудками, торопливо и сумбурно рассказывая что-то Шерлоку. Прозрачная обстановка дома мистера Харкера была намного более помпезной и явно не домашней – в его огромной гостиной стояло множество столов, аккуратно сервированных; потолок и стены были украшены цветами, а на лужайке за домом, что виднелась в открытой стеклянной двери, стояла узорная беседка и, кажется, край импровизированной сцены.
Лично мне сложно было уловить смысл обоих рассказов, и я, как биограф Холмса, был вынужден сосредоточиться на мистере Харкере; слава Богу, мой друг был более внимателен, и рассказал мне, что убийство, которым занимались молодой Шерлок и Джон, произошло на свадьбе, совсем недавно, буквально минут сорок назад – убили свидетеля. Вместо же разбитого бюста Наполеона посреди гостиной валялись ошметки чего-то, бывшего некогда свадебным тортом. Но я, пожалуй, пока вернусь к рассказу журналиста.
– Это убийство связано с бюстом Наполеона, - начал он, - который я купил месяца четыре назад. Он достался мне по дешевке в магазине братьев Хардинг возле Хай-стритского вокзала. Обычно свои статьи я пишу по ночам и часто засиживаюсь за работой до утра. Так было и сегодня. Я сидел в своей норе в самом конце верхнего этажа, как вдруг около трех часов снизу до меня донесся какой-то шум. Я прислушался, но шум не повторился, и я решил, что шумели на улице. Но минут через пять я внезапно услышал ужасающий вопль – никогда еще, мистер Холмс, не приходилось мне слышать таких страшных звуков. Этот вопль будет звучать у меня в ушах до самой смерти. Минуту или две я просидел неподвижно, оцепенев от страха, потом взял кочергу и пошел вниз. Войдя в эту комнату, я увидел, что окно распахнуто и бюст, стоявший на камине, исчез. Я никак не могу понять, отчего грабитель прельстился этим бюстом. Обыкновеннейший гипсовый слепок, и цена ему грош. Как вы сами видите, человек, который вздумает прыгнуть из этого окна, попадет на ступеньки парадного хода. Так как грабитель, безусловно, удрал именно этим путем, я прошел через прихожую и открыл наружную дверь. Шагнув в темноту, я споткнулся и чуть не упал на лежавшего там мертвеца. Я пошел и принес лампу. У несчастного на горле зияла рана. Все верхние ступени были залиты кровью. Он лежал на спине, подняв колени и раскрыв рот. Это было ужасно. Он будет мне сниться каждую ночь. Я засвистел в свисток и тотчас же потерял сознание. Больше ничего я не помню. Я очнулся в прихожей. Рядом стоял полисмен.
– Кто был убитый? – спросил Холмс.
– Этого определить не удалось. – сказал Лестрейд. – Можете сами осмотреть его в мертвецкой. Мы его уже осматривали, но ничего не узнали. Рослый, загорелый, очень сильный мужчина, еще не достигший тридцати лет. Одет бедно, но на рабочего не похож. Рядом с ним в луже крови валялся складной нож с роговой рукоятью. Не знаю, принадлежал ли он убитому или убийце. На одежде убитого не было меток, по которым можно было бы догадаться, как его зовут. В кармане нашли яблоко, веревочку, карту Лондона и фотографию. Вот она.
Это был моментальный снимок, сделанный маленьким аппаратом. На нем был изображен молодой человек с резкими чертами лица, с густыми бровями, с сильно развитыми челюстями, выступающими вперед, как у павиана. Вообще в нем было что-то обезьянье.
– А что стало с бюстом? – спросил Холмс, внимательно изучив фотографический снимок.
– Бюст удалось обнаружить только перед самым вашим приходом. Он был найден в садике перед пустым домом на Кэмпеден-Хауз-роуд. Он разбит на мелкие куски. Я как раз направляюсь туда, чтобы осмотреть его. Хотите пойти со мной?
Место, где были найдены осколки бюста, находилось всего в нескольких ярдах от дома. Впервые нам удалось увидеть это изображение великого императора, вызвавшее столь бешеную и разрушительную ненависть в сердце какого-то незнакомца. Бюст лежал в траве, разбитый на мелкие куски. Холмс поднял несколько осколков и внимательно их исследовал. Я догадался по его напряженному лицу, что он напал на след.
– Ну что? – спросил Лестрейд.
Холмс пожал плечами.
– Нам еще много придется повозиться с этим делом, – сказал он. – И все-таки… все-таки… все-таки у нас уже есть кое-что для начала. Этот грошовый бюст в глазах того странного преступника стоил дороже человеческой жизни. Вот первый факт, установленный нами. Есть и второй факт, не менее странный. Если единственная цель преступника заключалась в том, чтобы разбить бюст, отчего он не разбил его в доме или возле дома?
– Он был ошеломлен встречей с тем человеком, которого ему пришлось убить. Он сам не понимал, что делает.
– Что ж, это правдоподобно. Однако я хочу обратить ваше внимание на дом, стоящий в саду, где был разбит бюст.
Лестрейд посмотрел вокруг.
– Дом этот пустой, – сказал он, – и преступник знал, что тут его никто не потревожит.
– Да, – возразил Холмс, – но на этой улице есть и другой пустой дом, и ему нужно было пройти мимо него, чтобы дойти до этого дома. Почему он не разбил бюст возле первого пустого дома? Ведь он понимал, что каждый лишний шаг увеличивает опасность встречи с кем-нибудь.
– Я не обратил на это внимания, – сказал Лестрейд.
Холмс ткнул в уличный фонарь, горевший у нас над головой.
– Здесь этот человек мог видеть то, что он делает, а там не мог. Вот что привело его сюда.
– Вы правы, черт побери! – сказал сыщик. – Теперь я вспоминаю, что бюст, принадлежавший доктору Барникоту, был разбит неподалеку от его красной лампы. Но что нам делать с этим фактом, мистер Холмс?
– Запомните его. Впоследствии мы можем наткнуться на обстоятельства, которые заставят вас вернуться к нему. Какие шаги вы теперь собираетесь предпринять, Лестрейд?
– По-моему, сейчас полезнее всего заняться выяснением личности убитого. Это дело не слишком трудное. Когда мы будем знать, кто он таков и кто его товарищи, нам удастся выяснить, что он делал ночью на Питт-стрит, кого он здесь встретил и кто убил его на лестнице мистера Хорэса Харкера. Вы не согласны с этим?
– Согласен. Но я подошел бы к разрешению этой загадки совсем с другого конца.
– С какого?
– О, я не хочу влиять на вас. Вы поступайте по-своему, а я буду поступать по-своему. Впоследствии мы сравним результаты наших розысков и тем самым поможем друг другу.
– Отлично, – сказал Лестрейд.
– Вы сейчас возвращаетесь на Питт-стрит и, конечно, увидите мистера Хорэса Харкера. Так передайте ему, пожалуйста, от моего имени, что, по моему мнению, прошлой ночью его дом посетил кровожадный безумец, одержимый манией наполеононенавистничества. Это пригодится ему для статьи.
Лестрейд изумленно взглянул на Холмса:
– Неужели вы действительно так думаете?
Холмс улыбнулся:
– Так ли я думаю? Может быть, и не так. Но такая версия покажется очень любопытной мистеру Хорэсу Харкеру и подписчикам Центрального синдиката печати… Ну, Уотсон, нам сегодня предстоит хлопотливый день. Я буду счастлив, Лестрейд, если вы вечером, часов в шесть, зайдете к нам на Бейкер-стрит. А до тех пор я оставлю фотографию у себя.
Мы с Холмсом отправились пешком на Хай-стрит, в лавку братьев Хардинг, где бюст был куплен. Минут через пять неспешной прогулки, во время которой я с восхищением разглядывал призрачную улицу, людей на ней, транспорт, высоченные фонари, странные дома и высокие красные… повозки? Ну, наверное, повозки – у них были колеса, и они передвигались, намного быстрее, кстати, чем все, что я видел в моей жизни. Нас догнали Шерлок и Джон, которых их расследование увело в том же направлении. Холмс и Шерлок тут же начали тихо беседовать, даже не обсуждая что-то, а просто разговаривая утверждениями, очевидно, резюмируя свои выводы. Я видел, как довольно улыбался Холмс, как восторженно размахивал руками Шерлок, и на секунду почувствовал себя немного не в своей тарелке – вот был тот собеседник, тот партнер, что был необходим Холмсу, равный ему, тот, что заканчивал за него фразы, а не удивлялся каждой догадке. Джон казался тоже слегка подавленным, но внимательно смотрел на Шерлока, предупредительно следуя рядом с ним, чтобы хотя бы создать видимость беседы. Наконец на каком-то перекрестке мы расстались, и мой друг замолк, погрузившись в свои мысли. Буквально через минуту все великолепие красок и торопливость прозрачной жизни вокруг нас растаяли, и так, в безнадежно глубоком молчании мы дошли до лавки.
***
Шерлок с Джоном же направлялись на свадьбу на Эрлхэм-стрит, куда, судя по адресам, данным владельцем кондитерского магазина, отправился следующий торт из выпеченной партии. Сыщик тщательно обдумывал известные факты.
Неизвестный субъект ворвался в зал, кинулся к торту и, скинув на пол верхние этажи, начал копаться в его основании.
Все были настолько шокированы, что поначалу никто даже не попытался помешать ему, потом свидетель кинулся на него, но мужчина выхватил пистолет и выстрелил.
Гости разбежались, кто-то вызвал полицию, но преступник успел скрыться. Полиция вызвала Лестрейда, Лестрейд вызвал его.
Непростительное опоздание, черт, все-таки стоит поторопиться.
Остается надеяться, что к пятому торту они успеют если не раньше, то хотя бы одновременно с убийцей. Ясно, что он ищет что-то важное, очень важное, что-то, что он посчитал дороже человеческой жизни. И медлить он явно не будет – иначе его будут искать намного усерднее и до цели будет добраться сложнее. Сейчас же ему остается надеяться на медлительность стражей порядка, что, в принципе, обоснованно.
Но Шерлок к их числу, слава богу, не относился.
- Такси!
К дверям праздничного зала они уже бежали. Но, протянув руку, чтобы распахнуть дверь, Шерлок внезапно затормозил, замерев буквально с нескольких сантиметрах от нее. Посмотрел на Джона, который знакомо посерел; губы его сжались в тонкую нитку, пальцы потянулись к карману куртки, в котором лежал пистолет. Всем телом они почувствовали невероятное напряжение, тяжелой пеленой повисшее в воздухе. Сыщик, стараясь дышать как можно тише, поднес ухо к дубовой створке. Джону даже не нужно было этого делать, чтобы ощутить: за дверью находился человек с оружием. Оружием, направленным на кого-то. И ему нечего терять.
Джон почувствовал, как становятся каменными височная и жевательная мышцы оттого, что он слишком сильно сжал челюсти. Шерлок склонил голову, обдумывая план действий, доктор взводил курок пистолета. Но тут за дверью послышался какой-то шум, и истеричный, срывающийся голос прокричал:
- Я слышу вас! Я знаю, что вы здесь! Немедленно покажитесь, иначе я застрелю ее!
Шерлок вздрогнул, Джон нахмурился еще сильнее и посмотрел на сыщика, спрашивая, что им делать дальше. Шерлок кивнул и сосредоточился, поворачивая длинными пальцами резную ручку.
Ну, конечно, невеста. Закон жанра. Невеста, с диким ужасом в глазах, тщательно накрашенных сегодня ранним утром приглашенным визажистом. С пистолетом у виска. Жених, белыми от напряжения пальцами сжимающий тупой столовый нож. Гости, замершие на своих местах, будто восковые куклы особо талантливого скульптора. Вся гамма эмоций – от ярости до страха. Размазанные по полу коржи и крем свадебного торта. Шерлок, выходящий в самый центр зала. И Джон позади него: руки в карманах.
Убийца, щуплый и долговязый, с красными пятнами на щеках и дико бегающими глазами, быстро вскинул пистолет на сыщика. Джон напрягся. Невеста дернулась, и мужчина снова приставил оружие к ее голове.
- Я убью ее! – тяжело, хрипло дыша, заорал он. Доктор погладил большим пальцем металл пистолета в своем кармане. – Клянусь, я вышибу ей мозги!
- Чего ты хочешь? – тихо спросил Шерлок. Джон смотрел, как он торопливо перебирает пальцами в кармане пальто. Телефон.
Я предпочитаю писать смс.
К сожалению, убийца тоже заметил это.
- Вынь руку из кармана!
- Зачем?
- Я сказал вынь! – дуло пистолета снова посмотрело Шерлоку в грудь, и он медленно вытащил руку.
- Не смейте мешать мне! – продолжил угрожать преступник.
- А кто пытается это сделать? – попытался завести более-менее долгий разговор Шерлок.
- Не беси меня! – истерично взвизгнул мужчина. Оружие плясало в его руках. Невеста зажмурилась. – И не задавай лишних вопросов. Я сейчас ухожу через эту дверь, и ты даже не думаешь двигаться. Никто не двигается, ясно вам?! – он обвел пистолетом гостей. Шерлок нахмурился.
- Нет, так не пойдет, - уверенно заявил он.
Невеста подняла на него глаза. Убийца захлебнулся следующей угрозой. Гости стали еще более безжизненными, хотя, казалось, дальше уже некуда.
- Во-первых, я не собираюсь отпускать тебя так быстро. Во-вторых, ты должен рассказать мне кое-что. Или просто подтвердить, что я скажу. В третьих, я не собираюсь потакать твоим прихотям.
- Я пристрелю ее! – взвыл мужчина. Джон смотрел, как напрягается его палец на спусковом крючке. Что Шерлок творит?
- Стреляй. Для меня она иррелевантна. Хотя ты так напуган, что сейчас хочешь только забраться маме за юбку, а не в людей стрелять. Одного ты уже сегодня убил, знаешь ведь, что не сделаешь этого снова.
- С чего это ты решил?
- Я просто знаю это, как знаю все твои мысли. Итак, - начал Шерлок, и Джон смотрел, как раздуваются гневно ноздри преступника, как прикусывает он нижнюю губу. Сыщик действовал на грани. – Это ты выпустил собаку той ночью?
Убийца замер в удивлении, как и доктор.
- Отвечай! – слегка повысил голос Шерлок.
- Какую собаку?! – на лице мужчины наконец отразилось что-то кроме злобы и ярости.
- Собаку, которую держала миссис Уотербрик! Ты жил на Кавендиш-сквер, в том доме, что недавно подписали на снос! Ты выпустил ее питбуля ночью!
- Какого питбуля? Что за Уотребрик? Что… - рука убийцы, держащая пистолет, вздрогнула сильнее, лицо его ожесточилось, и Джон испугался на секунду, что он все-таки выстрелит, но этого не произошло: оружие упало на пол.
В спину ему упиралась служебная «Беретта» сержанта Донован.
Шерлок кинулся к торту и начал копаться в сладком креме, не оглядываясь даже на застывшего в дверях детектива-инспектора. Обратился к нему он только минут через пять, вконец изуродовав торт, превратив тот в сладкую кашу. Пару раз он прошелся вокруг бежевого пятна, вытирая руки подхваченной с ближайшего стола салфеткой; Джон даже подумал не секунду, что Шерлок теперь должен еще характерно развернуться к тому, что когда-то было тортом, спиной и пошаркать пятками, зарывая его в ковровую дорожку. Но сыщик просто вылетел из зала, уцепив Лестрейда за рукав; доктор последовал за ними.
- Так, - сказал Шерлок, выйдя на свежий воздух. – Мне нужен адрес кондитерской. Только не говори лишних слов, ты же знаешь, это все бессмысленно. Быстро, быстро, да, спасибо! Такси!
Магазин базировался в полуподвальном помещении, точнее, там находились цех выпечки и холодильник, редкие же покупатели или заказчики вполне спокойно заходили на первый наземный этаж. Шерлок, минув яркие витрины и невзрачную дверь кабинета, откуда тут же выскочил невысокий полноватый мужчина, во виду, южанин, пошел сразу в камеру охлаждения кондитерских изделий, провожаемый удивленными взглядами трех молодых мужчин, занимавшихся выпечкой. Хозяин-итальянец, которым оказался невысокий мужчина, поначалу попытался перегородить ему дорогу, но не успел, и некоторое время семенил сзади, пытаясь выяснить, кто же все-таки эти невоспитанные люди, не удосужившиеся (sic!) снять верхнюю одежду. Сыщик буркнул на ходу, что они из Скотланд-Ярда, и махнул удостоверением детектива-инспектора Лестрейда, предусмотрительно прикрыв фото указательным пальцем. Хозяин тут же доверительно затараторил на ломаном английском с итальянским акцентом, активно размахивая руками, жалуясь на грабителей (по совместительству на правительство, налоги и тещу); но когда Шерлок глянул на него холодно, все понял, стушевался и свернул куда-то вбок, начав отчитывать облизывающего пальцы молодого кондитера.
Холмс же прошел чуть дальше, но перед дверью холодильника резко остановился, и Джон чуть не впечатался носом ему между лопаток. Сыщик сильно втянул носом воздух, будто принюхиваясь, потом склонился и тщательно осмотрел замок, едва касаясь его тонкими длинными пальцами. Попросил у подскочившего хозяина ключ и осмотрел его тоже. Вышел опять в цех выпечки и тщательно осмотрел каждое окно и запоры на них – окна были старыми, казалось, такими же старыми, как и само здание, рассохшимися и много раз перекрашенными, но запирались они вполне плотно, по заверениям итальянца. Особенно заинтересовало Шерлока второе с дальнего края окно – он открыл и закрыл его несколько раз, потом, попросив табуретку, наполовину высунулся на улицу и тщательно начал осматривать оконную раму. Наконец, многозначительно хмыкнув, он спрыгнул на пол.
- Может, вы хотите посмотреть холодильник изнутри? – с надеждой спросил хозяин.
- Нет необходимости, - бросил Шерлок, разворачиваясь к выходу. Я узнал все что надо, спасибо. И, пожалуйста, хватит цепляться к своему сыну – а то его зарождающийся алкоголизм только усилится, - сказал напоследок он, оставляя за дверью до невозможности пораженного хозяина и троих кондитеров.
Они вернулись домой, но Шерлок тут же куда-то умчался, наконец дозвонившись до кого-то, что он усиленно пытался сделать уже полчаса. Отсутствовал он недолго – часа полтора.
Вечером, зайдя к ним, Грегори поблагодарил Шерлока за своевременное сообщение. Он был в неплохом настроении, учитывая его обычную мрачность и напряженность в общении с детективом-консультантом, но явно был бы не очень рад, узнав, что сегодня Шерлок назвался его именем.
Лестрейд сообщил им, что невеста в больнице, у нее нервный срыв, но врачи уверяют, что она поправится. Убийцу они увезли; с того момента, как Шерлок пропал из его поля зрения, он замолчал и упрямо молчит до сих пор. Им удалось установить личность убитого, он учился с убийцей в одном университете, сам на техника, убийца – на биолога, и даже был дружен с ним, но в последнее время они не встречались, по сведениям близких. Личность последнего тоже установили: Андре Дейзи, родом из Эссекса, не женат, университет бросил за год до окончания, родители умерли в аварии.
- Но, что самое важное, - от возбуждения инспектор даже наклонился вперед и начал жестикулировать сильнее обычного, - он работал в той кондитерской, в которую вломились… то есть, очевидно, он сам и вломился. Тут вообще запутанная история – хозяин опознал его, парень работал у него три года, без каких-либо нареканий, окончил курсы кондитеров, его и взяли – торты обмазывать. И тут в один день ближе к вечеру, как раз после обеденного перерыва, он влетел в лавку, взбудораженный, а за ним - полиция. Патруль забрал его, и ночь он провел в камере – кажется, оказался рядом с какой-то уличной дракой, а когда его окликнули – начал убегать; значит, виноват. Наутро разобрались, что к чему, и его отпустили, и в следующую ночь он, очевидно, пробрался в магазин. Непонятно только, зачем.
На этой фразе Шерлок глубокомысленно хмыкнул, и Лестрейд раздраженно посмотрел него.
- Раз знаешь, так скажи, хватит тут доказывать свое превосходство.
- Завтра с утра, инспектор. Устроит?
- Шерлок, ты помнишь о том, что я тебе говорил? Ты можешь помогать нам, но не смей вести свои собственные расследования! Это дело Скотланд-Ярда! Что ты выяснил такое сегодня в магазине?
- У меня и в мыслях не было вам мешать. Все завтра утром. Приходите к нам… часов в десять. Да, в десять. А сейчас – до свидания.
Как только за разочарованным инспектором захлопнулась дверь, Шерлок вернулся к дивану, где уже сидел доктор. Привычно улегся, устроив голову у него на коленях. Джон наклонил голову ближе:
- И мне не расскажешь, о чем думаешь?
Шерлок усмехнулся.
- Нет, и только потому, что тебе так интересно.
- Так значит, дело закрыто?
- Почти. Есть одна маленькая неувязка, но на исход она не влияет, разве что на эффектность, - мечтательно прикрыв глаза, добавил он.
Джон тоже улыбнулся, наклоняясь еще ниже и касаясь носом лба сыщика. Тот выгнул шею и приподнялся, подставляя губы для поцелуя. Доктор любил целоваться в любом положении, кроме вертикального – так не ощущалась разница в росте, которая вызывала у него сильный дискомфорт – и поэтому мягко прижался ко рту партнера, действуя плавно и неторопливо; иногда у него создавалось успокаивающее ощущение того, что в их в распоряжении было все время мира.
Шерлок же, устроившись поудобнее, через некоторое время перешел на шею доктора, попутно расстегивая его рубашку. Чтобы добраться до последней пуговицы, ему пришлось буквально сползти на пол, и Джон, уяснив планы соседа, расслабленно откинулся на спинку дивана, запуская пальцы Шерлоку в волосы. Но только тот начал, самозабвенно прикрыв глаза, как доктор взвыл, пытаясь поднять сыщика с колен и спрятаться за него. Шерлок удивленно смотрел, как партнер пытается одной рукой натянуть трусы на полутвердый уже член и застегнуть ширинку и ремень одновременно. На мгновение сыщик засомневался в своем мастерстве, чего раньше ему делать не приходилось, но, следуя удачной догадке, он решил обернуться.
Так и есть – прозрачная мебель, прозрачные ковры, прозрачные Холмс и Уотсон. И реальный Джон, уткнувшийся ему в плечо, красный, как политый кетчупом рак. Шерлок горделиво усмехнулся, глядя на ужас, что олицетворял собой усатый доктор и мягкую понимающую улыбку Холмса.
- О Боже, - это было все, что смог выдавить из себя прозрачный Уотсон. Шерлок с вызовом глянул на него и поднялся навстречу, не замечая, как цепляется за него еще не успокоившийся Джон.
- Вас это шокирует, доктор?
- У нас за это вешают, - мрачно отозвался Уотсон, скрестив руки на груди. – И как доктор, я назвал бы это психическим отклонением.
- В наше время это не считается таковым, - с легким раздражением в голосе ответил Шерлок, оглянувшись на Джона; тот теперь прятал лицо в ладонях, не в силах взглянуть на другого Уотсона. – И вешать у нас вообще перестали.
- Вам повезло, - с усмешкой поддержал разговор Холмс, опережая готовое сорваться с губ своего биографа «и зря» и одновременно разряжая обстановку. – У нас за подобное действительно полагается смертная казнь. Если обнаружат, конечно.
- А вы как будто знаете кого-то, кого еще не обнаружили, - саркастично бросил Уотсон.
- Конечно, - улыбнулся Холмс. - Майкрофт.
- Ч-что? – определенно, это потрясение доктора было намного сильнее, чем все его восхищения методами работы Холмса.
- А я вам не говорил? Конечно, не говорил. И забудьте, что сказал.
- Но почему… Н-но как… О Господи милосердный.
Уотсон обессилено упал в кресло.
- А как так вышло, что вы… - Холмс не стал заканчивать фразу – слишком многозначительной была пауза.
Шерлок задумался. Джон с дивана попытался изобразить безразличие и непричастность, но получилось у него плохо.
- Да как-то так… произошло само собой. Я даже не могу вспомнить. В нашем обществе люди, особенно взрослые люди, живут вместе только в том случае, если у них есть интимные отношения – соседства по экономической причине чрезвычайно редки. Наше было изначально также одним из вторых, но впоследствии как-то трансформировалось в первое, скорее сказать, под влиянием общественности. Люди вокруг так искренне верили, что мы любовники, что это действительно случилось.
- Интересно, - сказал Холмс, кинув взгляд на своего биографа, все еще пытающегося привыкнуть к неожиданным новостям. – Давайте, пожалуй, сменим тему, а то мистер Уотсон и мистер Уотсон, кажется, чувствуют себя немного неуютно.
Глава 7
Многие забывают о том, что дигидрогена монооксид, опасное
вещество, способное вызывать ожоги, обморожение, отравление и
летальный исход – это всего-навсего вода.
Логика размышлений Эрика Лехнера,
Ларса Норпченера и Мэтью Кауфмана
вещество, способное вызывать ожоги, обморожение, отравление и
летальный исход – это всего-навсего вода.
Логика размышлений Эрика Лехнера,
Ларса Норпченера и Мэтью Кауфмана
Незадолго до того, как мы увидели… необычную сцену, Холмс увлеченно рылся в кипах газет, которыми был завален один из наших чуланов. И сейчас они с Шерлоком горячо, но негромко обсуждали оба дела. Что-то рассказывал Шерлок – мой друг слушал. Потом он сам заговорил, внезапно кинувшись в чулан и выбежав оттуда с желтой уже от времени газетой в руках, и начал что-то увлеченно доказывать. Шерлок задумчиво кивал, вставляя короткие фразы.
Я не прислушивался к беседе и даже не переживал о лучшем собеседнике для Холмса – сейчас жизнь для меня внезапно повернулась совсем под другим углом. Я, как врач, разумеется, был знаком с сексуальными извращениями, такими, как содомия, хотя изучалась она весьма скудно, удостаиваясь лишь упоминаний и осуждений. Эта тема, с научной точки зрения, мало была известна людям далеким от медицины, но то, что Холмс имел о ней представление, меня не удивило – он достаточно интересовался разнообразнейшими новыми проблемами в современных науках и вполне мог быть знаком с работами в этой области. К тому же, его научный интерес подкрепляется интересом практическим, раз его брат – содомит. Очевидно, он сочувствует этой проблеме. Но каким образом Холмс проецирует ее на себя? Ведь он не может этого не делать, он привык так думать, собственно, как и я.
Это была именно та область человеческих отношений, которую мы никогда не затрагивали в разговорах, не только между собой, но и в нашем кругу общения – сексуальные девиации. Я внезапно явственно увидел тот замок, что сковывал цепи свободы обсуждений и мнений по проблеме, и понимал, насколько все же могут быть ограниченными люди моего времени – не нравственно (я даже не допускал такой мысли), но гносеологически.
Я сидел, погруженный в свои мысли, поглядывая иногда на разлегшегося на диване Джона, все еще опасавшегося смотреть в мою сторону, очевидно, из-за смущения или даже стыда. И я предполагал для него такую модель поведения. Я, все же, его осуждал.
Я чувствовал себя возмущенным и обманутым. И вместе с тем будто неожиданно прозревшим. Определенно, я не собирался забрасывать эту проблему. Как я видел, и как показало мне наше возможное будущее, ее актуальность нам предстоит еще только узнать.
Пока я размышлял, Шерлок и Джон растаяли, как растаяла и их призрачная комната. Холмс умолк. Посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, будто узрев за мгновение всю мою внутреннюю борьбу, а потом тихо произнес:
- Не сейчас, Уотсон. Скоро придет инспектор.
…Я не удивился, когда Холмс посоветовал мне захватить с собой револьвер. Он сам взял с собой свое любимое оружие – охотничий хлыст, в рукоять которого был налит свинец.
В одиннадцать часов у наших дверей остановился экипаж. По Хаммерсмитскому мосту мы переехали на противоположный берег Темзы. Оставив кучера, мы пошли пешком и вскоре вышли на пустынную дорогу, окруженную изящными домами. Вокруг каждого был маленький сад. Обитатели дома, вероятно, уже спали, так как весь он был погружен во тьму, и только круглое оконце над входной дверью тускло сияло, бросая пятно света на садовую дорожку. Мы вошли в ворота и притаились в густой тени деревянного забора, отделяющего сад от дороги.
Впрочем, ожидание наше оказалось недолгим и окончилось самым неожиданным и странным образом. Внезапно, без всякого предупреждения, садовая калитка распахнулась, и гибкая темная тень, быстрая и подвижная, как обезьяна, помчалась по садовой тропинке. Мы видели, как она мелькнула в луче света, падавшем из окна, и исчезла в черноте. Наступила долгая тишина, во время которой мы стояли, затаив дыхание. Наконец слабый треск коснулся нашего слуха – это распахнулось окно. Потом снова наступила тишина. Преступник бродил по дому. Мы внезапно увидели, как вспыхнул в комнате свет его потайного фонаря. Того, что он искал, там, вероятно, не оказалось, потому что через минуту свет переместился в другую комнату.
– Идемте к открытому окну. Мы схватим его, когда он выпрыгнет, – прошептал Лестрейд.
Но преступник выпрыгнул из окна раньше, чем мы успели двинуться с места. Он остановился в луче света, держа под мышкой что-то белое, потом воровато оглянулся. Тишина пустынной улицы успокоила его. Повернувшись к нам спиной, он опустил свою ношу на землю, и через мгновение мы услышали сначала стук сильного удара, а затем постукивание и потрескивание. Он так погрузился в свое занятие, что не расслышал наших крадущихся шагов. Холмс, прыгнул ему на спину, а мы с Лестрейдом схватили его за руки и надели на него наручники. Когда он обернулся, я увидел безобразное бледное лицо, искаженное злобой, и убедился, что это действительно тот человек, которого я видел на фотографии.
Но не на пленника устремил Холмс все свое внимание. Он самым тщательным образом исследовал то, что наш пленник вынес из дома. Это был разбитый вдребезги бюст Наполеона, совершенно такой же, как тот, что мы видели сегодня поутру. Холмс поочередно подносил к свету каждый осколок, не пропустив ни одного, но все они нисколько не отличались от любых других обломков гипса. Едва он успел закончить свое исследование, как дверь отворилась и перед нами предстал хозяин дома – добродушный полный мужчина в рубашке и брюках.
– Мистер Джосайа Браун, если не ошибаюсь? – сказал Холмс.
– Да, сэр. А вы, без сомнения, мистер Шерлок Холмс? Посыльный принес мне вашу записку, и я поступил так, как вы мне посоветовали. Мы закрыли все двери и ждали, что произойдет. Рад видеть, что негодяй не ушел от вас. Пожалуйте, джентльмены, в дом, выпейте на дорогу.
Но Лестрейду хотелось поскорее доставить пленника в надежное убежище, и через несколько минут наш кэб уже вез нас четверых в Лондон. Пленник не произнес ни слова; он злобно глядел на нас из-под шапки курчавых волос.
В полицейском участке его тщательно обыскали, но не нашли ничего, кроме нескольких шиллингов и длинного кинжала, на рукояти которого были обнаружены следы крови.
– Все в порядке, – сказал Лестрейд, прощаясь с нами. – Хилл знает этих людей и без труда установит его личность. Увидите, моя версия подтвердится полностью. Однако я очень благодарен вам, мистер Холмс, за то, что вы с таким мастерством устроили преступнику ловушку. Я до сих пор не совсем понимаю, как вам пришло это в голову.
– Боюсь, в такой поздний час не стоит заниматься разъяснениями, – сказал Холмс. – Кроме того, некоторые подробности еще не вполне установлены, а это дело – одно из тех, которые необходимо доводить до конца. Если вы заглянете ко мне завтра с утра часов в десять, я докажу вам, что даже сейчас мы еще не вполне понимаем подлинное значение этого своеобразного дела.
***
Джон проснулся на рассвете (хотя в осеннем Лондоне это не так уж и рано) и чувствовал себя замечательно отдохнувшим – имевший место всплеск адреналина и несколько свободных часов без проблем обеспечили военному человеку полноценный отдых. Но как рано ни поднялся доктор, Шерлок его опередил, усевшись в гостиной за ноутбуком и что-то торопливо печатая. Как выяснил Джон, заглянув ему через плечо, Шерлок решил закончить свою критическую статью о творчестве Чезаре Ламброзо – доктор смутно помнил, кто это такой, и, не проникнувшись интересом, пошел на кухню готовить чай.
Без пяти десять Лестрейд уже был у них. Обычно он рассказывал о каких-то новых делах или делился подробностями уже раскрытых, но сегодня угрюмо молчал и обжигал пальцы о кружку, что сунул ему доктор; буркнул только поначалу, что мистер Дейзи все еще отказывается разговаривать. Очевидно, детектив-инспектор злился на упрямство Шерлока и его нежелание делиться фактами – что, в принципе, случалось постоянно и казалось Джону уже какой-то частью мироздания. Правда, он до сих пор не мог понять причину этого утреннего визита инспектора, если Шерлок даже сейчас продолжал молчать, и, как оказалось, не только его – нескольких секунд не хватало до десяти, как под их окнами затормозил черный Мерседес; как всегда, раздражающе пунктуально.
- Ну, почти все в сборе, - заявил Шерлок, увидев на пороге своего брата. Тот кивком поздоровался с доктором и инспектором, причем у последнего выражение лица стало весьма кислым – видимо, и со старшим Холмсом он был неплохо знаком. Самым неприятным было то, что, как только Шерлок облюбовал его отдел для тренировки смекалки, у детектива-инспектора появился еще один начальник, а начальство Лестрейд совсем не любил. Майкрофт же был начальником из начальников, даже не рассматривая такие понятия как «частная жизнь» или «свободное от работы время», что радости не прибавляло.
- Когда они будут? – проявил старший Холмс неожиданную осведомленность, вероятно, в том деле, что по прихоти Шерлока все еще оставалось тайной для инспектора, и это заставило и так мрачного детектива нахмуриться еще больше.
- Минут через десять – застряли в пробке.
- Хорошо, - ответил Майкрофт с видом человека, встретившего союзника по Ку-клукс-клану.
Джон, уже в который раз за это утро, решил не утруждать себя попытками понять задумку Шерлока и молча отправился снова кипятить чайник.
А через десять минут к ним в гостиную вносили огромный свадебный торт – не такой, конечно, чтобы в нем поместился человек, но на собаку бы места хватило. Джон, отгоняя идиотский образ пряничной конуры, влетел в зал. Невероятное удивление отражалось лишь на лице инспектора. Майкрофт всезнающе улыбался, впрочем, он делал это всегда. Шерлок же отчего-то казался сосредоточенным, расписываясь в получении торта. Дождавшись, пока курьеры удалятся, заинтересованно оглядывая присутствующих, разумеется, с некоторыми очевидными выводами – ведь все четверо были мужчинами, а маленькая комнатка явно не была похожа на свадебный зал – он кинулся к столу и, порывшись под ним, достал оттуда большой черный мешок, из тех, в которые заворачивают трупы, увозя их с места преступления.
Теперь уже отреагировали все, отразив различные степени отвращения. Выразительнее всего получилось у Майкрофта – вкус и изящество брата, а точнее полное пренебрежение ими, возмутили его. Лестрейд же просто закатил глаза.
- В морге стащил? – устало спросил он.
- А что, такие пакеты продаются в гипермаркетах на кассе? Если да, то я удивляюсь, почему у нас их не больше одного, потому что Джон никогда не выбрасывает эти «полезные вещи», - язвительно бросил Шерлок, расстилая клеенку на полу рядом с газетным столиком, на котором стоял торт, и развернулся к доктору.
- И все же, Джон, - наконец серьезно сказал он, и доктор вздрогнул. Он знал следующую фразу, он знал ее еще с того момента, как Лестрейд сказал позавчера впервые «свадебный торт». Он знал, как захватывают Шерлока навязчивые идеи. Он так надеялся, что этого не произойдет. Сыщик сделал паузу и подошел к Джону почти вплотную, мягко взяв его ладонь. – Ты выйдешь за меня?
Лестрейд закашлялся. Майкрофт улыбнулся. Джон охрип. Но он не был впечатлительной барышней, к которым их домовладелица привыкла в сериалах, и раздраженно отнял руку, даже отступил на шаг. Молча.
- Джон? – нетерпеливо спросил сыщик.
- Нет! – прочистив горло, рявкнул наконец доктор, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить Шерлоку пощечину, привести его в чувство. – Не знаю, что тебе там взбрело в голову, но замуж уж я точно не собираюсь!
- Ну, я так и предполагал, - с широкой ухмылкой заявил сыщик, отворачиваясь моментально теряя интерес к теме. Джон мрачно посмотрел ему в спину. Внезапно вспомнилось, что пистолет лежит в верхнем ящике стола.
- Тогда зачем ты тут вые… кхм, выделыва… а, да фиг с тобой.
- Мне просто нравится наблюдать твою реакцию. Не обижайся, - примирительно ответил Шерлок, подходя к журнальному столику. – И в качестве извинения… - не договорив, он развернулся, и, поддев рукой край коробки, изящно уронил торт на клеенку. Слоеные коржи и сливочный крем знакомо разлетелись во все стороны – эту картину они видели уже второй, а инспектор – четвертый раз.
И снова, как в том зале, Шерлок уселся возле торта, запустив пальцы в сладкое месиво, кроша коржи, только он один, все же окружающие брезгливо стояли поодаль, предпочитая наблюдать со стороны. Майкрофт даже отвернулся.
- И кстати, вот еще и поэтому, - доверительно сообщил он Джону, - я бы ни за что не применил свои дедуктивные способности в криминалистике.
Вдруг для доктора окружающее пространство задергалось, и перед его глазами не один, но два Холмса торжествующе развернулись, держа что-то в правых руках большими и указательными пальцами. Оба они улыбались. Оба они переложили какие-то маленькие предметы на ладони левых рук. Оба они, синхронно медленно, развернулись к инспекторам. Джон самодовольно усмехнулся («эффектность что надо»), глядя на вытянувшееся лицо Лестрейда, Уотсон улыбнулся в русые усы.
- Ну и ну, - довольно и весело прошептал Холмс. Так тихо, что слова можно было только прочитать по губам.
И тут же прозрачные вещи и люди растаяли, унося с собой странное смятение. В этот раз было почти так же коротко, как в самом начале, как показалось Джону.
Инспектор нетерпеливо поднялся с кресла и взял с ладони Шерлока маленький блестящий предмет. Поднес его ближе к глазам, даже развернулся к окну, чтобы лучше видеть, но все равно не смог понять, что же это такое.
- Это новейшая разработка «ХоминиТек», устройство, которое считывает сигналы мозга и при соответствующем несложном оборудовании позволяет работать с электронными устройствами без посредства каких-либо других приборов, - расслабленно падая в кресло, сообщил Шерлок. Инспектор недоверчиво посмотрел на крохотный яйцеобразный предмет.
- Ок, допустим. Но я не понимаю, как…
- Как связан с этим мистер Дейзи и свадебные торты? О, это интересная история.
- Ох, Шерлок, будь добр, избавь меня от всего этого, мне нужно только… - неожиданно резко прервал брата Майкрофт, подходя к инспектору и аккуратно забирая у него устройство. - Я уже достаточно наслушался твоего хвастовства дома. Всего хорошего, инспектор, доктор, - бросил напоследок он, уже спускаясь по лестнице.
- И даже не поблагодарил, - с кривой, полной раздражения усмешкой прокомментировал Шерлок звук захлопнувшейся входной двери. Посмотрел на хмурящегося в ожидании Лестрейда и уселся поудобнее, соединяя ладони. – Да, это очень важная разработка. Очень важная и…чертовски дорогая. Это не ненависть и не психическая болезнь, это жажда наживы. Кстати, если вы хотите пришить мистеру Дейзи взлом магазина, то могу вас разочаровать – это был не он. Именно убитый свидетель является для нас опорной фигурой в этом расследовании. Итак.
Андре честно трудился в кондитерской – это правда. Мало того, он бы и сейчас там спокойно оставался, если бы его друг, который работал в «ХоминиТек» не позарился на одну из разработок местного гения. Сам он занимался как раз устройством для адаптации прибора к электронике, достаточно несложного, учитывая особенности революционной технологии, но по этой причине имел доступ к ней. Кстати, звали его, если вам интересно, Эмиль Троттер, и его все равно бы убили за кражу устройства – не мистер Дейзи, так МИ-6, уж это я вам точно могу сказать. После того, как прибор был у него в руках, он кинулся в бега, но, зная, что найдут его быстро, передал украденное Андре. Тот, возвращаясь на работу после получения прибора, так как он встречался с Троттером в обеденный перерыв, случайно ввязался в большую уличную драку, и за ним погналась полиция, хоть он был почти не виноват – просто оказался рядом с дерущимися и пару раз дал сдачи. Ему необходимо было быстро спрятать устройство. Он вбежал в цех, второпях сунул прибор в готовый торт и замазал. Его загребли, и ночь он провел в камере, но, позвонив Эмилю, сообщил, где находится прибор. Последний был очень хитрым малым – он не полез в кондитерскую в первую же ночь, но дождался выхода на свободу Андре (а его отпустили на следующее же утро, разобравшись во всем), чтобы перевести возможные подозрения на него. Я осмотрел окна полуподвального помещения, достаточно узкие, кстати, – на одном была черная нитка, значит, кто-то пролезал в окно, мастерски вскрыв его. Механиком мистер Троттер тоже был отменным, и ему не составило труда аккуратно открыть и окно, и несложный замок двери холодильника, в отличие от Андре, который был, как вы помните, биологом по образованию. Только Эмиль был полноват, и, пролезая в окно, не мог не зацепиться за слегка выпирающую шляпку гвоздя с краю, чего бы никогда не сделал человек такой щуплый, как мистер Дейзи. К тому же на старом, не привыкшем к таким нагрузкам дереве рамы можно найти пару характерных трещин в тех местах, где он оперся руками, пролезая внутрь. Имеется вероятность, что вы можете найти там и отпечатки – кто знает?
В общем, не обнаружив устройства в тортах, что были в холодильнике, он списал адреса, по которым отправили остальные. Сигнализация же сработала только тогда, когда он вышел, очень самоуверенно, через парадную дверь. Тот факт, что он оказался свидетелем на свадьбе – удивительное, но роковое для него совпадение. Он поделился списком с Андре; стоит предположить, что именно в этом временном отрезке их отношения расстроились, так как когда они встретились в следующий раз, независимо следуя по адресам, ясно было – выживет только один. Вспомните, свидетель первым кинулся на убийцу – тот выстрелил, желая остаться в живых. Молчит он, кстати, скорее всего, от шока. Думаю, если вы расскажете ему все по порядку, он расплачется и поведает вам свою биографию.
Тот же торт, остатки которого вы видите здесь – последний из партии, а значит, единственный верный. Я выкупил его со свадьбы на Хитт-стрит, прислав им взамен другой. Как видите, все сложилось весьма удачно.
- Мда… - протянул ошеломленный инспектор, просидевший на протяжении всего монолога сыщика в одной позе, кажется, вообще позабыв, что такое движение.
- Это все, что вы можете сказать по этому поводу?
- Знаешь что? Да, я скажу тебе спасибо. Хотя только потому, что должен сделать это. Но Шерлок, позволь тебе напомнить еще раз: я разрешал тебе помогать в расследованиях Скотланд-Ярда, но не вести их самостоятельно! Хочешь собственных дел – занимайся частными расследованиями. Государственные структуры не нанимали Шерлока Холмса, и никогда не наймут вместо существующей полиции. Так что не надо хорохориться, ясно тебе?
Шерлок молча кивнул, нахмурившись. Лестрейд, выглядя слегка виноватым, поблагодарил его еще раз напоследок перед тем, как выйти за дверь.
Сыщик сладко потянулся и пересел на диван, задумчиво коснувшись грифа стоявшей у подлокотника скрипки. Джон последовал за ним. С тех пор, как они стали спать вместе, они никогда не делали ничего в креслах или за столом, конечно, если не было гостей. На диване они могли сидеть вдвоем, в отличие от тех же кресел, ведь доктор категорически отказывался забираться Шерлоку на колени. Сыщик сидел на диване, а значит, Джону было благосклонно позволено лечь. И он лег, так же, как Шерлок обычно, устроил голову на коленях соседа, чувствуя его мягкие пальцы у себя за ушами. Сам сыщик был таким длинным, что, деля диван с Джоном, просто перекидывал согнутые в коленях ноги через подлокотник; доктор же опирался об этот подлокотник только икрами.
Где-то через минуту Шерлок нарушил уютное молчание.
- Знаешь, я до последнего момента не знал, что же там может быть. Понимал, что это что-то небольшое и ценное, но что конкретно? А наш знакомый мистер Холмс показал мне газету, там у них жемчужина какая-то пропала год назад. Это навело меня на мысль, что это может иметь отношение к еще одному серьезному преступлению, и конечно, большим деньгам, и позвонил Майкрофту. Как оказалось, он как раз искал одну потерянную вещичку, вот только нить его расследований оборвалась вместе со смертью мистера Троттера – ведь о связи с тортами он не знал. Да, определенно ему стоило бы меня поблагодарить, ты так не думаешь?
Джон улыбнулся.
- Ты хочешь, чтобы я опять тебя похвалил?
- Я кажется, уже говорил тебе, что в плане похвал ты единственный человек, который осмеливается мне их озвучить.
- Да, остальные просто бесятся.
- Да.
- Шерлок, ты гений.
- Спасибо.
- Иногда, правда, оказываешься таким идиотом…
***
- А потом они все-таки поженились, мисс Блэк?
- Скотти! Ах ты негодник! Я же просила вас
всех прикрыть уши!
- Но интересно же…
- Интересно, но рано. Все это вы сами
узнаете и поймете, потом.
- Нечестно, что миссис Грин и мисс
Вайолет могут слушать, а мы нет!
- Да!
- Да!
- А ну-ка, что у нас тут? Неужели бунт
малолетних преступников?
- А-а-а-ай! Ха-ха-ха! Ай-яй-яй, только не щекочите пятки!
У-у-у-у! Ай, ну мисс Блэк! Мы больше не будем, правда!
Мисс Блэ-э-э-эк!
- Скотти! Ах ты негодник! Я же просила вас
всех прикрыть уши!
- Но интересно же…
- Интересно, но рано. Все это вы сами
узнаете и поймете, потом.
- Нечестно, что миссис Грин и мисс
Вайолет могут слушать, а мы нет!
- Да!
- Да!
- А ну-ка, что у нас тут? Неужели бунт
малолетних преступников?
- А-а-а-ай! Ха-ха-ха! Ай-яй-яй, только не щекочите пятки!
У-у-у-у! Ай, ну мисс Блэк! Мы больше не будем, правда!
Мисс Блэ-э-э-эк!
Эпилог
…and the sun never went down on the British
without asking permission first.
«A bit of Fry and Laurie», 02х03
without asking permission first.
«A bit of Fry and Laurie», 02х03
Вот так закончилось дело о шести Наполеонах. Жемчужина Борджиев, которую Холмс вынул из последнего бюста, вернулась к владелице – княгине Колонне. Конечно, это дело вполне может послужить образцом яркого гения моего друга, и, скорее всего, будет опубликовано в ближайшем времени.
Но другое дело, которое определенно выделяется из общего ряда наших приключений абсолютной нашей беспомощностью перед лицом судьбы или чего бы то ни было, что влекло нас по течению, как безвольных кукол, также, кажется мне, если еще не завершено, то явно близится к развязке. Несколько раз нам еще удавалось пообщаться с нашими прозрачными знакомыми, и Холмс каждый раз расспрашивал молодого Шерлока столько времени, сколько мог. Он начал с удвоенным энтузиазмом заниматься химическими опытами и подолгу иногда пропадал в университете, пытаясь применить на практике хоть часть тех знаний, что получал о работе детектива-консультанта двадцать первого века. Я же в такие моменты любил выглядывать на улицу, рассматривая прозрачные самоходные повозки, скользящие сквозь покачивающиеся на брусчатке кэбы и лошадей; людей в странной одежде, яркие и большие витрины с электрическим светом.
Один раз я в комнате случайно увидел ящик с движущимся внутри изображением; я подумал сначала, что это что-то похожее на кукольный театр в коробке, но там были настоящие люди, и картинка двигалась, менялись ракурсы и точки обзора, это было совершенно невероятно. Другой Джон называл это устройство «телевизором», но сказал, что если «машины» (самоходные повозки) мы еще увидим в наше время, то телевидение – маловероятно. Когда я вспомнил о кино, которого, впрочем, тогда еще ни разу не видел, он торопливо закивал, и сказал, что «телевидение» выросло именно из кино, только его стало можно смотреть в коробке. Непонятно только для чего.
Иногда я сомневаюсь, произойдет ли это, в той истории, что придет вслед за мной и Холмсом. Ведь это разные реальности, их и наша, может, никогда я этого все и не застану.
К брату моего друга я стал относиться с опаской (однажды мы случайно увидели его призрачного двойника; самым невероятным было то, что он отличался от него лишь цветом костюма – во всем остальном это был, казалось, один и тот же человек. Шерлок почему-то очень долго смеялся над этим случаем и несколько раз его вспоминал, добавляя непонятное «у кошки девять жизней»). Мне немного сложно поверить в то, что сказал о нем Холмс, но кажется, это похоже на правду. Хотя меня не радует ни это, ни то, что молодой Шерлок и другой Джон имеют сексуальную связь – с ними мы больше это не обсуждали, но непроизвольно затронутая эта тема, к тому же оказавшаяся ближе и реальнее, чем могла бы быть, заронила зерна сомнения в мою душу – действительно ли это болезнь? И, возможно, все же не стоит так предубежденно относится к подобному и рассматривать это как преступление, мало того, как преступление, достойное смертной казни… В любом случае, я не считаю, что Майкрофт достоин смерти при всех его грехах, ведь это человек такого редко ясного ума. С Холмсом я на эту тему не разговаривал, и вряд ли буду, если он не вспомнит о своем обещании обсудить это и не заговорит сам.
Совсем недавно я видел на ступенях у нашей двери рыжую кошку. Она не убежала при моем появлении, но наоборот, повернулась и взглянула прямо в глаза. Мне это кажется абсурдным, но я понимаю сейчас с кристальной ясностью, что больше мы не увидим ни самоходных повозок, ни «телевизора». Я не знаю точно, как сказать об этом Холмсу, который взбудоражено делится со мной своими новыми многочисленными открытиями и все переживает, что Шерлок не появляется уже второй день. Надеюсь, со временем он сам все поймет.
Жаль, что мы не успели с ними проститься.
***
- Ну что-то же у вас звенит! – раздраженно шипел Андерсон, охлопывая карманы куртки доктора и забираясь внутрь. Немного удивленно потянул из левого кармана конфету.
- Я возьму? – спросил он, и, не очень дожидаясь ответа, развернул обертку и сунул леденец в рот. Шерлок расхохотался, Джон, который хотел завопить о том, что этого делать не стоило, замер. Был бы это какой-то другой предмет, он бы ввалил наглому судмедэксперту за такое поведение, но сейчас была совершенно другая ситуация – его стоило пожалеть.
- Тебе полезно, Андерсон, - бросил Шерлок, проходя наконец вслед за Джоном и наплевав уже на верещащий металлоискатель. – Освежишь дыхание, - язвительно добавил он, захлопнув дверь перед самым носом судмедэксперта.
- Да, и кстати, - добавил сыщик, высовываясь на секунду из-за двери в своей излюбленной манере, - сладких снов.
***
Глава без цифры
Момент без времени.
- Ну что, довольна? – спрашивает сэр Артур, кидая на стол еще пару монет.
- Не так чтобы слишком, но вполне, - любезно отзывается леди Аделаида, поддерживая ставку. Кошка на ее коленях сладко мурчит.
- И ты мне так и не объяснишь, зачем тебе это было нужно? Эти новые – даже не мои почти.
- Не объясню, и только потому, что тебе так интересно. Хотя забавно было именно оттого, что они почти не твои и одновременно намного больше твои, чем многие.
- Не говори мне о многих. Да и вообще не напоминай мне о них. Мало того, что заставила во сне сидеть…
- Карточный долг для джентльмена – это святое.
- Да уж. То-то мсье Антуан не играет – не любит он ответственности.
- Просто серьезно относится и к ответственности, и к литературе.
- А я, видимо, нет?
- Ты просто невезучий. Поэтому мне так нравится с тобой играть.
- Не очень приятное признание. Постой, кажется… - сэр Артур замирает на секунду, будто прислушиваясь. – Кажется, кому-то сейчас тоже придется заниматься второстепенными персонажами.
- Да. Жаль, что он второй проводник так небрежно оставил. Но ничего, я попрошу штандартенфюрера Ганса Ланда, ненадолго, всего на один сон. Он мне тоже должен.
Fin
@темы: авторский фик, Шерлок ВВС, АКД
само ж понятие "омнибус" гораздо более "древнее"
(вы вынуждаете меня поискать вам картинки для сравнения? )
надеюсь, те моменты, которые мы обговорили и те, которые я исправлю, уже не будут так портить вам впечатление, и мы назовем заявку удавшейся) ну то есть хотя бы чуть-чуть ближе к состоянию "удавшейся", нежели она была до этого