[Basil Hallward]

Вот, нарисовал иллюстрацию к фанфику  Hellsingintegral "Собаки"
sherlockbbc.diary.ru/p184300105.htm

@темы: арт, авторский фик, Шерлок ВВС

---

Реклама

[Sherlock Holmes Big Party]

<div align="center"><a href=http://www.diary.ru/~AdlerCo/""><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/7/2/2/2722083/74110074.jpg"></a></div>

@темы: реклама

---

Список заявок, оставшихся без исполнения

[Sherlock Holmes Big Party]

Список заявок, оставшихся без исполнения.

Вы можете в любой момент выполнить любую из этих или из уже выполненных заявок и выложить исполнение в сообщество.
Ссылки на списоки заявок можно увидеть в шапке сообщества.

Фест 2011-12

2. фик\перевод, слэш, Холмс/Уотсон (или наоборот, не принципиально). Шерлок говорит, что наркотики расширяют сознание, доктор же заявляет, что его сознание и так расширено, и в доказательство целует детектива. Рейтинг хотелось бы повыше) ^{Заявка взята!}

3. AU/Кроссовер Sherlock BBC и Generation Kill, на картинку:

Афганистан или Ирак

, автор 2zday

6. Клип на песню Лоры Бочаровой "Шерлок Холмс" - обязательно по русскому сериалу с Ливановым и Соломиным ^{Заявка взята!}

7. Продолжение к моему рассказу "Последнее Рождество на Бейкер-стрит" )
www.proza.ru/2011/10/25/1444

8. Хочу клип на "Элегию" Шварца. Предпочтительно по Гранаде, но можно и по любой другой экранизации ^{Заявка взята!}


13. Хочу драббл про то, как Шерлок начал ходить на уроки скрипки. Возмущение Шерлока и подкалывания Джона. ^{Заявка взята!}

15. Хочу джен про расследование Холмсом какого-то громкого дела, реального, известного нам. Можно кроссовер (например, Холмс ищет следы Ктулху). Канон АКД или Гранада, или ВВС и расследование современного дела.^{Заявка взята!}

16. Хочу фик по классике( АКД, Гранада), чтобы Уотсон хотел близких отношений, а Холмс до самого конца не догадывался и только под конец повёлся. Без постельных сцен в деталях, пожалуйста.

17. Очень хочу авторский фик по классическому ШХ.
Холмс, изнасилованный и морально переломанный, на фоне депрессии скатывается к сумасшествию. Уотсон все время рядом. В конце концов Холмс в припадке совершает преступление/убийство, оказывается в Бедламе, откуда Уотсон с трудом его вытаскивает. На Бейкер-стрит контролирует его поведение, следит за состоянием, самостоятельно ищет варианты лечения... И находит. Хеппи-энд обязателен. После оба учатся жить с пережитым. Рейтинг приветствуется.

18. Прошу фик по ШХ (Конан Дойл, Гай Ричи) Холмс сходит с ума, его помещают в Бедлам. Уотсон, чтоб быть рядом, отправляется туда же в качестве врача, контролирует процесс с присущей ему гуманностью и бешеной энергией. Холмса удается отстоять и вытащить, хеппи-энд с Рождеством, камином, пушистым снегом за окном и хорошим рейтингом ))))

19. Прошу фик или перевод по канону АКД или BBC. Шерлок(Холмс)/Джон(Уотсон), ЮСТ. Взаимное влечение, сдерживаемое либо, например, общественными нравами (если это АКД); либо (опять же, например) мыслями "- Он точно гетеросексуален. - Он точно асексуален, это всё не его сфера" (BBC). Жанр, наличие или отсутствие рейтинга в итоге и конец вообще - на усмотрение автора

21. Давно мечтаю об авторском или переводном (не знаю, правда, есть ли такие в англоязычном фандоме) фике, клипе или арте с кроссовером сериалов "Шерлок" (ВВС) и "Твин Пикс" ^{Заявка взята!}

23. Хочу авторский фик по Шерлоку BBC с пейрингом Шерлок/Мориарти. Массовые беспорядки в Лондоне. Мориарти каким-либо образом участвует в этих беспорядках (на усмотрение автора как именно), Шерлок узнает об этом и пытается его остановить. Нерейтинговый, пожалуйста. Ангст, можно с ХЭ.

24. Гет или джен по АДК, Холмс/(|)фем!Уотсон
Уотсон - викторианская барышня, которая под мужским именем поступила на медицинский, и далее вся карьера у нее как было написано у АДК, потом встреча с Холмсом. Как он её вычислит и развитие событий на усмотрение автора. ХЭ

25. Очень хотелось бы клип Шерлок/Мориарти на песню system of a down - mr. Jack.

Фест 2010-11

3. Хочу арт про Ирен Адлер. можно даже нашего времени, с любым сюжетом.

6. Хочу фик-сиквел по "Делу о шёлковом чулке"))
Уотсон с женой возвращаются из свадебного путешествия. Дженни популярно объясняет мужу, какой ориентации придерживается его друг и что друг к нему, Джону, неравнодушен))) А дальше на усмотрение автора)

11. Очень хочу фик по рассказу Нила Геймана "Этюд в изумрудных тонах". Можно слэш с пейрингом Шерлок/Джон, можно джен. Если это будет экшен с охотой на чудовищ и трудовыми буднями "героев-подпольщиков", буду безумно рада ))))
Надеюсь, я никого не шокировала своей заявкой?

13. Хочу клип по бибисишному Шерлоку на песню "Шерлок Холмс" Лоры Бочаровой.

17. Фик авторский по книжному канону (либо гранадовскому - без Мери), где инициатором отношений (ДВ/ШХ само собой) был бы Ватсон.

19. Фанарт или клип к божественному фику Andrea Malcolm "Confessions of the Master" - www.fanfiction.net/s/1808766/1/Confessions_of_t...

20. Фанарт или текстовая зарисовка на тему мыльной оперы бесконечной саги Go Ask Mrs Holmes - www.fanfiction.net/s/3818785/1/Go_Ask_bMrs_b_bH...

22. По BBC Sherlock - Лестрейд/Майкрофт; Шерлок вольно или невольно содействует образованию этой пары. Не просто самим фактом своего существования, но какими-то действиями.

24. Хочу авторский фик по книжному канону (либо грандовскому сериалу). Сюжетная детективная история + преслэш или слэш Холмс/Уотсон. Рейтинг и размер на выбор автора, не ангст, хэ.

25. Хочу на этот фест фик от Sherlock, про который она наспойлерила на оффе!

26. По фильму Гая Ричи, спустя год после событий в фильме, Шерлок снова встречает Ирэн и узнает что она снова замужем. Никаких намеков на слэш, мол, у тебя Джон в утешение есть.

28. Хочу клип по нашему сериалу "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона", без намеков на слэш, на песню группы "Мельница" (предпочтительнее всего - Master of the Wind или Оборотень).

29. Хочу фик. Ватсон/Холмс. Про двух жизнерадостых стариканов, которые взялись устраивать чью-то личную жизнь и ради этого даже пошли на преступление. Комедия положений. Юмор.

30. Фик. Ватсон/Холмс. Не BBC и не ШХ 2009. Холмс ведёт себя как избалованный ребёнок, рискуя навредить себе и окружающим. Ватсон не в силах с ним справиться и обращается за советом к Майкрофту. Следовать ли этим советам - на усмотрение Ватсона, что из этого выйдет - на усмотрение автора.

34. Хочу слэшный фик про "Собаке Баскервилей" с Роксбургом. Пейринг Холмс\Степлтон, рейтинг повыше, особо хочется местного антуража, описаний болот, местных жителей и так далее. Чтобы автор отпустил свою фантазию в полет. И чтобы все в итоге свернуло к канонному финалу. Или хотя бы казалось, что свернуло. В общем, хочется, чтобы кто-нибудь поиграл с героями и сюжетом.

36. Хочу клип на песню «Романс» группы Паха Пау. Джон собирается съезжать с Бейкер-стрит по причине женитьбы, Холмс хандрит по этому же поводу.

37. Хочу клип по разным фильмам и сериалам про Холмса (включая фильм И.Ф.Масленникова и сериал BBC), джен, сравнительный анализ образов Шерлока и Майкрофта и их взаимоотношений. Можно юмор.

38. Хочу арт\клип со всеми\почти всеми известными нам Шерлоками (Бен, Бобби, Ливанов, Бретт, Роксбург, Эверет.. +?)) ( можно бессюжетно, просто что-то позитивно-новогдне-рождественское).

41. По экранизации с Джереми Бреттом. драббл или мини.
чтобы он был сильно в характере, ловкий, быстрый, неудержимый, неконтролируемый, нарушающий личное пространство и всегда чертовски привлекательный.
а джон уотсон такой весь мужественный мужественный, живет с этой истеричкой под одной крышей.
холмс\уотсон.
рейтинг от gen и выше.

42. Хочу фик по sherloc bbc Мориарти/Шерлок, моральный секс, UST ((Unresolved sexual tension) - "Неразряженное Сексуальное Напряжение". Фанфик, в готором герои думают (мечтают) о возможной сексуальной близости, но в действительности ничего не происходит.) который заканчивается сексом. а может и не закончится, по усмотрению автора. рейтинг не важен, просьба только одна - Джона поменьше)))

43. Хочу небольшой, красивый и интересный фик про отношения Джона и Шерлока. Может присутствовать романтика, но никакого секса. Юмор приветствуется.

44. Хочу слешный арт или коллаж или манип с Джереми Бреттом и Девидом Берком. Чтобы было видно, что это слэш, а не просто портрет двух джентльменов в одном интерьере. (а если арт или манип, то можно и рейтинга повыше добавить)

47. Еще очень хочу фик по Шерлоку ББС. Про день рождения Шерлока. Майкрофт вместе с Лестрейдом и Ко решают устроить ему вечеринку-сюрприз, Холмс очень страдает. Его заставляют танцевать и петь караоке (ну, это по усмотрению автора, конечно же)). Спасает его верный добрый Джонни))

48. И еще одна от меня. Хочу клип на песню Лоры Бочаровой "Шерлок Холмс". В ролях - В. Ливанов и Д. Бретт.

49. Хочу авторский фик по Шерлоку ВВС, Уотсон/Лестрейд (или Лестрейд/Уотсон, не важно), слэш. Ромэнс, можно стёбный, главное с хэппи-эндом, наличие приключений и детективной интриги - на вкус автора. Только без кровищщи по возможности ^{Заявка взята!}

50. Хочу авторский фик по повести Конан Дойля. AU к "Знаку четырёх", гет с пейрингом Холмс/Мэри Морстен. Чтобы Мэри была нормальная)) симпатичная девушка. Желательно - приключения и хэппи-энд. Можно стёб. Без кровищщи, а в остальном - рейтинг на усмотрение автора.

51. АУшный сиквел к "7% раствору" Мейера и тем самым двум рассказам, которых, по этой версии, не было ("Последнее дело" и "Пустой дом", причём в Масленниковской экранизации).
Итак, подсказки:
- Холмс и Ватсон едут в Вену, "скрываясь" от Мориарти (на самом деле Ватсон везёт Холмса лечиться от наркомании)
- Ватсон ни разу не видел Мориарти (а кого ему Холмс на вокзале показал - неизвестно)
- Впервые увидев Фрейда, Холмс говорит ему "Игра проиграна, профессор Мориарти"
- Если верить биографу Фрейда, в 1891 г. его и в Вене-то не было (да и дочка к тому времени гораздо старше была)
- Закончив дело, описанное в "7%", Холмс пытается сбежать, но Ватсон следует за ним, вот тут-то они и едут в Альпы.
- Дальше начинается самое интересное. Ватсон - "спящий агент" (его закодировали, что-то сработало как "спусковой крючок" и он едва не утопил Холмса в водопаде)
- Для полноты счастья мы имеем два разных текста прощального письма, причём миссис Хадсон настойчиво просит Ватсона это самое письмо перечитать, к чему бы это?
За подробности про гипноз скажу отдельное спасибо.
Канонический хэппи-энд в конце.
Следовать подсказкам, в общем-то, необязательно (кроме сюжетного хода про "спящего агента")
Обоснуй в виде пролетающего мимо "Энтерпрайза"/Тардиса/Гарри Поттера на метле вполне приемлем.

52. Хочу фанфик по Шерлоку BBC c пейрингом Шерлок/Лестрейд. С хэппи-эндом. Отдельное спасибо будет за пейринг Уотсон/Сара на заднем плане.

53. Хочу фик по Sherlock BBC. АУ кроссовер с миром ГП. примерно по этой картинке
Шерлок был в Хогвартсе в Слизерине (и его бы никто не понимал и не принимал, пока он не подружился с одним парнишкой-хаффлпафцем (Джон), слэш или джен, не драма и не десфик, не стёб, остальное на усмотрение автора ))

54. Хочу фик по Sherlock BBC, Шерлок/Мориарти, противостояние 2х гениев, Шерлок все никак не может поймать Джима, юмор приветствуется, секса не надо, а вот намеков и дразнилок с обеих сторон желательно побольше)) А, и еще не хочу ни смерти героев, ни флаффа, вот) пусть лучше будет открытый конец, как бы пошло это не звучало))

55. И вторая заявка - хочу фик с героями Sherlock BBC, но в реальности, где напарником Шерлока является Мориарти ( с историей их знакомства))), а вот Джону Уотсону после войны снесло крышу, и по возвращению он превращается в маньяка/поджигателя/..., преступника, в общем. Мориарти не убийца, но явно с замашками "плохого полицейского". Рейтинг и жанр на усмотрение автора) ^{Заявка взята!}

56. Хочу фик джен или гет с участием братьев Холмс и Ирэн Адлер - вариации на тему:
- Ну и методы у твоей музы.
- Можно подумать, твои методы лучше.
Присутствие остальных героев, а также детективного сюжета приветствуется.
Можно по фильму Гая Ричи, а можно и по любой другой холмсо-вселенной, только фразу про музу оставьте.

57. Раз уж пошла такая пьянка, может кто-нибудь продлит уже всем известную оперу "...Так, Ватсон, подведем итог- он был мудак. Он сьел сапог!"?
Уж очень душа проды требует)))))

58. Хочу юмор/стеб по Шерлоку ББС или канону, где показан процесс расследования Шерлоком дел(а), с самыми невероятными выводами и обоснуями))) Лейстред, как обычно, тупит, Уотсон поражается, и присутствует коронная фраза Шерлока: "Это элементарно..."

59. Хочу клип по Шерлоку BBC на песню Scorpions "We were born to fly" послушать песню, посмотреть на текст. Шерлок/Джон. Рейтинг на усмотрение исполнителя =)

60. Хочется фики по моим же артам. От скромности не умру, блин! Арты пока только по Шерлоку BBC, но я всё же надеюсь и остальные версии охватывать вскоре)))
Ссылка на deviantart или в дневнике атвора

Если вы вспомнили, что уже собирались выполнить одну из этих заявок, но так и не собрались, а сейчас она вам снова нравится, мы вам рады ))

запись создана: 16.11.2011 в 17:31

@темы: организационное

---

Список работ

[Sherlock Holmes Big Party]

Список работ второго феста.

Авторские фики:

Смотреть дальше

1. "Постоянный пациент", PG-15, AU, romance, Шерлок ВВС, автор  Рыжий, по заявке № 12 от  Beachcomber...

2. "Ещё один", PG, ангст, Шерлок ВВС, автор  DHead, по заявке № 4 от  Indrikhole.

3. "Тмин и перец", романтический флафф, Шерлок ВВС, автор  Vedma_Natka, по заявке № 5 от  Lalayt.

4. "Золото молчания, серебро слов", романтический флафф, G, гет Майкрофт/Антея, Шерлок ВВС, автор  hao-grey, по заявке № 11 от  Vedma_Natka.

5. "Я научу тебя смеяться!", мистический детектив, PG-13, гет Шерлок Холмс/Джейн Марп, Шерлок Холмс АКД, кроссовер с "Мисс Марпл" Агаты Кристи, авторы  КП и  просто Алисия, по заявке № 14 от  Vedma_Natka.

6. "Из воспоминаний доктора Джона Уотсона, отставного офицера военно-медицинской службы", джен, Шерлок Холмс АКД, автор  Alyena, по заявке № 26 от  Элис Хадсон.

7. "Первое Рождество", romance, преслэш, G, Шерлок Холмс Гая Ричи, автор  archgavriil, по заявке № 5 от  Lalayt.

8. "Мисс Мэри Морстен", драма, G, Шерлок Холмс АКД, автор  hoelmes, по заявке № 20 от  Джиалгри.

9. "Самое важное дело", romance, G, Шерлок ВВС, автор  Lalayt, по заявке № 10 от  Рыжий.

10. "Режим ожидания", драма, романс, PG-13, Лестрейд/Уотсон, Шерлок ВВС, автор  YumiKoboyashy, по заявке № 1 от  Джиалгри.

Арт:

1. "Неприятное происшествие в Риджентс-парке", Шерлок Холмс АКД, иллюстрация к фику "Знакомство" автора Sectumsempra., автор  Northern Fox, по заявке № 9 от  Sectumsempra.

Видео:

1. "Львиная грива", Шерлок Холмс-Гранада, автор  hoelmes, по заявке № 22 от  Джиалгри.

Выполненные заявки феста 2010-2011:

Арт: "Поражение Шерлока Холмса", Шерлок ВВС, автор  Джиалгри, по заявке № 2 от  logastr

***

Посмотреть список заявок второго феста можно здесь.

Если вы вдруг заметили какую-то ошибку, расскажите об этом, пожалуйста.

@темы: организационное

---

Фанарт: Поражение Шерлока Холмса

[Джиалгри]

Автор: Минутка а.к.а.  Джиалгри
Техника: простой карандаш, фотошоп
Фандом: Шерлок ВВС
Рейтинг: G
Пейринг: Шерлок/Джон
Выполнено на заявку №2 (прошлого года) от  logastr. Хочу фик, арт или клип на тему "Поражение Шерлока Холмса", чтобы как детектив он проиграл, но выиграл что-нибудь как человек.
Примечание: формулы самоуничижения в дневнике автора)

Смотреть

@темы: арт, Шерлок ВВС

---

Самое важное дело.

[Lalayt]

Название: Самое важное дело.
Автор: Lalayt
Бета: _Ю_
Канон: Шерлок ВВС
Жанр: romance, немного drama, ретейлинг рассказа АКД "Смерть Шерлока Холмса"
Категория: в общем-то, джен, но при желании можно увидеть преслэш
Пейринг: ШХ/ДУ
Рейтинг: G
Размер: мини, 4500 слов
Дисклеймер: не мое, а жалко
Заявка: написано на Sherlock Holmes Big Party 2011-12 на заявку: «Хочу версию рассказа АКД "Шерлок Холмс при смерти", переложенную на канон Шерлок BBC. Не юмор»
От автора: я очень старалась, но, боюсь, это может быть не совсем то, что хотел заказчик. В таком случае, прошу очень сильно не бить)
С Рождеством.

Темные, липкие сумерки заливали улицы Лондона, заполняли переулки, заползали в дома, вынуждая раньше обычного зажигать свет. Редкие прохожие торопились по домам или старались поймать такси, чтобы хотя бы тонкими стенками машины отгородиться от противной сырости. Но не все. По одной из улиц шел человек. Черное пальто нараспашку, непокрытая голова – не знающий его подумал бы, что он второпях не застегнулся; знающий – просто устало улыбнулся бы и спросил, где тот позабыл свой шарф, а потом, когда человек все-таки бы заболел, принес бы ему горячий чай и стакан воды с таблеткой аспирина. Но это все только может быть, мало ли почему этот высокий и худой молодой человек торопился сейчас по улицам в таком виде. Тем, кто торопился мимо него по домам, дела до этого не было.

Еще несколько шагов, и человек свернул на менее оживленную улицу, теперь в его движениях проступила неуверенность, лоб прорезала морщина. Пройдя еще немного, он остановился перед неприметной зеленой дверью. Она выделялась лишь тем, что на ней, в отличии от соседних дверей, отсутствовал обычный для рождественской недели венок из остролиста. Молодой человек неуверенно переминался с ноги на ногу у этой двери, несколько раз поворачивался, чтобы уйти, но тут же останавливался, не сделав ни шага. Кто знает, как долго длился бы этот странный танец, если бы внутри не зажегся свет, и не послышались шаги. Он мгновенно оказался перед дверью, но постучать не успел, та бесшумно отворилась.

***

- Шерлок! Шерлок!

Доктор Ватсон, перепрыгивая через ступеньки, взбежал по лестнице и влетел в гостиную их небольшой квартиры.

- Шерлок, миссис Хадсон сказала… Да где же ты!

Джон быстро оглядел комнату и принялся разматывать шарф – от быстрой ходьбы ему стало жарко. Побегать сегодня пришлось порядочно. Шерлок в последние дни не очень хорошо себя чувствовал, а его новое дело требовало ехать на другой конец города. Конечно же, доктор не мог позволить больному разгуливать в таком состоянии по улицам. Пришлось брать еще отгул на работе и, стараясь не обращать внимания на усталый и укоризненный взгляд Сары, ехать по делу. Дорога была достаточно длинной, чтобы он мог подумать над тем, что, похоже, скоро придется искать другую работу, потому что Сара все неохотнее шла ему навстречу. Вот только единственным вариантом, в таком случае, останется пособие по безработице, а этого Джон себе уж никак не желал. Периоды активности Шерлока сменялись более или менее длительными периодами безделья, но такого образа жизни Джон себе позволить не мог, да и не хотел. Он привык постоянно быть при деле, к тому же, пациенты давали ему возможность чувствовать свою нужность, чувствовать себя профессионалом. Ведь, в конце концов, он все-таки врач и от работы своей получает немалое удовольствие. Кроме того, если не станет работы, он не сможет оплачивать свою часть квартиры на Бейкер-стрит, а значит, придется съезжать, а значит… К счастью, тут дорога подошла к концу, и Джону не пришлось додумывать свою мысль.

Поручение Шерлока ему удалось выполнить быстро. Главным образом потому, что задать три вопроса не требует слишком много времени. Перед этим, правда, пришлось немного погоняться за юрким китайцем, который решил, что Джон из миграционной службы, но когда непонимание было преодолено - правда, при этом доктору пришлось припомнить все то, чему он научился в Афганистане - ответы на свои вопросы он получил очень быстро. Успокоившийся китаец с поклонами проводил Джона до дверей, и тот отправился домой, где теперь, все еще вздрагивая от избытка адреналина, и пытался отыскать Шерлока.

В квартире было тихо, и только теперь доктор обратил внимание на то, что на вешалке нет пальто Холмса. В общем-то, ничего странного в этом не было – Шерлок занят делом, а значит, вполне мог и сам куда-нибудь отлучиться, но его простуда еще не прошла и Джон почувствовал, что волнуется.
Небрежно бросив куртку на кресло, он направился в спальню Шерлока, постучал и прислушался – тишина. Хотел было открыть дверь, и уже даже взялся за ручку, но потом передумал.

С самого начала их жизни на Бейкер-стрит как-то так повелось, что это Холмс мог позволить себе ворваться в его спальню в любой, часто самый неподходящий момент. Как, например, тогда, когда тот только вышел из душа и стоял, судорожно вцепившись в полотенце, и мучительно краснел, пока Шерлок метался по комнате, размахивая руками, и высказывал очередную гипотезу по их тогдашнему делу. А потом подскочил к смущенному доктору так близко, что тот мог бы, при желании, рассмотреть каждую его ресничку, и пристально уставился ему в глаза. Джон тогда только сильнее вцепился в полотенце и судорожно сглотнул. Их странный зрительный контакт длился несколько секунд, а потом Шерлок развернулся и вылетел из комнаты, не сказав больше ни слова. То дело он раскрыл в рекордно-короткий срок, а в спальню доктора не входил почти два дня.

Джон же себе вообще этого не позволял. Сначала потому, что надеялся, что Холмс последует его примеру, а потом, наверное, просто привык. Вот и теперь он не сумел пересилить себя и войти в комнату соседа. Да, в общем-то, и причины как таковой не было.

Вернувшись в гостиную, он уселся в любимое кресло, подхватил со столика листок бумаги и ручку, и, собравшись с мыслями, подробно записал все то, что ему сказал китаец. Вопросы Шерлока были лишены всякой логики, ответы китайца, соответственно, тоже, поэтому он решил не полагаться на свою память.

Закончив работу, Джон с удовольствием потянулся и встал. Эмоции после игры в догонялки с китайцем давно утихли, и теперь Джон понял, что он не отказался бы от плотного ужина и чашки горячего, крепкого чая. Спустившись на кухню, в холодильнике он ничего съестного не обнаружил. Там вообще ничего не обнаружилось, кроме странной субстанции зеленого цвета ровным слоем размазанной по стенкам. С отвращением захлопнув дверцу холодильника, Джон задумался. Со всеми этими отгулами, денег у него постоянно было в обрез, и теперь он пытался подсчитать, хватит ли содержимого его кошелька, чтобы заказать ужин. По всему выходило, что нет. Придется отправляться в магазин и довольствоваться банкой надоевшей фасоли.

Возвращаясь, Джон увидел, что в окнах квартиры горит свет, и ускорил шаги, чувствуя, что на сердце необъяснимо становится легко.
Шерлок действительно был дома, он по своему обыкновению, лежал на диване, уставившись в потолок. Джон прошел в кухню и поставил чайник. Холмс на его передвижения никак не отреагировал.

- Шерлок, я, кажется, просил не хранить в холодильнике результаты твоих экспериментов, - проговорил Ватсон, вернувшись в комнату. – У нас нет денег на новый. Шерлок, ты слышишь?

Холмс медленно перевел на него глаза, моргнул и снова уставился в потолок.

- У меня почти не осталось денег, - попробовал снова Джон. – Я, наверное, возьму несколько дополнительных смен.

Он затронул тему, на которую они частенько спорили с Шерлоком. Тот всегда возражал, говоря, что Ватсон постоянно должен быть в его распоряжении и даже несколько раз пробовал заговаривать о том, чтобы Джон вообще оставил работу, но наткнулся на возмущенное сопротивление.

- Шерлок, - говорил он, - эти твои дела практически не приносят денег. Да-да, я знаю, что ты работаешь не для того, чтобы заработать, но все же питаться нам чем-то надо, а эта фасоль у меня уже в глотке застревает. Шерлок, нам нужны деньги.
- Я думал, армия приучила тебя быть неприхотливым, - отвечал ему детектив.
- Но не до такой же степени, - возмущался Джон, Холмс насмешливо улыбался, и разговор сворачивался сам собой.

В конце концов, доктору надоело выслушивать одно и тоже, и он отказался от дополнительной работы в клинике, но это сразу ударило по его кошельку. Поэтому теперь, истратив последние деньги, он снова был вынужден вернуться к обсуждению этой темы. Вот только на этот раз Шерлок молчал.

- Шерлок, ты слышал, что я сказал? – осторожно спросил Джон и подошел ближе, приглядываясь. Вид у Холмса того был какой-то больной, взгляд плавал, и это очень не понравилось Ватсону. – Шерлок, ты в порядке?

Тот ничего не ответил, только прикрыл глаза и облизал обметанные, сухие губы.

- Ну что опять ты с собой сделал? – вздохнул Джон, присаживаясь на край дивана. – Какой-то очередной эксперимент? Предупреждаю, даже обычную простуду нужно лечить.
- Эксперимент, - медленно и тягуче повторил Шерлок, не открывая глаз, и вдруг – словно в нем распрямилась туго скрученная пружина – вскинулся. – Отойди. Немедленно. Не смей ко мне приближаться.
- Да в чем дело?

Джон протянул было руку, чтобы пощупать пульс, но Холмс дернулся и буквально слетел с дивана. При этом он зацепился полой пальто за край столика, напомнив насекомое, попавшее в ловушку, но потом выпутался из одежды и отскочил еще дальше, к окну, где и замер, тяжело дыша и вздрагивая.

Джон с изумлением наблюдал за происходящим, потом осторожно поднялся, стараясь не делать резких движений, сделал шаг вперед и, не обращая внимания на то, что Шерлок снова от него шарахнулся, поднял пальто и отнес его на вешалку. Холмс оставался в своем углу и продолжал настороженно следить за ним.

- Ты расскажешь мне, что произошло?

Ответа не последовало. Джон осторожно присел на краешек дивана и попытался в тусклом свете настольной лампы разглядеть его получше. Блестящая от испарины кожа, намокшие от пота и скрутившиеся в кольца на висках волосы, прилипшая к телу рубашка – похоже у него температура. В практике Ватсона еще не было случая, чтобы высокая температура вызывала бред, но он о таком слыхал. Вот только в тех случаях больной не то что так прыгать, даже встать не мог. Нет, тут что-то другое. Может Холмс чего-то наглотался? Да нет, быть не может, у него сейчас дело. Засвистевший в этот момент чайник прервал его размышления.

- Чаю хочешь?

Вопрос был вполне мирным и Шерлок машинально кивнул, соглашаясь. Джон поднялся, прошел на кухню и вскоре вернулся оттуда с двумя дымящимися чашками. Поставив одну на столик, он сделал приглашающий жест и отошел в сторону, чтобы отсиживающийся в своем углу Шерлок мог безбоязненно выйти. Тот, чуть помедлив, все-таки сделал несколько шагов вперед. Джон видел, как его трясет, как ходят ходуном руки в попытках удержать кружку, но сдержался и не бросился на помощь, только отхлебнул из своей чашки и поморщился, чай был слишком горячим. Шерлок же глотал жидкость так, словно это был прохладный лимонад. Он опустошил чашку и, поставив на стол, приказал:

- Еще.

Джон кивнул и сделал осторожный шаг. Холмс подался назад, но уже не так быстро, и он счел это хорошим знаком. Ватсон не понимал, что происходит с Шерлоком, но он уже настолько привык, что жизнь рядом с ним постоянно напоминает если не вулкан, то безумие, что решил не паниковать и просто следить за изменениями в состоянии друга. Он принес еще одну чашку чая, которую Шерлок мгновенно опустошил, потом еще одну. После третей чашки чая Шерлок немного расслабился, и Джон попробовал снова.

- Что случилось?

Холмс уставился на него так, словно впервые видел, а потом провел ладонью по лбу и вздохнул.

- Ты привез ответы?

Джон удивленно моргнул, не сразу сообразив, о чем идет речь, и торопливо закивал. Листочек с записанными на нем ответами китайца обнаружился под столом. Ватсон схватил его и протянул Шерлоку. Тот даже не протянул руки.

- Положи на стол и отойди.
- Да, господи боже мой, Шерлок! – вскипел Джон. – Не собираюсь я на тебя нападать.

Холмс замер. Понимая, что ничего так не добьется, Ватсон покачал головой, бросил записку на стол, и отошел в сторону. Детектив следил за каждым его движением и только когда удостоверился, что он отошел на достаточно большое расстояние, взял листок в руки, внимательно прочитал написанное, потом скомкал и засунул в рот. Открыв рот Ватсон следил, как Шерлок тщательно пережевывает бумагу, а потом глотает. Царящее кругом безумие сгущалось. Джон кашлянул, потом поставил свою чашку на стол и подтолкнул Холмсу.

- Запей.

Тот благодарно кивнул, потянулся за чашкой и тут же был схвачен за руку. За плечами Ватсона была буйная юность и армия, поэтому он мог, было бы желание, справиться почти с любым. И уж точно не Шерлоку, особенно в том состоянии, а котором он сейчас находился, было ему сопротивляться. Тем не менее, Шерлок не был бы Шерлоком, если бы не попытался. Звякнула, опрокидываясь, чашка, детектив зашипел точно рассерженный кот и попробовал вырвать руку, а когда это не удалось, попытался ударить Джона в лицо. Однако, тот легко уклонился и схватил его за запястье, стараясь, впрочем, не сжимать слишком сильно, чтобы не оставить синяков. Шерлок его благородства не оценил, начав царапаться и пинаться. Тогда Джон бросил осторожничать, притиснул руки его к телу и крепко обхватил, не позволяя вырваться. Тот снова и снова пробовал освободиться, но Ватсон был сильнее. Несколько мгновений они стояли неподвижно, не разрывая объятий, а потом у Шерлока подкосились колени, и он обязательно бы упал, но Джон не позволил, вовремя подхватив его, и аккуратно опустил на диван. Он помедлил и ослабил хватку, в любой момент ожидая новой вспышки буйства. Но Шерлок был спокоен, если конечно так можно сказать о человеке, который дрожит так, что зуб на зуб не попадает. Ватсон коснулся его лба ладонью и выругался. Шерлок весь горел.

- Отведи меня в спальню.

Холмс заговорил так неожиданно, что заставил доктора вздрогнуть.

- Нужно измерить тебе температуру. Куда ты подевал градусник? Использовал в очередном эксперименте?

Вместо ответа Шерлок попытался встать. Джон вздохнул. Снова бороться с другом, укладывая его, желания у него не было, поэтому, он помог ему встать и, придерживая за талию, повел в комнату. Жар, исходящий от Шерлока, чувствовался даже через одежду. Ватсон озабоченно нахмурился,перебирая в уме заболевания, которым соответствовали эти симптомы, но стоило ему на мгновение отвлечься, и Холмс со сдавленным возгласом оттолкнул его и, покачиваясь, устремился вперед.

- Шерлок, позволь мне помочь, - в очередной раз предпринял попытку Джон.
- Не смей. Не подходи, - забормотал тот, цепляясь за стены.
- Ладно-ладно, не нервничай, - отступился Ватсон. – Но проводить-то тебя можно?
- Тридцать, сорок… нет-нет, мало, - забормотал какую-то бессмыслицу Холмс. – Не меньше полутора.
- Шерлок, о чем ты?
- Не меньше полутора, ты понял?
- Не подходить к тебе ближе, чем на это расстояние? – догадался Ватсон. – Хорошо. Надеюсь, когда ты придешь в себя, я не услышу в качестве объяснения, что причиной того, что сейчас происходит, является какая-нибудь дрянь, которой ты до невменяемости накачался.
- Я не должен перед тобой отчитываться, - вспылил Шерлок и покачнулся.
- Не должен, - покладисто согласился Джон, изо всех сил стараясь не обижаться. – Я просто хочу помочь.
- Помочь, - фыркнул детектив и, доползя, наконец, до своей комнаты, толкнул дверь.

Джон на мгновенье замялся на пороге, но потом передернул плечами и все же переступил порог.
Всего лишь комната. Плотный серый, похоже, шерстяной ковер на полу, белые стены, несколько стульев, стол, кровать. Осторожно, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, Джон коснулся спинки стоящего рядом стула, провел, прослеживая, плавный изгиб полированного дерева, и вздрогнул, когда услышал приглушенный стон. Это Шерлок уже успел добраться до кровати и теперь дрожал под одеялом.

Ругая себя за то, что отвлекся, Джон поспешил к нему, присел рядом и попытался заглянуть в лицо, но Шерлок лежал, натянув одеяло почти что до ушей, а тусклый свет, вливавшийся в комнату с улицы, позволял видеть только часть горящей багровым румянцем щеки.

- Шерлок, нужно что-то делать. Давай я сейчас…
- Уйдешь, - прервал его Холмс.
- Но…
- Не меньше полутора, Джон. Или ты так туп, что не можешь запомнить даже этого?

Спорить сейчас было бесполезно, если он не хотел дождаться очередного приступа непонятной ярости. Джон с тяжелым вздохом поднялся на ноги, отошел в сторону, и оперся на спинку того самого полированного стула.

- Почему ты не хочешь помощи? – спросил он.
- Потому что мне все равно никто не сможет помочь, - пробормотал Шерлок.
- У меня большой опыт, и если ты скажешь, что…
- Да какой там у тебя опыт! Армия? Нет, я не доверяю армейским коновалам.

Джон стоял, молча глядя на холм из одеяла, под которым скрывался его сосед и впервые, за все те месяцы, что они жили бок о бок, не знал, что сказать. Что практиковал до армии? Что в Афганистане навидался такого, что банальный грипп (или чем там заболел Шерлок) просто ерунда, по сравнению с этим? Сказать, что именно Холмс не дает ему развиваться, как профессионалу? Что если бы не он…
Джон не стал ничего говорить, только в очередной раз глубоко вздохнул и медленно разжал кулаки.

- Хорошо, Шерлок, твое недоверие ко мне я понял. Что же, тогда я, наверное, обращусь к твоему брату, быть может, он найдет врача, которому ты сможешь доверять.
- Нет.
- Ну, кто бы сомневался.
- У меня есть… свой врач. Ты должен за ним съездить.

Джон вздрогнул, помедлил, и коротко кивнул, потом сообразил, что лежащему к нему спиной Шерлоку его жест не виден, и повторил вслух:

- Хорошо, дай мне его адрес.

Холмс, прерывисто дыша, продиктовал. Джон, стараясь не анализировать, отчего ему вдруг стало так больно, записал.

- Джон, ты понял?

Ватсон встрепенулся, понимая, что пропустил что-то.

- Ты должен вернуться до него, понимаешь? Обязательно до… и привези с собой… да, да, обезьяну, обязательно… они такие прыткие…

Похоже, приступ непонятной болезни, так неожиданно поразивший Холмса, начинался снова, и Джон, давя все прочие, кроме желания помочь, чувства, поспешил выполнить его просьбу. Подумать о… об остальном, он сможет и после.

Человек, живший по адресу, названному Шерлоком, как показалось Джону, врачом не был. Зато по тому, как он двигался было видно, что он не понаслышке знает о том, с какой стороны браться за оружие. Обида снова уколола Ватсона, но сейчас поддаться ей было бы недостойно, и он только снова повторил приглашение Холмса. Человек несколько издевательски смерил его взглядом, но Джон спокойно выдержал его.

- И насколько он плох? – жадно, как показалось ему, спросил мужчина.
- Заговаривается, бредит, высокая температура, - ответил Ватсон. – Просит, чтобы вы приехали.
- Именно я?

Такие долгие разговоры еще сильнее убедили Джона в том, что стоящий перед ним человек не врач, и он нахмурился, прикидывая, сможет ли, если понадобится, применить силу. Однако, еще раз усмехнувшись, мужчина кивнул.

- Минуту, я только оденусь.
- Прошу прощения, но мне нужно заехать еще в одно место, - покачал головой Джон. – Миссис Хадсон предупреждена и впустит вас.
- Ладно, - снова усмехнулся «врач».

Джон коротко кивнул ему и быстро сбежал вниз по улице, радуясь, что предусмотрительно не отпустил такси.
До дома он добрался быстро, раздумывая по пути, что все же стоит обратиться к Майкрофту. Но, его останавливало то, что этот поступок Шерлок со стопроцентной вероятностью расценит, как предательство, поэтому Джон решил пока обойтись собственными силами, и подождать, не принесет ли Шерлоку облегчение визит этого непонятного доктора.

Расплатившись с таксистом, Ватсон торопливо вошел в дом и поднялся по лестнице. Шерлок все также, свернувшись клубком, лежал под одеялом. Дышал, правда, уже не так тяжело. Хотя, Джону могло и показаться.

- Шерлок, я выполнил твою просьбу, - проговорил он, остановившись в нескольких шагах от кровати. – Этот… врач скоро приедет. Откуда ты, кстати, его знаешь?
- А, я его и не знаю, - пробурчал тот в подушку. – Но слышал, что он отличный специалист.
- Да, я и не сомневаюсь... - помолчав, медленно ответил Ватсон и отошел назад. День был выматывающим, и он очень устал, рука снова начинала дрожать, а плечо заныло.

«Наверное, погода поменяеся», - отстраненно подумал он и потер плечо. – «Надо принять горячий душ».

- Шерлок, как ты себя чувствуешь? – спросил он вслух. Вместо ответа с кровати донеслось странное бормотание, и снова стало тихо. Джон тяжело опустился на стул и уставился на ковер. При пристальном рассмотрении оказалось, что тот не просто серый, а покрыт странным, почти черным лиственным узором. Его переплетения завораживали, и некоторое время Ватсон, не отрываясь, смотрел на него.
- Джон, я хочу, чтобы ты ушел, - услышал он вдруг, машинально кивнул и поднялся на ноги, но, сделав шаг в сторону двери, остановился.
- Я бы хотел остаться, - твердо проговорил он. – Если этот человек такой профессионал, как ты утверждаешь, я хочу посмотреть на его работу.
- О да, профессионал, - пробормотал Шерлок. – Но, я бы…
- Я настаиваю.

Джон сам не ожидал от себя такого напора. Да, и какая, в сущности, разница? Вот только какое-то странное чувство подсказывало ему, что остаться нужно обязательно. Он пристально смотрел на кровать, ожидая ответа. Холмс молчал, а потом чуть приподнялся, переворачиваясь на спину, и слегка кивнул.

- Только спрячься там, - указал он за спинку кровати.
- Но…
- Или так, или ты уйдешь.

Очевидно, Шерлок чувствовал себя уже лучше, потому что голос его прозвучал твердо. Чувствуя себя ужасно глупо, Джон помедлив, кивнул. В этот момент внизу стукнула дверь, и послышался голос миссис Хадсон, показывающий вошедшему дорогу.

- Джон, быстрее.

Спустя мгновение Ватсон сидел, втиснувшись в узкое пространство между стеной и изголовьем кровати. Еще через секунду отворилась дверь, и послышались тяжелые шаги.

- Так что, Холмс, понадобилась моя помощь?

Джон против воли нахмурился, услышав, каким издевательским тоном были сказаны эти слова. Он бы обязательно покинул свой тайник, но обещание данное Шерлоку удержало его.

- Не хочется умирать? – тем временем снова спросил «врач». – А, ведь я предупреждал.
- Как предупреждал своего брата? – тяжело, хрипло, прерываясь на каждом слове спросил Холмс.
- Ну кто ж знал, что он окажется таким идиотом. Ведь мог просто напросто закрыть глаза и сделать вид, что не знает, что именно я перевожу через границу. Так нет ведь… честный оказался.

Судя по звукам, мужчина подошел к кровати и уселся рядом c Шерлоком.

- Думаю, он боялся за вас, мистер Прентис, - слабо возразил тот. – Все-таки возить модифицированный вирус гриппа Н1N1 довольно опасно.
- Зато высокооплачиваемо, - рассмеялся мужчина. – А еще, при случае, и применить можно… на ком-нибудь слишком любопытном.
- Так вот, что со мной, - простонал Шерлок. – Но как? Неужели тогда… магазин?
- А что, c братом ведь сработало, - отозвался мистер Прентис. – Я сделал ему, как и вам, всего один небольшой укол. Кто обратит на него внимание в суматохе толпы? Удивительно действенно.

Снова раздался шорох, и Шерлок вскрикнул. Джон выдохнул, еле сдерживаясь, но, к счастью, не был услышан. Холмс закашлялся.

- O, как частит у вас пульс, - почти c восторгом воскликнул мужчина. – Знаете, c братом мне не удалось полностью насладиться процессом, я слишком опасался заразиться сам. Но теперь я привит, и могу доставить себе немного удовольствия.
- Так вакцина есть? – воскликнул Холмс и, похоже, приподнялся на кровати. – Дайте же мне ее, дайте!
- O нет, мистер Холмс, - весело отказался мистер Прентис. – Происходящее слишком забавно, к тому же я не захватил ее, оставил дома, в…
- В третьем ящике стола, слева от камина, - вдруг совершенно нормально проговорил Холмс.
- Но как…
- Вы отвратительно скучны, - заявил мнимый больной и сел. – Могли бы хоть место поинтереснее придумать. Джон, будь так добр, задержи нашего гостя до приезда Лестрейда.

Джон кивнул, потом спохватился, что его никто не видит и выполз из своего укрытия. Мистер Прентис, удивленно хлопая глазами, глядел на поправляющего рубашку Холмса. Ватсон же на детектива старался не смотреть и почему-то мечтал, чтобы преступник начал сопротивляться. Но, увы, этого не случилось.

Когда, прибывший Лестрейд начал надевать на него наручники, лицо преступника все еще хранило ошарашено-обиженное выражение. А вопрос «как?» он повторил раз тридцать. Шерлок утруждаться ответом не стал, Джон тем более.

- Значит, ты здоров.

Лестрейд уже давно отбыл, забрав диктофон c записью признания, бросив на Ватсона странный взгляд.
Джон наконец-то нашел в себе силы задать мучавший его все это время вопрос, вынуждая говорившего все это время Шерлка прерваться на полуслове и внимательно взглянуть на него. Джон смотрел в пол, продолжая изучать так понравившийся ему ковер.

- Ты не слышал ни слова из моих объяснений, - проговорил Холмс, останавливаясь напротив.
- Отчего же, - отозвался Джон, не поднимая головы. – Я услышал все и рад, что c тобой все в порядке.
- Ты переживаешь, что я использовал тебя?
- Нет… Да…

Джон вдруг задумался, понимая, что однозначно на этот вопрос ответить не может. Да, его очень задело, что Шерлок не рассказал ему o своих планах и использовал вслепую, да еще и поставил под сомнение его професиональные способности. C другой стороны, он действительно испытывал невероятное облегчение от того, что с другом все в порядке. И почему-то это вдруг очень напугало его. Это что же получается? Он готов поступиться всем, что для него важно только чтобы удовлетворить желание или самолюбие Шерлока? Он готов отказаться от работы, готов нестись к нему на другой конец города только чтобы подать телефон, готов влезть в любую передрягу, готов убить, готов… умереть. И что взамен? Не то чтобы он был корыстен. Джон прекрасно понимал, что Холмсу неведомо такое простое чувство как благодарность. Но ведь многим людям оно неведомо, что тут такого. И он прекрасно c этим мирился все это время.
Но почему-то теперь ощутил, что больше не может. Джон встал и, не обращая внимания на Шерлока, вышел из его спальни.

«Кстати, и чего я так переживал – комната, как комната», - укладывая в сумку вещи, думал он. – «Уж моя точно ничем не хуже».

- Джон… ты… ты что, уходишь?

Такого удивления в голосе Шерлока Ватсон не слышал никогда и даже испытал мгновенный приступ гордости – он, первый, кому удалось по-настоящему удивить великого сыщика. Вслух же он говорить ничего не стал, просто обошел стоящего на дороге Холмса, кивком попрощался c миссис Хадсон и направился к двери.

- Джон, - снова окликнул его Холмс, и Ватсону показалось, что было в его голосе что-то необычное, что-то похожее на раскаяние. – Давай поговорим.

Хотя нет, он снова ошибся. Может, если бы Шерлок прибавил "пожалуйста" или убрал из голоса усталое удивление, так остро граничащее c пренебрежением, Джон и задумался бы, но тот ничего не сделал. Поэтому, Ватсон, давя сожаление, уверенно повернул ручку, распахивая дверь:

- У тебя есть череп, Шерлок.

И покинул Бейкер-стрит.

***

Темные, липкие сумерки заливали улицы Лондона, заполняли переулки, заползали в дома, вынуждая раньше обычного зажигать свет, но абсолютно не пугали топчущегося у зеленой входной дверью самого обычного дома, молодого человека. Он, казалось, совершенно не обращал внимания на промозглую сырость, вползающую под распахнутое пальто, а только чуть вздрагивал, когда налетал очередной порыв холодного ветра. Проблема, которую он пытался решить, была куда важнее. Молодой человек вышагивал у двери взад-вперед, крутился, как пес, ожидающий, когда хозяин, наконец, вспомнит o нем и впустит, но постучать никак не решался. Знающие его люди не просто удивились бы, а скорее просто не поверили бы.

Впрочем, на всех знающих его, ему в данную минуту было плевать. На всех, кроме одного, того, кто уже несколько недель прятался от него за этой зеленой дверью. Хотя, как прятался. Доктор Джон Ватсон ходил на работу, поздно возвращался, в редкие (очень редкие) выходные заглядывал в паб неподалеку, потом шел домой и ложился спать. Шерлок Холмс прекрасно выучил его распорядок.

Но заставить себя постучаться в дверь так и не мог. Вот и теперь, стоя на холодном ветру, все отчетливее понимал, что снова развернется и уйдет. До следующего дня, до следующего раза.

Он уже поворачивался уходить, когда за зеленой дверью вдруг зажегся свет и послышались шаги. Мгновение, и дверь распахнулась.

- И долго ты собираешься стоять на холоде?

Порог был высоким и стоящий на нем Джон Ватсон мог спокойно смотреть Шерлоку Холмсу прямо в глаза, что, в общем-то, и делал.

- Я только хотел… - начал было тот.
- Майкрофт уже утомил меня смсками c просьбой не мучить тебя и впустить погреться, иначе мой коврик украсит не лишком красивая ледяная статуя.

Шерлок обиженно выпрямился, открыл было рот, чтобы высказаться, и вдруг увидел, что Джон улыбается - спокойно, чуточку устало, так, как часто улыбался ему на Бейкер-стрит.

- Так ты выполнишь его просьбу? – неожиданно хрипло спросил он.

Джон молчал, внимательно глядя на него, и Холмсу вдруг совершенно отказала дедукция. Понять, что же видит его сосед, его… друг, никак не удавалось. Наверное, надо было что-то сказать, объяснить, что он понял, почему Джон тогда ушел, пообещать, что больше не обидит его недоверием, что… Да мало ли еще что можно было сказать! Но Шерлок каким-то странным чутьем понимал, что слова тут не решат ничего, что все сейчас зависит лишь от того, что решит стоящий перед ним человек, и молчал, ежившись от порывистого ветра.

- У тебя за это время были дела? – вдруг спросил Джон.
- Ничего интересного, - вздрогнув, отозвался Шерлок.
- Неужели? – прищурился Ватсон. – А почему Майкрофт звонил мне, чтобы распросить o том, как моя группа в Афганистане наткнулась и уничтожила склад опиума?
- Понятия не имею,- твердо и честно ответил Шерлок, глядя ему прямо в глаза.

Джон Ватсон рассмеялся, покрутил головой, а отступил назад и взмахом руки пригласил Холмса внутрь.

- Только имей в виду, я пока не собираюсь возвращаться на Бейкер-стрит, - предупредил он, поворачивая ключ в замке.
- Я пока и не предлагаю, - пожал плечами Шерлок. – Тем более, что мне очень нравится твоя дверь.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Мисс Мэри Морстен.

[hoelmes]

Для Джиалгри
Автор: hoelmes
Рейтинг:G
Герои: Шерлок Холмс, Доктор Уотсон, Мэри Морстен
Жанр:драма
Размер: миди, наверное...
Отказ: все герои принадлежат АКД.
Аннотация: Взгляд на "Знак четырёх" с другой точки зрения


Отдельная просьба: пишу без беты, просьба выбирать тапки помягче.

Я основательно испортил Уотсону настроение своим анализом личности его старшего брата. Он сидел подавленный, отчаянно стараясь не подавать виду, что расстроен, и рассеянно вертел свои часы в руках, каждое мгновение рискуя уронить и разбить.
Я понимал, о чём он думает. Он мысленно сравнивал себя со своим братом и не мог найти коренного отличия, позволяющего ему быть спокойным за себя и свой жизненный путь. Он служил в действующей армии, но не выслужил ничего, кроме пули в ноге и оскольчатого перелома ключицы, прервавших его военную карьеру в самом начале. Ему недавно исполнилось тридцать шесть, он на три года пережил Христа, но не мог пока похвастаться значительными успехами: практики нет, и перспектив на её покупку – тоже, жалование мизерное, научную статью об использовании окклюзионных повязок в полевых условиях «вежливо отклонили», семьи не маячит даже на горизонте. Конечно, он не пьяница, как его брат, но вот уже эксцентричный сожитель предлагает ему кокаин, и где гарантия, что в следующий раз ему не захочется попробовать?
- На земле ничего не осталось, кроме скуки, - сказал я вслух, сам не понимая до конца, чьи мысли выражаю – свои или его. Он, кажется, хотел заспорить, но нас прервало появление нового действующего лица.
Миссис Хадсон назвала её мисс Мэри Морстен. Это имя было написано на визитной карточке – простом кусочке картона без каких-либо узоров и витиеватостей. Чуть позже я понял, что это вообще её стиль: никакой вычурности, ничего лишнего, нарочитого. Она и говорила так же – точно, коротко, по существу. Не кокетничала, не набивала себе цену, не пыталась даже на йоту выглядеть лучше, чем есть.
Никто не назвал бы её красавицей – белокурая, худенькая, была бы невзрачной, если бы не глаза. Яркие, как весеннее небо, они светились ровным и тёплым светом. Мы встретились взглядами, и я вдруг почувствовал странное желание глубоко, всей грудью вдохнуть, как бывает, когда долго пробыв в душном помещении, впервые за много дней выходишь на свежий воздух.
Но тут она отвела взгляд и посмотрела на Уотсона.
Никогда раньше не замечал, что у моего соседа такая глупая беспомощная улыбка.
Всё время, пока она излагала своё дело, я разглядывал её из-под ресниц. Это очень удобно для меня – иметь густые ресницы. Они создают непроницаемую тень, из-за которой собеседнику кажется, что мои глаза закрыты. Он расслабляется, а я при этом могу следить очень внимательно.
Но мисс Морстен не было нужды расслабляться, потому что она и не напрягалась. Её эмоции отражались на её лице беспрепятственно – тревога и боль за пропавшего без вести отца, недоумение по поводу полученного подарка от неизвестного дарителя, тёплые чувства к её пожилой компаньонке мисс Сессил Форрестер, посоветовавшей ей обратиться к сыщику-консультанту Холмсу. Мне кажется, я впервые видел перед собой человека, которому совершенно нет нужды скрывать свои чувства, а то, что этот человек – женщина – делало ситуацию вдвойне необыкновенной.
Мне почти не пришлось задавать вопросов и вообще перебивать её – она рассказала именно то, что нужно и ровно столько, сколько было необходимо. Я уже сообразил, что неизвестный даритель, скорее всего, что-то знает о судьбе пропавшего капитана Морстена. Теперь он предлагал личную встречу. Что ж, следовало согласиться.
- Мы с доктором Уотсоном будем сопровождать вас, - сказал я безапелляционным тоном. – Условия это позволяют.
Она удивлённо посмотрела на меня:
- Но ведь вы не спросили согласия доктора Уотсона. А вдруг это помешает его планам? – и она перевела на него вопросительный взгляд.
Уотсон нежно порозовел и залопотал, что он-де почтёт за честь и особое счастье быть полезным, и у меня при этом слегка похолодело в груди, потому что я слишком хорошо узнал симптомы.
И, действительно, не успела мисс Морстен выйти, как он повернулся ко мне, сверкая своими кошачьими изумрудно-зелёными глазами от возбуждения:
- Какая очаровательная девушка, Холмс!
Это «очаровательная девушка» прозвучало так развязно, так плебейски, что я вынужден был выдержать паузу, чтобы скрыть раздражение и ответить совершенно бесстрастно:
- Очаровательная? Я не заметил.
- Нет, Холмс, вы не человек, вы арифмометр! – набросился он на меня. – Вы иногда просто поражаете меня!
Что ж, я и сам себя поражал сегодня. Правда, по другому поводу. И я мысленно вознёс небу хвалу за близорукость Уотсона – он ничего не заметил.
- Самая очаровательная женщина, какую я когда-либо видел, - сказал я ему, - была повешена за убийство своих троих детей. Ради страховки.
Мне показалось, он вот-вот лопнет от возмущения:
- Но на сей раз...
- Уотсон, - поспешно перебил я. – Вам когда-нибудь приходилось заниматься изучением характера человека по подчерку? Вот обёртки посылок, которые мисс Морстен нам оставила для изучения. Что вы об этом скажете?
- Это писал деловой человек с твёрдым характером, - уверенно заявил он, едва взглянув. – Почерк разборчивый и правильный.
Я покачал головой:
- Человек с твёрдым характером может писать очень неразборчиво, но высокие буквы у него, действительно, высокие. Здесь же они едва выступают над строкой – «d» можно принять за «a», а « l « за «e». Я не добавил «совсем, как у вас, Уотсон», но, видимо, он понял и, подняв голову, пристально посмотрел мне в глаза.
И я смешался под этим взглядом, как если бы он прочёл скрытые в моей душе и никому не предназначенные строки.
Следующие несколько часов я провёл наедине с собой, наводя справки по делу и заодно терзаясь такими вопросами, о существовании которых прежде даже подозревать не мог.
Я никогда не спешил с выводами – это было не в моих привычках. Я всегда скрупулёзно собирал факты, просеивал их через частое сито возможных и вероятных совпадений, плёл сеть причинно-следственных связей, и только тогда, отбросив всё лишнее, оказывался лицом к лицу с голой истиной, какой бы невероятной (и неприятной) она не была. Я попытался снова применить свой метод, и результат заставил меня мысленно отшатнуться от него. «У меня мало фактов», - малодушно решил я тогда, и, постаравшись принять бодрый вид, отправился, наконец, домой – до встречи с таинственным дарителем оставалось не так много времени.
Что ж, факты не заставили себя ждать...
Вечер выдался зябким и туманным. Накрапывал дождь, поэтому до «Лицеума» - назначенного места встречи с неизвестным – нам пришлось взять экипаж. Помогая мисс Морстен сесть, я протянул ей руку и, когда она опёрлась на неё, ощутил сильное тепло её маленькой ладони.
«Это иллюзия, - тут же одёрнул я сам себя. – Не может быть так велика разница нашей кожной температуры, чтобы ощутить её прикосновение, как горячее, через двойную ткань наших перчаток. Поздравляю тебя, Шерлок, ты заболеваешь опасной мозговой хворью».
Но тут сама мисс Морстен, слава богу, отвлекла меня, показав нам с Уотсоном странный документ, найденный среди бумаг её отца.
- Я не знаю, что это такое, - призналась она. – Похоже на какой-то план. Но поскольку бумагу бережно хранили, я подумала, что она может быть важной, и захватила с собой.
- Она, наверное, важная, - согласился я, хорошенько рассмотрев бумагу, - но пока я её связи с настоящей историей не вижу. С другой стороны, ваше дело, мисс Морстен кажется мне всё более и более... необычным, - с трудом подобрал я нужное слово, после чего надолго замолчал, погрузившись в свои пока полувнятные тревоги и сомнения. Должно быть, со стороны это выглядело как напряжённое обдумывание предложенной загадки.
Уотсон, понизив голос, принялся фонтанировать гипотезами, изредка косясь на меня с молчаливой просьбой не вмешиваться и не развенчивать его умопостроений перед «очаровательной девушкой».
Но я прекрасно видел, что мисс Морстен и сама едва ли принимает его всерьёз. То есть, она, конечно, слушала, и отвечала, и даже подхватывала его рассуждения, но вела себя, как старшая сестра с младшим братом - сознавая своё превосходство и, в то же время, щадя его самолюбие, насмешливо и откровенно любовалась им.
Наблюдая краем глаза за их оживлённой беседой, я впервые всерьёз задумался о достоинствах мужчины в глазах женщины, невольно сравнивая себя и Уотсона с этих позиций. И впервые мне вдруг сделалось больно в груди – той короткой и острой болью, которая никак не обусловливается состоянием сердечной мышцы или коронарных сосудов.
Стремясь отвлечься – и немедленно – я раскрыл на коленях записную книжку и, светя себе фонариком, принялся сопоставлять даты исчезновения капитана Морстена, смерти его лондонского знакомого майора Шолто и объявления в газете о розыске нашей клиентки, ещё раз проверяя себя. Картина получалась однозначная, так что я уже знал, что у третьей колонны слева нас будет ожидать наследник покойного майора.
Я оказался не совсем прав – нас ожидал посредник. Таинственный даритель предпочёл беседу на своей территории, и нас пригласили в экипаж – обыкновенный уличный кэб с не особенно чистыми стёклами. Возможно, их не привели в порядок нарочно, чтобы ухудшить для нас обзор, но могли бы и не трудиться – плотный туман и так затопил вечерний Лондон, как черничный кисель с редкими вкраплениями лимонных цукатов уличных фонарей.
- Я немного волнуюсь, - дрогнувшим голосом призналась Мэри Морстен, заняв своё место. – Как вы думаете, мистер Холмс, что всё это значит?
- Скоро узнаем, - стараясь что-то разглядеть сквозь плотную пелену, пообещал я.
- Уверен, вам не о чем волноваться, - бодро начал было Уотсон, но мисс Морстен покачала головой:
- Вы не можете быть в этом уверены, доктор. И вы сами очень волнуетесь по поводу этой нашей поездки в неизвестность. Вам лишь хочется утешить и подбодрить меня. Это очень по-доброму, я благодарна вам, - и она коснулась его руки.
- Доктор Уотсон участвовал в битве при Майванде, - сказал я. – И, конечно, после подобных приключений его едва ли может смутить поездка по вечернему Лондону – пусть и в неизвестность. Он очень храбрый человек, и с чистым сердцем.
Должно быть, я сказал это как-то не так – мисс Морстен чуть приподняла брови и посмотрела на меня не просто удивлённо, но словно бы даже осуждающе.
А Уотсон, которому я подал тему, воспользовался случаем, чтобы пуститься в военно-полевые мемуары. Большей частью выдуманные, полагаю, потому что я, сколько ни вслушивался, что-то ничего не услышал о тифозных бараках, вшах и чесотке, или о пленных, подвешенных на шест под палящим солнцем и облепленных мухами – словом, обо всём, о чём мне он рассказывал скупо и неохотно, беспрестанно потирая ноющую ногу, заикаясь и то и дело отпивая коньяк из бокала. Да и разговор-то тогда начался из-за моего вопроса, что именно ему снится такого, что заставляет его стонать и вскрикивать во сне.
Зато наконец-то я узнал всю правду о происхождении тигриной шкуры, служившей ему прикроватным ковриком. Правда, Уотсон, действительно, нервничающий из-за нашей поездки, то и дело путал представителей семейства кошачьих, примеряя в своём рассказе пресловутую шкуру на всех по очереди, но наша спутница слушала его рассказ безропотно и внимательно.
Позже, увидев нашего «тигра» воочию, мисс Морстен больше всего удивилась, мне кажется, тому, что шкура всё-таки имела место в реальности. Боюсь, до той поры она представлялась ей чем-то вроде шкуры Немейского льва.
Однако, рано или поздно кэб должен был остановиться, и он остановился перед загородным особняком, мрачным и тёмным, содержащимся, как я понял по виду слуги, впустившего нас, в псевдовосточном стиле.
Что касается мистера Таддеуша Шолто, оказавшегося, как я и предполагал, наследником покойного майора и неизвестным благодетелем нашей новой знакомой, он мне показался человеком, упивающимся своей ущербностью. Ярко выраженный невротик и ипохондрик, он раздражал постоянными попытками захватить всё внимание присутствующих и, собрав его, как линза, мощным сфокусированным потоком направить в одну точку – на себя. Он всё время подёргивался, поёживался, потирал ладони, и голос у него был неприятный – слишком высокий, писклявый.
Рассказывая о смерти капитана Морстена, он и не подумал щадить чувства его дочери, повествуя о своём собственном отце и его тайне, постоянно подчёркивал свои благородство и щедрость – в противовес наследственной прижимистости брата-близнеца. А сам при этом вынудил Уотсона на то, чтобы тот между делом попользовать его, как врач – бесплатно, разумеется. И то, что мисс Морстен сочла проявлением благородства и великодушия, я бы назвал иначе - скорее уж угрызениями совести, удержавшими мистера Шолто-младшего от присвоения чужого имущества.
Но, так или иначе, мы все вместе отправились в резиденцию покойного майора, а теперь его старшего сына – Пондишери-лодж. Было уже совсем поздно и темно, к тому же похолодало, и мне, надо признаться, порядком наскучил этот приключенческий роман с предсказуемым сюжетом. Если бы не мисс Морстен, я вообще постарался бы как-нибудь увильнуть от поездки. Загадка перестала быть загадкой, и я с трудом сдерживал зевоту.
Другое дело Уотсон. Я видел, что объявление стоимость сокровищ не лучшим образом повлияло на него. Он бросал на нашу спутницу такие красноречиво тоскливые взгляды, что перехвати она хоть один, она прочла бы в его сердце всё, что там написано, и даже между строк. Но мисс Морстен задумалась о чём-то своём – возможно, о печальной судьбе своего отца, похороненного без всякого почтения и без надежды быть оплаканным родными, словно он был какой-нибудь бродяга. Покойный майор не рассказал сыновьям, где и как они со слугой-индусом зарыли тело, и хотя я не считаю посещение могил хоть сколько-нибудь целесообразным, я готов признать, что многим натурам это важно и необходимо. Возможно, мисс Морстен – тоже.
«Нужно попробовать отыскать это место, - подумал я. – Может быть, тот старый лакей-индус жив ещё и расскажет мне, если его хорошенько убедить».
Таддеуш Шолто вертелся на сидении и приставал к Уотсону, настойчиво требуя всё новых и новых советов по поводу своего драгоценного здоровья, многословно рассказывая, чем и в каких дозах его пользовали прежде, и к каким это привело результатам. Уотсон еле отвечал, явно не особенно задумываясь – для этого он был во-первых, слишком погружен в себя, во-вторых, настойчивость Шолто начала его всерьёз раздражать. Мне даже показалось, что мой друг в ответ на очередную мольбу посоветовать самое действенное успокоительное пробормотал себе под нос что-то вроде: «Стрихнина, и побольше. Квантум сатис, чёрт возьми!» Надеюсь, впрочем, что наш вертлявый ипохондрик этого не расслышал.
Пондишери-лодж оказался мрачным роскошным домом, и мрачности было во много раз больше, чем роскошества. Весь двор упорные кладоискатели – братья Шолто – перекопали, как золотой прииск. Нас явно не ждали – тьма и запустение царили здесь, и было мрачно, как в склепе. Единственное тускло освещенноё окно казалось призрачным. А едва мы приблизились к крыльцу, до нашего слуха донеслись приглушенные женские рыдания, опознанные Шолто, как рыдания экономки – единственной женщины в Пондишери-лодж.
Услышав их, мисс Морстен испуганно вздрогнула и быстро посмотрела на меня. Я только плечами пожал – никаких фактов у меня ещё не было, не о чем было и говорить. Уотсон придвинулся ближе и покровительственно взял её маленькую ладонь в перчатке, совершенно утопив в своей крепкой хирургической пятерне.
- Вам не о чем беспокоиться, - шепнул он, а продолжение «пока я с вами» угадывалось само.
- Нам всем есть, о чём беспокоиться, - сказал я резковато. – Что-то произошло, и что-то плохое. Мистер Шолто, это в какой-то степени ваш дом. Во всяком случае, он совсем недавно ещё был вашим, - и пропустил его вперёд.
Пока он призывал плачущую экономку, пока объяснялся с ней, мы ожидали на крыльце. И снова Уотсон и мисс Морстен негромко переговаривались между собой, как давно знакомые люди, обсуждая странное состояние парка, а я с досадой ловил себя на том, что завидую их непринуждённости. И это при том, что обоих настораживала и подавляла мрачность окружающей обстановки, в которой я-то чувствовал себя, как рыба в воде.
- Они искали сокровища, - наконец, вмешался я. – Что тут удивительного? Странно ещё, что стены не разобрали по камушку. Смотрите: вот он, наш проводник по царству теней. Возвращается.
На лице маленького ипохондрика, выскочившего из дома с вытаращенными глазами, читались растерянность и страх.
- С братом что-то случилось! – взвизгнул он, притопнув ногой. – Что-то случилось! Он не выходил! Не отвечает на стук! О, господи!
Как все люди его склада, при малейшей тени опасности Таддеуш Шолто становился совершенно ни на что не годен – у него так тряслись колени и руки, что, как мне показалось, он вот-вот уронит фонарь. Я отобрал у него этот самый фонарь, пока он не разбил его и не оставил нас без света, а заодно и инициативу.
- Мы сейчас поднимемся туда и посмотрим. А вы, - я замялся, глядя на мисс Морстен и, в общем, предполагая, что мы можем увидеть, - пожалуйста, оставайтесь здесь, с этой несчастной женщиной. Постарайтесь её как-нибудь успокоить, хорошо?
- Конечно, - просто сказала мисс Морстен, и Уотсон с видимой неохотой, наконец, выпустил её руку.
Забавное наблюдение: как только контакт их рук прервался, Уотсон, как по волшебству, совершенно перестал хоть в малейшей степени раздражать меня, и я только тогда осознал, что это раздражение – и немалое – терзало меня всё время нашей поездки. Сейчас же, напротив, я нуждался в нём сильнее, чем когда-либо. Интересно, почему? Неужели и на меня всё-таки подействовала мрачность обстановки? Во всяком случае, поднимаясь по лестнице, я был рад слышать за спиной его чуть прихрамывающие, но при этом по-мужски уверенные шаги, а не мелкую трусцу Шолто.
Впрочем, заглянув в замочную скважину запертого кабинета хозяина особняка, я почувствовал, как холод основательно продрал меня по позвоночнику, и сорочка прилипла к спине.
В лунном свете передо мной висело жутко ухмыляющееся лицо мертвеца. Оно казалось отделённым от тела, потому что всё остальное тонуло в темноте. И только этот бледный блин, отвратительно схожий чертами с нашим спутником, царил над темнотой, отражая в открытых глазах все тайны, неведомые нам по эту сторону бытия – тайны, сопричастности которым я вдруг убоялся, как ребёнок, и даже голос изменил мне, когда я невольно сипло прошептал:
- В этом, определённо, есть что-то дьявольское!
Но Уотсон тоже нагнулся посмотреть, и его плечо коснулось моего, а дыхание шевельнуло мне волосы на виске, обдав привычным запахом табака – и наваждение развеялось.
- Нужно сломать замок, - сказал я, возвращаясь к действительности. - Давайте-ка, Уотсон, приналяжем.
Дверь уступила нашим совместным усилиям, и я, оставив мистику смерти, погрузился, наконец, в привычную среду: я вопрошал предметы, и они, для иных вовсе безъязыкие, послушно говорили со мной, повествуя о том, что произошло здесь, в этом мрачном кабинете. «По мне взобрался человек», - говорила верёвка. «И он наступил на меня своей деревянной ногой», - подхватил ковёр на полу. «А хозяин был уже мёртв к этому времени – он даже не попытался подняться с меня – он умер очень быстро», - добавил стул. Предмет - убийца помалкивал, и я сам нашёл его, внимательно осмотрев склонённую шею трупа. Отравленный шип кариуры – для Лондонского предместья прямо экзотика. Возле тела нашлась и записка – уже знакомый «знак четырёх», точь-в-точь, как на том листочке, что показала нам в экипаже мисс Морстен.
Вспомнив о нашей спутнице, я на миг отвлёкся на посторонние – совершенно посторонние – мысли, но тут же спохватился и, взяв себя в руки, возобновил осмотр.
Уотсон, как всегда, наслаждался процессом из первого ряда партера. Мне нравилось его присутствие, в котором я даже нуждался, как нуждается в зрителях выступающий на сцене актёр. Тем более, что Уотсон был благодарным зрителем – в меру восхищался, в меру удивлялся, в меру спорил, расшевеливая и провоцируя мой мозг, в меру аплодировал.
Я показал ему шип.
- Как вы его увидели?
- Искал.
- А почему догадались искать?
- По трупному окоченению. Смотрите, как сведены мышцы, и эта сардоническая усмешка, так напугавшая нас при первом взгляде сквозь замочную щель. Мысль о растительном яде приходит сама собой.
- И о змеином, - добавил Уотсон.
- Яд змей чаще парализует, а не спазмирует. Впрочем, неважно. Шип налицо.
- Как же ему воткнули в шею шип?
- Выстрелили вон оттуда, из потолочной дыры. Из какого-то примитивного духового оружия. Условно назовём его «плевалкой».
- Боже мой! - завопил вдруг почти забытый нами Таддеуш Шолто. – Ведь именно там были сокровища! Он достал их оттуда! Я помогал ему. А теперь их нет! Господи! Я же видел его последним, и теперь подумают на меня!
- Полицию всё равно звать придётся, - трезво рассудил Уотсон – чего-чего, а трезвости ему всегда было не занимать.
- Отправляйтесь за полицией, - велел я Шолто. – И чем меньше вы будете им демонстрировать свою нервозность, тем лучше для вас.
Трясясь и поскуливая, Таддеуш Шолто наконец убрался. Я продемонстрировал Уотсону верёвку и следы деревянного протеза.
- Их было двое. Тот, кто убил Шолто, помог забраться своему приятелю. Он скинул ему верёвку, а Шолто, конечно, был уже мёртв, не то он не стал бы спокойно наблюдать, как в его окно лезет тот самый одноногий тип, одна мысль о котором стоила его отцу здоровья, а вид в окне – жизни.
- А первый как сюда забрался? – спросил Уотсон.- И, главное, как выбрался? Окно-то заперто.
- Отбросьте всё лишнее. Дверь заперта, окно заперто, дымоход узок. Ну?
- Через вот эту дыру в потолке, - уверенно сказал Уотсон.
- Правильно. Держите фонарь – и полезли.
Мы обследовали чердак и увидели в пыли следы любителя плеваться ядовитыми иглами. Очень маленькие следы.
- Боже мой, - пробормотал Уотсон с чувством, близким к ужасу. – Неужели убийца – ребёнок?
- Вам отвратительна эта мысль, правда? – спросил я с улыбкой.
- Ещё бы!
- Дети – довольно жестокие создания, и мы напрасно их так романтизируем. Впрочем, успокойтесь. Это вовсе не ребёнок. А с моими умственными способностями сегодня совсем плохо – я ведь должен был догадаться, каков будет след. Зато фортуна нам благоволит – смотрите: он наступил в креозот. Этот запах теперь потянется за ним шлейфом, куда бы он ни пошёл. Так что мы его быстро поймаем. А сейчас спустимся вниз – похоже, сюда шествуют официальные власти. Вам не приходилось слышать одышливый топот стада бизонов, бегущих по прерии? Нет? Ну, так можете составить себе кое-какое представление об этом, прислушавшись к шуму, производимому полицейскими, прибывшими на место преступления.
Уотсон внимательно посмотрел на меня долгим взглядом.
- Вы сегодня как-то взбудоражены, Холмс... С вами всё в порядке?
- Со мной? – делано удивился я. – Должно быть, ещё утренняя порция кокаина не выветрилась до конца, мой дорогой Уотсон.
Мы едва успели спуститься, как в комнату по-хозяйски ввалился инспектор Этелни Джонс со своими присными. Таддеуш Шолто трусил следом за ними, как цуцик на верёвочке, и всё ещё трясся.
Джонс, как всегда, очень последовательно сначала выразил неудовольствие от моего присутствия, потом начал вызывать на откровенность в расчете выпытать мои соображения, а когда я ему эти соображения изложил, сделал вид, что не верит и поднял меня на смех, незаметно сделав, однако, запись в блокноте.
Энергии ему было не занимать: он кружил по комнате, совал нос во все углы и даже, задрав голову, обнаружил дыру в потолке. Правда, вынесенный им вердикт меня несколько обескуражил: он обвинил во всём несчастного Таддеуша Шолто и заключил его под стражу, так этим напугав, что бедняга почти лишился сознания, и его не столько вывели, сколько вынесли.
Все нестыковки оказались, естественно, искусственными уловками, предпринятыми «для отвода глаз».
- Позаботьтесь об алиби, если можете, - посоветовал я обмирающему Шолто. – А мы позаботимся обо всём остальном. Думаю, обелить вас не составит труда, вы только потерпите немножко.
И под скептичное хмыканье Джонса мы покинули мрачные апартаменты.
- Нельзя оставлять здесь мисс Морстен, - решительно заявил Уотсон. – Отвратительный дом, и, должно быть, ещё до убийства был отвратительным.
- Пожалуй, вы правы, мой гений интуиции, - усмехнулся я. - Пойду, взгляну, как она, и приведу её.
Я отправился туда, где мы оставили мисс Морстен, и нашёл нашу спутницу в обществе уже почти успокоившейся экономки.
- Вам теперь не будет страшно в обществе десятка полисменов, - заверил я заплаканную женщину. – И скучать вам, пожалуй, тоже не дадут. Последнему, впрочем, скорее можно посочувствовать, чем позавидовать. Пойдёмте, мисс Морстен. Уже очень поздно – вам нужно домой.
- Мистер Бартоломью Шолто умер? – спросила она, и голос её показался мне слабым и жалобным. Я только теперь сообразил, что с нами наверху она не была, и о том, что мы там видели, могла только догадываться по шуму, возне и топоту прибывших полицейских.
- Мистер Бартоломью Шолто убит отравленным шипом кариуры, - сказал я. – И, похоже, из-за тех самых сокровищ, третья часть которых принадлежит вам.
Она быстро прижала руку в перчатке к губам, словно испугалась. Но в глазах её был не испуг – какое-то другое чувство, более глубокое, более определённое.
- А ведь это ужасно, - помолчав, проговорила она.
- Что именно, мисс Морстен?
- То, что из-за мёртвых драгоценностей кто-то убивает живого человека, и причина такого убийства считается достаточно веской – в глазах полиции, например, или вот в ваших...
- Разве я так сказал?
- Да. Вы не сказали этого, но то, что вы сказали, вы сказали именно так – у вас концы связались с концами, и причина убийства легла в головоломку, как ещё один кубик, на своё место. И вы удовлетворены тем, как легко и правильно лёг этот кубик, разве нет?
Я посмотрел на неё удивлённо и с ответом не нашёлся. Мне ещё никогда не предъявляли подобных обвинений. От её слов мне сделалось не по себе, захотелось как-то оправдаться и, в то же время, было неловко и странно оправдываться без вины.
- Полиция заподозрила в убийстве Таддеуша Шолто, - после минутного замешательства проговорил я. – Абсурд, конечно... Но его взяли под стражу.
- Отравленный шип кариуры, - повторила она, не исказив незнакомого названия, - не совсем обычное орудие убийства для Лондона, правда? Мистер Таддеуш Шолто вряд ли воспользовался бы таким – полицейские должны это понимать.
- Они считают, он использовал то, что оказалось под рукой. В доме много восточных предметов, а полицейских, как детей, легко сбить с толку необычностью обстановки. Кстати, мы нашли ещё один «знак четырёх» - на клочке бумаги там, в кабинете.
Мисс Морстен вздрогнула. Вот теперь испуг явственно проступил в её чертах. Но когда она заговорила, мне показалось, что голос её стал даже спокойнее:
- Значит, всё это связано в одну цепь? И, наверное, может оказаться опасным?
- Вам нечего бояться.
И снова лёгкое недоумение смешалось в её взгляде с ещё более лёгким осуждением:
- Разве я говорю о себе? Опасность может угрожать вам и доктору... Уотсону.
Эта маленькая пауза перед его именем! У меня снова кольнуло в груди.
- Теперь я просто не имею права оставить так это дело, - тем не менее, стараясь говорить бесстрастно, ответил я. – Улик достаточно и чтобы оправдать мистера Шолто, и чтобы попробовать отыскать драгоценности. Но вам, мисс Морстен, следует отправиться поскорее домой. Доктор... Уотсон, - я нарочно скопировал её паузу, - отвезёт вас. И это будет совершенно безопасно для вас и для него.
Вот теперь её щёки порозовели, словно от стыда.
- Значит, доктор будет провожать меня, опекать и держать за руку? А вы тем временем...?
Я пожал плечами:
- Я попытаюсь преследовать убийц, пока след не остыл.
- И вы думаете, ваш друг на это согласится? Согласится оставить вас? Хорошенького же вы мнения о нём!
«Нет, не от стыда, - понял я. - От гнева, пожалуй – так вернее».
- Вы нуждаетесь в спутнике, поэтому он согласится, - сказал я. – И согласится охотно – вот увидите. К тому же, Уотсону, а не мне разумнее будет исполнить эту роль – в интересах дела.
Как раз в этот миг и сам Уотсон, которому наскучило ждать, присоединился к нам и с ходу вмешался в разговор с той твёрдостью врождённого упрямца, которая частенько нападала на него, коль скоро предоставлялась возможность сунуть голову куда-нибудь к чёрту в зубы:
- Я отвезу мисс Морстен, а потом вернусь сюда. И вы меня дождётесь, Холмс. За полтора часа ваш след не остынет, а я за полтора часа обернусь.
- Не обернётесь, - вздохнул я. – Потому что на обратном пути заедете к чучельнику Шерману на Пинчин-лейн три за собакой. Есть у него такой вислоухий специалист по аромату креозота. Привезите его – я вас подожду, - и, спохватившись, что, кажется, говорю тоном полководца, начавшего проигрывать важнейшее в своей жизни сражение, запоздало добавил. – Пожалуйста, прошу вас.
Уотсон щёлкнул крышкой часов и кивнул.
Я убил время, наблюдая за припадком бурной деятельности Этелни Джонса, который готов был арестовать всех в доме, включая кошку и канарейку, и ещё подумал про себя, что мисс Морстен вовремя уехала. Кто знает, какие бы мысли в воспалённом полицейском мозгу породило сообщение о том, что часть похищенного принадлежит ей. Потом я почему-то стал мысленно представлять, как она выглядела бы в индийском сари с бриллиантами, и эти фантазии завели меня в такие «terraе incognitaе» моей души, что я внутренне содрогнулся и поспешил отпустить в адрес Джонса колкость, от которой он немедленно вспыхнул и ввязался в перепалку, что меня отвлекло.
Наконец, полицейские убрались, захватив арестованных с собой, и я остался один. Труп тоже, слава богу, увезли. Я возвратился в кабинет и снова принялся перебирать вещи на столе. Убитый близнец явно много занимался наукой, отдавая предпочтение химии. Это почему-то задело меня, как если бы он без спроса узурпировал мою суверенную территорию. Клочок бумаги со «знаком четырёх» не заинтересовал полицейских – его просто отбросили в сторону, и я подобрал его и спрятал в нагрудный карман. Потом смочил в креозоте носовой платок и снова вышел на крыльцо – Уотсон запаздывал. Я прекрасно мог понять причины такой задержки – думаю, возьмись я сам сопровождать мисс Морстен домой, дело тоже бы затянулось.
Но сейчас мне это не нравилось, меня это раздражало, и я, пожалуй, впервые отчётливо подумал о Уотсоне, как о сопернике, тут же чуть не поперхнувшись этой со всех сторон дикой мыслью, которая привела меня в такой вопиющий разлад с самим собой, что я с силой стукнул кулаком по перилам крыльца и ссадил кожу.
Спас меня от дальнейшего членовредительства, как ни странно, сам Уотсон, выскочивший из подъехавшего кеба с Тоби на руках, весьма возбуждённый.
- Вы задержались, - заметил я. – Как мисс Морстен?
Его лицо затуманилось:
- Она плакала, - мягко сказал он. – Такое испытание для женщины, и всё за один вечер... Мне так хотелось её утешить, быть ближе, теплее...
- Воспользоваться её слабостью, - подхватил я.
Туман исчез. Зелёные глаза вспыхнули резко и остро.
- Вот именно! – отрезал он. – И я не стал. За что, наверное, буду себя теперь казнить.
- Не казнитесь, - посоветовал я примирительно. – Давайте лучше займёмся нашей историей. У Джонса тут был острый приступ активности, и он арестовал всех в доме, так что мы одни. Я сейчас попробую повторить путь нашего мелкокалиберного убийцы, а вы ждите здесь с собакой. Кстати, как ваша нога? Боюсь, что нам придётся побегать.
- В порядке моя нога, - отмахнулся он.
- Сниму обувь для чистоты эксперимента. Не откажите в любезности подержать, пока я буду изображать верхолаза.
Я пролез в потолочную дыру и чердачное окно и оказался на крыше. Проследить путь маленьких ног оказалось несложно – запах креозота так и шибал в нос, к тому же за трубой я нашёл плетёный кисет с отравленными шипами. Это меня весьма порадовало – не хотелось бы заполучить такую иглу в щёку или в шею, и, слава богу, едва ли у него есть при себе ещё.
Эту ночь назвать скучной у меня язык бы не повернулся. Тоби взял было след, но сбился и протащил нас с Уотсоном на конце поводка несколько кварталов без толку, потом снова взял, и мы бежали за ним через пол-Лондона до самой Темзы, где выяснили, что наши преследуемые предпочли водный путь сухопутному и сели на паровой катер.
Пока мы тратили время и силы на все эти изыскания, расспросы и беготню, ночная темнота начала бледнеть и мало-помалу рассеялась. Наступило утро.
Уотсон выглядел измученным, его хромота сделалась заметной, но пыл ничуть не угас – он рвался немедленно начать прочёсывать всю Темзу сверху донизу.
- Ерунда, - возразил я и постарался призвать его к здравомыслию. – Сами подумайте, сколько здесь причалов, шлюзов, лодок... Нам их и за несколько дней не обойти.
- Что же делать? Ведь мы обещали отыскать сокровища мисс Морстен! – воскликнул он.
«Сокровища мисс Морстен! - отметил я про себя. – Таддеуша Шолто он уже, похоже, в расчет не принимает. А это «мы обещали» вообще великолепно!». Но вслух я сказал только:
- Сейчас мы возьмём кеб и поедем домой. Это лучшее, что мы можем сделать. Позавтракаем, немного отдохнём. А потом я постараюсь мобилизовать дополнительные ресурсы.
- Что вы имеете в виду под «дополнительными ресурсами»? – подозрительно спросил он.
- Там увидите. Поехали.
В кебе я от души повеселился, наблюдая, как измотанный Уотсон пытается задремать, а Тоби, сидя на его коленях, стережёт момент, когда голова его склонится, чтобы, в который раз, чуть подпрыгнув, лизнуть в нос.
- Вам симпатизируют и собаки, и женщины, - вслух заметил я. Он ничего не ответил, только усмехнулся - устало и, по-моему, печально.
- Едва мы отыщем эти сокровища, - сказал я тогда, по-прежнему ни к кому не обращаясь, - мисс Морстен автоматически окажется на совершенно ином уровне социальной лестницы, чем мы с вами. Я прикинул годовой доход с такой суммы – хотите знать, сколько он составляет?
- Благодарю вас, Холмс, я ещё пока, слава богу, и сам не разучился считать.
- Ага! Вас это раздражает? – уличил я. - Не потому ли, дорогой Уотсон...
Но он не дал мне договорить, а, резко повернувшись и уставившись прямо в глаза, перебил:
- А вас почему раздражает то, что меня это раздражает, Холмс?
- Вы устали, Уотсон, - проворчал я, отворачиваясь. – В этом всё дело. Вы просто устали, и вам показалось...
Во время завтрака на Бейкер-стрит мы не возвращались больше к этому разговору, отдавшись обсуждению газетной статьи, восхваляющей Этелни Джонса. Я был едок и насмешлив в замечаниях по поводу всех этих восхвалений, как никогда. Моё расположение духа в то утро после бессонной ночи трудно было назвать хорошим, но с Уотсоном я старался обращаться, не вымещая на нём своих внутренних терзаний. Мне казалось, он вот-вот догадается о том, что творится в моей душе. А творилось в ней следующее: я высчитывал, какой уровень ежегодного дохода позволил бы мне просить руки владелицы половины индийских сокровищ, и какой позволил бы это Уотсону.
Меня отвлекло от вычислений появление моей беспризорной сыскной банды под предводительством Уиггинса.
- Вот они, мои «дополнительные ресурсы», - объявил я Уотсону, расставшись с пригоршней мелких монет, выданных юным джентльменам в качестве аванса. – Они вполне в состоянии обшарить Темзу сверху донизу, а у нас тем временем появится досуг, который я, например, хочу использовать для размышлений в тишине.
Я не сказал, что собираюсь размышлять о деле – тут уже практически не оставалось простора для размышлений. Белый человек на одной ноге - без сомнения, тот, чьё имя, Джонатан Смолл, возглавляло список из четырёх имён, конечно, был заключённым в каторжной тюрьме, где капитан Морстен и майор Шолто служили надзирателями. Сокровища, скорее всего, являлись объектом спорной собственности, и мы имели теперь возможность наблюдать процесс насильственного перераспределения материальных благ. Некоторый экзотический колорит ситуации придавал только босоногий крошка с отравленными стрелами, и я, устав намекать Уотсону на то, с чем мы имеем дело, просто развернул у него на коленях первый том географического справочника и открыл статью о пигмеях с андаманских островов.
Наукообразный текст, набранный, к тому же, мелким шрифтом, окончательно сразил моего утомлённого приятеля. Глядя в книгу осоловелыми глазами, он мучительно пытался понять смысл читаемого в пятый раз абзаца, но не похоже, чтобы преуспел.
- Ложитесь-ка отдохнуть, - посоветовал я, берясь за скрипку, и он с благодарностью последовал моему совету.
Что примечательно, едва он погрузился в сон, Тоби, до тех пор грызущий кость на коврике у камина, оставил своё занятие, осторожно подошёл к дивану, положил на него лапы и, тяжело подсигнув задом, устроился у Уотсона в ногах с длинным умиротворённым вздохом.
Звонок у входной двери вырвал меня из полудремоты, и я, вздрогнув, чуть не выронил скрипку.
- Мистер Холмс, - начала было миссис Хадсон, но, увидев, что доктор спит, понизила голос и прошептала нежнейшим пианиссимо. – Это та, вчерашняя посетительница. Мисс Морстен.
Этого я не ожидал. Я вскочил в смятении, торопливо поправил накидку на кресле, схватил зачем-то со стола газету, уронил её, снова подхватил, а кончил тем, что скомкал и бросил в камин – до такой степени был растерян. И застыл, вздёрнув голову, как солдат на плацу, понятия не имея, куда девать руки, оказавшиеся вдруг необыкновенно длинными.
Мисс Морстен была всё в том же неброском одеянии, но на этот раз ещё и в шерстяной накидке с беличьим воротничком.
- Как жаль, что я выбрала такое неудачное время для визита, к тому же не предупредив заранее, - пробормотала она, тоже заметив спящего Уотсона. – Так неудобно получилось...
- Тем не менее, нам придётся остаться здесь, в этой комнате. А вам - извинить нас за чересчур домашнюю обстановку. Пожалуйста, прошу вас ближе к огню, – предложил я, пододвигая кресло. - На улице, похоже, похолодало.
- Да, поднялся ветер, - она снова покосилась на Уотсона, продолжавшего безмятежно спать.
- Не беспокойтесь, если мы не будем шуметь, мы ему не помешаем,- сказал я. И, не удержавшись, добавил с проскользнувшей досадой. – Если вы, конечно, не к нему...
- Нет, мистер Холмс, я рассчитывала с вами поговорить.
- Вас, я полагаю, привело что-то важное?
- Ну, это как посмотреть, - усмехнулась она. – Я просто хотела изложить вам кое-какие соображения и спросить вашего совета. Дело, собственно, вот в чём: когда я шла сюда вчера, у меня была лишь маленькая загадка, и, решив её, я надеялась пролить свет на судьбу отца. Это было разумно и... извинительно. Но теперь обстоятельства переменились: я уже знаю, как умер мой отец, а история получила развитие, которого я не могла предполагать. Произошло убийство. Люди, неповинные в нём, арестованы. Сокровища украдены, а вы хотите преследовать похитителей... – она ненадолго замолчала, словно собираясь с мыслями. Я ждал, не перебивая её. Уотсон вдруг всхрапнул и завозился, и мы оба синхронно бросили на него взгляды.
- Неудобно... – снова сказала Мэри.
- Я даже не скажу ему, что вы здесь были, - ещё понижая голос, сказал я. – Он не проснётся, если мы не будем шуметь. Он очень устал.
- Он – очень хороший человек, - вдруг мягко сказала мисс Морстен, покачав головой. – Мы не слишком долго общались, но это бросается в глаза. Если хотите знать, я вам даже позавидовала – иметь такого партнёра, такого друга – везение.
- С этим не поспоришь, - хмуро сказал я, потому что с этим, действительно, нельзя было поспорить. И её справедливо могло бы удивить выражение моего лица – она ведь не знала, какого рода противостояние спровоцировали её синие глаза. Да что она! И Уотсон этого не знал пока, не догадывался, и только я должен был тащить на плечах весь груз противоречивых чувств. Ну что ж, я не отказывался, но и радоваться тут было нечему. Равносторонний треугольник – фигура устойчивая, а вот золотого сечения всё равно не найдёшь.
Между тем мисс Морстен снова вернулась к делу, по которому пришла. И прежде, чем она заговорила, в её глазах отразилась решимость настоять на своём, во что бы то ни стало.
- Я не хочу, чтобы вы продолжали заниматься поисками этих драгоценностей, - сказала она.
- Гм... – неопределённо хмыкнул я.
- Не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.
Я встал и молча прошёлся по гостиной раз и другой, что выглядело, кажется, не слишком вежливо. Растерянно поправил плед, которым был укрыт Уотсон.
- Я вас чем-то расстроила? – встревожилась мисс Морстен.
- Н-нет, не расстроили... Тут другое, - я привычно запустил руку в волосы, ероша их со лба к затылку. – Вы правильно сказали, сказали то, что должны были сказать. Я даже подспудно ждал от вас этих слов. Но... вы ведь знаете, что я отвечу?
- Убит человек... – полувопросительно произнесла она.
- Да, и это тоже. И то, что есть подозреваемые, хотя они, конечно, сумеют оправдаться и без моей помощи, а хоть бы и с моей помощью – всё равно. Но главное сейчас драгоценности.
- Что-что? – она посмотрела на меня ошеломлённо, почти гневно. – Вы говорите: эти индийские побрякушки – главное?
Я снова взъерошил волосы:
- Мисс Морстен, я – химик-любитель.
- Ну и что же? – не поняла она.
- Даже когда я предвижу, как должна пойти та или иная реакция, я всё равно беру ингредиенты и сливаю их вместе, а потом добавляю катализатор, чтобы получить наглядное представление об их взаимодействии.
- И под катализатором вы понимаете сокровища Агры?
Я кивнул.
- А под ингредиентами меня и... кого?
Я почувствовал прилив крови к лицу и знал уже, что краснею, отвратительно-некрасиво, неровными пятнами, вокруг которых моя бледная кожа кажется ещё бледнее. Если она будет сейчас настаивать на ответе, я просто захлебнусь этой прилившей к лицу кровью.
Но и щёки мисс Морстен тоже вдруг тронула лёгкая краска. Клянусь, она поняла гораздо больше, чем я сказал вслух.
- И ради вашей... химии вы готовы рисковать? И им, - кивок в сторону дивана, - тоже?
Я скосил глаза: Уотсон всё так же безмятежно спал.
- Он не простит мне, если я этого не сделаю, - тихо сказал я.
- Вот как? – она снова показалась мне рассерженной. – Значит, вы – естествоиспытатель, и без эксперимента на веру ничего не принимаете?
Я молча кивнул.
- Но, полагаю, хотите, чтобы другие вам верили?
-Я не могу их заставить.
- Заставить? Мне всё труднее вас понимать. Например, доктор Уотсон...
Проклятье! Уотсон, и не присутствуя сознательно, умудрился присутствовать при разговоре,. Причём, без всякого волеизъявления. Любопытно, каково было расположение звёзд при рождении этого человека?
- Я заметила, что вы очень расположены друг к другу. Неужели и его доверие для вас недостижимо простым естественным путём, каким сближаются все люди?
- Нет, - это я уже не сказал, а, скорее, прохрипел. – Ведь я его тоже кинул в пробирку.
- А себя? – остро спросила она и посмотрела так, что я снова начал захлёбываться собственной кровью.
А дальше произошло что-то совершенно непонятное и невозможное – какая-то дикость. Она поднялась, сделала два шага ко мне и вдруг провела ладонью по моей щеке – так легко и быстро, что я до конца не понял, произошло ли это или только почудилось мне. И тут же вышла, а я стоял – дурак дураком – и понять не мог- во-первых, что это сейчас было со мной, и во-вторых, о чём это мы между строк успели поговорить? Одно я знал: нашу квартиру на Бейкер-стрит только что посетила одна из самых проницательных женщин Лондона, а хуже всего то, что в своей проницательности она от души попрактиковалась на мне – сыщике Холмсе, которого Уотсон недавно назвал самым непроницаемым человеком в мире. В общем, проницательность Лондона побила непроницаемость мира, как ребёнка.
Слава богу, что к тому моменту, как Уотсон проснулся, я успел взять себя в руке. Но умалчивать о визите мисс Морстен мне было трудно, как трудно бывает в детстве умолчать на исповеди о том, что сосед за ухо вытащил тебя из куста малины. А сказать... Это тоже было выше моих сил.
- Вы так крепко спали, - пробормотал я. – А я боялся, что мы разбудим вас своим разговором...
Сейчас он спросит, кто это «мы», и мне придётся не врать. Но он, растирая замятую диванной подушкой щёку, спросил:
- Есть ли какие-нибудь новости?
И с этой розовой замятой щекой, взлохмаченный, полупроснувшийся, он вдруг показался мне настолько близким, почти родным, что я мысленно выплеснул из пробирки всё, что мысленно же в неё намешал.
- Никаких новостей, Уотсон. И это странно. Признаться, я рассчитывал, что Уиггинс и его головорезы будут расторопнее.
- А я могу чем-нибудь помочь?
- Нет, пока нужно только ждать. Делайте с собой, что хотите, я останусь здесь.
- Тогда я съезжу в Камберуэлл, навещу мисс Сесил Форрестер – вчера она просила меня зайти.
- Мисс Сесил Форрестер? – ехидно переспросил я, и мои ингредиенты сами собой шлёпнулись обратно в пробирку – с ума я сошёл, что ли, прерывать эксперимент, когда он в самом разгаре.
- И мисс Морстен тоже, разумеется, - вспыхнув, резковато проговорил он. – Я обещал ввести их в курс дела – полагаю, в этом нет ничего такого, что бы...
Я остановил его небрежным жестом:
- Воля ваша. Хотя на вашем месте я бы, пожалуй, промолчал. Женщинам никогда нельзя доверять полностью – даже лучшим из них.
Я знал, о чём говорю – моя щека до сих пор ощущала мимолётно-невесомое прикосновение ладони.
Он только плечами пожал и начал собираться. Он был уже почти в дверях, когда я понял, что если не скажу ему ещё хоть пару слов, у меня останется ничем не оправданное, но явное ощущение ссоры.
- Уотсон, - окликнул я.
Он обернулся вопросительно.
- Секунду, - я сорвался с места и ринулся в свою комнату. Сорвал с вешалки шейный платок – атласно-серый с изумрудной искрой - и вернулся с ним в гостиную. – Этот лучше подойдёт к вашим глазам. Позвольте... – и повязал ему со всем тщанием.
- Спасибо, - сказал он серьёзно, на мгновение придержав мою руку у своей ключицы и испытующе глядя мне в глаза.
- Да что вы, не стоит, - я улыбнулся так широко, как только губы раздвигались.
- Я вернусь часа через два, - сказал он. – Вы бы всё-таки отдохнули, Холмс, - и вышел.
Всё время, пока его не было, я изводил себя расходившимся воображением. Мне представлялся в деталях их разговор: Уотсон рассказывает о нашем расследовании - а он прекрасный рассказчик – и мисс Морстен так живо реагирует: она то вздохнёт восхищённо, то испуганно прижмёт пальцы к губам тем характерным для неё жестом, который я уже успел подметить, то улыбнётся, чуть опустив лицо, отчего улыбка получается лукавой. Я словно воочию видел всё это, и мне было досадно сознавать, что Уотсон при этом присутствует, а я - нет, что это его слова вызывают улыбку, и восхищение, и испуг, а мои вызвали, пусть мягкое, но осуждение, пусть осторожную, но отповедь.
В конце концов, я вынужден был честно спросить сам себя: отчего я так терзаю своё самолюбие, и что именно меня пленило в этой женщине? Неужели только внешность? Я не мог сказать, что она обладала какими-то выдающимися достоинствами – природная мягкость и женственность не в счёт. Я не видел проявлений блестящего ума или каких-либо необыкновенных талантов. Получалось, я просто иррационально, по животному, реагирую на неё, как самец на самку.
Это было досадно – более того, это было унизительно для меня. Это, наконец, вынуждало признать, что все мои заблуждения насчёт доминирования мозга над инстинктами, которого я якобы добился – просто полная чушь, и любая обезьяна-самец, исходящая похотью по красивой с обезьяньей точки зрения самке, ничем не хуже меня.
В конце концов, этими копаниями в себе я расцарапал свою душу до крови – так, как расцарапывают порой зудящий волдырь. Уотсона всё не было, известий о паровом катере тоже не было, и я извёлся от пустого ожидания до такого состояния, когда каждый скрип двери, каждый стук колёс проезжающего мимо экипажа отзывается в сердце болезненной экстрасистолой. Я задыхался в четырёх стенах, и когда Уотсон, наконец, вернулся, заявил ему, что больше ждать не могу и сам отправлюсь на поиски катера.
- Пойти с вами? – предложил он свои услуги.
- Нет, оставайтесь здесь. Могут поступить какие-нибудь известия. Если так и будет, действуйте по обстановке.
Уотсон кивнул, и тут я заметил, что он выглядит каким-то особенно задумчивым, словно взялся биться над непосильной задачей, уже истерзавшей его и продолжающей терзать. Но когда я спросил его, он встряхнулся, улыбнулся и сказал, что всё в порядке.
Поиски не заняли у меня слишком много времени. На всякий случай я дал объявление в газету – якобы от имени жены хозяина катера, обеспокоенной долгим отсутствием мужа, но это был, скорее, запасной вариант. Я уже сообразил, что надёжнее всего было бы не оставлять приметный катер на открытой воде, а поставить на время в какой-нибудь док для мелкого ремонта, где он подождёт - и не на глазах и, в то же время, готовый к выходу в любой момент. Полиция дня через два перестанет обшаривать Темзу, и сокровища можно будет вывезти без особого опасения.
В шестом по счёту доке мне повезло. Околачиваясь вокруг да около под видом старого безработного матроса, выпрашивающего даровую выпивку, я сумел увидеть не только катер, но и его хозяина. Фантастическое везение! Теперь я даже знал, на какое время назначен выход и мог привлечь полицию к решительным действиям. Оставив у выхода из дока постового беспризорника из ватаги Уиггинса, я отправился формировать группу захвата. Для этого нужно было дать телеграмму Джонсу, взять с собой Уотсона и захватить полицейский катер в качестве плавсредства.
«Итак, Мэри Морстен получит свои сокровища, - про себя усмехнулся я. – Вот уж неприятность для Уотсона! Не в этом ли кроется причина его сегодняшней задумчивости?»
Что до меня самого, я понимал, что, дойди до этого, разница в доходах меня не остановит. Зато остановит другое. Сам институт брака. Я не мог себя представить в рядах его приверженцев. Брак налагает определённые обязательства – притом, не внутреннего чувства долга, а формального плана. Брак переводит чувства из сугубо личного обращения в общественную категорию, делая их достоянием любопытствующей толпы. Я готов был хранить верность и хотел бы, чтобы мне хранила верность любимая мною женщина, но отнюдь не хотел, чтобы за этим имели возможность наблюдать сотни посторонних глаз. Да даже пусть и одни, но чужие. Объявления о помолвке, объявления о свадьбе на страницах газет заставляли меня скептически кривить губы и, в любом случае, я не мог себе позволить стать героем подобных публикаций.
«Возможно, мне стоит объясниться с мисс Морстен, раскрыть ей мою точку зрения, - думал я, быстрым шагом направляясь вдоль набережной, - хотя, возможно, она ни о чём пока не догадывается, и тогда я буду глупо выглядеть, да ещё и Уотсона, пожалуй, поставлю в дурацкое положение». Кстати сказать, попади Уотсон в её глазах в дурацкое положение сам, без моего участия, я, возможно, не стал бы протестовать. Эта мысль внезапно мелькнула у меня и, должен признаться, спокойствия моей совести не принесла. Я даже невольно поёжился, но, может быть, это было и просто от холода.
С Темзы дул пронизывающий ветер, и я озяб в своём старом бушлате, прекрасно годящемся для маскировки, но совершенно не подходящем к погоде. Наконец, замёрзший до дрожи, я нашарил в кармане несколько монет и свистнул кеб.
- Куда везти, отец? – весело спросил дюжий бородатый кебмен, и я вместо «Бейкер – стрит» отчего-то вдруг, как против воли, проговорил: «Камберуэлл».
Зачем я туда поехал? Ведь в таком виде я даже встретиться с ней не могу. Похоже, меня тащил за собой какой-то сумасбродный демон, вселившийся в мою душу так не вовремя.
У почтового отделения я велел остановить, расплатился с кебменом, вышел и отправил телеграмму, какую и собирался отправить: «Немедленно идите на Бейкер – стрит. Если я не успею вернуться, подождите меня. Следую по следам норвудской парочки. Если хотите участвовать в финале, можете присоединиться к нам». С последним «если» я, пожалуй, немножечко блефовал – без участия Джонса финал представлялся мне слабо: ни я, ни Уотсон собственными катерами не располагали – не гнаться же нам за «Авророй» по берегу в надежде, что где-нибудь она всё-таки пристанет.
Итак, я вышел с почты, убеждая себя, что только ради почты сюда и заехал, как вдруг мисс Морстен сама собственной персоной попалась мне навстречу. Разумеется, она меня не узнала, и я не смог побороть искушения – подковылял к ней, приволакивая ногу, и попросил ссудить старого немощного моряка какой-нибудь мелкой монетой, обещая отдать непременно, как только поправлю дела.
- Сегодня так холодно, - проговорила она, с сочувствием глядя на меня. – Вот вам немного денег – пальто на них, конечно, не купишь, но вы можете купить тёплый шарф, и вам станет хоть чуть-чуть теплее.
- Но шарф так дорого стоит, миледи, - набрался ещё большего нахальства я, хотя сумма была вполне достаточной.
Даже не переменившись в лице, она снова полезла в кошелёк, но вдруг задержала руку и стала пристально вглядываться в моё лицо. Я не стал отворачиваться. Мне просто не захотелось отворачиваться от этих внимательных синих глаз, и я позволил ей себя рассмотреть.
- А вы всё смешиваете вещества в пробирках, мистер Холмс? – не очень-то ласково спросила она. - Хотели посмотреть, каков предел моей щедрости, не так ли?
- Что именно меня выдало? – спросил я. – Это важно с практической точки зрения, мисс Морстен – от успеха маскировки порой зависит моя жизнь.
- Отсутствие запаха немытого тела. Вы – чистоплотный человек, мистер Холмс, и вам едва ли удастся достигнуть такого амбре, которое источает подобный субъект.
- У вас необыкновенно тонкое обоняние, - покачал я головой. – Надо будет впредь учесть.
- И у вас запоминающиеся глаза. Не хотите быть узнанным – не смотрите никому в глаза.
Я кивнул, и мы оба надолго замолчали.
Зайдёмте к нам, - предложила, наконец, мисс Морстен. Возможно, ей и не хотелось этого предлагать, но молчание стремительно перерастало в неловкость.
- Боюсь, мой вид...
- Мисс Форрестер нет дома, - перебила она. – Мы будем одни, и ваш вид как нельзя более кстати – меньше пересудов со стороны соседей, сойдёт за благотворительность. Зайдёмте, я вас угощу горячим чаем, не то вы продрогли.
Я согласился, и мы поднялись по лестнице в небольшую, но уютную квартиру, носившую на себе отпечаток как пожилой владелицы, так и её молодой компаньонки.
- Вы пользуетесь определённой свободой, вас никто не пытается стеснять, - заметил я.
- Мисс Форрестер ни разу не дала мне понять, что я занимаю зависимое положение, - вспыхнув, сразу расставила точки над «i» моя собеседница. – Она друг мне, а не просто хозяйка. И я плачу ей привязанностью, поверьте.
- Видимо, мисс Форрестер умеет расположить к себе, - заметил я. – Моего друга Уотсона она пленила с первой встречи – настолько, что он не мог дождаться возможности нанести вам обеим визит.
Румянец на её щеках стал гуще.
- Да, я заметила, что нравлюсь ему, - спокойно сказала она. – Он не так интересен и волнующ, не так восхитителен и экстравагантен, как вы, но он добр и надёжен. Да вы и сами это знаете не хуже меня. И он наивен. Ему, во всяком случае, не пришло бы в голову последовать сюда за вами, чтобы выпытывать, к чему привёл наш разговор.
Её прямота оказала на меня очень сильное воздействие – кровь бросилась мне в лицо так сильно, что на глазах выступили слёзы.
- Вы слишком хорошего мнения обо мне, - сказал я хрипловато, - если считаете, что все – абсолютно все - мои поступки настолько уж рациональны. Я сам не знаю, зачем оказался тут, и я, в любом случае, не мог предвидеть, что встречу вас на улице, а уж тем более, что мне удастся напроситься в гости.
- Но... – немного растерялась она, - мне кажется, вы сами поддерживаете такое мнение о себе...
- Сейчас – нет, - угрюмо буркнул я. Меня грызла досада – разговор наш что-то снова заехал не туда.
- Извините меня, пожалуйста, - она протянула руку и мягко коснулась моего предплечья. – Я, кажется, обидела вас, а ведь я совсем не хотела.
- Не извиняйтесь, мисс Морстен. Я привык играть роль бездушного и расчетливого арифмометра, меня и доктор Уотсон так называет.
- Не клевещите на доктора, - мисс Морстен как-то особенно мудро понимающе улыбнулась. – Он отзывается о вас совсем иначе. Да и я такого не говорила.
Я опустил голову. Молча. Не так важно, в конце концов, что о тебе говорят – важно, что думают.
- Если бы я была столь самонадеянна, - продолжала она, всё так же улыбаясь, - чтобы предположить, что могу на вас влиять, я сказала бы, что очень дурно на вас влияю, мистер Холмс.
- Вы не знали меня прежде, - возразил я, быстро вскинув глаза.
- Я слышала мнение вашего друга о вас. И по вашему лицу могу в какой-то мере судить о вашем собственном мнении о себе.
Я коротко рассмеялся, признавая справедливость её слов.
- Давайте пить чай, - сказала она, помолчав. – Довольно смущать друг друга словами и чувствами, которые всё равно ведут в тупик. Вы, конечно, любите крепкий, без сахара и сливок?
- Вовсе нет, не угадали. Я люблю сладкий чай со сливками. Я вообще сластёна. Почему то это удивляет, едва я честно признаюсь.
- Тогда попробуйте вот этих конфет, - сказала она, явно, твёрдо решив больше не поддаваться ни на какие провокации и просто быть любезной. С четверть часа мы пили чай, беседуя на отвлечённые темы – в частности, она рассказывала мне о своей жизни в Индии, где провела несколько детских лет, а потом я откланялся и ушёл с каким-то непонятным горьким осадком недосказанности и недопонятости.
Когда я вернулся на Бейкер-стрит, там уже громким голосом разглагольствовал о чём-то инспектор Джонс – я услышал его, ещё и не войдя, через дверь. Уотсон отвечал односложно и очень тихо. Громогласный полицейский явно подавлял его. Мне захотелось ещё разок проверить свой грим на них обоих, и я разыграл маленький спектакль, зорко следя за реакцией. Уотсон узнал меня чуть раньше, чем я раскрылся, и в его зелёных глазах острым огоньком вспыхнуло предвкушение забавы. Я не обманул его ожиданий, внезапно сорвав маску, и мы все трое некоторое время хохотали во славу моих актёрских успехов. Отсмеявшись, я спросил Джонса, что там вышло с его версией о виновности брата Шолто?
- Ничего не выходит, - с досадой пожаловался полицейский. – У него твёрдое алиби. И на весь день – по минутам. Пришлось выпустить эту птичку из клетки.
- Ладно, я поймаю вам парочку взамен, - я изложил свой план, и Уотсон нахмурился:
- Ожидать их у выхода из дока, на воде? А не лучше ли оставить засаду в месте предполагаемой высадки или перехватить, выскочив наперерез? Катер быстроходный – как бы они не ушли от нас...
- Предложение неплохое, - согласился я. – Но у нас нет твёрдой уверенности, что они направятся именно туда, куда бы нам хотелось. Всё-таки, мой план надёжнее, если, конечно, в распоряжении полиции найдётся достаточно быстроходный катер.
- Найдётся, - пообещал Джонс. – Дырявого хлама мы не держим.
- Но в благодарность за помощь вы должны выполнить три мои желания, как в сказке, помните? – улыбнулся я.
- Какие? – насторожился Джонс.
- Ну, во-первых, катер и команду вы предоставите в моё распоряжение. Дело это деликатное – не хочу, чтобы в последний момент всё рухнуло из-за неумелого руководства.
Джонс проглотил пилюлю молча. Только кивнул головой на бычьей налившейся кровью шее.
- Во-вторых, часть сокровищ, которые мы ищем, принадлежит некой мисс Морстен – вы, может быть, помните её, она была с нами в Пондишери-лодж. Я хочу, чтобы мой друг Уотсон лично доставил ей этот сундучок, и она первая открыла его. В дальнейшем можете забирать и совершать с ним все необходимые формальности.

@темы: авторский фик, АКД

---

Львиная грива.

[hoelmes]

Клип по заявке за нумером "22
Название: Львиная грива
Автор: hoelmes
Вариант фандома: "Гранада"
Звукоряд: саундтрек к к/ф"Остров сокровищ" ( "Джойс и акула") и немного заставка сериала.

@темы: ШХ'Гранада

---

Первое Рождество

[archgavriil]

Название: Первое Рождество
Автор: archgavriil
Канон: Шерлок (2009)
Жанр: romance
Категория: преслэш
Пейринг: ШХ/ДУ
Рейтинг: G
Размер: мини, 1700 слов
Дисклеймер: вся трава у Гая Ричи
Заявка: написано на Sherlock Holmes Big Party 2011-12; для Lalayt: «Шерлок Ричи или ВВС. Очень хочется теплого, нежного флаффа. Что-то вроде домашнего ужина после распутанного сложного дела и Холмс не язвит, а спокойно, с любовью наблюдает за своим другом. И вообще, хочу, чтобы в тексте была атмосфера полнейшего взаимопонимания между героями и много намеков на их отношения»
От автора: боюсь, я перевернула заявку с ног на голову, но... написано с любовью к героям и заказчику)


Звук выстрела разнесся по переулку, а через несколько секунд запоздалым эхом прозвучал одинокий полицейский свисток. Вскоре к нему присоединилось еще несколько, заставив Уотсона поморщиться – эти пронзительные трели звучали ничуть не лучше, чем скрипичные экзерсисы Холмса.
Самого Холмса мелодичность полицейского сопровождения едва ли волновала, однако и на его лице появилась гримаса неудовольствия:
-Ну нет, общаться с этими господами я не стану. Идемте, Уотсон, скорее! Теперь они справятся и без нас.
-Вы уверены?
-Более чем, - Холмс уже стремительно шагал прочь, продолжая говорить на ходу, так что доктору пришлось поспешить следом. – Пуля отрикошетила от стены – при желании вы могли услышать этот звук. После этого она попала Парксону в ногу – думаю, в ту самую, по которой вы так удачно успели ударить тростью. В итоге – шансов уйти даже от нашего неторопливого инспектора у этого джентльмена нет...
-В отличие от нас, - доктор совершенно правильно истолковал циничную усмешку детектива.
Темный переулок закончился как раз вовремя: судя по топоту дюжины ботинок и возбужденным выкрикам, полицейские только что обнаружили раненого грабителя.
Револьвер, из которого была выпущена подкосившая его пуля, уже покоился в одном из карманов Холмса, в этот момент молча шагавшего вместе с доктором Уотсоном вдоль Ладгейт-хилл. Несмотря на довольно поздний час, людей на улице было немало, однако Холмс двигался вперед с небрежной уверенностью хозяина этих каменных джунглей – и толпа неосознанно расступалась перед ним. Уотсон, идя на полшага позади детектива, лишь качал головой, невольно вспоминая виденного однажды в Афганистане тигра.
У самой вершины холма, там, где Ладгейт-хилл разделяется перед собором на две части, они наконец поймали кэб – как раз вовремя, по мнению доктора. Усевшись поудобнее и вытянув вперед ноющую ногу, он искоса посмотрел на Шерлока:
-У вас очередной приступ скромности? – поинтересовался он, чуть приподняв шляпу набалдашником трости.
-Скорее, лени. Объяснения с нашей доблестной полицией и ее сообразительным инспектором отняли бы у нас не менее получаса – в лучшем случае, - Холмс выразительно закатил глаза, и доктор механически кивнул в ответ, соглашаясь с подобным предположением. – А я бы предпочел провести это время с большей пользой.
-Например? – довольно скептично уточнил Уотсон. Он готов был услышать самые разные версии, начиная с пресловутой игры на скрипке до курения новых сортов табака, в лучшем случае – работы над очередной монографией, хотя в последнее, учитывая настроение детектива, верилось с трудом.
Однако Холмс, молча на него покосившись, отвечать не стал. Вместо этого он уставился в окно, глядя на проносившийся мимо вечерний город, и у доктора сжалось сердце. Только не очередной приступ меланхолии, пожалуйста! – в отчаянии подумал он, но как раз в этот момент свет газового фонаря скользнул по лицу детектива, выявляя при этом темные круги под глазами и... хитрую усмешку, спрятанную в уголках рта. Уотсон сокрушенно покачал головой:
-Что бы вы ни задумали, я надеюсь, это не затронет Гладстоуна... и стены, - добавил он, подумав. – Мне нравятся новые обои.
-Дорогой Джон, вы слишком пессимистично настроены, - Холмс усмехнулся уже в открытую. – В конце концов, это ведь канун Рождества – улыбнитесь!
-Вы мне еще кэролс спеть предложите, - ошеломленно пробормотал доктор. – Рождество?
-Что не так с Рождеством? – приподняв бровь, поинтересовался Шерлок, поворачиваясь к нему всем корпусом. В уголках губ по-прежнему таилась тень улыбки, но темные глаза смотрели внимательно, словно экзаменуя Уотсона.
-Что не так с вами? – парировал Джон. – Еще вчера вы запретили миссис Хадсон украшать дом остролистом и пообещали сжечь рождественскую ель!
-Заметьте, я не возражал против индейки, - самодовольно ответил Шерлок.
-Ну еще бы...
-В общем, я рассмотрел ситуацию с другой стороны, и изменил свое мнение.
-Я в восторге! – доктор откинулся назад и, сложив руки на груди, мрачно уставился в окно, словно копируя Шерлока пять минут назад. Неизвестно, о чем думал в тот момент детектив, но сам Уотсон с трудом удерживался от того, чтобы не наговорить необдуманных, но рвущихся из груди резкостей, а то и ударить Холмса. Именно из-за упадочнических настроений последнего доктор отказался от встречи с однополчанином и поездки в тихую загородную усадьбу, понимая, что не сможет насладиться семейным уютом, каждую секунду гадая, не экспериментирует ли Шерлок в данный момент с новой дозой кокаина. И что теперь? Нездоровое оживление вместо суицидальных экспериментов облегчения не приносит, и уехать он все равно не сможет; и дело не в том, что праздник испорчен. Нет, дело в странной тоскливой пустоте, которая снедает его в те минуты, когда он находится рядом с Шерлоком – словно умирающий от жажды в пустыне, смотрящий на дрожащий от жаркого марева мираж оазиса. Кажется, протяни руку – и ты будешь счастлив; но на самом деле ты зачерпнешь лишь горячий песок, загадочную улыбку и блеск проницательных темных глаз.
-Вы не умеете лгать, - покачал головой Холмс, следуя примеру доктора и отворачиваясь к окну – так, чтобы лишь готовящийся к Сочельнику Лондон видел его глаза и спрятанную в самой их глубине невысказанную надежду.
-Научите меня?
-Нет, приведу в восторг.
Уотсон не сразу нашелся, что ответить на подобное заявление. К счастью, в этот момент кэб наконец остановился у дома номер 221б по Бейкер-стрит; все, что оставалось доктору – это выйти следом за Шерлоком и, вдохнув морозного воздуха, подойти к двери.
Внутри было темно и почему-то очень тихо. Не то, чтобы миссис Хадсон обычно сильно шумела, но звук подъехавшего кэба, а затем открывающейся двери всегда привлекали ее внимание. Однако в прихожей ее не было, не появилась она и спустя полминуты, заставив Джона страдальчески закатить глаза и сделать шаг в направлении кухни: все же, немолодая женщина могла почувствовать себя плохо... вот только беспокоит это, похоже, только его одного.
Голос Шерлока прозвучал мягко и, кажется, чуть виновато:
-Не переживайте, друг мой, наша загадочная домовладелица всего лишь уехала в гости к сестре.
Доктор в растерянности остановился и обернулся к детективу:
-Но еще утром она никуда не собиралась... Как вы узнали? По следам на крыльце и завернувшемуся уголку ковра?
Шерлок, успевший скинуть пальто и снять шляпу с широкой усмешкой провел рукой по взъерошенным темным волосам:
-Я давно говорил вам, эта женщина меня пугает... И я рад, что вы заметили ковер, ваша наблюдательность растет. Единственное, что вы упустили – записку на столике, - он продемонстрировал доктору аккуратно сложенный лист писчей бумаги.
-Прекрасно! – Уотсон едва ли не выкрикнул это, испытывая настоятельную необходимость как следует ударить кулаком по стене. Он, как идиот, беспокоится об этих людях, вот только им до этого нет никакого дела.
Шерлок лишь покачал головой, и предложил на удивление кротко:
-Возможно, нам стоит подняться наверх?
Это было ошибкой, наверное – Джон знал, чувствовал, что ведет себя очень грубо, но сдержаться не мог, и, практически оттолкнув Шерлока, молча зашагал по лестнице вверх. Как ни странно, Холмс последовал за ним без упреков или саркастических замечаний.
В гостиной, которую они делили на двоих, было куда светлее, чем в прихожей – и заметно теплее. Причиной тому был, несомненно, пылающий камин, разожженный, по всей видимости, около часа назад. На столике между кресел, придвинутых ближе к огню, красовалась бутылка мадеры и пара пустых бокалов, рядом стояла тарелка с бисквитами, совсем свежими, судя по всему. Что-то странное было во всем этом, что-то не совпадающее с обычной картиной, но, пока Уотсон подбирал слова, чтобы сказать об этом, ему на плечи почти невесомо легли руки Шерлока:
-Я думаю, пальто уже можно снять? – в его голосе не было даже намека на шутку. – Если, конечно, вы не мерзнете, дорогой друг.
-Я-то не мерзну, - Джон, невольно подчинившись этим рукам, послушно избавился от верхней одежды, - но... Что здесь происходит?
-Э-э... ничего? – вопросом на вопрос ответил Шерлок, но едва уловимая усмешка в уголках рта была уже знакома Уотсону, и вызывала у него столь же знакомое головокружение и отчаяние. Головокружение от захлестывающих, совершенно не праздничных эмоций, и отчаяние – от того, что он никогда не поймет этого человека.
-Это! – Джон беспомощно махнул рукой, обводя гостиную, словно подготовленную для приема гостей – довольно интимного приема, стоило бы заметить, но он думал не об этом. Он думал о том лишь, что его снова разыгрывают или используют, и о том, что он до смерти устал от всего этого, устал жертвовать всем ради людей, которые это не ценят. Ради человека, который...
Который вздохнул и сокрушенно покачал головой:
-Я всего лишь хотел устроить для вас сюрприз, Уотсон. Небольшой домашний праздник. В последние дни вы выглядели весьма расстроенным, и я...
Доктор с трудом мог поверить своим ушам. Недоуменно нахмурившись, он впился изучающим взглядом в лицо Шерлока, но тот выглядел как никогда серьезным, даже улыбка покинула его блестящие глаза.
-Я, - осторожно произнес он, - был расстроен из-за того, что вы выглядели чересчур задумчивым – что, как известно, не к добру.
-Но я был задумчив потому, что, - Шерлок умолк и сосредоточенно потер кулаком лоб, а затем уставился на Уотсона непривычно растерянно:
-Скажите, доктор, я – идиот?
-Ну, этот диагноз не совсем верен, - Джон протянул это нарочито медленно, просто потому, что не мог подобрать нужных слов; а еще – потому, что у него кружилась голова. Недоверие и обида сменились стыдом, еще более жгучим оттого, что Шерлок стоял прямо перед ним – такой открытый и, кажется, смущенный.
-Вы можете поставить другой? – Холмс чуть склонил голову набок, глядя на Джона снизу вверх.
-Это не так просто, как кажется, - чем больше Джон тянул с ответом, тем жарче горели его щеки, и тем расслабленнее становился Шерлок, но отчего-то сейчас Уотсона это совсем не злило. – Для этого нужно как следует изучить пациента. Правду сказать, психические расстройства – не совсем моя специализация, но я думаю, долгая доверительная беседа здесь поможет.
-Насколько долгая? – немедленно и как-то очень деловито уточнил Холмс. Уотсон приподнял бровь с деланной небрежностью, чувствуя при этом, как сердце начинает заходиться в каком-то исступленном ритме.
-Я думал, вы спросите, насколько доверительная, - ответил он севшим внезапно голосом. Шерлок очень аккуратно обхватил ладонями его плечи, и доктора будто парализовало. Он чувствовал себя невероятно беспомощным и одновременно – защищенным, осознавая, что руки, способные принести смерть любому недругу, касаются его с такой нежностью. Он сказал бы – с любовью, но...
Шерлок пожал плечами:
-Разве у нас есть проблемы с доверием?
Джон сделал глубокий вдох, но вместо предсказуемо резкого ответа задал встречный вопрос:
-Разве у нас есть проблемы со временем?
-Ну, это как посмотреть, - Шерлок задумчиво склонил голову. – В доме напротив вполне может прятаться наемный убийца, готовый пристрелить нас в любую секунду. Или, что намного хуже, миссис Хадсон может вернуться раньше, чем обещала мне.
Лукавый огонек в его глазах, кажется, освещал комнату ярче, чем пламя свечей, и доктор чувствовал, как в его собственных глазах загорается такой же свет.
-Да, вы правы: времени всегда недостаточно.
Он сделал глубокий вдох, словно готовясь нырнуть в пугающе бездонный омут – омут неизвестности и темных глаз.
-Предлагаю использовать его с умом.
-Мой ум – в вашем распоряжении, - с готовностью отозвался Шерлок. – Как и я сам, - добавил он чуть тише прежде, чем доктор успел вздохнуть. – Я никогда не хотел задеть вас, разочаровать или ранить, клянусь.
-Возможно, пора доказать это на деле? – Уотсон, наконец, прикоснулся к Шерлоку – не в первый раз, но все-таки впервые.
-С удовольствием. Кажется, я начинаю любить Рождество.

@темы: авторский фик, ШХ'09

---

Из воспоминаний доктора Джона Уотсона, отставного офицера военно-медицинской службы.

[Alyena]

Написано по заявке Элис Хадсон - "Очень хочется историю о жизни доктора Уотсона до встречи с Холмсом. Особенно об индийском периоде. Можно с мистикой".
Автор - Alyena.
Предупреждение - слэша нет и не будет!

Продолжение в комментариях.

Из воспоминаний доктора Джона Уотсона, отставного офицера военно-медицинской службы.

1

Весной 1893 года, еще не оправившись от второй страшной потери в своей жизни, я задумал написать эти воспоминания. Не знаю, решился бы я доверить бумаге все те странные и совершенно необъяснимые современной наукой события, которым я был свидетель, если бы пребывал в спокойном и рассудочном состоянии духа. Но когда теряешь самого близкого друга, а вскоре и любимую жену, то о спокойствии речи уже не идет. И пусть даже эти записки не увидит ни один из ныне живущих людей, мне становится спокойнее, оттого что когда-то в далеком будущем люди узнают чуть больше правды о мире, в котором они привыкли считать себя единоличными хозяевами.
С тяжелым сердцем возвращаюсь я ко времени своего недолгого, но крайне насыщенного событиями пребывания в Индии. Именно там я впервые столкнулся с удивительным явлением, которое в дальнейшем превратилось в некую преследующую меня навязчивую идею.
Итак, как я уже писал в повести, известной читателям под названием «Этюд в багровых тонах», в 1878 году я, избрав карьеру военного хирурга, отправился в Индию. Однако, сойдя с корабля в Бомбе, я узнал, что Пятый Нортумберлендский стрелковый полк, в котором мне предстояло служить, снялся с места и с боями продвигается в направлении Афганистана. Я вынужден был пуститься в опасное путешествие следом за полком по неизвестной мне стране в самый разгар военных действий. На этом пути от Бомбея до Кандагара, о котором мне тяжело вспоминать даже сейчас, и состоялась встреча, которая перевернула все мои представления об окружающем мире. Все началось во временном госпитале, одном из тех наспех организованных из подручных средств сооружений, которые возникали на пути следования английских войск. Мой долг врача не позволил мне оставаться безучастным свидетелем страданий раненных и как я не спешил, все же задержался на пару дней, чтобы помочь персоналу госпиталя. Рабочих рук не хватало, и моя помощь пришлась как нельзя кстати. Госпиталь располагался на окраине бедной деревни – всего десяток хижин самого жалкого вида. Мы с коллегами-врачами фактически все время проводили в госпитале, а для сна и отдыха у нас была отдельная армейская палатка, стоявшая довольно близко от подступающего к деревне леса.
К вечеру второго дня моего пребывания в госпитале, одному из пациентов стало хуже, требовалась срочная операция. Мне предстояло ассистировать хирургу в совершенно непривычных для меня условиях. Хлороформа и эфира для наркоза у нас катастрофически не хватало, но операция предстояла тяжелая, и для безопасности пациента мы решил не экономить необходимые препараты. В результате я надышался наркотическими парами, так что по окончанию операции у меня возникла настоятельная потребность в свежем воздухе.
Ночь была теплая, напоенная ароматами лесных цветов, и, не смотря на усталость, мне не хотелось идти спать в душную палатку. Я стоял на окраине деревни, бездумно глядя на темную стену леса, откуда доносились загадочные звуки и шорохи. Меня неоднократно предупреждали об опасности встречи с хищными животными, которые, случалось, нападали на людей даже в деревнях. Местные жители предпочитали не покидать своих хижин после захода солнца. Поэтому когда мне послышался стон на краю леса, я, прежде всего, выхватил свой револьвер, с которым по быстро приобретенной привычке, не расставался ни днем, ни ночью. Стон повторился, так могло стонать крупное хищное животное – с глухим ворчанием, но в то же время и с почти человеческими всхлипами. Заинтригованный более чем напуганный, я осторожно двинулся в ту сторону, откуда доносились звуки. На шесте у палатки висел фонарь, я прихватил его с собой, но его слабый свет не позволял видеть далее двух шагов. Поэтому-то я увидел источник звуков только когда приблизился к нему почти вплотную. В тени раскидистого кустарника лежал крупный зверь, во всем походящий на волка. Но его размеры намного превосходили обычных индийских волков, шкуры которых я уже не раз видел за время пребывания в стране. Зверь был ранен - свет моего фонаря блеснул в луже темной крови. При моем приближении волк с трудом поднял крупную голову и его светящиеся желтым светом глаза встретились с моими. И в этот момент я испытал величайшее потрясение в своей жизни. Из пасти зверя довольно явственно вырвались человеческие слова. Они звучали довольно разборчиво, хотя и были затруднены тяжелым дыханием и хрипами.
- Помоги… мне…
Признаюсь, я был настолько ошарашен, что чуть не выронил и фонарь и револьвер. Первой моей мыслью было, что я стал жертвой галлюцинации, надышавшись парами хлороформа в операционной. Но глаза зверя продолжали смотреть на меня в упор, что как я знал, невозможно, ведь ни одно животное не в состоянии долго смотреть в глаза человека. И снова стоном донеслись до меня слова:
- Помоги… я отплачу…
Если бы такая встреча произошла со мной днем и в более спокойном состоянии, я, вероятно, поступил бы иначе. Но в ту ночь я словно оказался в какой-то волшебной сказке и действовал по ее законам. Я убрал револьвер, поставил фонарь на землю и быстро осмотрел рану зверя. У него был распорот бок, рана была неглубокая и на вид не опасная, и я не мог понять причин такого обильного и не прекращающегося кровотечения. Волк явно ослабел от большой потери крови. Во время осмотра мои пальцы ощутили что-то твердое. Осторожно разведя в стороны края раны, я обнаружил нечто металлическое, но извлечь это без инструментов было невозможно.
- Стрела… - слово донеслось до меня совсем тихо, как вздох, так что я даже не был уверен, услышал ли я его, или догадка сама пришла в мою голову.
Рана не была похожа на известные мне следы от стрел, но я почему-то не сомневался, что в ране остался именно наконечник стрелы. Продолжая находится в каком-то зачарованном состоянии, я схватил фонарь, почти бегом возвратился к палатке, захватил все необходимое из хранящихся там медицинских запасов и вернулся к своему необыкновенному пациенту. Волк больше не стонал, но его глаза неотрывно следили за всеми моими движениями. Боюсь, я причинил ему немалую боль, когда извлек из раны наконечник. Зверь выгнулся дугой, его тело сотрясла крупная дрожь, и он потерял сознание. Перевязывая рану, я ломал голову, куда деть моего диковинного пациента. Переносить его в госпиталь или в палатку я не решился, но к счастью вспомнил, что неподалеку есть заброшенная полу развалившаяся хижина, которую во время пребывания здесь полка, использовали под склад. Это было хоть какое-то укрытие. Торопливо закончив перевязку, я поднял волка на руки и, пошатываясь под его тяжестью, в почти полной темноте понес к хижине. Направление я знал только приблизительно, но к счастью, над лесом поднялась луна и хотя бы немного облегчила мой путь. В хижине пахло гнилью, дверь болталась, едва удерживаясь на одной веревочной петеле, но крыша была цела, а на полу валялись рваные циновки, на которые я с облегчением опустил свою ношу. И тут силы полностью оставили меня и я погрузился в блаженное беспамятство.
Разбудило меня солнце, проникавшее сквозь щели в стенах и крыше хижины. Я открыл глаза и несколько минут бездумно смотрел на пляску пылинок в солнечных лучах. Потом разом мне вспомнились все события прошлой ночи, я рывком сел и огляделся. Хижина была пуста, вот только дверь, как я хорошо помнил, раньше болтавшаяся на одной веревке, сейчас была аккуратно прикрыта. Признаюсь, в тот момент я почувствовал себя обманутым ребенком, у которого отняли сказку. Разумеется, все ночные приключения были не более чем сном, порождением крайней усталости и наркотических испарений. Я уже убедил себя в этом, когда, в последний раз окинув взглядом хижину, вдруг заметил на полу небольшие пятна крови. Меня кинуло в жар, потом в холод. Выскочив из хижины, я бегом бросился к опушке леса. Найти тот куст не составило труда – мой сумка с медикаментами и фонарь все еще стояли там. Я машинально взял их и, тут что-то блеснуло неподалеку в траве. Это был наконечник стрелы, тот самый, что я вытащил из раны волка. Осматривая свою находку, я машинально обтер ее платком и едва не вскрикнул от удивления. Впервые в жизни я видел наконечник стрелы из серебра!
Было раннее утро, и люди в деревне еще только просыпались. Я пребывал в полной растерянности и не знал, что мне делать. В тот момент самым важным для меня было выяснить, жив ли мой необыкновенный пациент и если жив, то как он себя чувствует. Следов крови за порогом хижины, где мы провели ночь, я не обнаружил. Это внушало надежду, что зверь настолько оправился, что смог уйти сам. Но что же это было за существо? Серебряный наконечник вызвал в моей памяти страшные легенды об оборотнях, которые мне приходилось слышать в детстве. В этих сказках волков-оборотней убивали непременно серебряным оружием – правда, чаще всего пулей, а не стрелой. Мой ночной пациент во многом соответствовал красочным описаниям тех чудовищ, но почему-то я совсем не испытывал страха перед ним, только сожаление, что встреча продлилась так недолго. Расспрашивать местных жителей было невозможно, я не знал их языка. И все же я решился показать наконечник старосте деревни. Его реакция меня поразила. Смуглый, почти черный цвет его лица вдруг резко побледнел, стал почти серым, а выразительные глаза расширились от страха. Он что-то быстро заговорил, активно жестикулируя, показывая на лес и почему-то на небо. Потом старик вдруг умоляюще протянул ко мне руки, выразительно показывая то на наконечник, то на себя. Он явно просил отдать ему эту вещь. Я решительно покачал головой и, чтобы смягчить свой отказ, протянул старику несколько мелких монет. Монеты он взял, но к обеду того же дня к госпиталю явились все взрослые мужчины деревни. Один из служащих госпиталя, хорошо говорящий на местном наречии, вышел к ним и вернулся явно смущенный. Подойдя ко мне, он тихо произнес:
- Они говорят, что вы, доктор Уотсон, должны покинуть деревню. Я не совсем понял, в чем дело, но, по всей видимости, вы умудрились как-то настроить их против себя.
Коллеги поглядывали на меня с любопытством, но что я мог им ответить? Я лишь пожал плечами и сказал, что и так слишком задержался и мне действительно пора нагонять свой полк.
За все остальное время пребывания в Индии, а затем в Афганистане я постоянно вспоминал о своем удивительном приключении и не раз во время ночных стоянок выбирался из палатки, смутно надеясь на новую встречу. Я даже испытывал обиду на своего пациента, исчезнувшего так внезапно. Как только выдавалась свободное время, я старался выучить как можно больше индийских слов, надеясь расспросить кого-нибудь о назначении стрел с серебряными наконечниками. Но случая, к моему величайшему огорчению, так и не представилось. Война - не лучшее время для исследований удивительных явлений жизни. Однако будущее показало, что я все же напрасно плохо думал о своем пациенте. Мы встретились вновь, хотя и при весьма неприятных для меня обстоятельствах.
Будучи тяжело раненным в сражении при Майванде, я был отправлен вместе с другими страдальцами в главный госпиталь в Пешавер. Но не успел еще толком оправиться от раны, как свалился с брюшным тифом. В то время от этой болезни умирало больше народа, чем от ран. Мое состояние врачи оценивали как почти безнадежное, да я и сам понимал как мало шансов у меня, ослабленного ранением, выжить. Три месяца я провалялся в палате, и состояние мое все ухудшалось, большую часть времени сознание даже не возвращалось ко мне. В себя я пришел весьма неожиданно. Я просто открыл глаза, удивляясь необыкновенной легкости своего тела, жар куда-то исчез, и я не чувствовал ни малейшей боли, только во рту ощущался какой-то странный терпкий привкус. В палате было темно и тихо, слышалось лишь тяжелое дыхание других больных. Я обнаружил, что почему-то уже не лежу пластом на кровати, а полусижу, заботливо обложенный подушками и у моих губ кто-то держит стакан с пахучей жидкостью.
- Пейте, доктор Уотсон, - произнес чей-то приятный голос на довольно чистом английском языке, хотя и с легким акцентом. – Теперь вам нужно это выпить.
Я покорно глотнул и чуть не поперхнулся от резкого вкуса напитка.
- Пейте! – голос звучал так повелительно, что я мгновенно проглотил все содержимое стакана, едва при этом не задохнувшись.
- Вот и хорошо, теперь все будет хорошо, - голос зазвучал с мягкой вкрадчивостью. Он словно обволакивал меня, убаюкивая, и чья-то тонкая рука легла на лоб, это прикосновение было приятым и успокаивающим. Но что-то внутри меня решительно воспротивилось, и я с неизвестно откуда взявшейся силой схватил руку моего странного лекаря и решительно тряхнул головой, отгоняя наваждение.
- Кто вы? И что я выпил?
В темноте мне был виден лишь нечеткий силуэт человека, сидящего на краю моей кровати. Он не отнял руки, наоборот, положил вторую свою ладонь поверх моей.
- Вам не нужно волноваться, доктор Уотсон, - в его голосе послышалась искренняя озабоченность. – Вы теперь поправитесь, но волноваться вам вредно. Сейчас нужно поспать. Сон – лучшее лекарство.
- Я все равно не усну, пока…
В темноте послышался смешок.
- Ну, хорошо. Мое имя Лал Хан, мы с вами уже встречались, но тогда я был в ином обличье. Вы меня вылечили, теперь я вернулся, чтобы отплатить добром за добро. Я очень виноват перед вами, мне следовало придти гораздо раньше, но я постыдным образом потерял ваш след. Война плохо пахнет, слишком много людей, страха, крови…
- Так вы…, - я едва не закричал, но Лал Хан вовремя зажал мне рот.
- Тише, доктор Уотсон, прошу вас.
Я торопливо покивал головой, и он убрал руку от моих губ.
- Так вы – тот самый волк? – прошептал я, тщетно пытаясь разглядеть его в темноте.
- Я не волк, - он тихонько засмеялся. – Я – изменяющийся. Оборотень, как называют таких как я люди.
- А вас таких много? – мой вопрос прозвучал с удивившей меня самого радостной надеждой. Лал Хан опять тихонько засмеялся.
- Вы удивительный человек, доктор Уотсон. Не каждому из нас выпадает счастье встретить такого, как вы. Мне жаль, что придется расстаться.
- Не уходите, - я умоляюще протянул к нему руку, и он снова сжал ее в своих ладонях. – Мне так много хочется узнать о вас.
- Мне жаль, - повторил Лал Хан. – Но у меня есть предчувствие, что вы в своей жизни еще встретите кого-то из нас. И я радуюсь заранее вашей дружбе, – он немного помолчал. – Когда-то мы владели этой планетой, доктор Уотсон, мы были богами. А сейчас мы просто пытаемся выжить. Теперь этот мир принадлежит вам – людям, и вы не оставили за нами права на существование.
Последняя фраза прозвучала неожиданно жестко, я хотел запротестовать, но Лал Хан опередил меня.
- Вы – исключение, доктор Уотсон. А вот жители той деревни разорвали бы меня на части, если бы получили такую возможность. Но я утомил вас, - он мягко и настойчиво уложил меня на подушки. – Отдыхайте, теперь вы быстро пойдете на поправку. Это снадобье действует безотказно.
- Но если вы умеете так замечательно лечить, то почему вам тогда потребовалась моя помощь? – видя, что Лал Хан уже встает, я этим вопросом попытался задержать его.
- Это была серебряная стрела, доктор Уотсон, - спокойно ответил Лал Хан. – Только серебро способно нанести оборотню смертельную рану. Это металл, который парализует нас, не дает крови сворачиваться. Мы пытаемся… - не договорив, он вдруг резко оборвал фразу. – Впрочем, это слишком долгий разговор, а вам нужно спать.
- Но я так и не увидел вас человеком, - огорченно прошептал я.
Лал Хан хмыкнул.
- А я не человек. Впрочем, извольте.
Послышалось чирканье спички и в те несколько мгновений, пока она горела, я, жадно подавшись вперед, всматривался в лицо моего удивительного знакомца. У него были правильные и необыкновенно красивые черты лица, полные чувственные губы, темные большие глаза под насмешливо изогнутыми бровями. Кожа лица гораздо светлее, чем обычно встречается у индусов. Вот и все, что я успел разглядеть. Спичка догорела, и я огорченно вздохнул.
- Прощайте, доктор Уотсон, - Лал Хат снова сжал мою руку. – Отныне - вы друг моего народа. И в знак нашей дружбы возьмите вот это, - он вложил мне в ладонь какой-то кусочек металла на обрывке цепочки. – Носите знак таким образом, чтобы его было видно. Тогда любой из нас, где бы вы ни повстречались, узнает в вас друга. Прощайте.
И он исчез, мгновенно и бесшумно растворившись в темноте, а я почти сразу заснул спокойным долгим сном. На следующий день весь медицинский персонал госпиталя сбежался посмотреть на чудо моего внезапного выздоровления. Я действительно чувствовал себя вполне исцеленным, только сильно ослабленным, и врачи решили, что меня необходимо срочно отправить в Англию. Так закончилась моя краткая карьера военного хирурга. Подарок Лал Хана (похожий на монету бронзовый кружок с непонятым мне изображением и надписью) я прицепил к цепочке своих часов, и первое время жадно ловил все любопытные взгляды, надеясь на новую встречу с изменяющимся. Но пророчество Лал Хана не торопилось сбываться.

@темы: авторский фик

---

Фанфик "Я научу тебя смеяться"

[КП]

Название: Я научу тебя смеяться!
Авторы:  КП,  просто Алисия
Бета:  hao-grey
Фандом: Шерлок Холмс АКД (кроссовер с "Мисс Марпл" Агаты Кристи)
Категория: гет
Жанр: мистический детектив
Пейринг: Шерлок Холмс/Джейн Марпл, упоминаются другие супружеские пары, в т.ч. Джон Уотсон/Мэри Морстен
Рейтинг: PG-13
Размер: чуть меньше миди (65 тыс.зн.)
Саммари: когда Джейн Холмс, в девичестве Марпл, уезжает погостить к родителям, её мужу приходит письмо, которому он вначале не придаёт никакого значения.
Дисклеймер: соавторы не претендуют на авторские права сэра Артура Конан Дойла.
Примечания: 1) текст написан на Sherlock Holmes Big Party 2011-12 по заявке  Vedma_Natka, которая хотела кроссовер с "Мисс Марпл";
2) за основу кейса взят рассказ "Медные буки".
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа.

Дженни смеётся тихо и вежливо, как подобает воспитанной леди. Это единственная черта, которую Шерлок хотел бы изменить в жене. Этот смех напоминает ему о матери, меньше всего он хочет сравнивать двух единственных женщин в своей жизни.

Дженни нельзя сравнивать, она уникальна.

– Приехали, дорогая, – Шерлок распахнул дверцу, спрыгнул на мостовую и подал жене руку, помогая спуститься с высокой ступеньки кэба. – Носильщик!

– Все мы уникальны, – тихо рассмеялась Дженни, продолжая начатый в дороге разговор. – Ты, я, твой Уотсон, моя Флоренс…

Чемодан, дорожный саквояж, три шляпных картонки, запакованный в магазине пакет с подарками… Шерлок расплатился с кэбменом и подхватил под руку заторопившуюся за носильщиком Дженни.

– Единственный в мире сыщик-консультант и глупая служанка!

– Флоренс вовсе не глупа. Она всего лишь приземлённа. У неё нет воображения.

– Нет воображения! Не она ли на той неделе бегала по дому с рябиной, отпугивая ведьму?

– О, Шерлок! Будь у неё воображение, она бы поняла, кто решил над ней подшутить и зачем. Это же так просто!

И Дженни снова рассмеялась своим тихим, вежливым смехом.

Носильщик остановился у вагона первого класса, Шерлок открыл перед женой двери купе. Посмотрел на часы.

– Отправление через пять минут. В следующий раз нам нужно меньше увлекаться спорами, иначе опоздаем. Не ввязывайся без меня в истории, хорошо?

Дженни улыбнулась, встала на цыпочки и быстро поцеловала мужа в подбородок.

– Если подвернётся что-нибудь интересное для великого сыщика, я пришлю телеграмму. Не забывай вовремя есть, Шерлок, и проветривай, когда куришь.

– Я буду скучать, Дженни.

Поезд тронулся, застучал колесами, набирая ход. Дженни помахала мужу рукой из окна, её губы шевелились, но слов Шерлок уже не слышал.



Вернувшись домой, Шерлок первым делом набил трубку. Он мечтал закурить в любимом кресле у камина с той минуты, как жена сказала, что едет в Сент-Мери-Мид. Дженни не любила запах табачного дыма в комнате.

Они никогда не ездили к родителям друг друга вместе. По молчаливой договорённости эти визиты служили благой цели: Шерлок и Дженни отдыхали друг от друга. Чета Марпл и миссис Холмс-старшая удивлялись и радовались такому внезапному вниманию к себе детей – особенно последняя. А придумать, почему супруг или супруга не смогли приехать, для гениальных детективов – сущий пустяк.

Миссис Холмс-младшая утверждала, что если не отдыхать друг от друга хотя бы изредка, то самая счастливая жизнь даст трещину. Мистер Шерлок Холмс склонен был согласиться с ней: последние сутки он, как обычно накануне отъезда любимой жены, провёл в смешанных чувствах. С одной стороны, Дженни ещё не уехала, а он уже скучал; с другой – украдкой поглядывал на часы, мечтая наконец остаться в спокойном одиночестве.

Долгое время «одиночество» для Шерлока означало «никого, кроме него и Уотсона». Но теперь они с доктором виделись редко, всего раз пять-шесть в месяц, и это были чинные семейные встречи. Уотсон приходил с миссис Уотсон, и все четверо чопорно пили чай. Совсем не то, что раньше, совсем! Странно, как некоторых людей меняет женитьба. Сначала они с Джоном встречались просто реже, чем обычно, и Шерлок надеялся, что их дружба останется такой же крепкой. Но со временем отношения сошли на нет. Это было... неприятно. Пожалуй, проанализировав как следует, он бы даже сказал, что это было больно.

Докурив трубку и поблаженствовав немного в густых клубах дыма, Шерлок встал и распахнул окно.

Дженни неспроста выбрала именно это время для визита к родным. В Лондоне было смертельно скучно. Подобное затишье раньше случалось разве что перед Рождеством, когда и самые изощрённые криминальные умы отдыхали, а все преступления сводились к пьяному хулиганству и мелким кражам. Но и тогда... Шерлок хмыкнул, вспомнив драгоценный камень в зобе гуся.

Они с женой в своё время и пришли к парадоксальному выводу: виноват прогресс. Аргументы, правда, привели разные. Дженни считала, бурное развитие науки даёт людям возможность реализовать себя: тот, кто раньше мог добыть пропитание или тяжёлым физическим трудом, или преступлениями, теперь может заработать сотней других способов. Шерлок же утверждал, что прогресс, как ни странно, тормозит интеллект. В прежние времена, чтобы написать письмо с угрозами и остаться неузнанным, приходилось изменять почерк – сейчас достаточно воспользоваться печатной машинкой или вырезать нужные слова из газет. Слишком многое стало проще, и для достижения цели зачастую не нужен изощрённый ум.

Скоро и сыщики закончатся. Останутся сплошные Лестрейды и Грегсоны. Более половины преступлений, да что там – две трети совершаются по схемам и шаблонам, словно их придумал один человек. Наука тормозит воображение. Зачем знать, что происходит в недрах машины, если для получения результата достаточно всего лишь дёрнуть за рычаг?

Пора на покой. Завести детей, воспитывать их, ходить в гости к чете Уотсонов и прекратить наконец жить в прошлом. Наступила новая эра, в которой таким, как Шерлок Холмс, не осталось места.

Закрыв окно, единственный в мире сыщик-консультант отправился просмотреть почту. Ничего интересного, как обычно. Уотсон спрашивает, уместно ли будет навестить Холмса в пятницу. Майкрофт приглашает в театр в воскресенье. А это что? Судя по почерку на конверте, писала молодая девушка. Жених бросил? Кольцо потерялось? О, ещё лучше! Совсем замечательно: Шерлок Холмс превратился в консультанта по трудоустройству!

На сложенном вдвое листке было написано:

«Дорогой мистер Холмс!

Мне очень хочется посоветоваться с вами по поводу предложения занять место гувернантки. Если разрешите, я зайду к вам завтра в половине одиннадцатого.

С уважением,

Вайолет Хантер»



Поезд обогнул гору, внизу раскинулась огромная бухта. Море штормило, серые волны накатывались на берег, и даже в теплом купе ощущался, казалось, промозглый стылый ветер. Джейн поежилась. Начало весны – не лучшее время для поездок. Хорошо, что Сент-Мери-Мид прячется от морских ветров за лесом. Мама сейчас, наверное, возится в садике, готовит грядки под свои любимые петунии и георгины. И крокусы, наверное, уже расцвели.

Сойдя на перрон, Джейн озабоченно огляделась. В это время года приезжих в Торбее почти нет, и местные извозчики не рвутся встречать поезда.

– Мисс нужна коляска?

– Миссис, – строго поправила Джейн. – Да, пожалуйста. В Сент-Мери-Мид.

Разбитной извозчик улыбнулся, продемонстрировав сколотый зуб, и подхватил тяжелый чемодан. Драчун, неодобрительно подумала Джейн. Вон, и нос перебит. Но девушки его любят: веселый и не жадный. Похож на Джека, племянника мисс Макгинти, суровой старой девы, руководящей кулинарным кружком в их приходе. Та все ворчала: не доведут драки до добра, а Джек встретил хорошую девушку, женился, и теперь ходит у нее по струнке. Может, и этому так повезет. Хорошая жена необходима мужчине.

Коляска плавно катила по лесной дороге, ухоженные лошадки шли резвой рысью, по сторонам среди голых деревьев мелькали редкие островки хвойной зелени. Скоро лес отступил, вдалеке проплыла усадьба мистера Гарднера: недавно перестроенный белоснежный особняк в окружении стройных тополей, идеально ровных газонов и пока еще черных клумб. Джейн одобрительно улыбнулась: при батюшке мистера Гарднера здесь были сущие развалины, хорошо, что наследник взялся навести порядок. Вокруг Сент-Мери-Мид довольно много старинных усадеб, и не всем из них так повезло.

Еще четверть часа, и Джейн Холмс, в девичестве Марпл, торжественно въехала на улицы родной деревни.

Прогресс, столь заметный в Лондоне, сюда, казалось, не дошел. Хотя небо над черепичными крышами расчертили электрические провода, но остальное – все то же. Те же живые изгороди и невысокие каменные стенки, огораживающие палисадники, те же занавески на окнах, а за занавесками те же любопытные глаза кумушек. Дженни еще и вещи распаковать не успеет, а весь Сент-Мери-Мид будет знать, что к Марплам приехала из Лондона дочка. К вечеру следует ждать гостей. Надо будет испечь песочного печенья.

Разумеется, Джейн оказалась права. К вечернему чаю собрались все матушкины подруги. Болтушка миссис Принс, три сестры Эллиот, чопорная мисс Вуд и смешливая миссис Эпплтон, даже вечно надутая Эмилия Гринберг, племянница церковного сторожа. Привычка Эмилии поджимать губы, осуждая какую-нибудь вертихвостку, позволившую себе платье на дюйм короче приличной длины, изрядно бесила Джейн, зато второго такого кладезя слухов и сплетен в Сент-Мери-Мид не было.

Печенье удалось, аромат свежезаваренного чая настраивал на задушевную беседу. Джейн улыбнулась: на самом деле здесь пойдет игра не хуже тех боксерских поединков, которыми так увлекается Шерлок. Ей, Дженни, интересны местные новости, остальным – лондонские сплетни. Кто победит?

– Ваш муж, милочка, снова не смог приехать? – в серых глазах миссис Принс горело неуемное любопытство. – Знаменитый сыщик вечно занят…

– К сожалению, – притворно вздохнула Джейн. – Он собирался, но в последний момент… – Дженни задумчиво откусила кусочек печенья, выдерживая эффектную паузу. – В самый последний момент в нашей гостиной возник премьер-министр и начал умолять о помощи. Шерлок хотел отказаться, но, понимаете, интересы Англии… Что поделаешь.

– Сам премьер-министр? – ахнула младшая Эллиот.

Дженни небрежно пожала плечами:

– Он уже не в первый раз обращается к моему мужу. Результат всегда превосходен, и, главное, достигается без потери драгоценного времени, для государственных деятелей это важно, как и конфиденциальность. Не хочу говорить плохого о Скотланд-Ярде, но от них нельзя ожидать того же. Да и негоже Скотланд-Ярду заниматься делами государственной важности. Расследования полиции многолюдны, – Дженни взяла еще печенье, – все эти инспектора, констебли, они неминуемо окажутся посвящены в подробности, которых лучше не знать широкой публике.

Со Скотланд-Ярда оказалось довольно легко перевести разговор на местную полицию, а там – и на те события, которые в тихом Сент-Мери-Мид сходили за сенсации. Драка в пабе, сватовство Джона Флинчвуда к Мэгги Хейли, зимняя эпидемия инфлюэнцы, от которой еще не все оправились…

– Мэгги ходит, задрав нос, – поджимала губы Эмилия, – можно подумать, что отхватила невесть какого принца. А этот Флинчвуд всего-то почтовый служащий, и вершина его возможной карьеры – начальник почтового отделения. А ведь за ней ухаживал Тони Виддок, образованный юноша, помощник капитана!

– Из моряков не слишком хорошие мужья, – покачала головой старшая Эллиот. – Если, разумеется, женщине нужен муж, а не деньги мужа плюс свобода. Выбор Мэгги делает честь ее здравомыслию.

– К слову о моряках, – встрепенулась мисс Вуд. – Я на днях встретила молодого Фаулера. Он, бедняга, был сам не свой. Представьте, не успел их пароход причалить, как юноша мчится к невесте, а мистер Рукасл не пускает его и на порог. Объясняет о крайней опасности заразиться и захлопывает дверь перед самым носом.

– Молодому человеку следует прислушаться к советам будущего тестя, – покивала миссис Марпл. – Мистер Рукасл заботится о нем, хотя и в своей грубой манере. Бедняжке Алисе не станет легче, если ее жених тоже сляжет.

– Бедняжка Алиса, – вздохнула младшая Эллиот. – Я скучаю по ней. Всегда такая веселая, жизнерадостная, рядом с ней забываешь, сколько забот и горестей в этом мире.

– Инфлюэнца – не шутка, – старшая Эллиот отхлебнула чай и вздохнула. – Пять смертей за месяц! Несчастная Элизабет Мюррей до сих пор не пришла в себя после смерти сына, все плачет и плачет. И старой миссис Хиггс жить бы еще да жить, бедняжке. Надеюсь, Алиса скоро поправится. Мистер Рукасл ученый человек и сведущ в медицине, хотя и не доктор…

Джейн долила гостьям чаю и спросила:

– Может, имеет смысл посоветоваться с хорошим доктором? У меня есть знакомый… Он, правда, больше известен как автор детективных рассказов, но он действительно хороший врач.

– Для этого, я думаю, нужно прежде всего согласие мистера Рукасла, а он и правда никого на порог не пускает, даже дам из приходского женского кружка, – Эмилия снова поджала губы. – Мистер Рукасл, при всем моем уважении, отвратительный грубиян. Мы хотели навестить Алису, но единственное, чего добились – это согласия передать ей наши наилучшие пожелания.

– Я думаю, – Джейн кивнула не столько Эмилии, сколько своим мыслям, – я спрошу его. Хуже от этого не станет, верно?

Чаепитие покатилось дальше, и разговор ушел в вовсе уж немыслимые для здравомыслящего человека дебри: о призраке девушки, который вот уж третью неделю бродит вокруг церкви, пытаясь брать за руки честных прихожанок, о том, чего этот самый призрак может хотеть, и чем ему помочь… Дженни сочувственно кивала, а сама думала: хорошо, что Шерлок не слышит, он бы так высмеял эти «антинаучные бредни», что навсегда превратился бы из «великого лондонского сыщика, за которого вышла дочка Марплов» в «хама и грубияна, вот уж не повезло бедняжке Джейн».



Уотсон, почему-то смущённый, заглянул вечером, в начале девятого. Сбивчиво извинялся, топтался на пороге и вообще странно себя вёл.

– Что случилось, Уотсон? Вы примчались, как будто за вами по пятам гонится Джек-Потрошитель. Кто-то из ваших больных?.. Нет, вы сегодня не занимались практикой. Что-то с женой? Не смущайтесь, говорите уже!

– Да нет, Холмс, я... я просто соскучился, если честно.

Шерлок ушам своим не поверил.

– Соскучились? И потому бежали сюда от самого кэба, как на пожар?

– Ну... да. Вдруг очень захотелось увидеться с вами. Знаете, наши встречи по пятницам... Это прекрасно, но... Я рад вашему семейному счастью, Холмс, но мне отчаянно не хватает вашей дружбы. Наших совместных приключений, расследований, ваших объяснений потом, у камина... Вы заняты, я понимаю, супружеская жизнь – совсем не то, что холостяцкая, и уже не явишься без приглашения, потому что можно помешать... чему-то, чему мешать нельзя, но сейчас ваша жена уехала, и, может быть...

Шерлок повернулся к зеркалу, с недавних пор висевшему на стене – верный признак того, что в квартире живёт женщина – и, глядя на своё отражение, с чувством сказал:

– Мистер Шерлок Холмс, вы напыщенный болван, растерявший все дедуктивные навыки! Никогда, слышите, никогда больше не сомневайтесь в дружбе доктора Уотсона! Вам же известно, что он просто крайне щепетильный джентльмен.

Снова посмотрев на Уотсона, он улыбнулся и спросил:

– Друг мой, ваши пациенты смогут обойтись без вас немного, как в старые добрые времена? Я собираюсь в Девоншир, где моего совета ждёт некая юная особа, кажется, попавшая в беду. Не составите мне компанию?



В купе они оказались одни. Холмс пересказывал Уотсону обстоятельства дела, ощущая себя так, будто перенесся лет на пять в прошлое. Когда оба они были холостяками и думать не думали, что совместные приключения сменятся вдруг совместными чаепитиями по пятницам.

– ...Мисс Хантер крайне удивило требование мистера Рукасла обрезать её прекрасные волосы – а они действительно прекрасны, уж поверьте мне – и носить какую-то особенную одежду, которую для неё выберут. Будучи разумной, хоть и бедной девушкой, она отказалась от места, но Рукасл настаивал. Через некоторое время он прислал ей письмо... В общем, будучи бедной, хотя и разумной девушкой, после недолгих колебаний мисс Хантер согласилась. И вот сегодня от неё пришла телеграмма. Мы встретимся утром в Торбее, в гостинице «Чёрный лебедь». Я не знаю, что там произошло, телеграмма была короткой и, как мне показалось, отчаянной. У меня, конечно, уже есть версии, но... Вы знаете меня, Уотсон: я пытаюсь не давать воли фантазии, пока не выясню все факты.

За окном поезда медленно уплывали назад унылые девонширские равнины. Настроение, вопреки этой унылости и несмотря на беспокойство за бедную девушку, ожидавшую их в Торбее, улучшалось с каждой минутой.

– И правда, – вздохнул Уотсон, – совсем как в старые добрые времена. Помните Гримпенскую трясину, Холмс? Надеюсь, в этом деле не будет адского пса.

– Не должно быть, – кивнул Холмс, улыбаясь. Воспоминания о Гримпенской трясине у него сохранились в основном приятные, ведь именно в тех местах он познакомился с Дженни. – Скорее всего, мы имеем дело с бытовым преступлением, какие-то семейные тайны... Впрочем, я обещал не давать волю фантазии.

– Здесь так мило! – сказал Уотсон, рассматривая пейзаж за окном. – Эти очаровательные сельские домики... До чего приятно на них смотреть! Но я невольно вспоминаю наш давний разговор о том, сколь часто эта милая пасторальная картинка скрывает преступления...

– Увы, мой друг, вы правы. В самой жалкой лондонской трущобе крик ребёнка, которого бьют, или драка, которую затеял пьяница, тотчас же будут услышаны соседями, кто-то из них вызовет полицию, и порок понесёт заслуженное наказание. А каждый из этих домов отстоит от соседнего на добрую милю, между ними лес, и населены они в большинстве своём невежественными бедняками, которые мало что смыслят в законодательстве. Дженни рассказывала мне об этих местах. Здесь происходят совершенно чудовищные вещи, и их удаётся скрывать годами, а порою и десятилетиями.

– Думаете, мисс Хантер стала жертвой одной из таких чудовищных тайн?

– Думаю, да. Посмотрите, Уотсон, видите вон ту дорогу? Она ведёт прямо к Сент-Мери-Мид.

– Вы всегда так улыбаетесь, когда вспоминаете жену, Холмс. Я очень рад, что вы её встретили. Вы удивительно подходите друг другу.

– О да! Дженни – мой ангел.

Остаток пути они провели в молчании: Шерлок думал о жене, а Уотсон, судя по напряжённому выражению лица – о деле.

Мисс Хантер, как выяснилось, вовсе не ждала их в Торбее. Две коляски, в одной из которых сидели Холмс с Ватсоном, а в другой – миловидная девушка, подкатили к «Чёрному лебедю» почти одновременно. Шерлока это несколько встревожило; он не хотел, чтобы слишком много людей видели их вместе с гувернанткой мистера Рукасла. Поэтому он сделал вид, что не знаком с ней, и быстро прошёл в гостиницу. К счастью, мисс Хантер не стала его окликать. Определённо, очень умна.

Войдя в гостиницу, девушка быстро взяла комнату и неторопливо поднялась по лестнице. За время, пока она не скрылась из виду, Шерлок успел тоже получить ключ и, оставив Уотсона расписываться в регистрационной книге, заспешил следом.

В коридоре второго этажа Шерлок подождал, пока мисс Вайолет отопрёт номер и войдёт внутрь, после чего начал возиться с соседней дверью. Тем временем поднялся и Уотсон, и они отправились к девушке.

– Здравствуйте, мисс Хантер, – сказал Шерлок. – Вы крайне предусмотрительно не стали меня окликать. Это мой друг доктор Уотсон, я думаю, его помощь окажется нелишней. Он участвовал во многих моих расследованиях.

– Здравствуйте, джентльмены, – мисс Вайолет сидела у обеденного стола, на котором, впрочем, не было ничего, кроме накрахмаленной скатерти. – Спасибо, мистер Холмс, что вы приехали и привезли с собой вашего друга. Мистер Уотсон, рада знакомству с вами. Я так и поняла, мистер Холмс, что вы хотите избежать свидетелей, и нахожу это правильным. Если мистер Рукасл захочет проследить за мной, его шпионы ничего не заподозрят. У меня не так много времени, меня отпустили до трёх часов, поэтому, с вашего позволения, я начну свой рассказ. Простите, что не предлагаю вам завтрак, но если я закажу сюда еду на двоих, это может вызвать ненужные подозрения.

Когда я согласилась работать у мистера Рукасла, он прислал мне с курьером билет на поезд, так как, по его словам, беспокоился, что у меня может не оказаться денег на дорогу. И так вышло, уж не знаю, планировал ли он это, что поезд прибыл в Торбей ночью, чуть позже полуночи. Мистер Рукасл встретил меня на вокзале и отвёз в своё поместье, «Старые тисы». На самом деле он вовсе не богат – поместье давно нуждается в ремонте, земли вокруг Рукаслам не принадлежат. Тем более удивительно, что он положил мне такое большое жалование. Впрочем, в этой истории много удивительного.

– То есть,– перебил Шерлок, – мистер Рукасл, случайно или намеренно, скрыл ваше прибытие в поместье?

– Да. Мы не встретили по дороге ни одного человека.

– А после кто-то видел вас? Я имею в виду, кроме обитателей поместья?

– В том-то и дело, что нет. Более того, отпуская меня сюда, мистер Рукасл строго-настрого запретил мне говорить, что я живу у него, очень странно это поясняя. Дело в том, что он женат вторым браком на женщине значительно младше его. Причём когда они с теперешней миссис Рукасл познакомились, прежняя его супруга ещё была жива. Мистер Рукасл рассказывал, что полюбил юную Эвелину, но не смел дать воли своему чувству. А потом его жена умерла от внезапной болезни, и через некоторое время он сделал предложение возлюбленной. Он говорит, в округе и так многие считают, что он уморил Агнессу, чтобы жениться на Эвелине, и если выяснится, что у него в доме снова появилась молодая особа, пойдут некрасивые слухи, мол, Джефро Рукасл снова собрался поменять жену. Мне такое объяснение кажется несколько натянутым, но я вынуждена подчиниться.

– Вас пригласили к ребёнку, я правильно понимаю?

– Да, мистер Холмс, к ребёнку. Впрочем, я не понимаю, для чего я ему: мальчик и так развит не по годам, всё своё время он проводит за тем, что называет «научные исследования». Он читает книги, в основном не художественные, а естественнонаучные, поминутно бегает к отцу за объяснениями непонятных терминов, а потом ставит опыты, проверяя факты, о которых узнал. Мы с мистером Рукаслом пытались объяснить ему, что я тоже могу ответить на его вопросы, но Эдуард признаёт только авторитет отца. Подчиняясь его воле, он задаёт вопросы мне, но потом всё равно идёт к мистеру Рукаслу перепроверять ответы. К счастью для меня, пока лишь несколько раз мне не хватило знаний, чтобы ответить ему, но ведь ребёнку семи лет ещё не исполнилось.

Теперешняя миссис Рукасл – тихая женщина, удивительным образом почти незаметная в доме. Она кажется тенью мужа и сына, а не самостоятельным человеком. У меня создалось впечатление, что угождать им – цель её жизни. Впрочем, они оба обращаются с ней ласково, любят её и заботятся о ней.

От первой жены у мистера Рукасла была дочь Алиса, но в эпидемию, которая разразилась недавно, она заболела и умерла. Мистер Рукасл очень горюет, хотя траура и не носит; мне показалось, он просто равнодушен к одежде, надевает то, что приготовят ему слуги. Миссис Рукасл тоже тоскует, она как-то жаловалась мне, как грустно стало в доме после смерти хохотушки Алисы. Мне кажется, именно потому всё и происходит так, как происходит...

Но буду последовательна. Бедняжка Алиса умерла совсем недавно, в деревне, где она заразилась, до сих пор бушует инфлюэнца. Мистер Рукасл несколько раз говорил мне об этом и строго-настрого запретил туда ходить. Ещё не хватало, повторяет он всё время, чтобы эта зараза унесла ещё чью-нибудь жизнь. Когда я отпрашивалась у него вчера, он особо уточнил, что я еду именно в Торбей, а не в ту деревню, Сент-Мери-Мид.

– Сент-Мери-Мид? – взволнованно переспросил Шерлок. – О Боже! Но ведь туда уехала Дженни! Я должен немедленно... Впрочем, нет. Простите, мисс Хантер, продолжайте. Пара часов дела не исправит, а после нашего разговора я тотчас же отправлюсь туда. Видите ли, там сейчас гостит моя жена.

– О, мистер Холмс, я надеюсь, с ней ничего не случится! Мистер Рукасл так напуган этой эпидемией, я понимаю, дело в смерти его дочери, но вдруг там действительно что-то серьёзное? Я постараюсь изложить всё поскорее.

– Только, пожалуйста, не в ущерб деталям.

Мисс Хантер кивнула и продолжила, чуть более торопливо, но все так же подробно.

– В доме двое слуг, супружеская чета. Миссис Толлер – грубоватая, но работящая женщина, очень себе на уме. Она и кухарка, и служанка, одним словом, выполняет всю домашнюю работу. Мистер Толлер много пьёт, из-за чего я мало общаюсь с ним. Он крайне неприятен в нетрезвом виде, то есть большую часть дня. На его попечении находится огромный пёс, злющее существо неизвестной мне породы, на ночь его спускают с цепи. Мистер Рукасл особо предупреждал меня, что собака признаёт только его и мистера Толлера, а любого другого человека не задумываясь разорвёт на части, и чтобы я не вздумала ночью выходить в сад. Пёс воспитан злым, а сейчас он особенно беснуется, я слышала, как мистер Толлер жаловался жене, дескать, животное тоскует без хозяина, и с ним почти невозможно стало иметь дело. Раньше за ним смотрел лично мистер Рукасл, а теперь они вроде как не ладят. Я попыталась осторожно выяснить, почему – спросила мистера Рукасла, отчего он не навещает свою собаку; тот ответил, что это из-за болезни Алисы. Пояснил, что его одежда и руки пропитались лекарствами, и их резкий запах, почти неощутимый нашим носом, для собаки почти невыносим. Пёс явно переживает: ночами он жутко воет, я долго привыкала спать под эти звуки.

Вот, собственно, и всё про обитателей «Старых тисов». Кстати, там действительно очень много тиса – и вокруг дома, и в самом доме. Обеденный стол сделан из тиса, и ещё в одной комнате, о которой я скажу чуть позже, тисовая дверь.

Мой день протекает так. Утром я с ребёнком. После обеда я надеваю платье, приготовленное для меня, отправляюсь в гостиную, сажусь в кресло, миссис Рукасл сидит рядом и вышивает, а мистер Рукасл расхаживает по комнате и... Я, право, не знаю, как пояснить... Он смешит меня. Он рассказывает удивительно смешные истории, такие, что я хохочу, утирая слёзы.

– Где расположено ваше кресло?

– Я сижу спиной к окну, мистер Холмс.

– Вас видно из окна?

– Думаю, да. Но кому? Мистеру Толлеру и его собаке? «Старые тисы» – очень уединённое место.

– Как вы думаете, что это за платье? Вряд ли ведь его шили для вас, не так ли?

– Я думаю, мистер Холмс, что это платье Алисы. Она была хохотушкой, мистер и миссис Рукасл очень скучают без её смеха... Возможно, они пытаются представить, будто я – это она?

– Может быть, может быть. Что происходит дальше?

– Ровно в три тридцать мистер Рукасл отпускает меня, я иду к себе в комнату, переодеваюсь и снова провожу время с ребёнком. Вечером, после шести, Эдуард гуляет с родителями, а я читаю в библиотеке или просто отдыхаю. В начале десятого укладываю его спать и ложусь сама.

Во время одной из вечерних прогулок Рукаслов я обошла дом и обнаружила запертую комнату – ту самую, с тисовой дверью. Мне показалось, что за ней кто-то есть, я слышала странные звуки, словно кто-то ходит. На мои расспросы мистер Рукасл ответил, что ставит там некоторые опыты, для которых необходима полная темнота, и чтобы я ни в коем случае не входила туда, иначе плоды нескольких месяцев его работы будут уничтожены. Но мне показалось, мистер Холмс, что он нервничает и... не знаю, возможно, странности этого дома пробудили во мне излишнюю подозрительность, но мне кажется, он лжёт. С тех пор я каждый вечер стою возле той комнаты и слушаю. Иногда мне чудится, что кто-то за дверью стонет, но на мой зов ни разу не ответили. Откровенно говоря, мистер Холмс, я просто боюсь, мне постоянно лезут в голову всякие мистические истории, одна страшнее другой, а порою я думаю, что схожу с ума и мне всё это мерещится...

– Не думаю, мисс Хантер, не думаю. Все это крайне подозрительно. Вы правильно поступили, вызвав меня. Очевидно, в доме совершено или совершается преступление, и я приложу все усилия, чтобы выяснить, какое. Относительно же вашей безопасности – я убежден, пока вам ничего не угрожает, если, конечно, мистер Рукасл не застанет вас у той комнаты. Вам лучше больше не ходить к ней. Я съезжу в Сент-Мери-Мид, узнаю подробности об эпидемии и расспрошу жену о Рукаслах. Если в деревне действительно инфлюэнца, я заберу миссис Холмс, и мы поселимся здесь, в «Чёрном лебеде». Если же эпидемия – выдумка вашего нанимателя, мы останемся там, но я буду ежедневно наведываться в Торбей и час, положим, с семи до восьми вечера, ожидать вас. Я так понимаю, в это время вы можете относительно незаметно покинуть поместье.

– Огромное спасибо вам, мистер Холмс, – мисс Хантер в волнении сжала край скатерти, – вы удивительно отзывчивый человек! Я сказала мистеру Рукаслу, будто бы каждую неделю отправляю письмо и немного денег родным, то есть через неделю я в любом случае могу приехать. Ну и, разумеется, если случится что-то непредвиденное, я воспользуюсь вашим любезным предложением.

– Великолепно, так и договоримся. Насколько я понимаю, у вас время ещё есть, а мы, с вашего позволения, откланяемся, – Шерлок поднялся, Уотсон тоже вскочил. – Я хочу поскорее увидеть жену.

– Мисс Хантер, – взволнованно сказал Уотсон, – позвольте выразить восхищение вашей храбростью. Я участвовал во многих расследованиях Холмса, и не всегда мужчины были так отважны и так внимательны к деталям, как вы. До встречи через неделю.

Они почти сбежали по лестнице, и скоро коляска мчалась в Сент-Мери-Мид, как на пожар. Уотсон нервно перебирал инструменты и пузырьки в своём чемоданчике, с которым никогда не расставался, а Шерлок просто сидел, закусив губу, и невидящим взглядом смотрел прямо перед собой.

Расследование откладывалось.





В сельской жизни есть свой несомненный шарм, думала Джейн. Шерлок считает, что здесь слишком скучно для человека с деятельным разумом, но он не прав. Деревенские сплетни, незначительные на первый взгляд события, разговоры за чаем и после церковной службы дают не меньше пищи для ума, чем самые шумные лондонские преступления.

Сейчас Джейн стояла возле церкви в кружке местных дам и девиц и с наслаждением слушала возмущенную речь Эмилии Гринберг.

– Здоровехонька! – рассказывала Эмилия. – Сидит у окна в своем любимом платье, тот самом, цвета электрик, и смеется, аж пополам складывается! И нет чтоб прийти в церковь, как порядочная, возблагодарить Господа за исцеление…

– Вы неправы, дорогая, – покачала головой мисс Вуд. – После инфлюэнцы еще долго чувствуешь отвратительную слабость. У бедняжки наверняка недостаточно сил для дальних прогулок. К тому же ей опасно сейчас находиться среди людей, она может вновь заразиться. Мистер Рукасл совершенно прав, не выпуская Алису из дому, она должна сначала полностью поправиться.

– А ко мне снова подходил призрак, – невпопад произнесла младшая Эллиот. – И вы знаете, мне показалось, у него лицо Алисы. Я так испугалась! Слава Богу, Эмилия, вы сказали, что она жива, я уж подумала…

В этот интереснейший момент беседа была прервана самым неожиданным и даже, пожалуй, скандальным образом. По крайней мере, рассеянно подумала Джейн, пищей для пересудов Сент-Мери-Мид обеспечена теперь на годы вперед. Из-за поворота, кренясь и жалобно скрипя, вывернула коляска, несомненно знакомый Джейн голос крикнул: «Стой!», – возница натянул вожжи, из-под колес взметнулась пыль…

– Слава Богу, с тобой все в порядке!

– Разумеется, Шерлок, со мной все в порядке, – Джейн осторожно вывернулась из крепких объятий мужа и украдкой огляделась. Глаза присутствующих дам определённо стоили того, чтобы их запомнить.

Первой пришла в себя мисс Вуд. Слегка кашлянув, почтенная дама окинула лондонского сыщика внимательнейшим взглядом и чопорно произнесла:

– Добрый день, мистер Шерлок Холмс! Наконец-то вы почтили нас своим присутствием, это так приятно! Вы уже спасли Англию?

– Конечно, – Шерлок учтиво поклонился. – Дело оказалось не слишком сложным. Но мне сказали, что в Сент-Мери-Мид бушует эпидемия?

– Как видно, слухи до Лондона доходят с изрядным опозданием, – улыбнулась мисс Вуд. – Эпидемия давно закончилась. Последние больные, благодарение Господу, выздоравливают, и новых случаев заболевания не было, кажется, уже с месяц.

– Слава Богу, – повторил Шерлок. – Признаться, давно я не впадал в такую панику.

– Как это романтично, – шепнула младшая Эллиот. Эмилия сурово поджала губы, но видно было, что в эту минуту она отчаянно завидует Джейн.

– О, и доктор Уотсон тоже здесь, – улыбнулась Джейн. – Здравствуйте, Джон. Я вижу, вы всерьез собрались меня спасать, как это мило. Думаю, вам обоим стоит отдохнуть с дороги.

Опершись о галантно подставленную ладонь Шерлока, Джейн вспрыгнула в коляску и подумала: придется напечь еще печенья, сегодня вечером дом наверняка будет ломиться от любопытствующих кумушек.

Едва коляска отъехала от церкви, Шерлок переспросил:

– Дженни, милая, с тобой в самом деле все в порядке? Мне сказали, что в Сент-Мери-Мид бушует эпидемия, есть даже смертельные случаи…

Дженни вгляделась в Шерлока: он и правда был напуган. Покачала головой:

– Смертельные случаи действительно есть, это ужасно, за месяц пять похорон! Но сейчас, слава Богу, все закончилось. Как раз когда вы подъехали, – Дженни невольно улыбнулась, вспомнив эффектное появление мужа, – Эмилия рассказывала, что последняя больная, Алиса, чувствует себя лучше.

– Вот как, – Шерлок задумчиво посмотрел на Уотсона. – Случайно не Алиса Рукасл?

– Ты ее знаешь? Насколько я помню, когда ты приезжал просить моей руки, вас не представляли друг другу… Вы виделись? Ей правда лучше? Здесь волнуются за нее, я даже хотела попросить вас, Джон, посмотреть ее…

– Ее отец, – Шерлок замолчал: коляска остановилась у дома четы Марпл. Наступила та непременная суматоха, которая сопровождает всякий приезд гостей, тем более – приезд неожиданный. И лишь через четверть часа, когда миссис Марпл суетилась, собирая на стол, а служанка готовила гостевую комнату для Уотсона, ему удалось закончить начатую фразу так, чтобы не услышал никто лишний.

– Ее отец, – медленно сказал Шерлок, – утверждает, что она умерла.



Дженни немного помолчала, потом спросила странно севшим голосом:

– Умерла? Это мистер Рукасл тебе сказал?

– Нет, не он. Вернее, он, но не мне. Я с ним не виделся.

– Наших девушек, когда они хотели навестить Алису, он не пустил в дом. Но сказал, что она идет на поправку… Вот что, Шерлок, расскажи мне все толком.

На сжатый пересказ событий хватило получаса – как раз до обеда. Обед получился натужно-веселым, Дженни крепилась, очевидно, не желая расстраивать новостью миссис Марпл, неуклюже шутила о премьер-министре и очередном спасении Англии, Шерлок рассеянно поддакивал, а сам думал, думал, думал. Картина вырисовывалась странная.

Либо Алиса Рукасл на самом деле не умерла, либо её смерть скрывают ото всех. Допустим, девушка жива, и её держат взаперти, пытаясь к чему-то принудить, а за неё тем временем выдают гувернантку. Тогда понятно, почему её отец не носит траур и кто вздыхает за тисовой дверью. Но зачем мисс Хантер сказали, что Алиса умерла? Можно было бы сочинить что угодно – больна, уехала, вышла замуж…

Если Алиса мертва, но её смерть замалчивают, опять же понятно отсутствие траура, ведь в дом Рукаслов приходили женщины из деревни. Тогда ясно, зачем в доме девушка, заменяющая Алису, ясно, почему эту девушку не пускают в Сент-Мери-Мид. Но в чём смысл? Зачем скрывать смерть дочери? И что тогда находится в запертой комнате?

После обеда Шерлок отозвал в сторону Уотсона и попросил его поговорить с деревенским врачом. Дженни обещала разузнать, не уехал ли еще незадачливый жених Алисы. Первая приходящая на ум причина, по которой любящий отец мог запереть дочь – неугодное замужество.

Сам же Шерлок засел в отведенной ему комнате и набил трубку…



Дженни медленно шла по главной улице Сент-Мери-Мид. В палисадниках цвели крокусы и ранние гиацинты, пахло свежей вскопанной землей и клейкими почками. Пахло весной, жизнью. Тяжело было думать, что эту весну Сент-Мери-Мид встречает чередой похорон.

Дженни плохо знала Алису Рукасл: для девушек разница в семь лет – существенна. Но мистер Рукасл… Сейчас Дженни вспомнила, что в детстве боялась «господина из дома за тисами». И в самом господине, и в его доме, мрачном, почти заброшенном, чудилось таинственное зло. Тисы обычно сажают на кладбищах, Дженни не хотела бы жить среди деревьев, навевающих мысли о смерти…

Вот и у церкви тисы растут, подумала Джейн, выйдя на площадь. И тишина здесь кладбищенская: служба закончилась, люди разошлись, впору поверить, что только призраки и ходят.

Стоп.

Дженни остановилась, вперясь взглядом в тёмную полосу тисовой аллеи. Призрак.

Призрак, который нервная младшая Эллиот приняла за Алису!

Дженни развернулась и быстрым шагом направилась к дому.

Шерлок на рассказ о призраке отреагировал в самой скептической из всех своих скептических манер.

– Дженни, ты веришь в призраков? Ты же умная женщина! Двадцатый век на пороге, что за кумушкины суеверия, право!

– Нет-нет, – замотала головой Дженни. – Я просто чувствую: здесь что-то важное. Такое… знаешь, как бывает, кажется, протяни руку – и ухватишь разгадку за самый краешек… Нет никаких призраков, есть… не знаю, что, но за этим прячется важная улика!

Шерлок хмыкнул, словно пытаясь сказать: я не хочу с тобой спорить, дорогая, но ты говоришь сущую нелепицу! Между тем Дженни вспомнила ещё одно:

– Шерлок! Мистер Рукасл, он… Как-то он сильно поскандалил с нашим викарием, они спорили о природе смерти. Его исследования…

– Исследования, – повторил Шерлок. – Маленький сын Рукасла играет в научные исследования.

– Вот видишь! Откуда может маленький ребёнок знать про подобное?

– В натуре детей, словно в зеркале, отражается натура родителей. Раз юный Эдуард так увлечён наукой, значит... Хм, интересно, что за эксперименты ставит Джефро Рукасл за запертой тисовой дверью?

– И связаны ли они как-то с мнимой смертью Алисы? – подхватила Дженни. – Или, – добавила грустно, – не мнимой…





Тем временем вернулся от местного коллеги Уотсон. Рассказ практикующего в Сент-Мери-Мид доктора Карпентера не вызвал бы подозрений даже у записного параноика. Да, мистер Рукасл приглашал его к заболевшей дочери. Состояние Алисы вызывало серьёзные опасения, несчастный отец соглашался на любые траты, сам сидел с дочерью, строжайшим образом выполнял назначения врача. В тот день, когда, по всем признакам, следовало ожидать кризиса, он с подобающими извинениями сообщил доктору Карпентеру, что выписал из Лондона исключительно грамотного специалиста, своего былого товарища по университету. Доктор Карпентер появлению конкурента не возмутился, скорей даже обрадовался: ему хватало забот с тяжёлыми больными в Сент-Мери-Мид.

Дженни покачала головой:

– Доктор Карпентер замечательный врач, без него в Сент-Мери-Мид умерло бы куда больше людей, и эпидемия не закончилась бы так быстро. Я не вижу смысла менять его.

– Так бывает, – возразил Уотсон. – В отчаянии родственники больных склонны обвинять врача и искать панацею. Результат, увы, обычно трагичен.

– Но мистер Рукасл не из таких. Он всегда отзывался о докторе Карпентере с огромным уважением.

– Угроза для жизни близкого человека способна помутить самый здравый разум, поверьте, Дженни… Что теперь, Холмс?

– Теперь мы идём к местному викарию, – Шерлок вскочил, подал руку жене.

– К викарию?

– Ну да. Мне кажется, он прольёт свет на увлечение мистера Рукасла наукой. Помните эксперименты и запертую дверь?



Викария Джереми Петтифера Шерлок не видел со дня их с Дженни свадьбы. Прошло уже почти четыре года, но мистер Петтифер ничуть не изменился. Сухонький старичок, преувеличенно бодрый, на самом деле сердце уже прихватывает, да и радикулит иногда скручивает, однако викарий не хочет сдаваться старости. Суетливые руки всё время ищут себе занятие – то перебирают бумаги на столе, то хватаются за чётки, то поправляют очки. Кожа чуть потемнела: в мельчайшие морщины намертво въелась земля, не отмыть, как ни старайся. Мозоль на указательном пальце – эта не от мотыги, а от пера. И пятно от чернил на мизинце. Проповеди мистер Петтифер до сих пор записывает, хотя для его зрения это, наверное, уже тяжело.

Миссис Петтифер, спокойная старушка с благостным взглядом выцветших карих глаз, степенно накрывала на стол. Крепкий чай, домашнее печенье. Она всё ещё печёт сама, и, надо полагать, будет стоять у плиты до тех пор, пока однажды утром не сможет подняться с постели.

Упорные люди. В деревнях наподобие Сент-Мери-Мид таких много. Если бы ещё их упорство было направлено не на борьбу с прогрессом и не на отрицание всего нового...

– Мистер Петтифер, возможно, мои вопросы вас удивят, но я прошу вас ответить на них со всей возможной серьёзностью.

– Да-да, мистер Холмс, конечно. Для меня честь помочь такому известному своими добродетелями человеку, как вы.

– Дженни говорила мне, что вы спорили с мистером Рукаслом по поводу каких-то его взглядов, не то мистических, не то еретических...

Дженни тихонько сидела в углу, обхватив руками чашку с чаем. Рядом с ней Уотсон пытался налегать на печенье понезаметней. Миссис Уотсон отлично готовит булочки и пряники, но печенье ей не удаётся.

Миссис Холмс и доктор Уотсон не глядели на викария, но разговор слушали очень внимательно.

Мистер Петтифер скорбно вздохнул.

– Я знаю Джефро Рукасла с... Да с того дня, как его крестили. Он всегда был очень любознательным мальчиком, его родители это поддерживали, я благословил его ехать учиться в университет... Кто же знал, что всё выльется в такое...в такое...

– Богомерзкое увлечение, – авторитетно припечатала миссис Петтифер, доливая Дженни чаю.

– Несколько лет назад Джефро стал увлекаться... не знаю, мистер Холмс, я простой сельский священник, я не знаю, как такое называется. Магией? Нет, не думаю, что это магия. Джефро утверждает, что магии не существует, ведьмы на мётлах – выдумка, и вместе с тем... Он говорит, что маленький народец – ну, вы понимаете – есть на самом деле, что он прячется в холмах и наблюдает за нами. И что он намного древнее нас, людей, у него много знаний, особенных знаний, неведомых нам. И якобы он, Джефро, пытается до этих знаний докопаться.

– Докопаться? – повторил Шерлок. – Это как? Изловить лепрекона и расспросить?

– Нет. Он говорит, маленький народец не станет с нами разговаривать. Но знания можно получить – так же, как любые знания. Джефро искал магические тексты и пытался анализировать их. С его точки зрения, невежественные люди считали волшебством то, что не укладывалось в их понимание мира. Ну, дикарь, на глазах у которого вы притянете кусок железа магнитом, станет почитать вас как колдуна, потому что не знает о магнетизме. Вот так же и люди, видя необычные вещи, немедля объявляли их магией...

– За что же в таком случае вы ругали мистера Рукасла? За жажду познания?

– Мистер Холмс, – пальцы викария ухватились за чётки и начали быстро перебирать их, – магические тексты запрещены церковью вовсе не потому, что в них содержится какая-то не такая наука. Дело не в знаниях. Дело в том, что, занимаясь всем этим, Джефро служит дьяволу.

– Ну почему же? Он всего лишь хочет разобраться, насколько я понял. Так же я распутываю клубок улик, докапываясь до преступника.

– Но вы ищете его, чтобы покарать! А Джефро – чтобы покориться.

– С чего вы взяли, мистер Петтифер?

– Я не уверен, что смогу объяснить, мистер Холмс. Я простой сельский священник и не всегда умею облечь свои мысли в правильные слова. Но то, что мы называем магией, всегда направлено на изменение хода вещей... Неправильное изменение, понимаете? Можно удобрять растение, чтобы оно росло быстрее. Но заставлять его вновь превращаться в семя – неправильно. Потому же богоугодно помочь разродиться женщине, которая не может сделать этого без медицинской помощи, но недопустимо убивать, обрывая чью-то жизнь. Это искажает замысел Господень, нарушает естественный ход вещей. Нельзя заставлять зиму идти следом за весной. Я слышал, в наше время модно называть то, о чём я говорю, чепухой, но... Мистер Холмс, Бог есть любовь. То знание, которое от Бога, несёт в себе любовь. В том, что вы делаете, есть любовь к людям. В том, что делает ваш друг, мистер Уотсон, есть любовь к людям. В том, что делает Джефро Рукасл, любви нет.

– Так что же он делает, мистер Петтифер?

– Мне трудно говорить об этом, мистер Холмс... Вы ведь понимаете, тайна исповеди замыкает мне уста... Но раз вы спрашиваете, значит, он всё же доигрался.

Джефро скупил все магические книги, до которых смог дотянуться. Почти все деньги с поместья уходили на это. Время от времени он продавал старые книги, «отработанные», по его словам, чтобы купить новые. Он рисовал на теле пентаграммы для защиты от зла, пытался наколдовать себе удачу, деньги... Ничего, конечно, не получалось, но он старался снова. Тратил годы на то, чтобы за один миг получить счастье. Совсем перестал слушать советов, когда я посетовал на это, показал мне кулон, который носит не снимая, и сказал: «Вот, это тигровый глаз, он помогает мне принимать верные решения. Зачем мне людские домыслы, когда сама природа указует путь?».

Мне трудно пояснить, мистер Холмс, почему привлечение удачи посредством таких ритуалов – это путь к дьяволу. Я думаю, надо быть священником, чтобы чувствовать это. Но поверьте мне, в этом есть попрание замысла Господня. Бог сотворил нас, чтобы мы выбирали свой путь и шли по нему, трудясь над каждым шагом, ежечасно проверяя правильность выбора и упорно преодолевая преграды – собственными силами и с Его помощью. Не с помощью знаков на теле и призывания мгновенного успеха.

А потом у нас был тот разговор... О душе, о смерти... Джефро сказал, что душа заточена в теле, как в темнице, и в момент смерти высвобождается и уходит к Создателю. Но её можно задержать или сразу же вернуть, и тогда человек оживёт. Он говорил, что, возможно, именно так воскрес Иисус – Его душа просто вернулась в тело, ибо Он Бог и имел власть возжелать этого. Я пытался увещевать его, уверял, что нет большего кощунства, чем мешать душе уйти в горние выси, и что он пытается спорить с Богом. Но Джефро лишь отмахивался и твердил, что если бы Господу не было угодно, чтобы он пользовался этим знанием, Он не дал бы возможность его получить. Насколько я понял, Джефро считает, будто маленький народец на самом деле не живёт долго, а просто умирает и потом воскресает. Я в сердцах сказал, что это ересь и за такое должно от церкви отлучать. А он ответил – ну и пожалуйста, нужна мне ваша церковь. Больше я его в храме не видел.

– А мисс Рукасл? Она приходила?

– О да, вся семья приходила, кроме него.

– Когда они были на службе в последний раз?

– В самом начале эпидемии, мистер Холмс. Потом Алиса тяжело заболела, и семье стало не до посещения церкви.

– Вы не бывали у неё во время болезни?

– Нет.

– Как вы думаете, мистер Петтифер, могла ли она просить отца позвать вас и получить отказ?

– Думаю, нет. Джефро верит в Господа нашего и не может так поступить со своей дочерью. Нет, нет, в такое я не готов поверить.

– Что ж, спасибо, мистер Петтифер, – сказал Шерлок, поднимаясь, – вы пролили свет на происходящее. Я очень надеюсь, что душа мистера Рукасла не отягощена убийством, но, боюсь, мои надежды напрасны.



По Сент-Мери-Мид ехали не торопясь: на этом настояла Дженни, прекрасно знающая, сколь малой искры хватает в родной деревне для раздувания самых диких слухов. Однако едва последние дома остались позади, Холмс скомандовал вознице подстегнуть лошадей.

– Хорошо бы успеть до того, как Рукаслы вернутся с прогулки, но вряд ли, скоро совсем стемнеет... Надеюсь, Уотсон, ваш револьвер при вас?

– Конечно, Холмс. Смешно сказать, когда шёл к вам в гости, прихватил по старой привычке.

– Шерлок, дорогой, так что ты говорил про убийство? – рассеянно спросила Дженни. Когда она размышляла, её тон всегда становился немного отстранённым.

– Я думаю, Рукасл мог убить Алису, чтобы проверить свои домыслы.

Дженни сморгнула.

– О чём ты говоришь?! Шерлок, дорогой, это же полный бред!

– Почему бред? Дочь от нелюбимой жены, как раз заболела, если не получится, можно списать смерть на эпидемию...

– Во-первых, с чего ты взял, что первая жена была нелюбимая?

– Мисс Хантер рассказывала, он полюбил Эвелину ещё при жизни Агнессы.

– Ну и что? Между мистером Рукаслом и Агнессой не было страсти, но они друг друга уважали и жили дружно. Если ты успел наслушаться сплетен, будто бы Джефро уморил Агнессу, чтобы жениться на Эвелине, имей в виду, это не более чем досужие вымыслы. Во-вторых, что бы там ни было у него с обеими жёнами, Алису он на самом деле обожал.

– Дженни, я не особенно верю в любовь, про которую кричат на всех площадях. Показывал обществу, что обожает – да. Но обожал ли?

– Почему на площадях? Ты, мой дорогой, снова преувеличиваешь. Мистер Рукасл нигде не кричал о том, как он любит дочь. Так же, как ты не кричишь о том, что любишь меня – но это видно. Понимаешь, видно! По взглядам, жестам, улыбке! Он таял, глядя на Алису, из его глаз уходила обычная холодность. Знаешь, я боялась его в детстве, мистера Рукасла, о его доме среди детей ходили страшилки, а сам он, вечно растрёпанный, нелюдимый, небрежно одетый, такой непохожий на деревенских джентльменов, был пугалом вроде того чёрта, которого рисуют в детских книжках с рождественской моралью. Я перестала его бояться, когда увидела, как он смотрит на дочь. Его взгляд теплел, понимаешь? Такое не подделаешь.

Шерлок мягко взял жену за руку. Они ничего не сказали друг другу, но Уотсон смущённо отвернулся.

– То есть ты думаешь, Дженни, что Алиса просто умерла от инфлюэнцы, а Рукасл попытался её воскресить?

– Да, – грустно кивнула Дженни. – Это похоже на правду. И призрак у церкви – её душа, которую он задержал в этом мире, совсем как рассказывал мистер Петтифер. Джон правильно сказал, когда жизнь родного человека в опасности, отчаяние толкает на крайние шаги. Даже на безумные...

– Послушайте, гениальные детективы, – взмолился Уотсон, – может, вы всё-таки объясните, что происходит? Вы считаете, что за тисовой дверью... воскресшая девушка?

– Позже, друг мой, – пообещал Холмс. – Мы, кажется, уже приехали.

– Нет, немного дальше, – подала голос Дженни. – Там прореха в ограде, мальчишки разломали.

За тёмными купами тисов едва угадывалась громада старинного дома. В трёх окнах второго этажа горел свет: в одном ярко, а в двух – едва-едва.

Шерлок помог Дженни сойти на землю, пробормотал:

– Темнота нам на руку.

– Если не переломаем ноги, – нервно хихикнула Дженни.

– Господа, вы надолго? – подал голос возница. – То есть, ждать вас или, может, я поеду? Неуютно здесь...

– Ждите! – категорично приказал Холмс. Проскользнул в щель, образовавшуюся на месте выломанного прута ограды, сделал несколько шагов вглубь парка, прислушался. Обернулся: – Уотсон, Дженни, сюда.

Вопреки опасениям, эта часть парка была не слишком запущенной. Сквозь перепревшую прошлогоднюю листву пробивалась молодая трава. Дженни подобрала юбку и шла, опираясь на руку Шерлока. Уотсон с револьвером наперевес разведывал путь.

– Странно, что не слышно собаки, – тихо сказала Дженни.

– Да, действительно, – встрепенулся Шерлок. – Уотсон, ради всего святого, не прозевайте её!

– Собака спит, – почти над самым ухом Шерлока сообщил незнакомый голос. Шерлок подпрыгнул, разворачиваясь, Уотсон вскинул револьвер, а Дженни сказала:

– Добрый вечер, мистер Фаулер. Я искала вас в деревне, а вы, оказывается, здесь. Шерлок, познакомься, это жених мисс Рукасл.

– Мистер Фаулер, – Шерлок не стал тратить время на любезности, – я правильно понимаю, что вы прикормили собаку?

– Да, сэр. И клянусь Богом, на сей раз никто не помешает мне увидеться с Алисой! – молодой человек энергично взмахнул рукой с ломом, едва не задев Уотсона. – Я не собираюсь больше верить этому старому обманщику! Если Алиса не хочет меня видеть, пусть скажет мне это сама! Клянусь, я не позволю водить себя за нос!

– Не клянитесь, мистер Фаулер, – грустно сказала Дженни, беря его за руку, – не клянитесь. Боюсь, вам не удастся сдержать своих пылких обещаний. Мне очень жаль говорить вам это, но Алиса, судя по всему, умерла.

– Что? Что за глупости вы...

Шерлок сделал нетерпеливый жест, но Дженни предупреждающе сжала его плечо.

– Мистер Фаулер, насколько мы можем судить, она не пережила эпидемию. Мне правда очень, очень жаль.

– Нет, – Фаулер упрямо мотнул головой. – Нет, вы ошибаетесь. Я видел её, она сидела на своём любимом месте в гостиной у окна и смеялась... Смеялась, а меня даже не порог не пустили! Я хочу знать…

– Это была не она, – прервал моряка Шерлок.

– А кто же? Фейри, о которых так любит рассуждать старик Рукасл? Или вы хотите сказать, что я не узнаю собственную невесту?

– Это девушка из Лондона, которую мистер Рукасл нанял, заметив её потрясающее сходство с дочерью. Он хотел скрыть смерть Алисы.

– Но зачем?! Какой смысл в том, чтобы заменить дочь никому не известной девушкой? Кого он хотел обмануть?

– Вас, очевидно. Её подруг из Сент-Мери-Мид. Всех, кто знал Алису. И ему это удалось: если похорон не было, значит, девушка жива, не так ли? Все и считают её живой.

– Беда в том, – продолжила Дженни, – что с её телом обезумевший отец проводит чудовищные эксперименты. Прошу вас, помогите нам остановить его.

– Пойдемте, – помолчав немного, глухо сказал моряк. – То, что вы говорите, чудовищно. Я хочу разобраться.

– Кстати, – спросил Шерлок, – я верно понимаю, что вон то ярко освещенное окно – кабинет Джефро Рукасла?

– Да. В это время он всегда работает, до полуночи, а то и дольше.

– Прекрасно, – кивнул Шерлок. – Как вы собирались войти?

– Через чёрный ход, конечно, – моряк снова покрутил в воздухе ломом.

Над чёрным ходом тускло светил фонарь, то почти угасая, то вспыхивая на мгновение – так что казалось, он делает последнее усилие перед тем, как погаснуть окончательно.

С дверью возились недолго. Мистер Фаулер налёг на лом с силой, достойной человека его профессии, и вскоре мужчины были в доме. За ними торопливо шла Дженни.

Толлер, слуга, обнаружился быстро – запах перегара и заливистый храп, доносившийся из комнаты на первом этаже, не оставил сомнений в том, где он и что делает.

– Отлично, – вполголоса сказал Уотсон, – минус один мужчина.

– А, – махнул рукой Фаулер, – какой из него мужчина? Придаток к жене. Пойдёмте, кабинет старика там. Заставим его рассказать правду!

Фаулер взбежал по широкой лестнице, нетерпеливо оглянулся на отставших спутников и быстро пошёл по тёмному коридору. Шерлок и Уотсон торопились следом; Дженни, к тайному огорчению Шерлока, не отставала. Нет, разумеется, сыщик не ждал неприятностей от Джефро Рукасла, куда тому против трёх решительных, сильных, вооружённых мужчин… но, говоря откровенно, мистер Шерлок Холмс предпочёл бы, чтобы его жена вовсе не входила в этот дьявольский дом.

Моряк остановился, не доходя нескольких шагов до двери, из-под которой пробивалась тонкая полоска света. Шепнул:

– Здесь. Он не один, кажется.

Шерлок подошёл ближе, прислушался. Из-за двери доносилось глухое бормотание.

– Я научу тебя смеяться, – расслышал он. – Научу, будь я проклят…

Короткий стон, стук – как будто удар кулаком по столу. Треск рвущейся бумаги.

– Один, – покачал головой Холмс. – Учёный... у него не ладится что-то.

Мужчины переглянулись, и Уотсон распахнул дверь. Кабинет мистера Рукасла тонул в сумерках, лишь заваленный бумагами и манускриптами стол ярко освещала лампа. Блики света отражались от оконного стекла. Уотсон прищурился, Шерлок шагнул вперёд и спросил:

– Кого вы собрались учить смеяться, мистер Рукасл?

Грузный мужчина со всклокоченной шевелюрой вскочил из кресла и попытался сорвать со стены ружьё, но Уотсон рявкнул:

– Стоять!

Рукасл обернулся и застыл, увидев направленный на него револьвер.

– Если вы шевельнётесь, сэр, я буду вынужден выстрелить, – холодно произнёс Уотсон.

– А я, если что, доломаю то, что от вас останется, – сказал Фаулер и снова воинственно взмахнул ломом.

– Кого вы притащили в мой дом, мерзавец? – зарычал Рукасл, но остался на месте.

– Это не он, – спокойно сказал Шерлок. – Мы наткнулись на него у самого дома. Слишком многие хотят узнать правду, мистер Рукасл. И вы сейчас расскажете нам её, клянусь Богом. Что вы сделали со своей дочерью?

– Да как вы смеете... – Рукасл рванулся было к незваным гостям, но Уотсон чуть шевельнул дулом револьвера, и он снова замер. – Вы ворвались в мой дом и требуете у меня объяснений, наставив на меня оружие? Да я полицию вызову!

– Мистер Рукасл, послушайте, – Шерлок не успел остановить жену, выскользнувшую из-за спины Уотсона, – здесь никто не хочет вреда Алисе, и вам, на самом-то деле, тоже. Мне кажется, вы запутались и сами нуждаетесь в помощи. Давайте разберёмся вместе. Мистер Фаулер, заберите ружьё, пожалуйста. Отлично. Джон, уберите револьвер. Мы можем поговорить как цивилизованные люди, не так ли, джентльмены?


Окончание в двух первых комментариях.

@темы: кроссовер, авторский фик, АКД

---

Фанфик

[hao-grey]

Название: Золото молчания, серебро слов
Автор: hao-grey
Бета: КП
Фандом: Sherlock BBC
Жанр: романтический флафф
Категория: гет
Пейринг: Майкрофт/Антея
Рейтинг: G
Размер: мини
Саммари: Энн-Доротея с детства хотела преуспеть...
Дисклеймер: даже лондонская недвижимость не моя, не то что герои.
Примечание: фик написан на Sherlock Holmes Big Party 2011-12 для  Vedma_Natka, которая хотела «фанфик, можно перевод по Шерлок ВВС, Майкрофт/Антея, развивающиеся отношения, ХЭ. Не юмор, не стихи»

Мистер Майкрофт Холмс приходит домой поздно. Антея успевает раньше, проверяет, как прислуга справилась с ужином, и отпускает кухарку. Всё великолепно. Лучше и не придумаешь.

Майкрофт оценит, даже если и не скажет ни слова. Он не в восторге от помпезного очарования Эджертон Террас, где расположен их двухэтажный пентхаус, ему бы удобную квартирку, наподобие той, где сейчас обитает Шерлок... но положение обязывает. Однако старшему из братьев Холмсов нравится уют. Простой, незамысловатый, такой одновременно по-британски чопорный и по-британски же неброский. Раньше Майкрофт снимал апартаменты на Пэлл Мэлл, но недавно переехал. Работа слишком уж близко, папарацци чересчур надоедливы.

Подумав, Антея поправляет занавеску и переставляет вазу. Да. Так уютнее.

Лично Антее не слишком близки ни блеск Найтсбриджа, самого дорогого лондонского района, ни строго отмеренная простота поместья Холмсов в Сассексе, где девушка побывала однажды. Она родом из Ист-Энда, и до сих пор лучше всего понимает его пестроту, оживлённость и вечную смену впечатлений. Мир, где граффити рисуют на стенах, помнящих королеву Викторию, а рэп звучит из зданий времён Его Величества Георга; где старая цыганка в соломенной шляпе бурчит: «Шесть колец, бери седьмое, не прогадаешь», а рядом смуглый мальчишка собирает жестянки из-под «Пепси»... этот мир и по сей день близок Антее. Но ради Майкрофта оттуда пришлось уйти.

Не то чтобы она жалеет о своём решении. Просто... вспоминается иногда. «Шесть колец, бери седьмое...» Секретарше Майкрофта Холмса уже столько раз предлагали руку и сердце, что она потеряла кандидатам счёт.

Антея еле заметно пожимает плечами, идёт на второй этаж. Там рабочий кабинет. Садится в удобное кресло, открывает ноутбук и ещё раз перечитывает биографию Джона Х. Уотсона, отставного офицера военно-медицинской службы. Занятно, занятно... как бравый доктор сумел понравиться сумасброду Шерлоку? И – что куда важнее – чем Шерлок может заинтересовать предполагаемого долгосрочного сожителя?

Надо думать о беспутном братце Майкрофта – а думается совсем о другом...

Первые встречи редко когда бывают успешными. Статистика безжалостна. Разве что эти самые первые встречи тщательно подготовлены.

Её саму Майкрофт Холмс выбрал из более чем трёх тысяч кандидаток. «Стремление выделиться из толпы себе подобных, дорогая, стремление взобраться на Олимп, плюс осознание тех жертв, которые придётся принести и готовность на жертвы». Для очередной аферы мистеру Холмсу понадобилось разыграть из себя Генри Хиггинса и ввести в британскую администрацию «девицу из низов». Но, в отличие от профессора филологии, Майкрофт намеревался использовать новоявленную мисс Дулитл и дальше.

Антея мимолётно улыбнулась. Элиза Дулитл из неё вышла, честно скажем, никакая. А вот секретарша и любовница – очень даже ничего.

Первая встреча с новым работодателем вышла... скомканной, иначе не назовёшь. Антея – тогда ещё просто Энн-Доротея – разговаривала на безумной смеси кокни и джафайкан. Майкрофт понимал её очень хорошо – он только делает вид, будто разбирается исключительно в классическом английском. Политику не выжить нынче, если он боится замарать руки или брезгует поболтать с выходцем из Тоттенхэма, Хэкни или Льюишема. А для того, чтобы понять девочку из Хэкни, надо разбираться в дикой смеси английского, ямайского патуа и хинди с вкраплениями африканских банту, умбунду и прочих киконго. Ну и не забыть классический кокни, живучий, как сами обитатели лондонского Ист-Энда.

В общем, понять Энн-Доротею Майкрофт Холмс сумел. Вот у неё были проблемы: новый работодатель никак не желал разговаривать на привычном ей английском. Пришлось осваивать правильное произношение.

Ну, или помалкивать. В конце концов, как говаривал папаша Эштон, молчание – золото. А уж на то, чтобы правильно сказать: «Yes, sir», сил хватало даже у девчонки из Хэкни.

Так Антея научилась подолгу молчать. И улыбаться. У загадочно помалкивающей женщины совершенно обворожительная улыбка. Это уже не папаша Эштон, это уже Майкрофт Холмс.

Привычки – штука долгоживущая. Особенно полезные привычки.

Те времена давно прошли. Сейчас Антея Калхоун – признанный профессионал, бессменная секретарша мистера Холмса и его доверенное лицо. А тогда... тогда Майкрофту всего лишь было нужно продемонстрировать заботу о жительнице неблагополучного квартала.

Позаботился, да. Как сумел.

С другой стороны – разве она хотела не этого? Разве не преуспевание всегда являлось её истинной целью?

Антея снова улыбается – улыбка получается грустной. Смотрит в мерцающий экран ноутбука. Выводит на экран биографию Марты Марии Хадсон, домохозяйки, родом из Шотландии. Особо внимательно изучает обстоятельства её предыдущей встречи с Шерлоком Холмсом.

Откуда-то из глубин памяти всплывает: «Я стану плащом, чтобы беречь тебя от непогоды; я стану пледом, укрывающим тебя в холода; я буду звуком твоих песен и теплом твоих ладоней...» Дальше Антея не помнит. Эти слова часто выводила нубийка Эбони, укачивая очередного младенца. Где-то там, в детстве, где не нужно было думать о бюджете страны и международных осложнениях...

Там, где не было Майкрофта. И Шерлока. Думай о Шерлоке, Антея. Это важно для человека, которого ты любишь.

Итак, миссис Хадсон. И отставной врач Джон Уотсон. Что ж, Майкрофт прав. Может и сработать...

Хлопает входная дверь. Антея аккуратно закрывает ноут и сбегает по лестнице навстречу любимому. Майкрофт снимает шляпу, ставит зонт в подставку: на улице опять дождь, полы длинного плаща промокли, ботинки оставляют влажные следы. Антея терпеливо ждёт. Избавившись от верхней одежды, мужчина улыбается, распахивает объятья:

- Здравствуй. Не скучала без меня?

Прижаться щекой к щеке, обнять, отрицательно качнуть головой – дело нескольких секунд. Затем взять за руку, тут же отпустить и кивнуть в сторону кабинета.

- Нет-нет, потом. Вначале ужинать.

В столовой Майкрофт, как обычно, рассказывает о делах Министерства внутренних дел. Язвит насчёт премьер-министра, отпускает комплимент очередной шляпке Её Величества, мимоходом упоминает об осложнениях с Россией... Думает, кажется, о Шерлоке.

Младший Холмс не слишком нравится Антее. Деятельные социопаты должны заниматься спортом в тюрьмах. Но если социопат – брат твоего любимого, то его надо беречь и восхищаться им... время от времени. Когда он не слишком досаждает Майкрофту.

- Итак, ты посмотрела досье мистера Уотсона?

Кивок.

- Подходит?

Ещё один кивок.

-Думаешь, не убежит в ужасе при виде моего братца?

Антея мимолётно пожимает плечами, открывает ноут, находит соответствующий файл. Майкрофт наклоняется, смотрит через её плечо:

- Поствоенный синдром? Да... что ж, хорошо. Проследи, чтобы никто больше не позвонил миссис Хадсон.

Антея на секунду опускает ресницы. Когда она снова поднимает взгляд на экран ноута, Майкрофт уже спускается по лестнице в спальню.

- Жду, - доносится снизу.

Ещё несколько минут уходит на отправку нужных сообщений. А в спальне дожидается своего часа ведёрко с шампанским и улыбающийся Майкрофт. Десять лет вместе – неплохой срок. Его стоит отметить.

Десять лет. «Я стану плащом, чтобы беречь тебя от непогоды...»

- Может, всё-таки выйдешь за меня замуж?

И уже шесть лет Антея слышит это предложение. Или семь? Надо проверить по старым записям.

Девушка улыбается и отрицательно качает головой. Как обычно. Достойному джентльмену нужна другая супруга. Да и свекровь из миссис Холмс выйдет ужасно сварливая.

«Я стану пледом, укрывающим тебя в холода...» Почему эта песня привязалась именно сегодня?

Майкрофт, похоже, разочарован. Но на лице ничего не отражается. Он притягивает к себе Антею и целует её.

- Тебе виднее...

Утро она встречает в одиночестве. Сегодня выходной – для неё, не для Майкрофта. На журнальном столике – маленькая бархатная коробочка и записка: «Это просто так. Если всё же передумаешь – ты знаешь, где меня найти. М.»

Наверное, почти минуту Антея смотрит на коробочку. Затем, не надевая пеньюара, мчится в гардеробную. Там хватает шкатулку, более похожую на миниатюрный сейф, открывает, пересчитывает лежащие там кольца.

Пять.

Шестое – у неё на пальце.

«Бери седьмое – не прогадаешь...»

Сердце колотится, будто сумасшедшее. Нет, вздор. Она взрослая, разумная женщина. Глупо верить цыганкам, напивающимся в дешёвом пабе каждую субботу.

Или?..

Антея снова улыбается – неизвестно чему. Затем негромко смеётся. Почти не слышно, но всё же звук собственного смеха пугает её саму. Одно слово. Нужно будет сказать всего одно слово.

Старое кольцо отправляется в шкатулку. На его месте блестит новое. Седьмое.

Девушка решительно распахивает шкаф. Сегодня нужно быть красивой. Одежда, макияж, причёска...

Антея знает, где найти Майкрофта.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Тмин и перец

[Vedma_Natka]

Название: Тмин и перец
Автор: Ведьма Натка
Беты:  eliah.jan,  DreamTheCyanide,  КП
Канон: Шерлок ВВС
Жанр: романтический флафф
Категория: слэш
Пейринг: ШХ/ДУ
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 1660 слов
Саммари: Шерлок и Джон уже три месяца вместе, но иногда Шерлока всё ещё терзают сомнения...
Дисклеймер: на финансовую выгоду не претендую
Примечания: 1) написано на Sherlock Holmes Big Party 2011-12; «Шерлок Ричи или ВВС. Очень хочется теплого, нежного флаффа. Что-то вроде домашнего ужина после распутанного сложного дела и Холмс не язвит, а спокойно, с любовью наблюдает за своим другом. И вообще, хочу, чтобы в тексте была атмосфера полнейшего взаимопонимания между героями и много намеков на их отношения»
2) входит в цикл «Искусство жизни Шерлока Холмса»
3) большая благодарность за помощь с фиком  Liit_I
Предупреждения: нет.



Белые хлопья кружились в воздухе и, подхваченные ветром, метались вверх и вниз, норовя сыпануть в лицо. От такси до дома всего два шага, но по щекам успевает хлестнуть снегом. Шерлок и Джон вошли в дом раскрасневшиеся, украшенные белыми искрами в волосах и на одежде. Особенно эффектно снежинки выглядели в смоляной копне, которая у Шерлока вместо причёски. Но Джон разрушил эту красоту, по-свойски стряхнув снежинки в два резких движения, отчего его руки сразу стали влажными и на перилах лестницы оставляли теперь мокрые, быстро подсыхающие отпечатки.
Шерлок подумал, как хорошо, что дом – не место преступления, и не приходится беспокоиться о следах и отпечатках. Паре сыщиков нельзя расслабляться, будто обывателям.
По квартире гулял холод, и Джон попросил Шерлока разжечь камин. Сам пошёл на кухню ставить чайник и разбираться с ужином.
Шерлок сердито стянул глупый красный колпак с черепа, твердо решив в следующий раз сжечь дурацкую шапку без предупреждения. И вообще Рождество давно прошло, пора убирать декорации. Под колпаком обнаружилась записка на жёлтом стикере: «Я по тебе соскучился. Поговорим? Твой старый друг».
Почерк, разумеется, принадлежал Джону.
Улыбнувшись, Шерлок вернул колпак на каминную полку. Записку приклеил на форзац книги о знаменитых преступлениях – теперь стикер станет закладкой. Возможно, когда-нибудь Шерлок наткнется на него и снова улыбнется.

– Я тоже соскучился…– сказал он вслух.

– Что? – выглянув из кухни, Джон бросил взгляд на Шерлока и камин, улыбнулся: – А, ты её нашёл. Вообще-то, я надеялся подбодрить тебя во время дела.

Он ушёл, и с кухни снова послышался нервный стук ножа.

Разжигая камин, Шерлок прислушивался. Вот этот шорох – Джон чистит лук. А теперь режет. Так, теперь поставил что-то на плиту, снова режет. Хлопнула дверца холодильника, зажурчала вода, торопливо застучала вилка о тарелку – всё понятно, он делает яичницу-болтушку. Скоро станет слышно, как жарятся бекон и лук.

Дрова занялись. Убедившись, что огонь в камине не потухнет, Шерлок пошёл на кухню. Он не собирался помогать, просто ему нравилось наблюдать, как Джон готовит. Шкворчание и запахи еды кружили голову. Ну да, в последний раз Шерлок ел дня два назад, и сейчас организм начинал требовать своё.
Потряхивая сковородкой, чтобы яичница не прилипла, Джон немного раздражённо сказал:

– Скоро будет готово. Можешь достать вилки и сделать тосты.

Шерлок вытащил два куска хлеба из пакета, сыр для тостов уже лежал на столе: Джон достал его заранее, видимо, опасался закрутиться с готовкой и забыть. Шерлок ухмыльнулся – ну надо же так любить сыр! Они закончили хозяйственную возню одновременно и расселись за кухонным столом.
Шерлок попробовал яичницу.


…Бывало, что по папиной просьбе кухарка Салли пекла им соленые коржики с тмином. Это обязательно означало хороший семейный вечер с настольными играми: они могли выбрать карты или скрабл, мафию или руммикуб, или даже просто собрать большой набор паззлов. Неважно, во что играли Холмсы, главное, что тминные коржики в любом случае обещали уютные посиделки…


Но кроме этого ностальгического привкуса в яичнице ощущалась излишняя, на вкус Шерлока, острота.

– Тмин и... чёрный перец? – предположил он, разжевав первый кусочек.

– Смесь белого и чёрного, – уточнил Джон.

– Хорошо, что в нашем столетии больше не в моде эти банальные умышленные отравления мышьяком в чесночном соусе, – сказал Шерлок. – Поэтому, когда мне дают слишком острую еду, я могу подумать, что меня пытаются усыпить, но редко думаю, что хотят отравить.

Сложный способ, чтобы донести простую мысль: ты перестарался с пряностями, мне не нравится лишняя горечь. Но это же Шерлок. Джон хитро улыбнулся.

– Хм…

– Только не говори, что я сейчас подсказал тебе хороший способ укладывать меня спать, – Шерлок даже отложил вилку.

– Не скажу, параноик ты мой, – ласково ответил Джон. – У меня есть другие способы.

Шерлок снова принялся за еду.

– Не сказал бы, что я отношусь к паранойяльному типу личности, но, наверное, некоторые черты данного типа у меня действительно есть, – подумав, признал он.

Джон засмеялся, глядя на Шерлока и откровенно любуясь им. Раньше он почти всегда в таких случаях ещё добавлял: «Я тебя люблю». Но потом Шерлок поделился страхом: эти слова нельзя произносить слишком часто, они сотрутся, утратят свою силу и станут обыденными, как «доброе утро». Джон понял, а может, просто уступил, но в любом случае перестал говорить это. Хотя на самом деле Шерлок боялся другого: что он привыкнет верить словам и однажды не заметит, как слова превратятся в ложь.

Они умолкли на пару минут. Джон ел торопливо, словно спеша поскорее заправиться, пока вихрь-Шерлок не сорвал его в очередное безумное приключение. Но дело уже было закончено, сам Шерлок умиротворенно жевал, вовсе не собираясь подгонять Джона.

– Я всё думаю: до чего удобна сыщику и преступнику эта черта в людях – сентиментальность. Они хранят улики, возвращаются за любимой игрушкой домой, где их поджидает полиция… Удивительно, как этого в себе не отсекают взрослые сознательные люди.

– Прибавь к сказанному: люди отчаянно суеверны, – хмыкнул Джон. – Уилсон всё ещё находит ошибку не в том, что он вернулся домой за барабанчиком, а в том, что сначала о своём талисмане забыл.

Они улыбнулись, Джон чуть печально, а Шерлок снисходительно. Уилсон и его барабанчик, возможно, станут еще одной их семейной легендой, а может, завтра они о нем забудут.

– Суеверие – ещё один синоним глупости, а ты не любишь разговоров о том, что мир заполонили идиоты.

–Ты так сдерживаешься ради меня, прямо настоящий подвиг! Но не стоит себя ломать, – в тоне Джона было больше иронии, чем благодарности.

Шерлок взглянул на Джона, готового рассмеяться, и промолчал. Похоже, что похвалы, на которую он по-детски набивался, не будет.
А Джон, мысль которого явно была направлена в это русло разговором об Уилсоне, спросил:

– Интересно, а какая у тебя была самая любимая игрушка?

– В разное время любимыми были разные игрушки. Мои родители не скупились.

– А что вспоминается первым?

– Мне было семь, и мне подарили «малую химическую лабораторию», отец специально ездил за ней на машине в Лондон.


… За несколько месяцев до того они с Майкрофтом зашли в букинистический магазин. Среди дешёвых потрепанных книжек, в которых брат предложил ему порыться, Шерлок наткнулся на свое сокровище. Книга манила в мир волшебства без магии, обещала чудеса в домашних условиях. Конечно, именно её Шерлок унес домой как драгоценнейшую из добыч.
И аннотация оказалась на удивление правдивой. Всего-то и пришлось взять кое-что на кухне, некоторые мелочи прикупить в аптеке, и чудеса начались. Два прозрачных раствора – на вид чистая вода – а сливаешь их вместе, и жидкость делается малиновой. Два банальных белых порошка, но смешиваешь их, капаешь воду – и бурная реакция напоминает микровзрыв: вспухает бурлящая газом масса, мельчайшие кисловатые брызги летят во все стороны, оседают везде, в том числе на губах склонившегося над блюдцем юного исследователя.
Смешно вспомнить, что эти элементарные вещи могли приводить в восторг, но приводили ведь. В конце концов, ему было всего семь лет.
Потом уже пошли более сложные «фокусы». Тайнопись молоком. «Печатная лаборатория» на желатиновой основе. Синие печати на картофеле. Можно ли было упустить такие роскошные возможности для игр в шпионов?
А ещё реакция серебряного зеркала, казавшаяся такой сложной тогда. В начисто отмытой баночке должно было произойти чудо – его обещала книга. Шерлок подогревал, растирал компоненты, смешивал, только не совсем верил. И все же сделал по инструкции, оставил в покое на ночь, а наутро получил баночку посеребрённой изнутри. Это его поразило до глубины души. Шерлок не думал, что это окажется так красиво. Смешно вспомнить, но он тогда не знал даже таких слов, как «альдегиды» и «реакция восстановления», и не понимал сначала, что за реакция произошла.
Химия вообще оказалась фантастически прекрасной. Прирученная, бытовая и просто поразительная магия!
Именно тогда химия царицей вошла в его сердце...



– Лаборатория? – удивился Джон.

– Ну, лаборатория – это громко сказано. Но в ней было три десятка настоящих пробирок, а не баночек от джема, которыми я пользовался до того. Реторта, горелка, немного химических веществ и книга с описанием рекомендованных опытов. О, это был настоящий праздник!

– Поразительно!

– Да, Джон, я весьма постоянен в своих привязанностях.

– Не в этом дело. Я думал, ты как сыщик рано начал. Но, оказывается, «рано» скорее относится к химии. Увлечься ею в семь лет, – Джон восхищенно покачал головой, – Шерлок, в этом весь ты.

Разливающееся в груди тепло от похвалы до сих пор удивляло Шерлока. Почему психологические процессы настолько примитивны и почему, понимая всю механику, он продолжает так дорожить словами Джона? Шерлок недоверчиво складывал воспоминания о похвалах и своей реакции в специальную директорию, туда, где на особом месте красовалось первое Джоново «это потрясающе», произнесенное в такси. Вот сюда же ляжет сегодняшний хороший вечер и нужные слова, произнесенные, когда Шерлок уже перестал их ждать.

– Спасибо, Джон.

После ужина Шерлок уселся на диване с книгой по криминалистике: никогда не вредно освежить знания. Только читалось так себе, Шерлок больше наблюдал за Джоном. Сначала прислушивался: вот с плеском и звяканьем Джон ополоснул посуду и сложил её в посудомоечную машину – громко хлопнула дверца. Затем пришёл в гостиную и сел за свой ноутбук, но тут же вскочил и принялся расхаживать по комнате, успев написать всего пару слов. Шерлок этого ожидал. Видел, что Джон никак не мог успокоиться после дела. Шерлок отложил книгу и позвал:

– Иди сюда.

– Что?

– Присядь, – Шерлок похлопал по дивану рядом с собой.

Джон подошел, но, слишком взвинченный, остался стоять. Шерлок сам поднялся и положил ему руки на плечи:

– Дело уже закрыто. Всё. Можно отдыхать.

Джон прикрыл глаза. Шерлок всё равно не поверит вранью о том, что у него полный порядок, и не оставит Джона в покое. Смирившись с этой мыслью, он наконец-то сказал главное. То, что грызло его весь вечер.

– Там, в доках, тебя едва не подстрелили. Просто чудо, что пули прошли так близко, но не зацепили.

– Не в первый раз, – пожал плечами Шерлок, – такое случается.

– Случается?

– Да. И со мной, и с тобой тоже. Это наша жизнь.

– Случается, – Джон перекатывал слово на языке, растягивая каждую гласную букву, шипел согласными, а потом властно притянул Шерлока к себе и принялся его целовать, яростно и отчаянно.

Шерлок едва ли успевал отвечать на грубые, жестковатые ласки, но Джон в этом и не нуждался. Так же, как Шерлок не нуждался в объяснениях о тесно переплетшихся любви и беспокойстве: он понимал это сам.
Шерлок поддавался злости Джона, растворялся в ней.
Он был в восторге: ему нравилась эта яростная стихия. Он не мог и, наверное, никогда не сможет позволить себе нарочно играть чувствами Джона, но когда случались дни, подобные этому, он бывал просто счастлив. Шерлок не верил словам – они могут лгать, он не верил заботе – она может быть неискренней, но злость всегда так чиста и правдива – ей нельзя не поверить.
Так что сегодня Шерлок точно знал, что Джон его всё ещё любит.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Фанфик "Ещё один"

[DHead]

Название: "Ещё один"
Автор:  DHead
Канон: BBC "Шерлок"
Пейринг: Шерлок/Джон (пре-слеш)
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Размер: мини. 2200 слов
Саммари: На заявку  Indrikhole: "Фик (или перевод) о том, что первая встреча Холмса и Уотсона была далеко не случайна. Версия канона - любая, кроме Ричи"
Предупреждения: AU, OOC
Примечание: На картину "Натюрморт с фруктами" Бальтазара ван дер Аста можно посмотреть здесь: www.artmeteo.ru/3800/?1a923

Ещё один

«Просто здравствуй, ещё один...»
(с) В. Д’ркин «ТиБиБо»

Кровь Шерлока стягивает кожу на подушечках пальцев, сливается с его собственной, такой же густой, липкой и очень тёплой.
Отвратительно.
— Осторожнее, Майкрофт! — раздражённое шипение почти неразборчиво: язык режется о край сколотого переднего зуба.
— Терпи. — Его люди подоспели вовремя. Раны неглубокие, и их гораздо меньше, чем могло бы быть.
Драка на ножах, один против пятерых — третье неоправданное безрассудство за неделю. Когда-нибудь — в скором времени — он будет стоять над очередным Джоном Доу, вглядываться в знакомые черты и вписывать в поле «Опознающий» ту же фамилию, что и в «Результат опознания».
Не без облегчения.
Каблуки Майкрофта превращают в порошок разбросанные по полу осколки — отражение дождевых капель, разъедающих грязь на оконных стёклах. Он сам порезался об один из них, когда поднимал упавший со стола пинцет.
Холодная вода смывает их объединённую — общую — кровь, а вместе с ней — все клятвы, которых не было.
— Так продолжаться не может. — Напор очень слабый — ему не приходится говорить громче для того, чтобы быть услышанным. — Я не всегда буду рядом. Ты прекрасно знаешь, что я больше не хочу быть рядом, и у меня есть на это причины. Своими выходками ты добьёшься прямо противоположного результата.
— И чья в этом будет вина? — Шерлок сдвигается, пытается плотнее завернуться в тонкое, дырявое одеяло — пружины дивана скрипят, заставляя Майкрофта раздражённо прищуриться.
— Явно не моя. Шерлок, в этом нет смысла, — резкий голос чуть смягчается, теплеет на одну десятую градуса. — Оттого, что ты запрёшься в разваливающемся доме без горячей воды и электричества, никому легче не станет. Я найду тебе нормальное жильё. — Пауза-точка. — И кого-нибудь другого.
Скрип обрывается.
— Мне не нужна такая помощь.
— Поверь, сейчас тебе пригодится любая.
— Майкрофт… Ты знаешь, чем всё закончится. Не надо. — Съёжившийся, сжавшийся в комочек Шерлок похож на ребёнка, которого впервые по-настоящему ударили.
Недалеко от истины.
Майкрофт переступает порог и ручкой зонта тянет на себя входную дверь: прикасаться к покрытому жирными пятнами металлу не хочется из-за элементарной человеческой брезгливости.
— Ты не дурак, Шерлок, и должен понимать, почему я так поступаю. Мне жаль, но я действительно не вижу другого выхода.

Два глупых попугая, опрокинувших корзину с фруктами.
Дисгармония, чересчур выверенная и чересчур гармоничная, чтобы в неё поверить. Вянущий цветок выглядит гораздо естественнее.
Виноград и абрикосы — специфическое сочетание. В детстве ему хватило глупости съесть полтора килограмма абрикосов зараз. Просто потому, что нравилось и хотелось. Его рвало всю ночь.
Насекомые реалистично уродливы и не стоят уделённого им внимания. Стрекоза, оказавшаяся у попугая в горле — событие, вероятность которого очень мала. А жаль: возможно, режущие глотку крылья послужили бы уроком хотя бы одному идиоту — нужно уметь закрывать рот вовремя.
Ракушки слева — цветовая гамма соблюдена, дело не в форме, а в содержании — всякий раз отвлекают. Возвращают к самому главному вопросу.
Кто будет всё это собирать?
Майкрофт считает яблоки на висящей в его кабинете репродукции картины «Натюрморт с фруктами» Бальтазара ван дер Аста.
Квартира — вопрос, который можно решить одним звонком, а вот найти подходящего человека гораздо труднее. Со слишком простым Шерлоку будет скучно, и всё вернётся на круги своя; слишком сложное вызовет отторжение и, вполне возможно, уничтожит.
Простой и сложный одновременно. С хорошо развитыми навыками самообороны. В идеале — с медицинским образованием, это сэкономит — даст — время.
Не так несовместимо, как кажется на первый взгляд. Людям свойственно составлять себя из противоречий и гордиться этим.
Майкрофт просматривает досье военных врачей, вернувшихся из Ирака или Афганистана.
Карл Патрик Ричардсон. Женат. Не подходит.
Шон Томас Хоггарт. Реабилитационный центр. Наркомания. Не подходит.
Колин Мэттью Эртон. Два выговора с занесением в личное дело. Не подходит.
Джон Хэмиш Уотсон. Трудности с доверием. Не может работать по специальности. В любовных отношениях не состоит. Связь с единственным ныне живущим родственником — Гарриет Эшли Уотсон, бисексуальность, алкоголизм — не поддерживает.
Ни одного яблока раздора. Отлично.
Ты знаешь, чем всё закончится.
Майкрофт закрывает ноутбук, просит Антею принести третью чашку кофе и достаёт из ящика стола пепельницу: одна из немногих слабостей — все его попытки бросить курить заканчиваются именно этим.
Два глупых попугая, опрокинувших корзину с фруктами.
Да. Он знает.

«Ответь на звонок. МХ».
«Шерлок, это глупо. МХ».
«Стэмфорд выполнил свою часть договора. В 11.40 Уотсон будет в Бартсе. Изволь привести себя в порядок и быть. МХ».
«Он всё-таки человек. Неужели тебе действительно наплевать? ШХ».
«У него всё равно ничего нет. МХ».

— Вы не из тех, кто просто заводит друзей. — Тем лучше. Друзья требуют внимания и времени — очень скоро Джон Хэмиш Уотсон не сможет предложить ни того, ни другого.
— Это всё?
— Вам решать.
Наклон головы набок. Собачий жест.
Невысокий рост, мягкие черты лица, сглаженные движения — располагающая, домашняя внешность отказывается ассоциироваться с сухим ветром, наполненным запахом горящей травы и крови, которая холоднее покрытых ею камней.
На фоне загороженных мусором стен обычная повседневная одежда выглядит ещё неуместнее, чем официальный костюм-тройка.
Самодостаточная совокупность ума и храбрости вкупе с необъяснимой преданностью. Простой и сложный одновременно.
Шерлок умеет заинтересовать, но интерес, особенно такого опасного рода, — недостаточная мотивация.
— Я думаю, вас предупредили, что лучше от него держаться подальше. — Майкрофту есть, что добавить. — Но по вашей левой руке вижу, что этого не будет.
— Что-что?
Три секунды. Меньше, чем он рассчитывал.
— Поднимите. — Несколько шагов с чуть приподнятым зонтом, не касающимся пола, — подчёркнутая разница между необходимостью в опоре и комфортом, без которого можно обойтись.
— Не трогать.
Выступающие вены и напряжённые сухожилия — не дрожь, но очень близко.
— Норма.
— Что именно?
— Большинство людей бродят по городу и видят лишь улицы, магазины, машины… Гуляя с Шерлоком Холмсом, вы видите поле боя. — Каждый верит в то, во что ему хочется верить. — Вы уже его видели, правда?
— Что с моей рукой?
— Перемежающийся тремор левой руки. Ваш врач считает это посттравматическим синдромом, вас якобы преследуют воспоминания о военной службе. — Главное — вовремя указать на более привлекательный вариант.
— Вы кто такой? — Тот, кем ты станешь. — Откуда вам известно?
У Джона Хэмиша Уотсона очень хороший психолог. Она права во всём…
— Увольте её, она кругом неправа. Сейчас вы напряжены, но рука у вас ничуть не дрожит. Война не преследует вас, доктор Уотсон. Вам не хватает её. — …но один метод лечения психосоматического заболевания не исключает другого. — С возвращением.

Глории Хадсон очень сильно не повезло с супругом: он часто изменял ей, причём с теми, кто ещё не достиг возраста согласия. Некоторые случаи закончились летальным исходом. Майкрофту, который всегда ознакамливался с делами брата, довелось увидеть несколько фотографий — его рука, отправлявшая файлы в Корзину, едва заметно подрагивала.
В Англии, чересчур гуманной для её же собственного блага, можно было бы отделаться пожизненным, но штат Флорида — далеко не Англия.
Даже у Шерлока не повернулся язык рассказать Глории всю правду. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это значит.
Миссис Хадсон, по известным лишь ей причинам сохранившая фамилию мужа, на всю жизнь запомнила две вещи: Шерлок Холмс ускорил его казнь; Майкрофт Холмс, на несколько дней прилетевший в США, с удовольствием её устроил.
— Ты сделал очень хороший выбор, дорогой. — Умело накрашенные глаза щурятся, глядя на неожиданно яркое солнце. — Шерлок кажется довольным жизнью. Насколько он вообще может быть ею доволен.
Майкрофт скупо улыбается. Глория напоминает ему маму: та же уверенная мягкость, то же неукротимое жизнелюбие и то же ласковое обращение, для которого не существует ни должности, ни статуса.
Редкие качества, которые не могут не привлекать, особенно учитывая скрытый за ними довольно неплохой ум.
— Шерлок всегда доволен жизнью после раскрытия очередного дела. Через пару дней он снова впадёт в апатию.
— И всё-таки теперь у него есть Джон. Ты бы видел, какие взгляды они иногда бросают друг на друга, — тихий смешок. — Не удивлюсь, если в скором времени вторая спальня станет лишней.
— Даже так? — удивлённо поднимает брови Майкрофт. — Честно признаюсь, не ожидал. Это хорошо. Если доктор Уотсон будет счастлив, мне будет спокойнее.
Легче.
Глория поворачивается и кладёт руку ему на плечо.
— Он привыкнет. Твой брат бывает невыносим. Он невыносим почти всё время, чего уж тут, но тихая жизнь — не для Джона. Даже если ему самому кажется, что это не так.
Он сидит на скамейке в Кенсингтонских садах, чувствует тёплое прикосновение осеннего солнца к скулам и целует запястье одной из лучших женщин этого мира.
Идиллия, которая не может продлиться долго.

У Шерлока неестественно узкие зрачки и следы от уколов на обоих сгибах локтей.
Здравствуй, Авель, не ожидал увидеть тебя в Каине. Моё жертвоприношение понравилось тебе даже меньше, чем Богу?
Майкрофт прислоняет зонт к стене и садится в кресло, которое изначально не должно было принадлежать ему.
— У тебя есть интересное дело и всё, что нужно человеку для комфортного существования. — Ненужные слова — капли выходящего из берегов Северного моря. — Твой сосед скоро вернётся с работы. Чего тебе не хватает?
— Мой сосед вернётся очень нескоро. — Удивительно связная речь для находящегося под кайфом. — Он задержится и, всё-таки вернувшись, будет пахнуть женскими духами. Розмарин со щепоткой лимона и апельсина. Недостаточно сильно для секса, но достаточно для длительного времени рядом.
Не уследил. Дважды не уследил.
— Близкие отношения?
— Пока нет. Но будут. Я прочитал его СМСки. Сара. Са-ра. Джон и Сара — один закрытый, два открытых. Хорошее сочетание. Вопрос времени. Работа — есть, девушка — есть. Немного до своей жизни.
Эксцельсиор. Оправданный, предсказуемый, но недопустимый, потому что Майкрофт снова окажется на другом конце доски.
Ему не нравится эта альтернатива: первый выбор горек, второй — омерзителен.
Полусмытый йод на коленках, песок обезболивающих таблеток и дым опиумных притонов — тридцать лет справедливой, правильной горечи. Хватит.
— Я разберусь.
— Не надо, Майкрофт. — Серые радужки дёргано смещаются влево. — Лучше сейчас, чем потом. Сейчас я могу его отпустить.
Потом — не сможет.
Да. Он знает.
Гению нужна аудитория: режущей чёткости умозаключений недостаточно собственного осознания своей правоты. Искреннее восхищение со стороны — дождевая вода, возвращающаяся в океан.
Заботливый старший брат — всегда рядом, всегда здесь: ты молодец, ты справишься, я верю в тебя, вот так, ещё один шаг… Шерлок привык воспринимать это, как должное, и только позже, за порогом доброжелательного дома, понял, что всё намного сложнее.
«Псих, придурок, урод, убийца…» — люди думают, что шкаф — надёжное хранилище для скелетов. Им не нравится видеть доказательство обратного.
Только позже он понял, что Майкрофт — не правило, а исключение. Единственный человек, которому есть дело до самой базовой структуры его логических связей и который может осознать всю их красоту.
Шерлок слишком сильно начал это ценить. Каждая кроха внимания становилась драгоценностью, золотой монетой под подушкой, частичкой солнца в ладонях.
Быть любимым — самая естественная из человеческих потребностей.
Вот только этих крох становилось всё меньше: сначала учёба, потом работа и завершающим аккордом — политика. Младший брат вырос — Майкрофт наивно решил, что больше ему не нужен.
Он ошибся. В ход шло всё: наркотики, драки, мелкие преступления — Шерлок пользовался любой возможностью выйти на передний план.
Потребность быть любимым превратилась в одержимость.
Младший брат требовал больше времени и усилий, чем целая страна. Милый ребёнок превратился в паразита, питающегося светлыми воспоминаниями и отдающего только бесконечное «Я, я, я…»
Тридцать лет — первая мысль «Чтоб он сдох». Никаких хитроумных планов, достаточно один раз не вмешаться вовремя.
Первый сигнал: нужно что-то менять и крепко держаться за перемены. Потому что существуют границы, которые нельзя пересекать.
— Мне плевать, Шерлок. Мне плевать на вас обоих. С меня хватит. Это последнее, что ты когда-либо от меня получишь.

— Мы недооценили этого Шерлока Холмса. И теперь ваша безопасность под угрозой.
М_ ДО МЕНЯ ОНИ НЕ ДОБЕРУТСЯ.
— От меня никто не узнает о вас никогда.
М_ Я В ЭТОМ УВЕРЕН.
Смотреть на дальнейшее нет ни смысла, ни желания.
Чёрный Лотос долгое время был одной из нерешённых проблем. Глупые пешки, пачкающие стены китайскими цифрами, искренне верили, что неуловимы. Полиция действительно их не трогала — арестовывать исполнителей, стоящих на самой нижней ступени, бесполезно: это только спугнёт более крупную рыбу.
Однако ферзи были умнее. Чем выше поднимался человек, тем пристальнее становилось наблюдение и меньше — повод для подозрения. Из внедренцев до удивительно тихой, хорошо спрятавшейся верхушки не добрался ни один.
Контрабанда всегда была и всегда будет. Данное конкретное зло скрывалось слишком хорошо — с ним приходилось мириться. До первого убийства — очередного дела Шерлока.
В Скотланд-Ярде своих людей нет только у самых ленивых и малочисленных преступных группировок — уже через несколько часов по всей лестнице пронёсся шёпот: «Какой-то частник под нас копает». И верхушка зашевелилась. Выдала себя, протянув видимые нити из Пекина в Лондон, за которые наконец-то можно было ухватиться.
Разговор с младшим братом заставил Майкрофта взяться за это дело лично. Спустя сутки самолёт генерала Шань и её подручного приземлился в аэропорту Хитроу. Помощь «анонимного доброжелателя» и маленькая подсказка от него же: тот, кого они ищут, очень дорожит Сарой Мэри Каррингтон.
Разумеется, он не допустил бы её смерти. Но страх — достаточная причина расстаться с человеком, чья жизнь так или иначе связана с преступным миром. Выбирая между девушкой и «другом», Джон Уотсон с девяносто семью процентной вероятностью — пока что — предпочтёт второго.
Чистая операция, два зайца одним выстрелом: допрос главаря даст всю необходимую информацию, а Сара Мэри Каррингтон ненавязчиво выйдет из игры.
Майкрофт не предусмотрел того, что Шань затеет свою игру и попытается использовать Шерлока в своих целях.
Он не предусмотрел всей глубины человеческой глупости: спутать Шерлока с Уотсоном — это надо было постараться.
Впрочем, обе цели всё равно достигнуты. За генералом следили очень тщательно — вряд ли она сможет сообщить что-то новое.
Отработанный материал. И место ему — на свалке.
«Прости, Джон. Я так не могу. Это не для меня». — Омерзительный выбор, игра с чужими поворотными точками, неравноценный обмен.
Джон Уотсон — лучшее, что есть у Шерлока. Шерлок — худшее, что могло бы случиться с Джоном Уотсоном.
Существуют границы, которые нельзя пересекать. Минус одна.
Финальный подарок старшего брата — уничтожать и строить остальное придётся младшему. И в его же интересах приложить к этому все возможные усилия.
Потому что от первой границы недалеко до второй.

Джим Мориарти. Выползший из ниоткуда ублюдок — недостающее звено тысячи оборванных цепей; летучее стакатто — верёвка на шее Шерлока, которой Майкрофт любуется со стороны.
Он знает, что семтекса в куртке, надетой на Джона Уотсона, хватит для того, чтобы подорвать весь бассейн.
Он знает, что семь снайперов уже заняли свои позиции.
Он знает, что через тринадцать-восемнадцать минут Шерлок будет на месте.
Он не делает ничего.
Это последнее, что ты когда-либо от меня получишь.
О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет…

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Арт

[Northern Fox]

Название: "Неприятное происшествие в Риджентс-парке"
Автор: Northern Fox
Техника: ручка, карандаш, цветная бумага
Фандом: Шерлок Холмс АКД
Саммари: выполнено на заявку №9: иллюстрация к фику "Знакомство" автора Sectumsempra.
Предупреждения: не бечено!

смотреть?

@темы: арт, АКД

---

Постоянный пациент

[Рыжий]

Название: Постоянный пациент
Автор:  Рыжий
Бета:  Тайлин
Фандом: Шерлок ВВС
Пейринг: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-15
Жанр: AU, romance
Дисклеймер: все Дойлю, Моффату, Гэттису, Англии и Королеве.
Заявка: написано для Beachcomber.. на заявку : "Хочу авторский фанфик по ШХ ВВС, на тему, Шерлок/Джон, где Джон - психиатр, к которому Майкрофт заставил ходить Шерлока. Шерлок думал отделаться одним посещением, но Джон его заинтересовал. Развитие отношений, необычные ситуации. Возможен слэш. ХЭ по желанию"
От автора: автор предупреждает, что в фике встречается прием наркотиков. Автор извиняется, что не знает доподлинно реалий реабилитационных клиник в Королевстве и Джон у автора вышел скорее психологом, а не психиатром. Автор сердечно благодарит свою прекрасную бету и всю читательскую группу, которая своим интересом помогала автору писать этот фик.

"В глубине холодного сердца спрятан очень большой секрет:
Как одна короткая встреча затянулась на несколько лет.»
Високосный год «Метро»

Неудачные дни всегда начинаются с мелочей.
Джон Уотсон, с недавнего времени крупный специалист по неудачам, вот уже полчаса пытался завязать виндзорский узел галстука. Узел, получавшийся в результате, виндзорским назвать было сложно. Говоря начистоту, узлом это тоже назвать было нельзя. Джон злился, дергал шелковую удавку, но она продолжала вязаться в какие-то совершенно невероятные фигуры.
Конечно, можно было плюнуть на галстук. Но доктор Уотсон слишком привык ходить на работу при параде и изменять своим привычкам не хотел, особенно сейчас.
Можно было выбрать более демократичный полувиндзор, который Джон завязал бы и вслепую. Но после тридцатиминутного унизительного стояния перед зеркалом виндзорский узел превратился в дело принципа.
Конец мучениям положил взгляд на часы. Джон ужасно опаздывал, а любимый галстук превратился в пожеванную тряпку. Пришлось хватать из шкафа первый попавшийся запасной, а им, конечно, оказалась та зеленая гадость, которую подарила на день рождения Гарри. Кстати, гадость завязалась в нужный узел с первой попытки.
Джон выругался и двинулся к выходу.
Неудачные дни всегда начинаются с мелочей, точно вам говорю.
В метро его предсказуемо толкнули, оттоптали ногу и нахамили для полного счастья. К клинике он подходил взъерошенный и злой, что идеальному утреннему настроению для работы явно не соответствовало.
Впрочем, какое уж теперь настроение. Не все ли равно?
До первого пациента было еще полтора часа, которые Джон хотел потратить на самоуспокоение. Сел за стол, выдохнул, вынул ноутбук, открыл его, но тут же закрыл. Для Интернет-серфинга настроения тоже не было. Стены без привычных фотографий и дипломов казались неприятно голыми. На месте был один только портрет Джессики, но Джон решил оставить его в кабинете. Потом пусть кто-нибудь убирает.
Разумеется, подобная мелкая месть была глупой и недостойной взрослого человека. Ну и пусть.
В дверь постучали.
- Войдите! – Интересно, кто это с утра пораньше?
В дверь бочком протиснулся Джош, заведующий отделением. Он всегда открывал для себя слишком узкую щель, чтобы пронести туда свой огромный живот. Льстил своей диете, скорее всего.
- Джон, ты не занят?
Если Джош начинал задавать тупые вопросы, это с вероятностью сто процентов означало, что у него есть неприятная просьба или приказ. Однозначно, неудачные дни… да, кажется, он сегодня уже про это думал.
Уотсон помотал головой. Заведующий окончательно протиснулся в дверь и теперь подпирал стену, не решаясь почему-то пройти в кабинет. Ну, приехали. Значит, просьба не просто мерзкая, а очень мерзкая.
- Эм, Джон… У меня к тебе просьба…
Уотсон вздохнул.
- Джошуа, давай выкладывай начистоту. Сам понимаешь, я не в праве сейчас отказываться от любой просьбы.
Тот виновато опустил глаза, но тут же радостно плюхнулся в кресло напротив.
- Тут такое дело… В общем, у меня есть предложение. Ты берешь на свои оставшиеся две недели одного пациента, на один сеанс в день. А я освобождаю тебя от всех остальных. Идет?
Это было что-то новенькое. Освобождать от пациентов Джош обычно не спешил.
- Он кто? Маньяк-каннибал, специализирующийся на психиатрах?
Джош усмехнулся.
- Почти. Он… необычный молодой человек.
- Джош…
- Окей, окей, у тебя было не слишком хорошее утро, вижу. В общем, один влиятельный человек периодически устраивает к нам своего младшего брата. Но этот его братец совершенно невыносим. Джон, ты не понаслышке знаешь, каковы нервы у наших ребят. Но с этим Шерлоком никто не хочет работать второй раз! Симпсон, Трэвис, Гарри – все отказываются вплоть до увольнения. Он у них в печенках сидит. А этот мистер Холмс, черти б его взяли, опять притащил своего родственничка. То ли сезонное обострение у него, то ли еще что-то. Шерлок социопат и инфантильный истерик, это не лечится, но его брат, Майкрофт, и слышать ничего не хочет. А наша клиника держится в том числе и благодаря его инвестициям. Шерлок у нас лечился много лет назад, проходил реабилитацию от кокаина. Но с тех пор он чист.
- Погоди, погоди… - Джон поднял руку, останавливая этот словесный поток. – То есть ты говоришь, что какая-то правительственная шишка гоняет к нам своего истеричного братца, просто чтобы он поболтал со специалистами, так что ли?
- Не совсем. Когда Шерлок лежал тут, он сошелся с профессором Хорэмом. Сам знаешь, профессор давно уже у нас не работает, но мистер Холмс упрямо верит, что раз уж Шерлоку помогли здесь завязать с кокаином, то и его социопатию можно вылечить. До нас Шерлок почтил своим присутствием то ли две, то ли три клиники. Отучить его от стимуляторов не смогли ни в одной.
Джон откинулся на спинку кресла и потер руками лицо.
- То есть ты предлагаешь мне заняться им?
- Джон, давай говорить честно, тебе осталось тут две недели. Терять тебе нечего. Как-нибудь переживешь это чудовище, а я прикрою свою задницу перед его братом. И все довольны. Я тебе премию выпишу.
- Слушай, а как официально формулируется диагноз? Я же не психоаналитик.
Джош фыркнул:
- Да хоть о новинках проката с ним разговаривай. Шерлок не пойдет жаловаться, что бы ты ему не сказал. У меня вообще ощущение, что ему глубоко плевать на окружающий мир. И две недели – это предполагаемый срок. Ему ничего не стоит прийти один-два раза, а потом станет скучно, и он сбежит.
Джон вздохнул. Терять было действительно нечего.
- Давай, записывай его. Когда первый сеанс? Только учти, всех своих пациентов я все равно не отменю. Перенеси куда-нибудь Ли и Павальски. Я должен хоть попрощаться.
Джош просиял.
- Как хочешь! Старик, ты меня спасаешь.
- Да ладно. Иди уже.
- Сеанс после обеда, в час!
С этими словами Джош скрылся за дверью.
…

Джон Уотсон вообще-то всю жизнь мечтал стать хирургом. Ему всегда казалось, что это самая почетная профессия на свете. Спасать жизни, реально помогать людям. Короче – быть героем.
В университете выяснилось, что хирургия – это не про геройство. Это, скорее, про тяжелую работу, кровь, боль, неизбежные ошибки, безутешных родственников и могилы своих не выживших пациентов. Впрочем, Джон бы справился. Он вообще хорошо адаптировался к любой обстановке.
Если бы не Гарри.
Сестренка к тому времени окончательно «оторвалась от корней», как это называла она сама. Джон называл это стремительной алкоголизацией, но его никто не спрашивал. В реабилитационную клинику «Саммерси» она попала, когда Джон был на третьем курсе. И Уотсон, как правильный и заботливый брат, приехал ее навестить. Он отлично помнил свое первое впечатление от клиники – тюрьма мягкого режима. Плавные линии, белые стены, обманчиво высокие и широкие окна. Гарри не захотела его видеть, у нее был очередной приступ абстинентной депрессии. Поэтому он гулял в небольшом садике перед главным входом – не уезжать же сразу, как приехал.
Девушку он заметил не сразу. Очень уж тихо и неподвижно она сидела на своей скамейке. Джон не понимал до сих пор, почему ему вдруг захотелось поговорить с ней. Девушка и девушка, обыкновенная блондиночка, каких много. Да еще и пациентка клиники, судя по халату и пижаме. Но Джон все-таки подсел и заговорил. Он даже уже не помнил, о чем именно он рассказывал, но спустя некоторое время девушка разговорилась, сообщила, что ее зовут Кристи, что тут ей не очень-то нравится, но Джон милый и нет ли у него сигареты?
- Кристи, милая, курить тебе пока нельзя, - мягкий голос раздался почти над ухом у Джона. Оказывается, рядом с ними стоял один из сотрудников клиники – пожилой благообразный мужчина в белом халате.
Кристи улыбнулась ему, он сказал ей несколько слов, и девушка, к изумлению Джона, спокойно ушла, оставив их наедине.
Так Джон познакомился с профессором Хорэмом.
Джозеф Хорэм был удивительным человеком. Без всяких преувеличений – это была судьбоносная встреча. Именно тогда старый профессор сообщил Джону, что Кристи находилась на грани депрессии после отмены наркотиков, и что разговорить ее смог бы не каждый, а Джон вот смог. Третьекурсник Уотсон недоумевал, что же он такого сделал-то? Они с профессором в тот раз проговорили чуть ли не три часа, пока того настоятельно не позвали дела. Хорэм дал Джону свой телефон и адрес и предложил заходить.
Так в его жизни началась совершенно новая страница.
Джозеф объяснил, что у Джона Уотсона есть редкий дар, который стоит применять по назначению.
- Эмпатия, мой мальчик, достается не каждому, - профессор наставительно воздевал крючковатый палец, и глаза его таинственно блестели из-под очков. – Многие думают, что эмпатия – это просто способность к сопереживанию. Вовсе нет. Настоящая эмпатия – это способность вжиться в переживания другого человека, понять его эмоции, как свои. И, в тоже время, остаться собой. Это очень тонкая грань, но хорошему психиатру без нее никак нельзя.
Джон пытался что-то говорить о хирургии, но профессор очень убедительно доказывал, что хирург с излишней эмпатией просто не выживет в профессии.
Джон пытался заверить профессора, что нет у него никакой эмпатии, это просто повезло, но Хорэм только усмехался в усы.
Книга о Гарри Потере тогда еще не вышла, но Джозеф Хорэм дал бы Дамблдору сто очков вперед.
Джон и оглянуться не успел, как переменил специализацию и стал вполне успешным психиатром в той же клинике «Саммерси».
Джозеф Хорэм ушел из клиники несколько лет назад по состоянию здоровья. Видимо, его эмпатия больше не выдерживала юных наркоманов и пьяниц. А Джон остался. Он всегда вел только индивидуальные сессии, работал по-своему и не любил, когда его называли психоаналитиком. Джон вообще не слишком любил психоанализ. Идея изначального зла в человеке претила ему. Он еще во времена студенчества зачитывался Франклом и штудировал Мэя и верил в то, что у каждого всегда есть выбор. За это, в общем-то, его и любили пациенты.
В общем, доктор Джон Уотсон был хорошим врачом. Со всем, что полагается – рекомендациями, благодарными пациентами и уважением начальства.
А потом появился Роберто, и все полетело к чертям…
…
Стук в дверь заставил закончить сеанс воспоминаний. Джон встрепенулся, пригладил волосы и предложил войти.
Так вот он какой, этот великий и ужасный Шерлок Холмс.
В кабинет ввалился высокий и тощий субъект в черном пальто. Впрочем, вежливости пациента хватило на то, чтобы снять верхнюю одежду и повесить ее на вешалку. Под пальто оказались приталенный пиджак, белая рубашка и классические брюки с безупречными стрелками. На первый взгляд Шерлок как-то не производил впечатления истерика. Джон молчал, выжидая. Это был его собственный метод для трудных пациентов – пусть начинает разговор сам. Ну и заодно было время, чтобы разглядеть человека получше.
Не красавец, прямо скажем, но внешность необычная: худое скуластое лицо, копна черных вьющихся волос, бледная кожа. Полные губы добавляли сходства с классическим обликом вампира. Ему бы струйку крови только из уголка рта пустить – и готовый Дракула. Серые глаза, до этого разглядывающие кабинет, остановились на докторе. Пациент лениво улыбнулся.
- Это ведь было сексуальное домогательство?
- Что? – не поверил своим ушам Джон.
- Сексуальное домогательство? Тот скандал, из-за которого вы вынуждены уходить из клиники, доктор.
Джон поймал себя на том, что сидит с буквально отвисшей челюстью.
Шерлок еще раз коротко улыбнулся, словно наслаждаясь эффектом.
«Не истерик, а истероид», - отметил про себя все еще обалдевший доктор. – «Любит привлекать внимание».
- Так как, доктор?
- Да. Но я не совсем понимаю, как вы…
- О, это очень просто. Если я вам объясню, мы не будем говорить о разных скучных вещах типа моего подсознания и отношений с родителями?

«О да», - подумал Джон, понимая, что предсказывал ему с утра не завязывающийся галстук. – «Две недели будут долгими…»

Вечером Джон сидел на кухне, пил чай и пытался понять, что это такое, черт побери, было.
Холмс оказался не просто трудным пациентом, он оказался… Вообще-то доктор Уотсон не мог определить категорию, к которой следовало бы отнести этого человека.
После замечания о сексуальном домогательстве Шерлок откинулся в кресле и сообщил:
- Вы производите хорошее впечатление, доктор. Вы, я вижу, хороший врач и ответственный человек, поэтому давайте не будем создавать друг другу сложности. Несколько сеансов, чтобы успокоить моего брата и ваше руководство – и можем сделать вид, что мы не виделись.
«О новинках кинопроката, да, Джош?»
- И кстати, что они вам обо мне наговорили? Так, мне интересно.
- Давайте обмен, мистер Холмс, - предложил Джон. – Я вам говорю, что о вас «наговорили», а вы мне – о том, как вы догадались о ммм... характере моих рабочих проблем. Вам ведь никто этого не говорил?
- Договорились, - Холмс улыбнулся. – И зовите меня Шерлок.
- Договорились, Шерлок. Я Джон.
- Я знаю. Так вот, о домогательстве. Это простейшая цепь наблюдений и выводов, ничего больше. Наш мир очень предсказуем. На ваших стенах, если приглядеться, видны следы от снятых рамок. Обои меньше выцвели. Вон, в углу ящик с разными мелочами, шкафы наполовину пусты. Значит, вы собираетесь увольняться из клиники. Далее. Что можно вешать в рамки на стены? Дипломы и аттестаты. Но для одних дипломов рамок слишком уж много. Вам на вид тридцать с небольшим. Вы бы не успели заработать столько наград. Что еще вешает на стенку врач? Как-то оформленные благодарности от пациентов, это очевидно. И вон тот плюшевый медведь на полке – явно не ваш изначально. На вашей кружке надпись: «Благодарю вас, доктор». Значит, у вас много благодарных пациентов, а значит, вы хороший врач. Так что же заставляет хорошего врача увольняться из клиники? Новое место? Повышение? Но для повышения вы что-то не выглядите радостным. К тому же, на стене висит портрет девушки, конечно же, вашей невесты. Фото не упаковано со всеми остальными. Очевидно, вы расстались. Если бы бросили вы – вероятно, вы бы взяли фото. Она вас бросила. Все это вместе приводит к выводам о каком-то скандале, который мог заставить вас уволиться из клиники. Самый популярный врачебный скандал, согласующийся с поведением вашей девушки, - сексуальное домогательство.
Шерлок выпалил все это за несколько секунд и снова внимательно уставился на Джона. Отслеживал реакцию.
- Потрясающе, - покачал головой врач.
- Да? Правда? – Холмс странно глянул на него из-под ресниц.
- По-моему, это очевидно. Блестящая цепь рассуждений.
- Людям свойственно обижаться, когда объектом дедукции становятся их личные отношения, - просветил Шерлок.
- И, тем не менее, вы все равно это делаете, - улыбнулся Джон.
Холмс на мгновение замолчал. Потом встрепенулся.
- Мы договорились об обмене, доктор.
- Ах да. Ничего интересного – мне сказали, что вы истерик, вы невыносимы, и находитесь под опекой старшего брата.
Шерлок скривился, как от зубной боли.
- Ничего удивительного. Так вы собираетесь меня лечить, доктор?
Джон ухмыльнулся.
- И не подумаю. Именно этого вы от меня и ждете, так? Вы совершенно правы, мистер Холмс, я увольняюсь, мне осталось все лишь две недели. Так что мне все равно, о чем с вами говорить.
- Вы такой же честный, как Джозеф, - неожиданно сказал Шерлок. – И я просил называть меня по имени.
- Потому что мистером Холмсом зовут брата, да? – Шерлок моргнул от неожиданности.
- А вы ученик Джозефа.
- Ты не ответил, Шерлок.
- А кто сказал, что я собираюсь?
Джон рассмеялся.
- Брек. Шерлок, нам с тобой предстоит провести в непосредственном контакте две недели. Давай не будет портить друг другу жизнь.
Холмс внимательно посмотрел на доктора, а потом неожиданно улыбнулся.
- Это неподражаемо. Но ты прав. Давай опять договоримся. Ты расскажешь мне историю о домогательстве, а я расскажу, откуда я знаю, что ты ученик Джозефа Хорэма.
- Неравноценно.
- Хорошо. Тогда я еще расскажу, как я познакомился с Джозефом и почему меня не выносят в этой клинике.
Джон кивнул, соглашаясь.
Так и начался первый сеанс.
Это было ни на что не похоже. Вообще.
Во-первых, Шерлок был нормален. Серьезно, нормален.
Джон действительно был хорошим врачом. Он мог много что сказать о человеке даже без глубокомысленных вопросов о прошлом. Просто по тому, как он рассказывает какую-нибудь историю. Шерлок Холмс был абсолютно нормальным человеком. Гениальным, обладающим невероятными способностями, но нормальным. Другое дело, что он совершенно сознательно предпочитал провокационный стиль поведения. Шерлок вел себя так, как хотел себя вести. Как ему было удобно. Ничего ненормального в этом не было, хотя он сам гордо именовал себя социопатом.
Во-вторых, Шерлок умудрился разговорить Джона, не обладая никакой эмпатией в принципе. Ну, или хорошо скрывая ее проявления.
В-третьих, Джон Уотсон, опытный врач с сотнями пациентов на личном счету, совершенно позорно заболтался с пациентом. Он даже не заметил, как вышло время, отведенное на сеанс. Ему напомнил сам Шерлок. Вежливо сказал, что время кончилось, попрощался до завтрашнего дня и вышел из кабинета.
Не человек, а катастрофа какая-то.
Джон потом отловил Джоша, и они немного поговорили о Холмсе. Когда Уотсон сообщил, что не увидел в молодом человеке ничего ненормального, Джош посмотрел на него очень странным взглядом и рассказал парочку эпизодов с прошлых сеансов. Оказывается, Шерлок мог довести человека до слез. Оказывается, милейший доктор Симмонс порывался набить нахалу физиономию. Оказывается, Холмс ухитрился нагрубить почти всему персоналу клиники.
Точно катастрофа.
Вместе с тем доктор впервые за несколько месяцев после скандала почувствовал вкус к жизни. Захотелось пойти в магазин и купить что-то вкусное. Захотелось не просто дежурно залезть в душ, а устроить себе расслабляющую ванную. Пойти в книжный и посмотреть новинки. Сходить в кино. Шерлок, социопат и полный псих по мнению высокопрофессиональных коллег, за один час разговора вывел доктора Уотсона из клинической депрессии, куда тот только начал погружаться.
Прекрасно.
Кстати, историю с домогательством Джон ему все-таки рассказал, как договаривались. И был поражен реакцией Шерлока.
Роберто Торрес был самым обычным представителем «золотой молодежи». Избалованный и изнеженный мальчишка девятнадцати лет, подсевший на экстази и энергетики. С наркоты его сняли, но он тут же заинтересовался антидепрессантами. Такие просто не могут без искусственных препаратов. Когда он попал на прием к Джону, то совершенно четко обрисовал свои намерения – либо Джон дает ему доступ к антидепрессантам, либо Роберто устроит доктору веселую жизнь. Джон Уотсон был принципиальным человеком. Он отказался. И даже не догадался записать разговор на камеру. Истеричные пациенты чего только не обещают. Но Роберто был не просто истериком, а истериком наглым и мстительным. Через несколько дней он подал на Джона в суд. За сексуальное домогательство. Ничто не муссируется в современном обществе так, как этот вопрос. А особенно, если герои истории – мужчина и мальчик. А особенно, если мужчина – врач психиатр. Обвинение было голословным, сфабрикованным и лживым насквозь. Это выяснили через три месяца унизительного разбирательства. Но после выяснения Джон подмочил себе репутацию до полного ее отсутствия, от него отвернулось несколько коллег и ушла девушка. В общем-то, Роберто следовало поблагодарить. Когда еще узнаешь, сколько людей способны поверить в то, что ты совратил пациента.
Реакция Шерлока на историю была… нетипичной. Он просто перечислил все те ошибки доктора, которые привели к такому печальному положению. Ни возмущения, ни сочувствия. Словно он сталкивался с такими историями по десять раз на дню. Хотя, кто его знает. Может, и сталкивался.
В ответ на историю Шерлок рассказал, что у Джона те же жесты, что у старого Джозефа Хорэма. И что именно Джозеф в свое время отвратил его от мысли баловаться тяжелыми наркотиками. Как именно, странный пациент не пояснил. Ну что ж, это Джон всегда мог спросить у самого профессора.
И это только один сеанс. Завтра они снова увидятся. Бог ты мой…
Засыпая, Джон все еще думал о Шерлоке. О его манере вести себя, которая, по идее, описывалась одним словом, только вот Джон никак не мог его подобрать… Перед тем, как окончательно провалиться в сон, он нашел это слово. Честность. Шерлок был очень честным.
Честным до зубовного скрежета.
…
На второй сеанс Шерлок явился без опоздания, постучав в дверь точно в назначенный час. Стремительно прошел в кабинет, упал в кресло и, казалось, задумался.
- Доброе утро, - слегка ехидно поздоровался Джон.
- Ах, да, доброе утро, - Шерлок отвлекся от вдумчивого созерцания потолка и перевел взгляд на Уотсона. – Скажи, Джон, если бы ты был маньяком, с какой целью ты бы вырезал жертвам левый глаз?
Работа научила Джона не удивляться. Его реакцией на необычное был, скорее, интерес, чем отвращение, каким бы это необычное не было. Поэтому он задумался, а потом добросовестно перечислил Шерлоку пять-шесть вариантов объяснения такого поведения. Холмс кивнул.
- Знаешь, а вот третий вариант мне в голову не приходил. Забавно.
- Зачем тебе такие сведения?
- Ты еще не читал о «брикстонском слепителе»? Нет? Значит, журналисты пока не сляпали материал из интервью Лестрейда.
- Ты работаешь в полиции?
Шерлок глянул на Джона так, как будто тот рассказал какой-то ужасно неприличный и бородатый анекдот.
- Полиция? Вот еще. Я консультирующий детектив.
- Не слышал о такой профессии.
- Я сам ее выдумал, - с нескрываемой гордостью отозвался Холмс.
Остаток сеанса они разговаривали о судебно-медицинской экспертизе и психологических особенностях убийц, а в последние полчаса Шерлок с азартом принялся учить Джона отличать мужской почерк от женского.
С Холмсом было ужасно интересно, Джон чувствовал себя не на работе, а в парке аттракционов.
- Кстати, почему ты не снял ее портрет? – неожиданно спросил Шерлок перед уходом.
- Что?
- Потрет. Я сказал, что ты не снял со стены портрет твоей девушки, потому что она бросила тебя. Я предположил и угадал. Но твои мотивы мне все равно не очень понятны.
Джон задумался.
- Знаешь… - наконец начал объяснять он. – В каком-то смысле это просто желание оставить все эти переживания. Оставить ее здесь. Пусть следующий хозяин кабинета снимает портрет со стены и делает с ним, что хочет.
- Избегаешь мыслей.
- По-моему, психиатр тут я.
- В сущности, это все скучно, - Шерлок коротко улыбнулся. – До завтра, Джон.
Доктор посмотрел на закрывшуюся дверь, потом на стену. Подошел, снял фотографию и выбросил ее в корзину для мусора.
Странно, ему недели две было не собраться это сделать.
…
На третий сеанс Шерлок явился со скрипкой под мышкой. И одет он был не так щегольски, как до этого – джинсы, тупоносые грубые ботинки, рубашка навыпуск и кожаная жилетка.
- Был в пабе, играл для любителей шотландских танцев, - пояснил он. – Нужно для расследования.
Джон чуть не подавился кофе.
- Серьезно? Никогда бы не подумал, что ты играешь на скрипке.
- Я заканчивал музыкальную школу, если ты об этом. И скрипка – это интересно.
- Да нет, я не возражаю, просто это как-то не согласуется с твоим образом.
- Ну, тогда выкинь этот образ из головы, и проблем не будет, так ведь? – взгляд Шерлока прошелся по стене, остановившись на секунду на месте висевшего портрета. Джону показалось, что Холмс одобрительно усмехнулся. Кто здесь кого лечит?
- Какие новости о брикстонском слепителе?
- О. Ты начал читать криминальную хронику. Из-за меня. Я польщен, - Джону досталась быстрая улыбка. – Пока никаких, но, если сегодняшняя танцевальная вечеринка будет выложена на ютубе, то у меня появится зацепка.
Джон ничего не понял, но решил не переспрашивать. Кажется, Шерлок не собирался выражаться яснее.
В этот раз они говорили о психопатологиях, Джон прочел импровизированную лекцию, был раскритикован в пух и прах и даже почти обиделся.
- Ты же собираешься преподавать. Тебе должно быть важно мнение потенциального слушателя, - пояснил Шерлок.
- Но не в таких же выражениях?
- Прошу прощения, я говорил вежливо.
- Тебе знаком термин «вежливое хамство»?
- Ммм… Не уверен, но он мне нравится. Так ты хочешь услышать про свои недостатки?
Оказалось, что Шерлок весьма внимательный слушатель. Он перечислил ошибки Джона, выдал несколько вариантов того, как их исправить. Уотсон признал, что замечания Холмса довольно дельные, некоторые мысли он даже записал в блокнот.
Потом они беседовали о бихевиоризме. Шерлок доказывал полезность данного взгляда на человека, а Джон пытался показать его несостоятельность и в то же время размышлял, уместно ли будет попросить Шерлока сыграть на скрипке?
- …и опыты на крысах убедительно доказывают, что… Бога ради, Джон, перестань пялится на инструмент! Нет, я не откажусь тебе сыграть, хотя ты вряд ли что-то понимаешь в классической музыке.
- Откуда ты знаешь?
Холмс поморщился.
- В соседнем кабинете на грани слышимости играет какой-то низкопробный музыкальный мусор. Человек со вкусом непременно совершил бы преднамеренное убийство после часа в твоем кабинете. Если, конечно, он не умеет отключаться от посторонних звуков. Ты вряд ли умеешь.
Джон усмехнулся.
- У тебя есть хороший шанс меня просветить.
Шерлок открыл футляр, устроил скрипку под подбородком, провел смычком по струнам…
Джон действительно не был ценителем классической музыки. Он не отличил бы Баха от Бетховена под страхом смертной казни, а вальсы Штрауса слышал разве что в одной из серий Тома и Джерри. Но эта мелодия, завораживающая и смутно знакомая, уводила куда-то очень далеко от этого бренного мира. А Шерлок играл вдохновенно, прикрыв глаза и не следя за тем, что делают руки. Смычок двигался, пальцы на грифе перемещались, и Холмс казался одним целым со своей скрипкой.
Когда музыка кончилась, Джону показалось, что ему хотели что-то сказать. Что-то очень важное. Но вот что…
- Сарасате, - тихо сказал Шерлок. – Цыганские мотивы. И у нас закончился сеанс. До завтра, Джон.
Холмс тихо прикрыл за собой дверь. Джон улыбнулся ему вслед.
«Позер. Предпочел не смазывать впечатление от музыки дальнейшими разговорами. Истерик и позер.»

По дороге домой пришлось пережить еще одно неприятное событие: позвонила Джессика. Долго мялась, словно пыталась придумать тему для разговора.
- Я хотела забрать кое-что, когда ты будешь дома?
- Джесс, - доктор вздохнул, останавливаясь на полпути к остановке автобуса. – Ты же знаешь, что можно взять ключ у миссис Диксон и не ориентироваться на меня. Мы взрослые люди, давай не будем доставлять друг другу лишних проблем.
Джессика повесила трубку, а Джон поймал себя на вспышке чувства вины. В сущности, это он был виноват в разрыве, только он один. Формально, конечно, поводом послужил тот скандал, но ситуация зрела давно. Джессика работала в сфере пиара, была молодым успешным специалистом, которого никогда не заставляли задерживаться на работе. А у Джона постоянно что-то случалось. Некоторые пациенты во время срыва звонили ему, и он был вынужден срываться и ехать в клинику. Сеанс мог перерасти в истерику, и приходилось успокаивать страдальца, а потом сдвигать всех остальных и задерживаться на работе. Психиатрия и психология раздражали Джесс, ей все казалось, что Джон оценивает ее, следит за ее поступками и интерпретирует каждый из них. Возможно, сказывалось не очень удачное общение со школьным психологом. И когда прогремела история с мальчишкой, Джессика словно с ума сошла. В целом, не слишком темпераментная девушка, она собрала чемоданы и съехала на квартиру к тетке.
Теперь, конечно, она пыталась наладить отношения. Только Джон понимал полную бесполезность этих попыток.
С квартиры надо было съезжать. Во-первых, она снималась в расчете на двоих, и теперь там было слишком пусто. Во-вторых, миссис Диксон, суровая английская матрона, очень любила Джессику и всячески старалась выразить Джону свое неодобрение.
Эти мысли преследовали его в автобусе, в метро, на улице и, поднимаясь к себе, Джон менее всего думал о том, почему из-под его двери пробивается свет.
В гостиной кто-то был. И не просто кто-то. В кресле, в любимом кресле Джона сидел элегантно одетый рыжеволосый мужчина и крутил в руках черный зонтик. На вид ему было лет сорок, лоб украшали высокие залысины, а пронзительные серые глаза тут же уставились на Джона. Доктор Уотсон никогда не видел мистера Майкрофта Холмса, но почему-то интуитивно догадался, что это именно он.
- Здравствуйте, доктор Уотсон, - голос у мистера Холмса был неприятно-ласковым.
- Добрый вечер. Чем обязан?
- Я вижу, для вас мое имя не является тайной, значит, и цель визита не удивит. Я пришел поговорить о Шерлоке.
Джон сел в соседнее кресло.
- Не могу понять, чем я могу вам помочь.
- Я заинтересован в подобных знакомствах для своего брата, мистер Уотсон.
- Знакомствах? Мистер Холмс, мы знакомы всего три дня!
Майкрофт покрутил зонтик и поднял на доктора глаза. У Шерлока взгляд был острым и быстрым, Майкрофт же напоминал, скорее, разморенную на солнышке змею.
- Джон, вы, кажется, не очень хорошо понимаете ситуацию, - старший Холмс снова улыбнулся. – Позвольте вас просветить. Шерлок побывал у многих врачей. Единственный, у кого он до вас оставался на второй сеанс – это профессор Хорэм. На скрипке Шерлок играет исключительно для собственного удовольствия и никогда не играет посторонним людям. Тем более, не играет классику. Это слишком личное.
- У вас что, видеонаблюдение в клинике?
- Нет, у меня просто хорошие информаторы, которые способны узнать Сарасате. Возвращаясь к теме, Джон, вы стали моему брату интересны. Это радует меня.
Джон помотал головой.
- Не знаю, чего вы от меня хотите, но позвольте задать вопрос, раз уж вы здесь – зачем вы привели Шерлока ко мне? Он же нормален.
- Доктор Уотсон, гениальность – не норма. Шерлок гениален и знает об этом. Он знает все социальные нормы, но не желает их соблюдать из-за упрямства и глупого максимализма. Что касается причин… Скажем так, Шерлоку иногда полезно помнить, какова она, нормальная жизнь.
Джон ушам своим не поверил.
- Вы отправляете родного брата к психиатру, просто затем, чтобы напомнить ему о том, что такое норма?!
- Не драматизируйте, доктор, - поморщился Майкрофт. – Я не кладу его в клинику, я просто прошу провести пару сессий со специалистами. Он все равно не выдерживает более одной.
- Мистер Холмс, а как же те самые врачи? Вы подкидываете им пациента, которого они заведомо не в состоянии излечить, и они доказывают ему, что он ненормален. Какой-то психологический концентрационный лагерь!
Майкрофт опять улыбнулся. У Джона на его улыбку уже намечалась аллергия.
- Ничего страшного ведь не происходит. Уверяю вас, эго Шерлока хватит на сотню таких сессий. Но вернемся к цели моего приезда. Я хотел бы держать вас в поле зрения, доктор, раз уж вы приглянулись моему брату. И, возможно, какая-то информация, которая будет вам о нем известна, меня заинтересует…
- Нет.
- Простите?
- Мистер Холмс, я не буду докладывать вам о том, что говорил мне ваш брат. Вы же понимаете, что стоит ему об этом узнать, как он перестанет мне доверять.
- О ради Бога, Джон, какое там доверие… Шерлоку вы нравитесь, как нравится новая игрушка, простите уж за сравнение. Он вам сейчас все позволит.
- Это противоречит моим принципам, мистер Холмс.
Видимо, Майкрофт понял всю тщетность своих дипломатических упражнений, поэтому поднялся и пошел к двери. Вежливо попрощался и спустился по лестнице. Джон остался в гостиной.
Теперь он прекрасно понимал Шерлока, который не желал даже называться по фамилии, потому что это связывало его с братом. Разумеется, поведение Майкрофта было продиктовано заботой и в каком-то смысле братской любовью, но все-таки…
Запиликал телефон.
«Чуть не забыл. Мой брат умеет быть обаятельным. Не привязывайтесь к нему, Джон. Право, не стоит. МХ»
Уотсон зло запустил телефоном куда-то в диванные подушки.
...
На четвертую встречу Шерлок пришел в своем обычном костюме. Окинул взглядом Джона и насмешливо улыбнулся.
- Судя по взгляду, ты имел удовольствие видеть моего братца.
- А, значит, твой брат приезжает ко всем твоим психотерапевтам, я не исключение?
- Ты исключение. Но не в этом. И ты не психотерапевт, ты психиатр. Он предлагал тебе деньги?
- Что-то вроде.
- Зря отказался. Это забавно.
Джон откинулся в кресле и посмотрел на Шерлока из-под ресниц.
- Знаешь, если бы обо мне так заботился брат, я бы набил ему морду. Честное слово.
Шерлок засмеялся, видимо, представив себе эту сцену. Что-то в его смехе показалось Джону странным.
- Он все время так… заботился о тебе?
- Как тебе сказать… у меня не слишком много друзей, Джон, чтобы можно было их преследовать.
- А подружки?
- Подружки? А, девушки? Нет, не мой профиль. Я не люблю личные отношения, это мешает, это скучно и совершенно бессмысленно. И мы, кажется, договаривались, что мы не будем говорить о моих психологических проблемах, Джон.
- Такого договора не было… - доктор внимательно смотрел на Холмса, пытаясь понять, что же именно не так. Что-то определенно было не так, но вот что, что… непонятно.
Позже доктор Уотсон чуть со стыда не сгорел, вспоминая этот эпизод и кляня свой непрофессионализм. Он же все-таки работал в реабилитационной клинике. Но тогда он просто подозревал какую-то смутную неправильность в поведении Шерлока. К тому же, его волновал один вопрос.
- Тебя не беспокоят эти частые визиты в клиники?
Холмс криво ухмыльнулся.
- С чего бы вдруг? Меня они не смущают. Доктор делает свое дело, а я - свое.
- Но ты же нормален, Шерлок. Ты абсолютно нормален. Зачем тогда ты себя так ведешь?
- Зачем? - протянул Холмс, подняв на Джона какой-то нехороший взгляд. Только спустя несколько мгновений Уотсон понял, что у детектива огромные зрачки, затопляющие собой почти всю радужку. Но Шерлок уже говорил:
- Зачем? Джон, а почему я обязан подстраиваться под всех этих кретинов? Почему я должен вести себя, как они? Почему я не могу быть таким, как мне хочется? Говорить то, что хочу, видеть то, что хочу, знать то, что хочу?! Во всей этой бесконечной карусели гнусной лжи я единственный соблюдаю хоть видимость правды! Эти жалкие идиоты врут, врут постоянно, себе и друг другу, а я всего лишь озвучиваю правду, я всего лишь остаюсь самим собой, Джон! Почему я должен врать? Почему должен выдумывать небылицы, если меня спрашивают, как я провел день? Почему?!
- Господи боже мой... - до Джона медленно начало доходить. - Боже мой... Шерлок... Это что - кокаин?- он вскочил с места, подбежал к Холмсу и сжал тонкое запястье. Пульс бился, как бешеный, отплясывая заводную ирландскую джигу. - Да ты с ума сошел! Ты что, нанюхался?!
Шерлок поднял на него мутные глаза.
- Если и так, то что?
Странно, голос у него был вполне себе трезвый. Выдавали зрачки и бешеная эмоциональная вспышка. Видимо, эйфория уже прошла, начинается откат с его вспышками раздражительности.
- Ничего, - деревянно ответил Джон.
Вообще, следовало бы немедленно позвонить врачам и увезти этого красавца в медблок.
- Ты хоть соображаешь, что ты пришел накокаиненным в реабилитационную клинику, Шерлок?
- Я пришел к тебе, - внятно пояснил детектив.
- А, ну да, логично.
Очень даже правильно было бы сейчас позвонить и позволить увезти Шерлока в медблок. Очень правильно и достойно одного из лучших врачей этой клиники.
Джон сам не понял, каким образом он оказался на дороге, ловя кэб. Хорошо хоть, его кабинет выходил на лужайку, и низкие и широкие французские окна могли позволить выйти из клиники почти незамеченным. Уже из кэба он позвонил Джошу и пожаловался на форс-мажор.
Шерлок лежал на его плече и, видимо, с трудом удерживался от каких-то поспешных действий. Пальцы его беспокойно шевелились, словно наигрывали какую-то мелодию на рояле.
А Джон совершенно не понимал, какого черта он везет этого наркомана-экспериментатора к себе домой. Ну, или не хотел понимать. Привычка психотерапевта к анализу мгновенно связала в единую цепь несколько событий: визит Майкрофта, его слова, его разговор с Джоном, возможный звонок Шерлоку и кокаин в качестве вишенки на торте. Джону не хотелось давать старшему Холмсу шанс запереть своего брата очень и очень надолго.
У благоразумного доктора уже бывали такие выходы за пределы принципов. Когда-то давно, в студенческие времена, он пару раз ввязывался в совершенно безнадежную драку. Что характерно - выходил победителем. Один раз ударил преподавателя за оскорбление, нанесенное студентке, хотя знал, знал, что не нужно этого делать. Срывы случались, Джон прекрасно знал о своей адреналиновой зависимости, которая иногда предъявляла права на его разум. Но одно дело - двинуть в челюсть заносчивому ублюдку и совсем другое - везти к себе присыпанного «пудрой» гениального придурка, чтобы не дать его старшему брату радостно открыть дверь больничной палаты. Определенно, Джон прогрессировал.
У Дома Джон выволок Шерлока из такси, молясь всем богам, что бы кэбби принял Холмса просто за пьяного. И заодно благодаря этих же богов за то, что мисс Диксон уехала. Они кое-как ввалились в гостиную, где Шерлок был сгружен на диван.
- Ты идиот, - Джон присел на корточки рядом с диваном. - Этого случая хватило бы Майкрофту, чтобы закрыть тебя минимум на пару месяцев.
- Ну так пойди и скажи ему, - отрезал Холмс. - Мне было скучно.
- Да, это все объясняет... Твою мать, Шерлок, ты вообще думаешь о последствиях своих действий?
- Ммм, не ори, голова... - детектив страдальчески закатил глаза.
- Я сделаю чаю.
- Нет, стой!
Шерлок неожиданно сильно обхватил Джона руками и повалил на себя. Не ожидавший атаки доктор даже не сопротивлялся.
- Остаааанься, - протянул Холмс. Голос у него был по-прежнему пугающе трезвый, а зрачки все еще бешено расширенными. - Останься, Джон, - он рванулся вперед и поймал губы доктора в поцелуе. Тут только Уотсон опомнился и мягко высвободился из объятий.
- Будешь не под «пудрой» - поговорим, - проворчал он. Нет, Джону совершенно не было стыдно или страшно. Импульсивное сексуальное поведение на грани кайфа и отката у кокаинщиков вполне могло быть и ничего не могло значить.
Он пошел на кухню делать чай. Когда вернулся, Шерлок уже спал, свернувшись калачиком, бледный и тощий, как подросток.

«Итак, подведем итоги, Джон Уотсон».

Он притащил к себе невменяемого Шерлока, скрыл от своего руководства факт срыва подопечного, нагрубил тому, ради кого его и свели с Шерлоком. Отлично.
За весь день Джон ни разу не вспомнил ни о Джессике, ни о потерянной работе, ни о скандале. Он вообще не вспоминал ни о чем, кроме Холмса. Хотелось жить. Хотелось дождаться, пока Шерлок проснется, и вытряхнуть из него дурь.

«Боже, как же ты жить будешь, когда он уйдет, а, Джон Уотсон?»
«Как-нибудь, как-нибудь...»

Джон устроился в своей кровати. Спать в кресле рядом с диваном ему показалось слишком мелодраматично.

Джон проснулся поздно. Будильник он вчера не поставил. Странно, что никто не звонил, требуя на работу немедленно. То ли щадили и так уже без пяти минут уволившегося, то ли Джош проникся описанием форс-мажора.
В любом случае, ошибку начальства следовало использовать.
Уотсон спустился вниз. С кухни чем-то аппетитно пахло.
- Доброе утро, - из кухни выглянул Шерлок. – Чай? Омлет?
- И то, и другое, - ответил Джон. – Спасибо.
- Компенсация неудобств, – пожал плечами Холмс. На нем была вчерашняя рубашка, расстегнутая до половины, и вчерашние же джинсы. Носки обнаружились у дивана. По дому детектив шлялся босиком.
- Как ты себя чувствуешь? – Джон принял чашку с чаем и сделал глоток.
- Прекрасно. О, не смотри так, это была маленькая доза после долгого перерыва. И у меня нет зависимости.
- Конечно.
- Абсолютно, Джон. Я серьезно – у меня нет зависимости, и есть свои причины. К тому же, поведенческие расстройства, свойственные употребляющим этот наркотик, у меня отсутствуют.

«Конечно. А целоваться ты ко мне лез от большой любви.»

- Джон, мне просто было скучно…
- Скучно? – доктор чуть не подавился омлетом. – А как же тот брикстонский маньяк?
- Я поймал его еще позавчера. Скучно и обыкновенно. Мой мозг не может без дела, иногда приходится его стимулировать.
- То есть ты полагаешь, что визит в клинику под кайфом – это было разумное решение?
Шерлок поморщился.
- Ну, мое поведение было слегка расторможенным.
- Слегка?!
- А что, я сделал что-то еще?
- Ты еще и не помнишь. Прелестно. Ладно, закроем тему. Я надеюсь, ты не собираешься никуда уходить?
По красноречивому взгляду Холмса было понятно, что нет, не собирается. Кокаиновая абстиненция все-таки довольно неприятная вещь. Как и любое похмелье.
Холмс продефилировал в гостиную. А Джон остался мыть посуду.
- Если будешь заказывать пиццу, то мне без анчоусов! – донеслось из гостиной.
Уотсон усмехнулся.

Они и правда неплохо провели день. Шерлок окопался у шкафа с медицинской литературой, вынимал одну книгу за другой, что-то смотрел, а потом и вовсе оккупировал ноутбук Джона. Доктор приводил в порядок бумаги из личного архива – еще один шаг к переезду.
Все это очень напоминало прошлое. Когда-то, еще в Университете, у Джона был сосед, Дерек. Он учился на юриста, и они жили в одной комнате. Дерек был несносен, вечно разбрасывал свои вещи и не соглашался с Джоном ни в чем, но его нахождение в комнате не вызывало раздражения. Джон не мог объяснить это странное чувство, но оно возникало далеко не со всеми. Вроде как пришел человек к тебе домой – и ты уже знаешь, что это и его дом тоже. С Дереком все было именно так. Они могли ругаться по десять раз на дню, но им было уютно. Когда сменилось общежитие, и Джону выпал другой сосед, он предпочел зарабатывать и снимать квартиру - жить с ним он не мог. Хотя этот новенький, Колин, был не в пример лучше Дерека в совместном сосуществовании. Казалось, это какой-то специальный ген, который отвечает за сожительство с Джоном Уотсоном.
У Шерлока этот ген явно был. Они целый день просидели в квартире, и Джон иногда даже не замечал, что рядом есть кто-то чужой. Шерлок словно бы мимикрировал под окружающую обстановку.
Зато было время подумать.
Например, о том, что они знакомы всего пятый день, а этот тип уже восседает в его кресле с его томом фармакологии в руках и в запасных тапочках и имеет такой вид, как будто это его квартира. И что самое странное – это казалось Джону правильным.
Нет, это надо было прекращать. Хотя бы потому, что сеансы скоро кончатся, больше не будет повода видеться. Джон слишком хорошо знал, как это бывает. Находясь в депрессии, человек цепляется за первое попавшееся увлечение, фильм, книгу, другого человека. Вцепляется всеми конечностями и отказывается отпускать. Замена одной привязанности на другую. Очень опасно и очень вредно.
Но не прогонишь же это недоразумение из своей квартиры? Извини, Шерлок, но я затыкаю общением с тобой дырку в своей жизни – так, что ли?
- Шерлок?
- Ммм?
Детектив лениво приподнял бровь, показывая, что слушает, но не прочь бы вернуться к фармакологии.
- Почему ты пришел на второй сеанс?
- Что, прости?
- Второй сеанс. Ты никогда не приходишь на второй сеанс к психиатру.
Холмс усмехнулся.
- А ты не пытался меня лечить. Видишь ли, Джон. Я тяжело схожусь с людьми. С любыми людьми. И это не вина людей, это мой осознанный выбор. А психиатры пытаются доказать мне необходимость социальных контактов. Они – нормальные.
- А ты – нет?
- Джон, ты сам знаешь, норма – это всего-навсего вымышленная модель поведения, которую из-за распространенности считают адекватной. Не больше и не меньше. Нормы не существует. А я существую вне нормы уже довольно давно. Зачем терять время на то, чтобы очередной идиот доказывал мне необходимость смены образа жизни? Для тебя же норма – такое же условное понятие. Как и для Джозефа.
- Кстати, он все еще преподает.
- И что?
- Ты мог бы его увидеть.
Холмс поморщился.
- Мы с Джозефом не были друзьями или учеником и учителем. Он просто предложил мне свой образ мыслей, а я их принял. Образ мысли всегда со мной, а по Джозефу я не скучаю.
- Ты интересный, - в никуда сообщил Джон.
- Мда? Ты почти одинок в своем мнении. Люди обычно куда более категоричны.

Несомненно, имел место звонок старшего брата младшему. И пусть Холмс сколько угодно говорит о своем «скучно». На пустом месте кокс не нюхают.
Шерлок, пользуясь молчанием Джона успел раскритиковать квартиру, сделать пару занятных замечаний на тему миссис Диксон, рассказать кое-что о жизни самого Джона и попросить заказать пиццу.
Весь вечер они провели за едой и разговорами. Шерлок упоенно рассказывал о методах самоубийства у разных народов мира. Глаза у него блестели, а у Джона совершенно не пропадал аппетит, несмотря на довольно неаппетитную тему.
И им было уютно. Настолько, что к концу вечера Джон начал задумываться – а может, у Шерлока действительно только слегка растормаживается поведение? И никаких импульсивных сексуальных реакций? Просто усиление имеющегося?
Вот это уже была совершенно лишняя мысль. Джон поспешил напомнить себе, что после некоторых экспериментов в юности он решительно выбрал женщин. Определенно, Шерлок Холмс плохо влияет на свое окружение.
И еще очень хотелось послушать скрипку. Жаль, Шерлок не принес ее с собой.

Джон заснул у себя, вслушиваясь в осторожные шаги в гостиной. Шерлок не спал. Но под звук его шагов можно было уснуть.
И это было странно.

- Поедешь на работу? – спросил с утра Шерлок, дожевывая бутерброд.
- Да, если ты не против, - Джон допил кофе и посмотрел на часы. – Нельзя постоянно оправдываться форс-мажором.
- У нас все равно сеанс. Можем поехать вместе. Если не боишься испортить репутацию.
Холмс умудрялся говорить об этом совершенно серьезно, без тени улыбки.
- Я тебя умоляю, у меня давно уже нет репутации.
- Ты ошибаешься, Джон, - Шерлок коротко глянул на него, натягивая носки. – Тебя считают жертвой обстоятельств и одним из самых лучших врачей клиники.
- В любом случае, я ведь ухожу, чего мне опасаться?
- В любом случае, я хотел заехать в полицию. Звонил Лестрейд, ему нужны какие-то скучные подробности.
- Лестрейд?
- Детектив-инспектор Ярда. Ты же теперь читаешь криминальную хронику.
Джон только усмехнулся.
Они вышли из дома вместе, Шерлок поднял руку, подзывая такси. Открыл дверь, нырнул в темное нутро салона и помахал рукой. Уотсон помахал в ответ.
Это был, определенно, самый необычный пациент в его практике.
…
В клинике сегодня определенно что-то случилось. Или нет, не сегодня. Вчера.
На газоне чернели следы от шин – так бесцеремонно паркуются либо очень богатые клиенты или полиция в спешке. Или Джон просто заразился от Шерлока страстью к выводам.
Персонал казался слегка нервным и взвинченным.
Джош поймал его перед кабинетом и практически толкнул внутрь.
- Слушай, Джон, насчет того парня, Холмса…
- Что?
- Ты можешь больше с ним не работать.
- А что так?
- Звонил его братец, извинился за свое поведение, объяснил, что прекрасно понимает неудобства, связанные с лечением мистера Шерлока Холмса, сказал, что не настаивает на дальнейшем лечении.
Джон покачал головой, про себя костеря мистера Майкрофта Холмса на чем свет стоит.
- Ничего, Джош, осталось не так уж много, а наши отношения идут на лад.
Заведующий поморщился.
- Понятия не имею, как ты с ним общаешься. Бросил бы ты это дело, Джон. Эта семейка, между нами говоря, вся ненормальная. А тебе только еще одного скандала не хватало.
Джон задохнулся от возмущения.
- Джош, ты в своем уме? Шерлоку двадцать девять лет!
Заведующий в свою очередь выпучил глаза:
- Джон! Ты что, я совершенно не это имел в виду! Мало ли какие скандалы бывают из-за капризных пациентов. Вообще в данной ситуации, я предпочел, чтобы никаких Холмсов у нас в клинике не было.
- А что за ситуация?
- А, ты же не знаешь… - Джош воровато оглянулся по сторонам. – Вчера тут полиция была, зевак куча, я тебе даже звонить не стал, тебе еще этого не хватало… Хью убили.
- Хью?
- Ну Хью Кэссиди, наш санитар. Помнишь его? Мрачный такой парень, работал в реабилитации для особо буйных. Ну и медбратом подрабатывал, когда рук не хватало. Вчера нашли с пробитой головой в одном из свободных кабинетов. Как на зло, утро было раннее, никто ничего не видел и не слышал.
- Что полиция говорит?
- А что они говорят? Ничего не говорят. Отпечатков нет, оружия нет. Всех пациентов пересмотрели, так они все в палатах были. А у нас же не концлагерь, на территорию клиники легко можно зайти. В общем, неприятная история. А этот Шерлок обожает в такие дела лезть, мне парни рассказывали. По следам грязи может понять, куда ты утром ходил. Так что ты… О. Доброе утро.
В кабинет заглядывал Шерлок Холмс – безупречно одетый, подтянутый, изображающий всем своим видом вежливое внимание.
Джош поспешно вышел за дверь.
Шерлок устроился в кресле и поднял на Джона блестящие глаза:
- Ну? Рассказывай, Джон.
- О чем?
- Как о чем? Убийство, конечно…



продолжение в комментариях

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Дорогие друзья!

[Sherlock Holmes Big Party]

Итак, в этот праздничный для всех холмсоманов день, мы открываем наш фестиваль! С этого момента все могут самостоятельно выкладывать в сообществе выполненные заявки - подарки для читателей, зрителей и Шерлока Холмса!

Желаем всем приятного досуга! С праздником!

Не забывайте, пожалуйста, рекламировать наш праздник - пусть о ваших работах узнает как можно больше читателей!

@темы: организационное

---

[Sherlock Holmes Big Party]

Пост для тех, кто хотел бы разместить у себя баннер феста со всеми полезными ссылками.

***

Начался и идет прием заявок на новогодний фест Sherlock Holmes Big Party, посвященный дню рождения Шерлока Холмса.

Добро пожаловать!

@темы: организационное

---

Список заявок

[Sherlock Holmes Big Party]

- Вы можете взять любую заявку, даже если она уже была взята кем-то еще. Таким образом одна заявка может быть выполнена несколько раз.
- Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
- Не забывайте, пожалуйста, называть номер заявки, которую берете!

Список заявок

(новые заявки добавляются в список по мере поступления)

1. Хочу авторский или переводной фик, клип или арт по Шерлоку ВВС с парой Лестрейд/Уотсон. Давно хочу! ^{Заявка взята!}

2. фик\перевод, слэш, Холмс/Уотсон (или наоборот, не принципиально). Шерлок говорит, что наркотики расширяют сознание, доктор же заявляет, что его сознание и так расширено, и в доказательство целует детектива. Рейтинг хотелось бы повыше) ^{Заявка взята!}

3. AU/Кроссовер Sherlock BBC и Generation Kill, на картинку:

Афганистан или Ирак

, автор 2zday

4. Фик (или перевод) о том, что первая встреча Холмса и Уотсона была далеко не случайна. Версия канона - любая, кроме Ричи. ^{Заявка взята два раза!}

5. Шерлок Ричи или ВВС. Очень хочется теплого, нежного флаффа. Что-то вроде домашнего ужина после распутанного сложного дела и Холмс не язвит, а спокойно, с любовью наблюдает за своим другом. И вообще, хочу, чтобы в тексте была атмосфера полнейшего взаимопонимания между героями и много намеков на их отношения)) Рейтинг не обязателен, но если вдруг его удастся встроить в фик, обсыплю автора сердечками) ^{Заявка взята два раза!}

6. Клип на песню Лоры Бочаровой "Шерлок Холмс" - обязательно по русскому сериалу с Ливановым и Соломиным ^{Заявка взята!}

7. Продолжение к моему рассказу "Последнее Рождество на Бейкер-стрит" )
www.proza.ru/2011/10/25/1444

8. Хочу клип на "Элегию" Шварца. Предпочтительно по Гранаде, но можно и по любой другой экранизации ^{Заявка взята!}


9. Картинка к "Знакомству" автора Sectumsempra. ^{Заявка взята!}

10. Хочу версию рассказа АКД "Шерлок Холмс при смерти", переложенную на канон Шерлок BBC. Не юмор. Хочется посмотреть, как этот сюжет преломляется из-за изменения характера героев) ^{Заявка взята!}


11. Хочу фанфик, можно перевод по Шерлок ВВС на тему, Майкрофт/Антея, развивающиеся отношения, ХЭ
Не юмор, не стихи.

12. Хочу авторский фанфик по ШХ ВВС, на тему, Шерлок/Джон, где Джон - психиатр, к которому Майкрофт заставил ходить Шерлока. Шерлок думал отделаться одним посещением, но Джон его заинтересовал. Развитие отношений, необычные ситуации. Возможен слэш. ХЭ по желанию. ^{Заявка взята!}

13. Хочу драббл про то, как Шерлок начал ходить на уроки скрипки. Возмущение Шерлока и подкалывания Джона. ^{Заявка взята!}

14. Кроссовер с мисс Марпл, версии канона: АКД, Гранада, Масленников, «Дело о Шелковом чулке», Шерлок ВВС. ^{Заявка взята два раза!}

15. Хочу джен про расследование Холмсом какого-то громкого дела, реального, известного нам. Можно кроссовер (например, Холмс ищет следы Ктулху). Канон АКД или Гранада, или ВВС и расследование современного дела.^{Заявка взята!}

16. Хочу фик по классике( АКД, Гранада), чтобы Уотсон хотел близких отношений, а Холмс до самого конца не догадывался и только под конец повёлся. Без постельных сцен в деталях, пожалуйста.

17. Очень хочу авторский фик по классическому ШХ.
Холмс, изнасилованный и морально переломанный, на фоне депрессии скатывается к сумасшествию. Уотсон все время рядом. В конце концов Холмс в припадке совершает преступление/убийство, оказывается в Бедламе, откуда Уотсон с трудом его вытаскивает. На Бейкер-стрит контролирует его поведение, следит за состоянием, самостоятельно ищет варианты лечения... И находит. Хеппи-энд обязателен. После оба учатся жить с пережитым. Рейтинг приветствуется.

18. Прошу фик по ШХ (Конан Дойл, Гай Ричи) Холмс сходит с ума, его помещают в Бедлам. Уотсон, чтоб быть рядом, отправляется туда же в качестве врача, контролирует процесс с присущей ему гуманностью и бешеной энергией. Холмса удается отстоять и вытащить, хеппи-энд с Рождеством, камином, пушистым снегом за окном и хорошим рейтингом ))))

19. Прошу фик или перевод по канону АКД или BBC. Шерлок(Холмс)/Джон(Уотсон), ЮСТ. Взаимное влечение, сдерживаемое либо, например, общественными нравами (если это АКД); либо (опять же, например) мыслями "- Он точно гетеросексуален. - Он точно асексуален, это всё не его сфера" (BBC). Жанр, наличие или отсутствие рейтинга в итоге и конец вообще - на усмотрение автора

20. Хочу авторский фик (или перевод, если вдруг такое есть в англофандоме) - АУ по повести АКД "Знак четырёх" с парой Холмс/Мэри ^{Заявка взята!}

21. Давно мечтаю об авторском или переводном (не знаю, правда, есть ли такие в англоязычном фандоме) фике, клипе или арте с кроссовером сериалов "Шерлок" (ВВС) и "Твин Пикс" ^{Заявка взята!}


22. Хочу клип по "Гранаде", на сюжет одной из вещей АКД, которой в самом гранадовском сериале нет. Можно с добавлением пейринга по вкусу.
Список неэкранизированных произведений оказался не слишком маленьким, так что заинтересовавшимся сообщу отдельно) Но например, меня бы очень порадовала Львиная грива. ^{Заявка взята!}

23. Хочу авторский фик по Шерлоку BBC с пейрингом Шерлок/Мориарти. Массовые беспорядки в Лондоне. Мориарти каким-либо образом участвует в этих беспорядках (на усмотрение автора как именно), Шерлок узнает об этом и пытается его остановить. Нерейтинговый, пожалуйста. Ангст, можно с ХЭ.

24. Гет или джен по АДК, Холмс/(|)фем!Уотсон
Уотсон - викторианская барышня, которая под мужским именем поступила на медицинский, и далее вся карьера у нее как было написано у АДК, потом встреча с Холмсом. Как он её вычислит и развитие событий на усмотрение автора. ХЭ

25. Очень хотелось бы клип Шерлок/Мориарти на песню system of a down - mr. Jack.

26. Очень хочется историю о жизни доктора Уотсона до встречи с Холмсом. Особенно об индийском периоде. Можно с мистикой. ^{Заявка взята!}


***

Из правил феста:

2. ... Автор (переводчик, клипмейкер, фанартист), желающий выполнить какую-либо из заявок, должен будет написать об этом в комментариях к посту со списком заявок или отправить умыл на адрес сообщества.
Взятые заявки будут помечены модератором.

Вы можете выполнить столько заявок, сколько вам понравилось, однако большая просьба: пожалуйста, рассчитайте свои силы, чтобы не огорчить заказчиков и не подвести организаторов!

3. Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
Помните: исполнение должно отвечать условиям, оговоренным в заявке.

4. Если по какой-либо причине вы не успели оставить свою заявку, но хотите выполнить какую-нибудь из имеющихся, вы можете сделать это в рамках Свободного участия - мы будем вам рады!
Пожалуйста, не забудьте предупредить организаторов, отправив умыл на адрес сообщества.

5. Поскольку на этом фесте нет строго распределения заявок (их выбирают сами авторы), мы не можем гарантировать, что все заявки будут выполнены. Но мы надеемся, что удача улыбнется всем заявкам и заказчикам.

Сроки проведения

Прием заявок продлится до 30 ноября включительно. Выкладывать работы можно будет здесь, в сообществе, с 6 января 2012 года, в День рождения Шерлока Холмса.

@темы: организационное

---

Пост для приема заявок

[Sherlock Holmes Big Party]

Добро пожаловать на фест Sherlock Holmes Big Party, посвященный дню рождения Шерлока Холмса!

Этот пост предназначен для приема заявок.

К участию в фесте принимаются заявки на авторские фики, переводы, фанарт (рисунки и коллажи), клипы и любые другие виды творчества, основанные на любых произведениях о Шерлоке Холмсе и любых экранизациях. Кроссоверы допустимы. Можно заказывать и писать рецензии.

Обратите внимание: если вы хотите оставить больше, чем одну заявку, создавайте, пожалуйста, под каждую заявку отдельный пост.

Принцип составления заявки:

Хочу авторский фик/ перевод/ фанарт (рисунок или коллаж)/ клип по книге/фильму/сериалу (название), слэш/гет/джен, пейринг, описание заявки.

Правила феста:

1. В комментариях к этому посту любой желающий может оставить свою заявку. Заказать можно авторский фик, перевод, клип, коллаж, рисунок или любые виды творчества. Один человек может оставить столько заявок, сколько пожелает (чтобы авторам и фанартистам было из чего выбирать), однако это не означает, что все заявки будут выполнены.

Оставив свою заявку, вы тем самым обязуетесь принять участие в фесте в качестве автора (переводчика, клипмейкера, фанартиста) и выполнить хотя бы одну чужую заявку.

2. Все поданные заявки будут вынесены в отдельный пост со списком, который будет обновляться по мере поступления новых заявок.
Автор (переводчик, клипмейкер, фанартист), желающий выполнить какую-либо из заявок, должен будет написать об этом в комментариях к посту со списком заявок или отправить умыл на адрес сообщества.
Взятые заявки будут помечены модератором.

Вы можете выполнить столько заявок, сколько вам понравилось, однако большая просьба: пожалуйста, рассчитайте свои силы, чтобы не огорчить заказчиков и не подвести организаторов!

3. Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
Помните: исполнение должно отвечать условиям, оговоренным в заявке.

4. Если по какой-либо причине вы не успели оставить свою заявку, но хотите выполнить какую-нибудь из имеющихся, вы можете сделать это в рамках Свободного участия - мы будем вам рады!
Пожалуйста, не забудьте предупредить организаторов, отправив умыл на адрес сообщества.

5. Поскольку на этом фесте нет строго распределения заявок (их выбирают сами авторы), мы не можем гарантировать, что все заявки будут выполнены. Но мы надеемся, что удача улыбнется всем заявкам и заказчикам.

Сроки проведения

Заявки принимаются до 30 ноября включительно. Выкладывать работы можно будет здесь, в сообществе, с 6 января 2012 года, в День рождения Шерлока Холмса.

Обратите внимание: этот пост предназначен только для приема заявок. На любые ваши вопросы модератор с удовольствием ответит в комментариях к этому посту.

Наш баннер (оставил заявку - расскажи об этом!):

<a href="http://www.diary.ru/~SherlockHolmesBigParty/p133238411.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/0/0/2/2002075/62077350.jpg" border="0" title="SherlockHolmesBigParty"></a>

@темы: организационное