Последнее Рождество на Бейкер-стрит

[Alyena]

Название: Последнее Рождество на Бейкер-Стрит
Автор: Alyena
Основные идеи и герои принадлежат сэру Артуру Конан Дойлу, Роджеру Желязны и сэру Терри Пратчетту.

По заявке 32. "Хочу цикл рождественских мини-фиков по классическому Холмсу. «Рождество на Бейкер-стрит». Разные годы, разные истории. Какая-то может быть обычная бытовая зарисовка, другая, возможно, немного детективная... Что-то - забавное, что-то трагическое. Веселое и грустное. Реальное повседневное и, может, немного мистическое (Рождество все же, когда еще чудесам случаться!). В общем - пусть будут разные истории".

Вероятно, это мистика. Действие происходит через два месяца после событий, описанных в романе Р. Желязны «Тоскливой октябрьской ночью».
Эпиграф: «Шерлок Холмс - это человек, который никогда не рождался, но который будет жить среди нас и никогда не умрет". О. Уэлс.


Нюх

- Я - сторожевой пес... Меня зовут Нюх... Моего хозяина зовут Джек...

Эти простые фразы я повторяю себе каждое утро последние три дня. И это очень тяжело - чувствовать, как час за часом ты теряешь себя. Это как линять, только без надежды, что вырастет новая шерсть. Да, шерсть тоже выпадает. Вчера Джек провел ладонью по моей спине и на пол упали еще два клока. Джек вздохнул, сел передо мной и обнял за шею. Впервые в своей долгой жизни я увидел, как он плачет.
Ему приходится еще тяжелее. Ведь он старается сдерживать происходящее, точнее, старался. Когда он вчера заплакал, я понял, что надежды нет.

- Нюх, - это вошел Джек. Плохо, я даже не почуял его приближения. - Нюх, ржавчина одолела его...

На ладонях хозяина лежал проржавевший насквозь нож. Тот самый - воплощение его заклятья и одновременно - источник его власти. Пять дней Джек делал все возможное и невозможное, чтобы остановить процесс. И вот с его ладоней сыплется коричневая пыль. Нож перестал быть, а значит, очень скоро перестанет быть сам Джек, а за ним и я. Ведь это он призвал меня и разделил со мной свое заклятье. Правда осталась еще закрывающая волшебная палочка. Пока она с нами, мы не умрем. Но наверняка скоро кто-то придет и заберет палочку. А мы не сможем этому помешать. И кто скажет, каким тогда будет исход следующей Игры?
Мы были хранителями нескольких заклятий, и от нашей работы зависело, останется ли этот мир таким, как он есть, или решительным образом изменится. Здесь самое время рассказать об Игре, пока память не вылиняла окончательно. Почему-то некоторых определенных созданий (в основном людей, но не обязательно) притягивает в определенное место в определенный год, тоскливой октябрьской ночью, в полнолуние, в канун Дня Всех Святых. В такую ночь ткань реальности редеет и могут быть открыты врата между этим миром и царством Великих Древних. Процесс открытия этих врат и есть Игра. В игре участвуют две стороны: Открывающие (те, кто стремятся к тому, чтобы Древние боги вернулись в наш мир) и Закрывающие (те, кто против возвращения Древних). В течение месяца обе стороны готовятся к решающему дню открытия врат, собирая различные ингредиенты для зелий и накапливая силу.
Почти у каждого игрока есть помощник (по некоторым причинам, такими помощниками обычно являются звери, наделенные разумом, близким к человеческому). В решающую ночь игроки собираются в месте ритуала, которое должно быть определено заранее путём сложных геометрических вычислений. Разжигается костер и вокруг него располагаются на одной стороне Открывающие, на другой — Закрывающие. Гибельный костер – особая тема, но о нем не стоит рассуждать с непосвященными. Когда Игра заканчивается, победители просто уходят, а проигравшие обычно погибают от ответного удара тех космических сил, которых вызывает сама попытка открыть путь.
Веками в этой борьбе побеждали Закрывающие - порой едва-едва. И веками закрывающая волшебная палочка хранилась у человека, о котором складывают легенды. Полубезумец, убийца, бродяга, он появляется всегда со своей собакой, чтобы встать на пути Древних богов. Поговаривают, что он заключил договор с одним из Древних, который пожелал навредить своим собратьям, но никто не знает точно природу заклятья Джека, даже я. Он не говорил, а я не спрашивал. Мне просто нравилось быть его сторожевым псом.
В процессе подготовки игроки завладевают определенными предметами, дающими силу и защиту в решающую ночь. Артефакты либо нейтральны и не имеют прямого отношения к открытию Врат (Икона Альхазреда, нож, серп и другие), либо специально предназначены для использования в Игре: Открывающая и Закрывающая палочки. У Джека был нож и еще одна волшебная палочка, не такая могущественная, как закрывающая, но обладающая большой силой. Два дня назад она рассыпалась в труху.
Последняя Игра была в этом году. И это оказалась самая необычная игра на моей памяти. После ее окончания мы с Джеком порадовались, что впереди долгий заслуженный отдых. Вот только нужно было что-то решить с открывающей волшебной палочкой, которая неожиданно досталась Джеку. Помнится, хозяин хотел ее кому-то передать или где-то спрятать. В общем, сделать что-то такое, что надолго прекратит Игры. В подробности он не вдавался, просто сообщил, что мы отправляемся в Южную Америку. Однако, необычный финал игры что-то нарушил в устоявшемся порядке мироздания. Не могу сказать точно, я не специалист в таких вещах. К сожалению, ни мне, ни Джеку даже не пришло в голову, что нам не стоит держать у себя Открывающую волшебную палочку. Что это может быть чревато гибельными последствиями. Сказалась эйфория от удачного финала Игры, и еще кое-что очень личное…
После игры все уцелевшие игроки срочно разъехались кто куда, дабы избежать нежелательных расспросов полиции. Но мы задержались в Лондоне. Нужно было уладить кое-какие дела. Потом мы заехали к Джилл и Серой метелке – поздравить их с новосельем и тоже задержались.
В порту мы оказались в середине декабря. Джек пребывал в приподнятом настроении, и все повторял, что скоро мы отправимся в долгий отпуск. Но вдруг что-то разладилось. Сначала пропала открывающая волшебная палочка. Джек ни на минуту не расставался с саквояжем, в котором хранил ее. Ни он, ни я не заметили ничего подозрительного. Но в ту ночь мы оба спали слишком глубоким и долгим сном, а утром, обнаружив пропажу, Джек пристально посмотрел на себя в зеркало, а потом сдал билет на пароход.
Он все понял сразу - освобождение от всех заклятий трудно не заметить. Время, так долго не властное над нами, начло отыгрывать свое со все возрастающей скоростью. И вот я - еще неделю назад - рослый пес в самом расцвете сил - лежу на коврике дряхлой развалиной. В нашей потайной квартире в Лондона, куда мы вернулись, нет зеркал. Но мы не можем на смотреть друг на друга. Волосы Джека стали сначала белыми, потом прозрачными. Он весь сморщился и усох. Мне не хочется думать, что с ним - с нами - будет дальше.

- Нюх, - Джек садится рядом со мной и гладит мою голову дрожащими тонкими пальцами. - Нюх, старина, нам нужно найти себе замену. Сегодня, непременно до полуночи ... Думай, дружище, думай.
Я вздохнул. Трудно думать, когда болит голова. Сегодня ночью Рождество. Обычно мы с Джеком старались оказаться на это время где-нибудь в местах весьма отдаленных от цивилизации и желательно очень теплых. И вот теперь Джек смотрит поверх меня в окно на легкий падающий снег и плечи его вздрагивают от холода и бессилия. Камин он сегодня даже не разжигал и в квартире очень холодно.
- Они придут ночью… - Джек говорил негромким, лишенным выражения голосом. – Я чувствую их… но это все, что я еще могу…
Я отвел глаза. Видеть хозяина таким беспомощным для меня было тяжелее, чем ощущать собственную дряхлость.
- Если бы Ларри был здесь, - Джек уронил голову на руки. – Джилл покончила с Игрой, и я не в праве просить ее передумать.
Неожиданная сумасшедшая мысль пришла мне в голову. Я заскулил, привлекая внимание хозяина. Говорить с Джеком, как раньше, я не мог. Но это не важно. С трудом поднявшись на ноющие в суставах лапы я проковылял к стоящему в углу низкому столику. Его давно не протирали и сейчас это было как нельзя кстати. С трудом удерживаясь на трех лапах, я провел по толстому слою пыли несколько линий. Линии получились не очень ровные, но я надеялся на догадливость Джека. Хозяин подошел ко мне и несколько долгих минут смотрел на буквы.
- Ты уверен, Нюх?
Я осторожно кивнул – голова болела все сильней.
- Ну что ж, доверяю твоей интуиции.
Через десять минут мы вышли на заснеженную улицу. Ветер пробирал до костей, а моя изрядно поредевшая шерсть совсем не согревала. Хозяин так закутался в шарф, что я даже не видел его лица. К счастью, нам удалось поймать кэб. Думаю, для кэбмена Джек стал рождественским чудом. Никто еще не платил за такой короткий маршрут десять соверенов (Джек просто отдал ему все монеты, что нашарил в своих карманах). Мы буквально долетели до нужного нам дома. По дороге я думал о человеке, к которому мы ехали. О его отточенном уме, страстной натуре и огромной силе воли. Я чувствовал к нему такое уважение, какое испытывал к очень немногим существам из всех, мне известных. Тогда, в октябре, он не был на нашей стороне, в полном смысле всех аспектов Игры, но я не сомневался, что предложил Джеку правильное решение.
Рука Джека почти не дрожала, когда он позвонил в дверь дома номер 221 на Бейкер-Стрит.


Шерлок Холмс


Это Рождество я встречал один. Моя дорогая хозяйка сочла, что нужно иногда навещать своих родственников и уехала, не забыв при этом приготовить для меня праздничный ужин. Мой лучший друг доктор Ватсон встречал Рождество со своей новой женой. Я мысленно в очередной раз пожелал ему счастья, хотя и не одобрял его выбор. Но они поженились два месяца назад и это оказалось для меня очень кстати – учитывая мое новое состояние.
Весь день я провел за чтением любопытной монографии о значении образа оборотня в мифологии разных народов. Автор предлагал весьма нестандартные трактовки и гипотезы, над некоторыми из которых хотелось смеяться, но большинство заставили меня призадуматься.
Вечерело, но накрытый стол не манил меня. Налив себе в бокал немного кларета, я устроился у окна. Там шел снег и если смотреть на небо поверх домов можно представить себе, что города нет, а вокруг холмы, поросшие вереском, и где-то рядом лес… Мне удалось вовремя остановить свое разыгравшееся воображение. Впрочем, решение все равно уже принято. Это мое последнее Рождество на Бейкер-Стрит. В следующем году я оставлю Лондон, переселюсь куда-нибудь в деревенскую глушь, где никто не сможет помешать мне ставить эксперименты в свое удовольствие. Даже Ватсон. Особенно Ватсон. Бедный мой терпеливый друг, он так и не понял, почему в конце октября этого года я вдруг оставил расследование дела Джека Потрошителя и связанные с ним события в предместьях Лондона. К счастью для нас обоих в то время он был озабочен сердечными делами, и, хотя помогал мне, больше думал о невесте, чем о расследовании. Но кое-что он замечал. Изменения, происходившие со мной, нельзя было не заметить.
В ноябре и начале декабря я довольно удачно и быстро закончил несколько запутанных дел, связанных, к сожалению, с громкими скандалами в благородных семействах. Газеты только и писали, что о моих успехах, превращая меня в какого-то всемогущего волшебника. Но доля истины в их раздражающей писанине была. И Ватсон что-то заподозрил. В последнюю нашу встречу три дня назад он порядком напугал меня. Та сцена в гостиной некогда нашей общей квартиры до сих пор стояла у меня перед глазами.
- Холмс, я думаю, вам нужно мне кое-что объяснить. – Ватсон залпом выпил предложенный мною бокал шерри и нервно закурил. Я постарался как можно незаметнее сместиться подальше от него к окну – под открытую форточку. – Последние два месяца вы явно не в себе.
– Почему вы так решили, друг мой?
Ватсон быстро взглянул на меня и затеребил бахрому скатерти.
- Мне следовало раньше поговорить с вами, но меня отвлекали семейные дела, практика, и только когда я прочитал все это – Ватсон достал из кармана пачку газетных вырезок и бросил на стол, - только тогда я начал подозревать неладное. Холмс, что с вами? Вы больны? Что вы от меня скрываете?
- Не понимаю, о чем вы, друг мой, - как можно мягче произнес я, лихорадочно придумывая правдоподобное объяснение происходящему со мной.
- Все вы понимаете! – Ватсон вскочил, но тут же снова сел. – Хорошо, пойдем по порядку. Когда я прочел первое из этих фантастических описаний, я признаться просто посмеялся. Но пять дел подряд, связанных с похищениями вещей и людей, каждое из которых вы завершили всего за один день, а то и за несколько часов! Холмс, это просто не по силам человеку, даже если речь идет о таком замечательном мастере своего дела, как вы.
- Из этого вы сделали вывод, что со мной не все в порядке? – насмешливо спросил я, незаметно для Ватсона отгоняя от себя сизое облачко дыма.
- Не только поэтому. За последние два месяца вы ни разу не позвали меня помогать вам в расследованиях! Следовательно, вы не желали, чтобы я знал, как именно вы действуете.
- Друг мой, я просто не хотел отвлекать вас от семейного счастья…
- Раньше эта причина вас никогда не останавливала! – он прервал меня необычно резко. - Я разговаривал с миссис Хадсон, и то, что она мне рассказала… Холмс, я бы ей никогда не поверил, если бы не наблюдал кое-что своими глазами, - Ватсон достал из другого кармана блокнот и перелистал несколько страниц. – В ноябре вы практически бросили курить – ту легкую смесь, что вы сейчас набиваете в трубку, еще полгода назад вы даже за табак не считали. Вы больше не употребляете крепких спиртных напитков. За эти два месяца миссис Хадсон ни разу не слышала воплей вашей скрипки – только прекрасную музыку. Вы больше не стреляете в комнате, не ставите химических опытов с резкими запахами… Ваша хозяйка готова на вас молиться, Холмс, но мне все это решительно не нравится.
Я был потрясен. Оказывается, за мной методично следили.
- Раньше вам не нравились мои дурные привычки, а теперь – их отсутствие, - я попытался перевести разговор на шутливый тон. – Это нелогично, друг мой. Как доктор вы должны бы приветствовать мое исправление.
- Как доктор я замечаю еще кое-что, - строго сказал Ватсон. – Вы явно принимаете какие-то препараты. Скорее всего, наркотики. Такое обострение всех органов чувств, неприятие резких запахов (между прочим, я обратил внимание, как вы шарахнулись от моей сигареты), расширение зрачков – да, я и это заметил – все говорит о том, что вы снова начали принимать наркотик. Правда я затрудняюсь его определить. И еще эта ваша резко повысившаяся потребность в сладком…
- В шоколаде, - машинально поправил я и тут же прикусил язык.
- В шоколаде, - озадаченно повторил Ватсон и нахмурился. – Холмс, что за опыты вы над собой ставите на этот раз? Неужели вы не понимаете, что погубите себя? Что все эти победы обернуться самым страшным вашим поражением?
Я осторожно перевел дух. Мой милый, добрый Ватсон, до сути вы, к счастью, не добрались.
- Что ж, друг мой, во многом вы правы. Каюсь, я действительно принимал одно стимулирующее средство. Но больше в нем нет нужды. Честное слово, вот уже две недели, как оно мне не требуется и не потребуется в дальнейшем. Что же касается отказа от курения и некоторых других моих привычек, просто считайте, что это приятное побочное действие препарата.
Некоторое время Ватсон пытливо смотрел на меня, потом вздохнул.
- Что ж, если это действительно так, я очень рад за вас, Холмс.

Я не смог открыться ему. Может быть когда-нибудь, как следует подготовив почву, я расскажу своему другу невероятную правду. Впрочем, в главном я не лгал - некий сложный препарат, составленный не без помощи Лоренса Тальбо, больше мне не требовался. Мое тело довольно быстро и безболезненно запомнило все процессы. Отказ от большинства моих привычек дался гораздо тяжелее. Заядлому курильщику тяжело бросить курить, даже если запах крепкого табака вызывает отныне тошноту. В результате я и начал поглощать шоколад в неумеренных количествах. Оказалось, что это помогает мне думать, не хуже, чем курение трубки. Поначалу мне было очень непросто: чтобы решиться на такой опыт понадобилось переломить себя, пересмотреть все знания об окружающем мире. Но сделать это пришлось, иначе я бы просто сошел с ума в том тоскливом октябре…
Затормозивший под окном кэб резко вернул меня в настоящее. Клиент? Под Рождество? Из экипажа вышли двое. От неожиданности я вскочил, чуть не расплескав бокал. Не может быть… Нюх?!!


Нюх

Дверь нам открыл сам Великий Детектив. Когда мы с Джеком вошли в ярко освещенную прихожую, Холмс ахнул и побледнел. На стене висело зеркало. Не удержавшись я глянул в него и поторопился отвести взгляд. Да, зрелище было не из приятных.
- Прошу прощения за поздний визит, сэр, - Джек осторожно размотал шарф и Холмс отшатнулся. – И отдельно прощу прощения за наш вид, - горько добавил он.
Но Великий Детектив уже справился с собой.
- Это мне нужно просить прощения за свою несдержанность. Прошу вас, проходите, - он сделал приглашающий жест в сторону лестницы и у меня заныли лапы. Холмс внимательно посмотрел на меня и нагнувшись без усилий подхватил меня на руки. Джек поднялся сам, хотя каждый шаг давался ему с трудом – я чувствовал это по его сбившемуся дыханию. В гостиной было тепло, Холмс осторожно уложил меня на медвежьей шкуре у камина и я благодарно посмотрел ему в глаза. Великий Детектив торопливо отвернулся.
- Что вам предложить, мистер… Джек? Брэнди?
- Не откажусь напоследок, - бледно улыбнулся хозяин. С благодарностью приняв бокал он, как был, в пальто, со вздохом опустился в кресло рядом со мной. – Мне так много нужно вам объяснить, сэр…
- Возможно, не так уж много, как вы думаете, - Шерлок Холмс быстро глянул на меня, - Кое-что я понял еще в октябре, когда шел по вашим следам. Ваше нынешнее состояние… оно как-то связано с тем, что вы называете игрой?
- Да, - Джек судорожно сжал бокал и наклонился поближе к огню. – Сэр, прежде всего я должен вас предупредить. То, о чем мы пришли просить вас, очень опасно. И если вы примете мое… мое предложение, это будет не разовая услуга, это определит всю вашу дальнейшую жизнь.
Он замолчал. Великий Детектив пытливо переводил взгляд с Джека на меня.
- Продолжайте, пожалуйста. Вы меня заинтересовали.
Джек медленно расстегнул пуговицы пальто и достал из внутреннего кармана продолговатый футляр, обтянутый черной кожей. Я ждал этого и все равно невольно заскулил.
- Это единственный выход, Нюх, - печально произнес Джек. – А нам с тобой все равно уже никто не поможет.
С легким щелчком футляр открылся. Джек вынул волшебную палочку и инстинктивно сжал в кулаке.
- Мистер Холмс, это…
- Я знаю, что это, Джек, - спокойно произнес Холмс. – Я видел. Да-да, той ночью у холма я видел до конца весь обряд. Я унес девочку в безопасное место и вернулся, чтобы разобраться, ради чего вы совершили… все то, что совершили, - неловко закончил он.
Джек кивнул. Ему явно полегчало от того, что не нужно долго говорить.
- Но вы не знаете главного. Владелец Закрывающей волшебной палочки обретает что-то похожее на бессмертие. По крайней мере, он не может умереть своей смертью. Но продолжает стареть, к сожалению, если у него не получится обмануть время. Или если ему не помогут в этом. Мне очень много лет, мне и Нюху. Все это время мы не старели, благодаря неким заклятьям, которые были наложены на меня… неважно кем. Кто бы она… он ни был, его, вероятно, с недавнего времени больше нет в живых. Результат вы видите перед собой.
Джек запнулся и умоляюще взглянул в глаза Холмса.
- Их нельзя пускать в этот мир, мистер Холмс. Люди выработали свои собственные способы действий, определили для себя добро и зло. Физическое проявление Древних богов в этом мире принесет такой хаос, по сравнению с которым человеческие войны будут выглядеть детской игрой, - Джек опять остановился передохнуть, и Холмс поторопился вновь наполнить его бокал. – Я прошу вас, мистер Холмс, принять на себя хранение Закрывающей палочки. Вы поймете, когда вам придет пора пустить ее в ход. Как и все остальное, что сопутствует Игре.
Великий Детектив встал и нервно заходил по комнате. Потом остановился прямо перед Джеком.
- Насколько я понял, Игре сопутствуют не самые приятные и порой совершенно противозаконные действия со стороны всех игроков, - Холмс нахмурился. – Боюсь, я не смогу стать Потрошителем даже во имя спасения всего человечества.
- Это совершенно не обязательно, - Джек опустил глаза. – Это было мое заклятие и проявление моей силы. Как пойдет дело у вас, я не знаю. Как не знаю, что вам делать, дабы избежать старения. Впрочем по этому поводу у меня есть некая убежденность, что старение не грозит Великому Детективу.
Холмс улыбнулся, явно польщенный.
- К тому же ваша способность к перевоплощению тоже что-то да значит, - продолжал Джек. – Вы прирожденный игрок, мистер Холмс. Я уверен, что даже не появись мы тут, вы все равно приняли бы участие в следующей Игре.
- Моя, как вы выразились, способность к перевоплощению, - это все лишь результат умело подобранного снадобья, которому меня научил Лоренс Тальбо, - протестующе взмахнул рукой Холмс.
Джек покачал головой.
- Снадобье Ларри лишь разбудило в вас те силы, что раньше не могли выбраться на свободу из-за вашего, скажем так, не всегда идущего вам на пользу образа жизни. Вы рождены оборотнем, мистер Холмс, хотите вы этого или нет. Я читал рассказы вашего спутника – он не раз обращал внимание на ваш обостренный слух, умение видеть в темноте, чутье, превышающее человеческие возможности… Мне кажется, вы до сих пор еще не разобрались до конца в своих способностях, но у вас будет на это время, как и на то, чтобы изучить все правила. Следующая Игра еще не скоро.
Великий Детектив выглядел откровенно ошарашенным. И это позабавило меня, не смотря на всю серьезность положения. Если он примет палочку, мы с Джеком покинем этот мир. Но я все равно хотел, чтобы Холмс ее принял.
Великий Детектив еще раз пробежался по комнате.
- Да, это была бы интересная задача. Я должен как следует все обдумать…
- К сожалению, у нас нет на это времени, - Джек быстро глянул на висящие над камином часы. – В полночь у палочки в любом случае будет новых владелец. Если вы ее не примете, я не смогу сказать, к кому она попадет и чем это обернется для всех людей.
Холмс остановился у окна и молча забарабанил пальцами по стеклу. Его взгляд был устремлен куда-то в темноту сквозь падающий снег.
- Лоренс Тальбо, он погиб?
- Я не знаю, - устало вздохнул Джек. – Но есть вероятность, что он жив. В том мире человеку не просто выжить, но он не просто человек.
Холмс кивнул и еще немного помолчал. Потом отвернулся от окна и шагнул к нам.
- Хорошо. Я согласен. Давайте ваш великий артефакт, - за его полунасмешливым тоном я почуял сильное волнение и снова подивился, как этот человек способен контролировать проявления своих чувств.
Джек резко выдохнул и я понял, что мы оба смотрели на Великого Детектива, затаив дыхание. Джек очень медленно положил палочку в футляр и защелкнул его. Потом так же медленно протянул Холмсу. Несколько бесконечных мгновений двое мужчин смотрели в глаза друг другу, держась за футляр. Потом Джек разжал пальцы.
- Благодарю вас, сэр, и - прощайте. Пойдем, Нюх.
На прощание я все же лизнул руку Великому Детективу, когда он осторожно опустил меня на заснеженные ступеньки. Я чувствовал, что он смотрит нам вслед. Странно, оказывается, это приятно, когда кто-то провожает тебя за грань.
Джек плотнее закутался в шарф и мы медленно побрели по улице, и снег заметал наши следы. Я не спрашивал, знает ли Джек, что с ним будет дальше, а сам я надеялся, что однажды меня снова призовут, и у меня еще будет возможность участвовать в Игре.
Падал снег…




Шерлок Холмс

Я смотрел им вслед, и сначала просто не понял, что произошло. Метель словно уплотнилась вокруг двух с трудом бредущих фигур, ветер взвыл, снег взвихрился и опал. Фигуры исчезли. Когда я подбежал к том месту, где видел их в последний раз, ветер уже развеял два небольших холмика праха почти до основания. В этот момент мне с такой силой захотелось завыть, что я едва сдержал себя. У меня не было причин жалеть о смерти человека, держащего в страхе весь Лондон в октябре этого года. Другое дело – его спутник. Я коснулся рукой остатков праха.
- Прощай, Нюх. Я бы хотел, чтобы ты был моим помощником.
Всю оставшуюся ночь я просидел у камина, сжимая в руках полученное «наследство». Я то проваливался в густое забытье, то выныривал на поверхность. Эта вещь была по своему живой. И она передавала мне информацию, как могла. Века истории Игры с трудом умещались в мое сознании, и порой мне казалось, что я не выдержу такого груза. Мой мозг бунтовал, отказываясь принимать совершенно новую картину мироздания. К утру я ненадолго уснул и проснулся с твердой убежденностью, что мне необходимо как можно быстрее уехать в деревню и там, не теряя времени, совершенствовать свои новые способности, как раньше я оттачивал свой дедуктивный метод. И еще – со всей очевидностью передо мной встала проблема поиска помощника. В последней Игре у игроков-людей были компаньоны-звери. Но теперь мне стало известно, что так было не всегда. Если игрок может обернуться зверем, то почему бы его помощнику не быть человеком? Майкрофту бы это понравилось… Но нет, у него свой путь – он живет в политике, все его мысли только тем и поглощены. Оставались еще два человека, каждому из которым я мог бы предложить разделить с собой бессмертие. Но мне чертовски не хотелось выбирать…
Внезапно внизу щелкнул замок входной двери. Послышались быстрые шаги на лестнице, обрывки торопливого разговора… Я едва успел спрятать палочку в футляр, а футляр – во внутренний карман халата. Они стояли в дверях, тревожно вглядываясь в предрассветные сумерки, заполнившие гостиную. Двое самых дорогих для меня людей в этой жизни.
- Шерлок, с тобой все в порядке?.. Мне почему-то стало так беспокойно, что я не усидела в гостях и вернулась первым же поездом…
- Что с вами, Холмс? Вы просто обязаны рассказать мне всю правду, если не хотите, чтобы я сошел с ума от тревоги за вас!
- С тобой правда все в порядке? Почему ты молчишь?!
- Друг мой, да скажите же хоть слово… Боже мой, ваши руки, они холодны как лед!
- Камин почти погас… Я сейчас разведу огонь. Вот плед, умоляю, укутайте его хорошенько…
Меня тормошили, мне жали руки, гладили по щекам, которые почему-то вдруг стали мокрыми. И в эти мгновения я отчетливо понял, каким был дураком, пытаясь что-то скрывать от них. И уже проваливаясь в уютный теплый сон успел подумать, что если разделить бессмертие на троих, может оно не будет в тягость?

@темы: кроссовер, авторский фик, АКД

---

К фанфику "Последние гастроли"

[Коша23]

Иллюстрации по заявке №12.

@темы: арт, АКД

---

[Ural Lynx]

Отзыв на фик "Источник прекрасного", автор Katie, пер. Мильва.
По заявке  Мильва. №9: Хочу большой и развернутый отзыв о любом из своих текстов или переводов по ШХ.

Фанфик Katie "Источник прекрасного" (перевод Мильвы) — один из моих любимых слэш-фиков по ШХ, потому я и решилась написать на него отзыв. Это очень проникновенный, драматичный и светлый текст. Думаю, поскольку речь идёт о переводе, можно смело сказать, что у истории есть два создателя: фикрайтер Katie, автор английского оригинала, и переводчик Мильва, которая сделала замечательный рассказ доступным для русскоязычных читателей. И первое, о чём хочется упомянуть — это написано очень изящно и ёмко. Сложность, некоторая даже витиеватость фраз отлично сочетается с точностью и ясностью. Нет ощущения, что читателя запутывают в ненужных и непонятных словах, они все продуманы, наполнены смыслом, все на своих местах. Он красивый, этот текст, и очень-очень тонкий.

Если говорить о сюжете, за основу истории взят рассказ А. Конан Дойля "Морской договор". Спойлерить не буду, скажу только, что авторская история очень интересно переплетается с каноном, в тексте много знакомых по рассказу АКД фраз и сцен, которые наполнены любопытным и неожиданным смыслом. Но, хотя детективная линия даже расширена за счёт дополнительной интриги, "Источник прекрасного", конечно же, не детектив. Это история сложных отношений Шерлока Холмса и доктора Уотсона, рассказ о том, как сложно бывает заметить любовь и сказать о ней.

Отношения между главными героями как раз такие, что всегда завораживают. Автор замечательно балансирует между драмой и романсом – есть конфликт, но без падения в беспросветность, и сдержанная нежность, не вязнущая в слащавости. Холмс и Уотсон любят друг друга, но оба не уверены во взаимности. А потому к пониманию, подлинной близости они идут трудно, с болью, через отчужденность, обиды, ревность. Счастья ещё нужно добиться, научившись доверять и прощать. И героям это удаётся.

Главные герои фика замечательны и по-своему интересны. Холмс меня просто покорил, хотя он не канонный, конечно. Но вообще-то, что такое "канонный Холмс"? "Арифмометр" и "мыслящая машина" — на самом деле миф, который постоянно развенчивается самим же его создателем! К. Дойль намеревался показать своего персонажа бесстрастным аналитиком, но не смог или не захотел выдержать образ до конца, ведь в каноне из-под непроницаемой маски Холмса то и дело прорывался яркий, обжигающий огонь чувств. А автор "Источника прекрасного" даже и не пытался сделать из Холмса ледяную глыбу. Да, он может, когда нужно, держать себя в руках, но корочка льда очень тонкая, и не скрывает того, что под ней. Этот человек весь наружная сдержанность и внутренний жар. Меткие, а часто и ехидные насмешки — и удивительная, непривычная нежность. Холмс умеет чувствовать глубоко и тонко, понимать с одного взгляда, с полутона. Как чутко и верно он улавливает любое настроение Уотсона! Ему достаточно малейших изменений в голосе, взгляде, жестах друга, чтобы угадать за этим волнение, смущение, страх. И сам Холмс реагирует мгновенно: настораживается, огорчается, уходит в себя, или наоборот, проявляет искреннее терпение и заботу. Он способен любить, это сразу видно, и не слишком хорошо скрывает душевную боль, что отчего-то трогает. Холмс очень нравится мне именно таким – сложным, страстным, одновременно и сильным, и ранимым.

А Уотсон… не могу сказать, что сначала пришла от него в восторг. Доктор показался мне нечутким и упрямым. И почему-то он совсем не доверяет Холмсу, не видит в нём умения понять и простить ошибку, считает его в принципе неспособным на глубокое чувство. Но это ещё полбеды. Печальнее, что Уотсон в своих переживаниях из-за отношений с Холмсом то и дело теряет самое главное и дорогое мне в этом персонаже качество – доброту. Часто в фиках можно увидеть Холмса несдержанным на злые слова, а Уотсона образцом терпения и всепрощения, но в этом тексте жесток как раз доктор. Он постоянно причиняет Холмсу боль своей скрытностью, ненужным упрямством, несправедливыми высказываниями вроде такого: "Нет, это уже чересчур! – воскликнул я, рассерженный его легкомысленными словами. Я совершенно не думал о том, что говорю, но высказал ему все это с большим удовольствием. – Я бы сказал, что это не по-джентльменски. Это все равно, как если бы слепой упрекал зрячего в том, что тот слишком чувствителен к свету. Мы все прекрасно знаем, что вы неуязвимы для нежных чувств, но имейте же снисхождение к человеку, сердце которого способно на нечто большее, чем просто перегонять кровь по жилам".

И вообще, странно, почему чувства Холмса оказались для Уотсона тайной за семью печатями. Разгадка была у доктора перед глазами с самого начала истории, и он отлично её видел, но, как всегда, не замечал. "Я медленно побрел в его захламленную спальню, чтобы среди сваленной в беспорядке одежды, кисетов с табаком и газет найти то место, куда Холмс бросил мои манжеты, когда целовал мне руки прошлой ночью". В чём тут ещё сомневаться? Можно расточать любые, самые откровенные ласки просто любовнику, но целовать руки — лишь тому, кто близок и любим.
Однако к чести доктора надо сказать, когда ситуация требует решительных действий, к нему возвращаются и находчивость, и отвага, и искренность. В момент, когда отношения с Холмсом балансировали на грани, ведь смог же Уотсон разорвать круг недомолвок и обид и первым открыться в своих чувствах! За это хочется простить доктору все его мелкие недостатки.

Кстати, о признаниях. В рассказе герои дважды говорят о любви. Очень разные сцены, и каждая по-своему прекрасна. Объяснение Уотсона — сделанное в порыве отчаяния, сбивчивое, неожиданное, но очень нужное. Ведь это сохранило героев друг для друга, уберегло их от тяжелой, долгой ссоры, возможно, даже от разрыва. Внешне всё происходит сдержанно, без объятий и поцелуев, только соприкосновение рук, но какое! Действительно, один из тех жизненных моментов, которые люди сохраняют в сердце навсегда.
А признание Холмса... о нём хочется рассказать подробнее. Прочитав довольно много текстов по ШХ, я поняла, что большинство авторов, пишущих слэш по канону, очень осторожно, даже можно сказать, опасливо относятся к высокорейтинговым сценам. Это и понятно, откровенный и горячий секс не слишком вписывается в чопорный мир викторианской Англии. А вот в "Источнике прекрасного" есть НЦ-сцена, и она вовсе не выглядит лишней. Нельзя сказать, что написано совсем уж неграфично, но при этом в эпизоде совсем нет пошлости, он чувственный до помрачения мозга и очень нежный. Потому что главное в нём не физическая близость героев, а слова, что произносятся при этом. Нет, красивых пышных фраз здесь мы не услышим, но в немногих скупых словах столько искренней привязанности и горячей страсти, так непривычно слышать их именно от Холмса — и это по-настоящему берет за душу. Замечательный момент, с которого начинается новая страница в отношениях героев.

И есть в тексте ещё кое-что интригующее и манящее. Из дойлевского рассказа в эту историю перебралась тайна, которую мне всегда хотелось разгадать. Это я о розе и источнике прекрасного.
Скажу честно, никогда до конца не понимала, к чему в "Морском договоре" был нужен короткий монолог Холмса о Божественном провидении и цветах. Каждый раз, перечитывая рассказ, спотыкалась об эту сцену и строила множество версий. К.Дойль просто хотел сообщить нам, что Холмс верит в Божественное? Или, возможно, писатель стремился в очередной раз подчеркнуть двойственность натуры своего героя, показать, что романтик в нём часто берёт верх над логиком. Или предоставить читателям ещё одно доказательство холмсовской эсцентричности: ну вот смотрит на него несчастный Фелпс умоляющими глазами, помощи ждёт, а Холмсу внезапно захотелось поговорить о вечном, и трава не расти. А может, это тонкий намек на некую эмоциональную ограниченность Холмса, ведь что ни говори, пускаться в отвлеченные рассуждения перед больным и отчаявшимся человеком, цепляющимся за него, как за последнюю надежду, некстати, бестактно, жестоко даже. В общем, сложный вопрос, на который я не нашла однозначного ответа.
А в мире фика Katie эта сцена обрела и смысл, и значение.
Вспомним ситуацию, в которой произнесены эти слова. Холмс говорит их, уже точно зная, что в прошлом у Перси был роман с Уотсоном, и подозревая, что какие-то чувства между ними живы и сейчас. В этот момент Холмсу тяжело, а поскольку он вовсе не чувствительная няшка, а человек довольно резкий и язвительный, как просто было бы увидеть в его словах злую насмешку над неприятным человеком!
Но всё-таки это не бестактность и не издевательская мелкая месть сопернику. Это, как ни странно, слова утешения. Обращенные и к Фелпсу, хотя тот их не понял, и конечно, сказанные себе. Даже когда нам плохо, больно, когда мы чувствуем себя одинокими, бывает достаточно посмотреть вокруг. И увидеть, что в мире, который кажется жестоким, не всё так уж безысходно. В нём всегда есть красота и надежда. И найти их можно и в цветке, и в глазах близкого человека, и в собственном сердце. Столько прекрасного, и источник прекрасного — сама жизнь. Жизнь, в которой есть любовь.
И в этом Холмс абсолютно прав, товарищи!

@темы: отзыв, АКД

---

Бегущие

[Red_TABUretka]

Название: Бегущие. Часть I
(Sherlock bbc)
Автор : TABUretka
Тип: слэш
Жанр: драма
Размер: миди, 23 500 слов
Бета:  Levian
Рейтинг: R
Заявка: №8 - Джим Мориарти вынуждает Шерлока обратиться к себе за помощью. Но Джим/Шерлок тут скорее односторонний и без взаимности со стороны Холмса, потому что второй-то пейринг Шерлок и Джон.
Дисклаймер: все герои принадлежат АКД и BBC. Все, кроме Майка. Он принадлежит Сью.
Саммари: мальчики-модели, древнеегипетские амулеты и забеги на короткие и длинные дистанции.
Примечания (предупреждения): написано на Sherlock Holmes Big Party. События эпизода The Great Game не учитываются, таймлайн – пара недель после завершения дела о слепом банкире. В тексте встречается нецензурная лексика, жестокость.

Огромное спасибо  Curly_Sue,  littledoctor и  Levian, за советы, поддержку и терпение.

Вступление

В саду надрывались птицы. Каждая новая трель ввинчивалась в плотную тишину, разрывала её в лоскуты и тут же перекрывалась следующей, несмолкаемым клекотом.

Джон ничего не мог поделать, чем больше он старался не отвлекаться, тем более навязчивым становился этот звук, истеричный и весенний, он метался по кабинету, отталкиваясь от обшитых деревом стен, смешиваясь с густым ароматом цветущих яблонь. Казалось что там, за окном, миллиарды птиц расселись на миллиардах ветвей, и от всякого движения вниз осыпаются миллиарды белых лепестков.

Пара таких даже застряли в волосах Шерлока. Это могло бы выглядеть забавно и, может быть, почти красиво, да что уж там, поэтично — белые лепестки в темных кудрях, — когда бы Джону не приходилось целиться в лоб под этими самыми кудрями.

У него было чувство, что он остановился на стыке между бредом и реальностью. Весеннее буйство снаружи и замершая сосредоточенность внутри, или же нормальная жизнь за окном и безумие здесь, вокруг него. Неподвижные фигуры лишь угадывались рядом, книги, книги, бесконечное множество книг пылилось на полках, мерцала плазменная панель.

Последняя песчинка застряла в горловине часов и перекрыла весь временной поток. Джон догадывался, что будет дальше, по шуму крови в ушах, по давлению пальца на курок, по нарастающему птичьему гомону, он понимал, что песчинка не выдержит веса времени. Он проходил через это раньше и, черт возьми, отдал бы многое, чтобы избавиться от подобного знания.

Время могло хлынуть обратно только вместе с чьей-то кровью.

Однако, несмотря ни на что, Джон был спокоен. Недрогнувшей рукой он немного опустил пистолет, так что теперь дуло указывало на горло Шерлока. Расстегнутый ворот рубашки позволил увидеть, как дернулся кадык, когда Холмс сглотнул. Должно быть, у него тоже пересохло во рту, подумал Джон, и рискнул перевести взгляд чуть выше.

Глаза Шерлока были широко открыты.

Глаза Шерлока говорили: «Ты правда это сделаешь?» и «Пожалуйста, Джон».

Уотсону хотелось зажмуриться, чтобы не видеть этого растерянного выражения, чтобы не думать, о чем именно просит Шерлок.

Джон всегда был уверен, что этим всё и закончится. Бывший военный, безумный детектив и оружие: сочетание, приводящее к печальным последствиям.

К лепесткам в спутанных волосах.

Как они оказались здесь? Джон ощущал тяжесть металла, нагретого в его хватке. В запахе яблонь отчетливо слышался скрежет песчинки по стеклу. Скоро. Уже почти…

Скоро финал. Где же было начало?

— Афганистан или Ирак?

Нет. Джон был не из тех, кто льстит себе, выдавая желаемое за действительное. Точка отсчета находилась гораздо раньше, совпадая с датой рождения несносного, логически иррационального мистера Холмса, которому постоянно было…

ЧАСТЬ I

Aerosmith “Ain’t that a bitch”

In a daze, in the throes of emotion
You see God in the Devil's eyes
Then you fall so far from grace
You wouldn't know a kiss
If it was on your face
You can tell it to the jury
But you ain't got no case


Queen “Death on two legs”

Death on two legs
You're tearing me apart
Death on two legs -
You never had a heart of your own,
(You never did, right from the start)

Глава Первая

Скучно.

Пальцы метались по клавиатуре, бессистемно и уже как-то обречённо. Единственная работающая лампа сочувственно мигала с низкого отсыревшего потолка.

Нет-нет. Все неправильно.

Неверный пароль.

Доступ запрещен.

Введите ещё раз.

Доступ запрещен.

Запрещен. Чертов. Доступ. Кажется, ещё одно слово потеряло смысл от бесконечного повторения.

Запуск программы может привести…

А может и нет.

Подтвердить.

Согласен.

Какой неуверенный в себе идиот придумал столько вопросов?

Система перегружена, внимание, система перегружена, внимание…

Лампа ещё успела осветить дымок, легкомысленно вьющийся из блока питания, после чего громко фыркнула, заискрила и погасла. Шум вентиляторов стих, в темноте задумчиво мигали красные и зеленые огоньки.

Пальцы сжались в кулаки, и хруст клавиш стал последним аккордом маленького подвального апокалипсиса.

Где-то через минуту скрип двери заставил Шерлока поднять голову со сложенных на столе рук. Щурясь от яркого света, льющегося из дверного проема, он разглядел внушительную фигуру.

— Шел бы ты домой, — заметил Анжело, подходя ближе. Под его ногами хрустели осколки стекла.

— Нет, я всё… — Шерлок потер лицо ладонями и неуверенно продолжил: — Всё исправлю.

Анжело скептически покачал головой и ковырнул обуглившийся пластик ногтем.

— Я вызвал электриков, опять выбило пробки.

— По крайней мере, теперь все посетители едят только при свечах. Ты сам утверждал, что это романтично.

— Иди домой, Шерлок. Выпей вина, поспи. Хочешь, я заверну тебе ravioli с собой или курицу под соусом? Хочешь курицу?

Холмс пожал плечами в ответ.

— Я не могу спать, не хочу пить и тем более не хочу есть. Мне нужно взломать эту несчастную базу дан…

— Они ушли полчаса назад.

Шерлок замолчал так резко, будто его выключили.

— Вдвоем?

— А чего ты ожидал? – невесело усмехнулся Анжело. – Они приходят сюда третий раз за две недели. Вряд ли сегодня он будет ночевать на Бейкер-стрит.

Шерлок подумал, что лучше бы ему было скучно.

— Давай. Я пришлю тебе ужин. За счет заведения. И бутылку бордо. — Холмс поморщился, когда Анжело хлопнул его по спине. Подхватив пальто со спинки стула, он направился к выходу, оставив хозяина ресторана созерцать нанесенный подвалу ущерб.

— И не трогай ничего тут. Я сам разберусь в следующий раз.

— Sanctus Deus, miserére nobis* … — донеслось до Шерлока из-за захлопывающейся двери.

Домой не хотелось. В пустую квартиру не тянуло, потому что она была пустой. Темной. Неинтересной.

Потому что там не было… Шерлок запрокинул голову и втянул холодный воздух. Ему просто необходимо было занять мозги чем-нибудь посерьезнее экспериментов и прочих глупостей.

Отвлечься. Сбежать, переехать, желательно куда-нибудь в другое полушарие.

Раньше он думал, что скука — самое страшное, что может с ним случиться. На втором месте в списке неприятных явлений стояло окончательное безумие, являющееся логичным продолжением первого пункта. На третьем — смерть.

Остальное было шелухой. Не заслуживающими внимания деталями обывательской жизни, без которых можно было обойтись.

Теперь же, стоя посреди улицы, как последний дурак, в распахнутом пальто, с запрокинутой головой, Шерлок мог с уверенностью заявить: Джону Уотсону удалось победить смерть, безумие и скуку.

Холмс и раньше-то никогда не чувствовал себя хорошо. Правильно. Ну, пожалуй, только в те кратчайшие моменты, когда на него снисходило озарение. После знакомства с Джоном, Шерлок окончательно потерялся. Эйфория от признания его талантов другим человеком прошла, а что бывает, когда заканчивается эйфория, Шерлок знал не понаслышке.

Ему нужно было больше. Ему нужно было то, чего он не мог получить. Это было больно, почти физически, и муторно. Шерлок не мог находиться рядом с Джоном, и не выносил, когда Джон проводил время с кем-то ещё.

Шерлок запирался в комнате и сутками не появлялся в гостиной. Уходил из дома, превращал подвал Анжело в катастрофу, доводил до истерики Молли.

Шерлок палил по стенам, Джон отнимал у него пистолет и списывал все на скуку.

Лучше бы ему было скучно.

Он не хотел, всегда был выше этого, он же Шерлок, мать его, Холмс!

Если бы Джон узнал, в чем настоящая причина такого поведения, то, наверное, проделал в гениальной голове соседа лишнюю дыру. Или нет. Но Шерлок предпочел бы дыру сочувственному взгляду и формальному «прости, это не совсем моя территория».

Он знал, что долго так не продержится. В конце концов, он же не был мазохистом, ну, по крайней мере, в этом смысле, то есть саморазрушение, оно же не считается, верно?

Ещё одно, последнее дело, им просто необходимо одно последнее дело, немного беготни, возможно, стрельбы, адреналин для его…

Нет, не его

… доктора, прощальный подарок.

А потом Шерлок просто уедет, дальше от центра, не беда, ему не привыкать. Дальше от Джона.

Небо, глядящее в лицо, было черным, таким черным, а воздух разреженным, и на секунду мир перевернулся, и Шерлок понял, что падает туда, каким-то образом вверх, словно земля отказывается терпеть его на своей поверхности.

— Эй, мистер? Последний бокал был лишним? — Вместо неба перед глазами появилась кривоватая и чуть смущенная улыбка. Холмс обнаружил, что опирается одним коленом о мостовую, а за руку его придерживает незнакомый парень.

— Все в порядке. — Шерлок поднялся и тут же отступил на шаг. Чужое присутствие ощущалось как прикосновение к обожженной коже. Как и всегда, в общем-то. — Я в порядке.

Улыбка прохожего поблекла, уступив место… пониманию?

— Тяжело никогда не останавливаться, да?

— Что? — должно быть, он неверно расслышал.

— Тяжело вовремя остановиться, в пятницу вечером особенно. – В свете уличных фонарей глаза незнакомца казались такими же черными, как небо. — Ладно, мне надо… — он махнул рукой. — Удачи, приятель.

— Да. — Воздуха всё ещё было подозрительно мало. — Да.

Кажется, Анжело был прав насчет ужина. Или сна. Или и того и другого. Шерлок отряхнул брюки, поправил шарф и отправился, наконец, домой. Больше всего сейчас он хотел сменить пластырь, выпить чашку чая и взломать уже эту базу данных.

Размышляя, выдержит ли проводка миссис Хадсон предполагаемые скачки напряжения, Холмс поднялся по лестнице, прошел в гостиную и наткнулся на Джона Уотсона, стоящего в центре комнаты.

— Шерлок, — тон Джона не предвещал ничего хорошего, — у меня в шкафу банка.

Шерлок, начавший снимать пальто, машинально накинул его обратно на плечи.

— И?

— Что «и»?! Банка со змеями! В шкафу! Тебе не кажется, что это уже как-то слишком? — Иногда, например, в такие моменты, несмотря на свой небольшой рост, Джон возвышался над Шерлоком.

— Они не ядовиты.

— О, это, несомненно, замечательная новость, — Уотсон всплеснул руками. — Что они вообще там делают?

«Спят, если ты не перебудил их своим праведным возмущением», — подумал Шерлок. Потом посмотрел на Джона. Который в данный момент должен был быть у Сары. Волосы слегка взъерошены, губы… О. Чуть припухшие.

Шерлок снова почувствовал себя странно.

Итак, дальше, рубашка, только верхняя пуговица расстегнута, заправлена аккуратно, обратно, обратно, выше, губы. Нет, нельзя, так нельзя, ещё выше, ну же, глаза.

— Шерлок?

— Миссис Хадсон никогда не заглядывает к тебе в комнату, она знает, что там всегда порядок. — В горле пересохло просто ужасно, конечно, чаю бы, он же хотел… Хотел. Идиот. — Она бы выбросила их, если нашла. Испортила бы экспе…

— Убери их оттуда. Все равно куда. Отвези в морг. А лучше — в зоопарк.

— Хорошо.

— Что? Вот так просто? Шерлок…

Кажется, он что-то не то сказал. Ему определенно надо поспать.

— Когда ты ел последний раз?

Почему ты не остался у Сары? Почему ты не остался после всех поцелуев, следы которых хранят твои губы? Что ты делаешь здесь, в этой квартире, зачем ты смотришь на меня так, будто тебе не все равно?

Вопросы рвались наружу, и в какой-то момент Шерлок подумал, что не сможет их остановить, и тогда все будет кончено прямо сейчас, здесь, а он не был готов. Может быть, он все же был мазохистом, немного?

— Вч-ч… В среду? Мы заказывали что-то у Мао.

— Это был вторник! Боже.

Джон развернулся и отправился на кухню.

Шерлок плюхнулся в кресло и неподвижным взглядом уставился на светлый затылок. Она определенно касалась его там, пропускала жесткие короткие волосы сквозь пальцы, рука скользила вниз, на шею…

— Я думал, у тебя сегодня свидание, — заметил Холмс, как надеялся, непринужденно.

— Так и есть. Точнее, было. Но Саре позвонили и попросили приехать на дежурство.

— А. — В этот момент Шерлок ненавидел себя. За слабость, за облегчение, которое испытал, обнаружив Джона в квартире, за абсолютно необоснованную, идиотскую идею, что Джон вернулся… просто потому что не захотел быть с Сарой.

Ненавидеть себя Шерлок не любил, за него с этим и так прекрасно справлялись окружающие.

— Все, что смог найти в холодильнике. Держи. — Джон протянул тарелку, над которой поднимался пар от куска чего-то быстроприготовимого. Возможно, лазаньи. Или шпината. Или нет.

— Но я не… — попытался отказаться Шерлок и запнулся о взгляд голубых глаз. Иногда у Джона на лбу было написано военное прошлое. — Спасибо.

У еды по-прежнему не было вкуса.

У слов по-прежнему не было смысла.

Поэтому Шерлок молча жевал картонное горячее нечто, перебирая в голове варианты кода для взлома системы безопасности. Во имя всего святого, что такого уж важного хранилось в архивах Скотланд-Ярда? В прошлый раз он распотрошил их за час. К сожалению, после того случая они улучшили охрану.

Тяжело никогда не останавливаться?

Нет, если остановиться страшно.

Внезапно Шерлок замер.

— Ну конечно же! — прошептал он, не глядя ставя тарелку на пол. — Это же очевидно!

В следующее мгновение он уже нависал над ноутбуком, не озаботившись даже расчистить стул от книг, чтобы присесть.

— Убери за собой посуду, — привычно заметил Джон, отрываясь от газеты.

Доступ запрещен

Система перегружена, внимание, система…

Заблокирована, внимание, система заблокирована

Введите пароль

Ошибка системы

Ошибка системы

Доступ разрешен.

— Да! — Шерлок подпрыгнул.

— Осторожно!.. Там тарелка. Была, — Джон посмотрел на белые осколки. — Убери за собой хотя бы это.

— Я и не сомневался! Они недоумки, оставить такую брешь. Ха!

— Шерлок, я не знаю, кто приедет за тобой раньше, санитары или полиция, но будь добр…

— Посмотрим, что у них есть. Так, убийства… На почве ревности, бытовое, наследство, о, ну здесь же все на поверхности, неужели так трудно посмотреть материалы… Скучно. Не может быть, чтобы…

— Ты?.. Ты что… Это что? — Джон подошел ближе и теперь смотрел на экран из-за плеча Шерлока. – Ты залез в… Это же секретно! С моего компьютера. О-о, нет.

Шерлок же в тот момент с трудом удерживался от двух желаний одновременно.

Повернуться и попросить Джона немного отойти.

И повернуться и схватить Джона за рубашку, притянуть к себе и узнать, есть ли вкус у припухших губ.

Вместо этого он сосредоточился на мелькающих строчках.

— Стоп. А вот кое-что любопытное.

— Слышать ничего не хочу. Сначала повестка в суд за рисование на стенах, теперь что? Обвинение в шпионаже? — Джон договаривал уже стоя на пороге.

— Погоди. Вернись. Взгляни-ка.

Шерлок ждал. Даже не поворачивая головы, он знал, что Джон сейчас вздохнет, потрет переносицу, поднимет подбородок и вернется в комнату.

— Ну?

— Алекс Харт, двадцать два года, смерть от передозировки кокаина.

— И что тебя привлекло? Здесь написано, что он работал моделью. В этом бизнесе каждый второй принимает наркотики.

— Ты представляешь себе, Джон, какой должна быть доза кокаина, чтобы сердце встало? А теперь посмотри на содержание в крови. От этого он бы даже не взбодрился.

— У тебя подозрительно обширные знания о дозировке.

Шерлок поднял на Джона глаза. «Я не хочу это обсуждать» — «Я искренне надеюсь, что ты не такой идиот».

— Индивидуальные особенности организма. Может, у него были слабые сосуды. Или хроническая болезнь сердца.

— Люди с хроническим заболеванием обычно знают о нем и стараются не усугублять. Маловероятно, что это могло быть самоубийством.

— Почему?

— Он не оставил посмертной записки, а для спонтанного акта как правило выбираются более радикальные способы.

— Или это была просто случайность.

— Или не была. Не узнаем, пока не осмотрим тело и квартиру убитого.

— Погибшего.

— Дело вел Лестрейд, и сегодня он сдал его в архив как закрытое. Настало время написать инспектору. Одевайся, Джон.

— Шерлок, на улице ночь! Ты не можешь подождать до утра?

— Утром тела уже не будет в морге.

«До утра я сойду с ума, от скуки, бессонницы или от тебя», — Шерлок на бегу схватил с каминной доски пачку с пластырями, сдернул с вешалки пальто и сбежал вниз по ступенькам.

Даже если этот несчастный Алекс окажется слабоумным идиотом, решившим не отставать от друзей в их гонке с белой лошадью, этой ночью Шерлок рассчитывал повеселиться.

_________________________________________________

*Святый Боже, помилуй нас.


Глава Вторая

Вечером пятницы Лондон трясло в световом угаре рекламных огней, неоновых вывесок над барами, клубами, круглосуточными торговыми центрами. Машин, кажется, было ещё больше чем днем, людей — совершенно точно больше, словно выползли все те, кто неделю ждал этого момента по офисам и кабинетам. До убийственного понедельника оставалось целых двое суток, и, повинуясь тысячам полных лун фонарей, люди превращались, стекались в яркие стаи. Джон смотрел на разноцветную размытую толпу, проносящуюся за стеклом. Его тоже потряхивало, но дело было не в пятничной лихорадке, хотя несколько часов назад, рядом с Сарой, он тоже ощущал это чуть ли не предпраздничное настроение. Сейчас волоски у Джона на загривке вставали дыбом от того, что на соседнем сидении Шерлок, видимо, решил наэлектризовать сам воздух в такси своим нетерпением, предвкушением.

Джона беспокоил этот переизбыток энергии. Во-первых, его в принципе беспокоило все, происхождение чего он не мог понять. Как Шерлок физически был способен функционировать, да ещё и генерировать такое поле, знал, наверное, только его конструктор. Нет, чисто теоретически, Джону было известно, что его сосед — человек, но факты раз за разом утверждали обратное. Если бы не абсолютно человеческие глупости, которые иногда совершал Шерлок, Джон бы, пожалуй, всерьез задумался о реальности существования андроидов.

Во-вторых, была в этой возбужденности некоторая фатальность. То есть ещё большая, чем обычно. Как будто Шерлок ждал от этого случайного дела чего-то особенного.

Джону было тревожно.

И, черт возьми, это было хорошо. Странно и, скорее всего, совершенно ненормально, но хорошо. Лучшее ощущение за весь вечер.

Джон облизал губы. Боже. Только что он сравнил поездку с Шерлоком в морг с поцелуями Сары, и не в пользу последних. Да, ему не повредил бы ещё один психоаналитик.

Из такси они выскочили практически на ходу, как обычно. У Джона мелькнула мысль, что в Бартсе вряд ли обрадуются им в это время суток, но Шерлок уже успел свернуть в незаметный проход между домами и даже исчезнуть в туманной темноте. Только он мог найти в сверкающем Лондоне туманную темноту, но Уотсона это уже давно не удивляло.

Они петляли по узким переулкам, поскальзываясь на подмерзших к ночи лужах и, судя по всему, удаляясь от госпиталя. Джон не жаловался и уже не думал. Он почти бежал, чтобы поспеть за тенью, которая скользила впереди, на шаг, на полшага, обдавая его клубами тумана и своего дыхания. Преследование всегда завораживало его, сам процесс, ему нравился процесс движения без конца и без начала, без цели, просто вслед за. К сожалению, все пути, все узкие улицы имели свойство куда-нибудь приводить. К счастью, Шерлок обычно тут же находил новые дороги, по которым нужно было бежать. Находил без всяких усилий, словно у него под ногами постоянно был перекресток, а в руках стартовый флажок. Вот как сегодня, когда от нечего делать он взломал базу данных с конфиденциальными материалами. А до этого наверняка опять достал Анжело, раз тот даже прислал ужин им домой. Если бы Шерлок не был таким гордым придурком, то мог бы его попробовать, а теперь курица под соусом нашла свое пристанище в холодильнике миссис Хадсон. Впрочем, не только Шерлок был придурком. Джон не хотел знать, почему каждый раз на их свидании с Сарой незримо присутствует третий. Он не был готов.

Он просто следовал, не думая, и это было хорошо.

— Давай, Джон, мы почти на месте.

К этому времени они подошли к обшарпанному флигелю и незаметно проскользнули в приоткрытую дверь. Внутри было темно, пахло пылью и… карболкой?

— Что это за?.. — начал Уотсон.

— Т-с-с… я не уверен, что охранника сегодня нет. Хотя обычно перед выходными он… – Шерлок неопределенно махнул рукой, — менее бдителен, если такое возможно.

— Просвети хотя бы, где мы?

— Это старый вход. Им редко пользуются, в основном только прозекторы и студенты. Ты не знал о нем? — В темноте можно было различить, как темная фигура склонилась над замочной скважиной.

— Я бы не спрашивал, — сердито буркнул Джон, озираясь и оценивая вероятность появления гипотетического охранника.

Что-то хрустнуло, и замерший было Уотсон с долей ехидства понял, что Шерлок сломал отмычку.

— К чему такие трудности?

— Есть более дельные предложения? — Звякнула вторая отмычка. — У Молли на этой неделе нет дежурств, Майк на конференции в Эдинбурге, а пропуск у меня в прошлый раз… хм. Забрали.

— У тебя был пропуск?

— Не совсем у меня, — протянул Шерлок, поднимаясь с колен и толкая дверь, — точнее, не совсем мой. Теперь не важно, его все равно нет.

За дверью оказались ступеньки. Джон немного нервно усмехнулся.

— Что? Что-то не так?

— Нет, ничего. Мы на ночь глядя пробираемся в морг подземным ходом. Все полностью нормально.

Свет, естественно, не горел. Наверное, включался он исключительно со стороны морга, и только теми самыми прозекторами и студентами, которые знали, где выключатель и не забывали о нем.

Шерлок вытащил из пальто фонарик. Джон достал такой же из кармана куртки. Казалось бы, ничего особенного, кроме того, что в последнее время Джон не выходил из дома без фонарика. И без пистолета. И без мысли о том, что он не знает, что с ним сегодня произойдет, но сам факт присутствия событий в его жизни отныне непреложен.

Запах карболки усиливался, отчетливо запахло формалином, и в воздухе появились те неповторимые миазмы, которые можно уловить только в морге. Едва заметные, они мгновенно заставляли всплывать в памяти выложенные кафелем стены, тускло поблескивающий стол.

Холодные лучи прыгали по коридору, освещая не так уж много. Однако проходом действительно пользовались регулярно, так что, несмотря на пыль и застоявшийся воздух, он не был завален никаким мусором, чего в глубине души опасался Джон.

Со второй дверью проблем не возникло. Она оказалась не заперта, и за ней было слышно бормотание работающего телевизора, какой-то тихий хруст. Джон остановился, в отличие от Шерлока, который уверенно повернул ручку.

За порогом, в небольшой комнате для персонала обнаружился источник хруста. Положив ноги на стол, заваленный бланками, сидел молодой человек в белом халате. И жевал чипсы, заедая ими пятничное ток-шоу. Увидев Шерлока, он едва не свалился со стула.

— Ты! — вскочил он и обвиняюще уставил на Холмса указательный палец. Будь это пистолет, у них явно появился бы новый повод для беспокойства.

— Джек, — спокойно кивнул Шерлок и как ни в чем не бывало пошел к противоположному выходу.

— А ну стой, — парень, задевая углы, рванул к двери, преграждая путь. — Куда собрался? Ты реально больной, если думаешь, что я тебя пропущу.

— Я не думаю. — Шерлок был чуть выше и гораздо спокойнее этого Джека, который почти подпрыгивал от негодования. — Я знаю.

— Ты спер мой пропуск!

Джон со смешанным чувством любопытства и неловкости в очередной раз наблюдал сценку «Холмс и остальной мир». Темноволосый и бледный Джек не мог не догадываться, почему именно он стал жертвой так называемого ограбления.

— Мне нужно осмотреть тело, — заметил Шерлок. Белый халат, покрытый крошками от чипсов, почти касался полы черного пальто. Джон знал, как Шерлок относится к личному пространству, и не понимал, почему он не отходит.

— А мне нужны документы, со всеми подписями и печатями. Без официального разрешения вход запрещен, — сквозь зубы процедил Джек, продолжая сверлить Шерлока глазами.

И тут произошло нечто невообразимое. Мельком глянув в сторону Джона, Шерлок склонился к Джеку и прошептал тому что-то на ухо. Это было настолько неожиданно, невозможно в известной Уотсону вселенной, что каждое движение замедлилось, словно прорываясь сквозь ткань реальности.

Конечно, Джон видел, как Шерлок в пылу размышлений подскакивает к другим людям, размахивает руками, бросает аргументы в лицо, но сейчас…

— Джон, ты идешь?

Уотсон чуть не отшатнулся: Шерлок слишком быстро обернулся, переключил внимание на него, так что в его глазах ещё осталось что-то… Что-то очень холодное, неприятное. Джон моргнул и шагнул вперед.

На несколько отвратительно длинных мгновений он остался в комнате наедине с Джеком, который, кажется, побледнел ещё сильнее. Когда Джон проходил мимо, фальшивые аплодисменты в телевизоре заставили обоих едва заметно вздрогнуть.

— Ему самое место там. Среди трупов, — тихо, но отчетливо произнес парень. Его рот скривился в оскале то ли ярости, то ли отвращения.

Уотсон предпочел никак не комментировать это заявление, опасаясь, впрочем, что с темпами Шерлока располагать к себе людей, слова Джека стоит рассматривать как угрозу.

Очевидно, последняя мысль отразилась у Джона на лице, потому что в ответ раздался полуистеричный, гадкий в своей театральности смешок:

— Нет. Он же сам ходячая смерть. Костлявая тварь на двух ногах.

Снова захлопали, и Джек рассмеялся сильнее, во весь голос. Под этот сумасшедший аккомпанемент Джон вышел из комнаты. Шерлока уже нигде не было видно, но в конце коридора, над двойной дверью висела табличка с недвусмысленной надписью «Морг».

В секционной было стерильно и пусто. На шкафчике с инструментами стояла губная помада. Боже, да Молли могла напугать сильнее, чем все трупы вместе взятые, даже если бы они вдруг ожили и вылезли из ячеек.

Кстати о ячейках. В соседнем помещении послышался скрежет металла, затем шорох пластика.

Войдя туда, Уотсон увидел ещё одну стандартную картину: Шерлок, склонившийся над телом. Джон в который раз подумал, что живет в окружении самого странного паноптикума, который когда-либо мог себе представить. Более того, он стал его частью и испытывает по этому поводу неуместную и, скорее всего, не совсем нормальную гордость.

Скупые движения завораживали. Конечно, ведь работа любого профессионала имеет свойство притягивать внимание. Только поэтому Джон так пристально следил за тем, как Шерлок осматривает ногти погибшего, поднимается вдоль вен на запястьях и выше, сквозь лупу разглядывает лицо, корни волос, почти скользит, не останавливается, переливается из одной точки в другую, словно исполняет ритуальный танец, и его зрачки пляшут все быстрее, мечутся от одной детали к другой.

В морге было прохладно, и Джон почувствовал озноб, и как мурашки разбегаются от позвоночника по всему телу. И на белых стенах, на всех стенах и на потолке губы Шерлока шептали, почти касаясь чужого уха, и пар вырывался из этих губ и превращался в туман, заполняя собой все мысли, меньше чем на долю секунды, ровно на столько, сколько импульс бежит по нерву, прежде чем отдать команду и вбросить в кровь адреналин. Джон стоял, окруженный холодильниками с мертвецами, смотрел на своего чокнутого соседа и думал, что не знает, как будет жить дальше, если это когда-нибудь закончится.

— Что ты ему сказал? — Уотсон смог выдохнуть, сжимая в кулак абсолютно спокойную левую руку и стараясь выглядеть непринужденно.

— Хм-м, — Шерлоку не хотелось, чтобы его отрывали от осмотра. — Однажды я помог ему в одном деле… — Видимо, удовлетворившись результатами, он все же отошел от трупа и начала рыться в картотеке, где хранилась информация о поступивших в морг. — Пришлось напомнить.

Джон вовсе не был уверен, что хочет знать, напоминание о какого рода помощи может привести человека в такое злобное настроение.

— Вот. — От размышлений Джона отвлекла летящая через комнату папка и слабый взмах руки в сторону тела. — Что скажешь?

Никто не любит, когда из него делают идиота, и Уотсон не был исключением.

— Тебе это нравится, да? Тебе определенно это нравится, — заметил Джон, тем не менее, пролистывая записи. — Доктор Уотсон и его неверные выводы. Что может быть веселее.

— Мне действительно важно твое мнение. — Чертовы глаза. Догадайся Шерлок посмотреть так на Донован, та бы никогда больше не назвала его фриком.

— Хорошо, — Джон сделал глубокий вдох и попытался сосредоточиться на деле. — Молодой парень без патологий, врожденными и хроническими болезнями сердца не страдал, собственно, был вполне здоров на момент смерти, к проблемам с самочувствием относилось только легкое истощение и, разумеется, доза кокаина в организме.

Закрыв папку, Джон поглядел на Шерлока, который уткнулся в телефон и, казалось, совершенно не слушал.

— Скорее всего… — Уотсон покачал головой и подошел к трупу, — употреблял наркотики и раньше, заработал психологическую зависимость, тут написано, что у него было несколько нервных срывов и частые депрессии. Бросил, снова сорвался и не рассчитал дозу. Никакой тайны. Ничего. Шерлок?

— Нет.

— Что «нет»?

— Он не был наркоманом. И…
В этот момент раздались шаги, даже издали звучавшие раздраженно, хлопнула дверь, и в морг вошел инспектор Лестрейд. Остановившись, он последовательно оглядел тело, Джона, и, наконец, повернулся к Шерлоку.

— У всего есть границы. Даже у моего терпения. Особенно, когда меня после дежурства вызывают на работу со словами «у нас утечка информации, база данных взломана». А через десять минут приходит смс.

Инспектор стоял, засунув руки в карманы и наклонив голову. Джону была знакома эта поза, рано или поздно все люди, окружавшие Шерлока, попадали в подобную ситуацию, доведенные до белого каления и готовые перейти от слов к действиям.

— «Дело Харта. Неверно. Нужен осмотр. ШХ». Я могу арестовать тебя. Слышишь? Более того, мой долг обязывает меня арестовать тебя, и видит Бог, я сделаю это с радостью.

Шерлок прекратил печатать.

— Харт не был наркоманом, и это не было передозировкой или индивидуальной реакцией организма на препарат, — продолжил Шерлок, не обращая на Лестрейда внимания. — У него начиналась очередная депрессия: проблемы с финансами и в личной жизни. Харт пошел в клуб, где всю ночь пытался выбросить из головы свои неурядицы. Утром ему предсказуемо стало ещё хуже, как физически, так и психологически. Алкоголь больше не помогал, и он решил попробовать что-нибудь другое, что оказалось у него недавно и, может быть, даже случайно. Если до этого он и принимал кокаин, то всегда с кем-то, кто знал дозировку. Несмотря на угнетенное состояние, умереть он не хотел, поэтому вдохнул совсем немного, меньше двадцати миллиграмм, я думаю. И все же, вот его труп. Что-то не так с самим наркотиком. Мне нужно осмотреть квартиру, и провести анализ порошка.

Два вдоха. В этот раз Джон считал.

— Даже не надейся. Нет, — Лестрейд выставил вперед обе ладони. — Дело закрыто, сдано в архив, тело завтра заберут, а ты… Ты отправишься домой, и я конфискую все ноутбуки и компьютеры в квартире.

— Брось, ты же видишь, тут что-то не так. — Шерлок сорвался с места. Иногда Джон думал, что может слышать мелодию, как в той игре, где нужно замирать, когда музыка выключается. Жалкие отголоски того, что звучит в голове Шерлока, Джон не представлял, как можно было вынести полноценное звучание и не сойти с ума. — Я не прошу невозможного, Лестрейд. Десять минут в лаборатории, в твоем присутствии, черт возьми, это просто смешно! После стольких лет…

— Дело закрыто, — устало повторил инспектор. — И не будет никакого расследования.

Шерлок был вне себя, словно они с Лестрейдом поменялись ролями.

— Ты не можешь! — Кулак с размаху влетел в металлическую дверцу крайней ячейки. Это было так похоже на детские капризы, и в то же время гораздо ужаснее. Джон, не задумываясь, перехватил Шерлока, надвигающегося на инспектора.

— Дай я… — Он взял в руки окровавленную кисть. Со сбитых костяшек капало на пол: все, что делал Шерлок, он делал в полную силу. — Просто слов нет. Надо же было…

— Что ты творишь? — странным голосом спросил Шерлок, замирая, словно боясь пошевелиться.

— Нужно обработать.

— Нет. Все в порядке. — Шерлок мягко вывернулся.

— Ну что за ребячество?! — Джон начал сомневаться, не попал ли он в какой-нибудь другой мир, где все шло наперекосяк. Неужели какой-то недотепа из морга мог практически вплотную стоять к Шерлоку, а ему — врачу, между прочим, — нельзя даже осмотреть ссадины?

Лестрейд разглядывал красные кляксы на белом кафеле.

— Я не хотел. Не это имел в виду, — он вздохнул. — Мы не обнаружили ни следа порошка в квартире умершего.

— Не может быть, — Шерлок забыл и про руку и про ярость. — У него явно было больше, чем он принял, и не так много опыта, чтобы догадаться самому избавиться от остатков. Джон, едем к Харту домой.

— Нет, не едете, — возразил инспектор.

— Тогда арестуй меня. И посади в камеру, если тебе не хватило прошлого раза, — нетерпеливо ответил Шерлок, задвигая тело обратно в холодильник.

Лестрейд промолчал, на лбу у него залегла глубокая складка. Джон кивнул инспектору, выходя прочь, когда Шерлок обернулся и добавил:

— И извлеки дело из архива. Как только появятся новости, я сообщу.

***

В такси первые две минуты царило напряженное молчание. То есть оно было напряженным только для Джона, потому что гениальный детектив успел с головой погрузиться в размышления. В конце концов, Уотсон постучал в пластиковую перегородку:

— Простите, у вас есть аптечка?

— Конечно, держите, сэр.

Плеснув перекиси на бинт, Джон повернулся к Шерлоку. Тот сидел, прислонившись к стеклу, нахмурив брови и водил костяшкой указательного пальца по нижней губе. Иногда Джону хотелось, чтобы его сосед хоть отчасти был обычным человеком. Просто представителем человеческого вида, о нормальности речи давно не шло. Потому что маскироваться у него получалось отвратительно. Как, как можно было настолько задуматься, чтобы не чувствовать…

— Шерлок, — позвал Джон. — Твоя рука.

— Это неважно.

— Хм, да? Ну, тогда ты не будешь возражать.

И Джон сжал запястье …

святые угодники, там что, только кость?

… и отвел его от лица Шерлока, от его губ, перепачканных кровью. Придвинулся ближе и облизнул собственные пересохшие губы. В серых глазах метнулось непонимание, отчего-то очень близкое к панике.

— Джон.

— Ты похож на недокормленного слабоумного вампира, — Джон смотрел на алые следы, он был врачом, военным врачом и чего он действительно навидался в жизни, так это крови. Но никогда раньше она не выглядела так, что ее хотелось попробовать на вкус. Или, может быть не её.

— На слабоумного? — тут же переспросил Шерлок, забыв на секунду про собственную растерянность, но тут рука Джона, сжимающая бинт, прикоснулась к его губам.

— А, то есть, остальное ты не отрицаешь? Тихо. — Уотсон не был трусом, честное слово, он доказывал это не раз, но он боялся поймать взгляд Шерлока. Он слышал хриплое дыхание, разрывающее тишину, и понятия не имел, чье оно. Наверное, его, потому что чужое дыхание он бы не только услышал, но и ощутил. Теплое прикосновение влажного воздуха к сведенным пальцам. Джон едва не охнул. Никогда, никогда больше, черт… — А чем ещё можно объяснить эти выходки? Ты в принципе не любишь стены, да? То стреляешь в них, то бьешь.

Последний раз проведя по уже чистой коже, Уотсон пересел обратно, может быть, слишком поспешно, но ему было все равно, как это выглядело. Теперь осталось только продезинфицировать руку, пока Шерлок не опомнился. Перекись тихо зашипела. Джон пересилил себя и поднял голову, чтобы посмотреть в светлые-светлые глаза.

И не увидеть в них ничего.

Абсолютное безразличие. Вежливое и дьявольски холодное.

Он же сам ходячая смерть.

— Так что там с Хартом? — Джон с трудом вытолкнул слова, пораженный этой серой пустотой. — Финансовые проблемы? Клуб?

Шерлок отвел взгляд, моргнул, за мгновенье вернув себе привычный образ.

— На тыльной стороне его ладони виднелась полустершаяся печать, в Лондоне есть места, где фэйсконтроль пользуется таким способом отслеживания клиентов. Я просмотрел основные сплетни в сети, судя по всему, спрос на тип внешности Харта упал. Последние полгода ему не везло с контрактами. А в желтой прессе пишут, что Харта и его партнера видели ссорящимися в аэропорту.

— Ты читаешь желтую прессу? — не смог удержаться Джон. Шерлок поморщился:

— Только когда это необходимо для дела. Итак, трудности с работой и не только. В результате — новая депрессия, о чем свидетельствуют ранки на губах — он неосознанно кусал их, как и ногти, крайне неразумное поведение для человека, чей главный инструмент — внешность. Плюс несколько царапин на бедре, он сам себя резал, причём, судя по шрамам, имел склонность к подобным проявлениям невроза. Дальнейшие выводы можно будет сделать после того, как мы… О, кажется приехали.

Шерлок сунул таксисту деньги и выскочил из машины. Джону в лицо хлынул холодный ночной воздух, дыхание перехватило. Он сжал в кулаке порозовевший бинт и вышел следом.

Квартира-студия оказалась не слишком большой, полной современного неопрятного шика хайтековского сарая. Незаправленная постель — первое, что бросалось в глаза, полупрозрачная перегородка между кухней и основной комнатой, кругом беспорядок, не тот уютный, который бывает в обжитых домах, а хаос, привнесенный посторонними людьми.

— Вечно эти криминалисты, как стадо баранов, — пробормотал Шерлок, заглядывая в ванную. — Джон, посмотри рядом с кроватью.

Уотсон, проглотив логичный вопрос, что именно посмотреть, потому как на него последовал бы не менее логичный ответ «что-нибудь», подошел к постели. Одеяло свешивалось на пол, вокруг ножки кровати обвились джинсы, на прикроватной тумбочке в куче валялись наушники, часы, какие-то скомканные листы. В стороне стоял пузырек аспирина без крышки. Между тумбочкой и кроватью компанию ему составляла незакрытая бутылка виски.

— Отличный способ лечения головной боли на утро. Алкоголь, таблетки и наркотики, — заметил Джон, проверяя ящики комода.

Шерлок, склонившийся над стеклянным кофейным столиком, ухмыльнулся.

— Как раз наркотиков здесь нет. Ни следа, словно кто-то специально оттер с поверхности все, даже отпечатки паль… — он застыл, стоя на коленях, с лупой в руках. Потом вскочил и ринулся в гардероб. Послышался шум, торжествующий возглас, и Шерлок вновь появился в комнате, сжимая в руках сумку, издали вполне смахивающую на женский ридикюль. На бледном лице сияло победное выражение, словно эта сумка только что досталась Шерлоку в честном бою на какой-нибудь крупной рождественской распродаже.

Джон сжал губы. Джон возвел глаза к потолку и постарался подумать о чем-нибудь очень грустном. Например, о том, что они в квартире покойника, и хохот, рвущийся наружу, будет здесь совершенно неуместен.

— Кто-то побывал в квартире раньше полиции!

— С чего ты взял?

— Это очевидно. Кто-то очень не хотел, чтобы наркотики были обнаружены, поэтому пришел сюда, уничтожил все улики, забрал с собой остатки порошка. — Шерлок потряс сумкой: — Причем они знали, где искать: там, в гардеробе, не так уж много сумок со вспоротой подкладкой. Откуда…

Шерлок отшвырнул ридикюль в сторону, и присел на край кровати, сложив руки, ладонь к ладони.

— Джон. С утра надо будет наведаться в агентство, где работал Харт: поговоришь с его коллегами, выяснишь, с кем он общался, не вел ли себя странно в последнее время. А я пока познакомлюсь с его бывшим партнером.

Уотсон нахмурился.

— Ведь это он обнаружил тело, так?

— Да.

— Значит, именно он мог заметать тут следы?

— Естественно. Поэтому я и хочу с ним поговорить.

— Шерлок, нет. Ты тащишь меня в морг, потом в пустую квартиру, а теперь, собираясь к потенциальному преступнику, предлагаешь мне съездить к моделям? Ты издеваешься?

— Со мной ничего не случится.

— В прошлый раз тебя чуть не задушили.

— А тебя — чуть не застрелили. Причем я всего на секунду оставил вас в нашей квартире.

— Не обсуждается. Мы идем туда вместе, или не идет никто.

Шерлок сердито выдохнул.

— Хорошо. Отлично. Будем терять время.

Почему любая победа с Шерлоком превращалась в полный провал? Джон улыбнулся уголком рта. В любом случае, последнее слово осталось за ним.


Глава Третья

«…стрит, 48». Карандаш покатился по столу и бесшумно упал куда-то в переплетение проводов и пыли. Наконец-то можно было щелкнуть выключателем и прекратить эту пытку воспаленных глаз чересчур ярким светом. По всем признакам выходило, что сегодня нужно было поспать хотя бы пару часов, но… Шерлок оперся о спинку стула и опустил голову. Под веки будто насыпали мелкое стеклянное крошево. Предрассветные сумерки сулили пришествие беспощадного в плане яркости солнца, пусть и скрытого облаками. В тишине что-то назойливо постукивало, Шерлок не мог понять, что… О. Он стиснул зубы и оставил в покое деревянную перекладину: тело сотрясалось в ознобе, и стул под его руками выбивал странный ритм.

Листок с адресом белел на столе, прижатый чашкой, хотя откуда в их гостиной взяться сквознякам? Он бы пришпилил лист ножом, приколотил бы гвоздями, вместе со всеми посторонними мыслями, лишь бы избавиться от них. Невозможно было выносить эту мешанину, и не за что было зацепиться, некуда выбраться из разноцветного течения, такого же яркого, как электрический свет в пять утра. Шерлок не мог разделить переплетение нитей, мыслей о деле и мыслей о Джоне, два часа сна помогли бы, но он не мог спать сейчас.

Он думал, будет весело, а вышло больно, как всегда. Он не рассчитал, глупец, самоуверенный идиот, и пришлось умирать, не по-настоящему, конечно же, вот только боль была до обидного реальной. В такси Шерлок почти всерьез подумывал открыть дверь и выйти: пятьдесят миль в час милосерднее пальцев Джона на его губах.

По полу расползался туман, скапливался в уголках глаз, там, на пределе человеческого зрения. Было тихо-тихо, предрассветно, это «тихо» снаружи так отличалось от того, что творилось внутри, и в то же время было так похоже. Что такое глупость? У неё очень простой рецепт: два зрачка стеклянного крошева, полпинты тумана, полтора кубика света внутривенно.

Шерлок подошел к окну, прижался к нему лбом и не почувствовал холода. Как и тогда в машине. Ничего. И озноб прошел. Стекло было гладким, как сухая вода, и пальцы скользили по нему. Пахло канифолью, протяжно и грустно, запах звучал между секундами, а потом пальцы наткнулись наконец на струны, чуть липкие, привычные. Шерлок выдохнул. Он хотел слышать их, ему нужно было услышать, но он не знал, где смычок, и Джон уже спал. Тогда Шерлок провел рукой по деке, поднимаясь выше, прикасаясь к грифу. И все закончилось, как будто он сам был скрипкой, и кто-то просто подкрутил колки, настраивая на нужный лад.

Открыв глаза, Шерлок, двигаясь бесшумно, вышел из квартиры и зашагал по улице. Главный подозреваемый жил в десяти минутах ходьбы от Бейкер-стрит.

Ещё десять минут пришлось потратить, ожидая, пока гудки домофона сменятся недовольным голосом:

— Шесть утра. Гребаных шесть утра. Это должно быть что-то очень важное.

— Алекс Харт, — Шерлок подумал, что надо было взять с собой пистолет. Хотя нет, тогда бы Джон точно его убил. — Достаточно важно?

— Поднимайтесь. – Голос мгновенно стал более сухим, нейтральным.

Первым, что бросилось в глаза, когда открылась дверь, были колени. Острые, даже костлявые, белые и абсолютно голые. Как и бедра, сиротливо прикрытые серой растянутой футболкой, размеров на семь больше, чем её обладатель.

На пороге стоял очень юный и очень раздетый молодой человек, прислонившись к косяку и умудряясь выглядеть так, словно это на Шерлоке было неприлично много одежды.

— Мистер…

— Майк, пожалуйста.

Уголок губ Шерлока непроизвольно дернулся вверх. Что-то ему это определенно напоминало…

— Шерлок.

— Вы из полиции? — Майк немного растягивал слова.

— Да, можно сказать, что я связан со Скотланд-Ярдом.

— Проходите. На кухню, я редко там бываю, поэтому там м-м-м… чисто.

Бросив пальто на столик для писем, на котором уже лежали черная шапка и шарф, Шерлок пошел следом за парнем.

Судя по походке, в детстве была травма голени, ничего серьезного, вероятнее всего, получена на катке, маленький шрам чуть выше щиколотки — шрам от лезвия. Шапка была влажной, а ботинки в углу — грязными, но запаха алкоголя Шерлок не почувствовал, значит, Майк пришел недавно, но не с вечеринки и не из бара. Ночь с пятницы на субботу, странно.

Ах, вот оно что. Фотография на стене, черно-белая, стилизованная под старину, Майк и Алекс, разумеется.

Видимо, почувствовав взгляд, парень повернулся.

Так оно и есть: глаза покрасневшие, темные круги. Человеческие эмоции, кто-то умирает от собственной глупости. Кто-то — в буквальном смысле.

— Почему вы так на меня смотрите? Я не экспонат, — фыркнул Майк и включил кофе-машину.

— Вы модель. Думал, это одно и то же, — Шерлок продолжал смотреть. Светлые рыжие волосы переливались металлическим блеском, как и всё остальное в этой современной кухне, на бледной коже веснушки проступали россыпью темных точек. — И вам нравится. Иначе вы бы не распрямляли плечи даже сейчас, не поворачивались более выгодным ракурсом. Это ваша работа. Ещё час назад вы бродили по улицам, не разбирая дороги, а сейчас снова готовы показывать себя.

Майк поднял брови.

— Так же, как и вы, — просто ответил он. — Кофе?

Шерлок покачал головой и ещё раз подумал о пистолете: люди, не уделяющие внимания его дедукции, вызывали у него подозрения.

— Зачем вы пришли к Харту в день его смерти?

Майк прислонился к столу, пока в чашку тонкой струйкой стекала черная жидкость.

— Мы… расстались две недели назад. И я все никак не мог выкроить время, чтобы забрать у него пару своих вещей. Работа, понимаете, все дела, — он белозубо улыбнулся, но улыбка так и не добралась до глаз. — А тут так совпало, выходной у обоих.

— Сколько было времени, когда вы вошли в квартиру?

— Около четырех.

— Дальше? Вы вошли…

Чашка наполнилась. Майк взял ее в руки и поднес к губам.

— Он лежал на полу. Я…

Пар, поднимавшийся над кофе, показался Шерлоку туманом.

...подбежал к нему, но Алекс уже не дышал. Я вызвал «скорую», они приехали быстро, ничего не смогли. Сказали, что это наркотики, что надо вызывать полицию. Я уже это рассказывал, все что…

— Кто может подтвердить, что вы пришли именно в четыре, а не раньше?

— Никто. Зачем раньше? Алекс сказал, что не может днем, у него важная встреча.

— Он не уточнял, с кем?

— Вообще-то... — Майк посмотрел на Шерлока поверх чашки. Шерлок в очередной раз подумал, что у этих глаз очень неправильный, крайне знакомый голубой оттенок. — Мы с Алексом расстались, если вы как-то пропустили этот факт мимо ушей. Мы не особо много разговаривали в последнее время. Да и он был не в настроении.

— У него были неприятности?

Майк замялся.

— Долги. Счета. Да, достаточно неприятные штуки. Сначала у него внезапно появилось много денег, но он же такой… Был таким импульсивным. Ранимым.

— Он часто принимал наркотики?

— Нет. Нет-нет. Он не был наркоманом, на самом деле не был. Травку — иногда, чарли — очень редко, говорил, что от него мало толку.

— Откуда у него появились деньги?

— Я не знаю.

— Разве?

— Вы ведь не из полиции.

Кофе кончился. Майк обошел стол и двинулся к Шерлоку. Он тоже был похож на скрипку, он тоже вгрызался звучанием своего взгляда куда-то в горло, тонкой чистой нотой.

Не дойдя одного шага, Майк снова улыбнулся.

— Но вам тоже нравится. Добиваться. Добираться до сути. Нам всем нравится рисоваться.

И нарочито медленно наклонился, открывая посудомоечную машину, чтобы запихнуть туда единственную чашку. Из широкого ворота футболки выпал кулон на шнурке. Черная эмаль скользнула по серой ткани.

Черная эмаль скользнула по мыслям Шерлока: такой кулон висел на шее Алекса, на фотографии в коридоре.

— Что это?

— Вам пора идти. — Интересно, эти веснушки, такие темные на бледном лице, какими они были на ощупь? Шерлок никогда не мог дать четкого определения слову «красота». У него и окружающих были очень разные, пугающе разные представления о том, что на самом деле красиво. Эта гладкая кожа, гладкая, как сухая вода, считалась ли она привлекательной?

— Ты забрал это из его квартиры. Может быть, ты ещё что-нибудь прихватил? Кокаин, например?

Парень выпрямился, и футболка съехала на плечо. Игра продолжалась, она просто не могла закончиться, на полпути между ложью и болью. Определение боли Шерлок знал, о да, очень хорошо.

— Это амулет. Уаджет, глаз Гора. — Майк спрятал кулон обратно. — Я взял только его. На память.

Недоказуемо.

Миллиарды, сонмы вероятностей, быстрый поток, слишком много «если».
Невозможно сделать вывод.. Когда нет фактов, когда есть только электрический свет и металлический блеск…

Шерлок растянул губы, напрягая мышцы лица.

Добиваться.

Если факты можно вытянуть только из-под этой гладкой кожи, он сделает это, в конце концов, люди глупы.

— Откуда у Алекса появились деньги?

— Я не знаю.

Шерлок глубоко вздохнул. Пахло кофе, канифолью, чем-то сладким от Майка. Яблоками? Под веками по-прежнему было стекло, на секунду там же мелькнула картинка: он впивается в тонкие ключицы, в костлявые бедра, прямо здесь, на посудомоечной машине. Заставляет смотреть себе в глаза.

— Я не из полиции. Я — консультирующий детектив. Алекс погиб не из-за передозировки. Наркотики пропали. Понимаешь, что это значит?

— Я не брал их!

Страшно тебе страшно тебе должно быть страшно и больно и холодно босыми ногами стоять на полу и чувствовать как я вскрываю тебя расковыриваю изнутри и снаружи потому что ты никто и ничего не значишь всего лишь инструмент могу взять тебя раздавить и пойти дальше

— Правда? Я должен поверить тебе на слово? Я не из полиции, но это не значит, что я не могу закрыть тебя в клетке. Никогда не бывал там? О-о-о, тебе понравится. Вонь и стены вокруг, и твои крики, их слышат, они все слышат, но никто не придет к тебе.

Воздух стал размытым.

Майк закусил губу.

— Подумай. Должно быть ещё какое-то звено.

Так было всегда. Они все ломались, рассыпались в крошево, и был один крошечный миг, похожий на вспышку, на треск льда, когда они поддавались. А потом снова становилось скучно. Или хуже, как сейчас.

Шерлоку было немного жаль Майка. Наверное, из-за оттенка глаз. Из-за дрожащих губ.

— В последнее время Алекс был сам не свой. Три месяца, четыре, не помню точно. Нервничал, закатывал истерики, замыкался в себе. За день до смерти чуть не сорвал показ. Устроил целое представление, все были в шоке, зеркало разбил. Даже Гарри достал. Ну, тот его вытащил на лестницу…

— Гарри?

— Гарри Гретхэм. Не слышал? За него все модельеры готовы перегрызться. Очень классный парикмахер, очень. Работает только с лучшими. И вот Гарри пришлось успокаивать Алекса, потому что либо так, либо седативы и прощай контракт. Они поговорили о чем-то, и всё. Гарри таких навидался, профессионал. Алекс притих, собрался. Бедный… он ведь был звездой, правда. Я не знаю. Он…

Шерлок подавил желание встряхнуть мальчишку.

— Думаю, он ввязался во что-то очень нехорошее, — наконец прошептал Майк. — Перевозка наркотиков, что-то в этом роде. Ему звонили, иногда. Иногда ночью, я слышал. Они шантажировали его. Сам бы он никогда, понимаешь? Он был хороший.

— Ты знаешь, кто ему звонил? Имя, он называл имя, или номер, что-нибудь?

— Нет, он думал, что я сплю. Он всегда так расстраивался после этих разговоров.

Глаза Майка блестели. В какой-то момент Шерлок решил, что тот все-таки заплачет, но слезы не пролились.

Его все ещё интересовали веснушки, назойливые и темные, кончики пальцев зудели от необходимости прикоснуться, и…

— У тебя жуткий взгляд, — заметил Майк. Он стоял всего в одном шаге и всё ещё пах яблоками. — Как будто ты хочешь знать, что у меня внутри, как будто я кукла.

Шерлок моргнул, прогоняя видение с посудомоечной машиной. Майк переступил с ноги на ногу.

На столике для писем, в кармане пальто, зазвонил телефон.

Свет из окна полоснул Шерлока по лицу, проникая в черепную коробку, и все стало вдруг четко и очень ярко, как будто кто-то крутанул контраст, крутанул колки, натягивая все струны.

Джон.

Он всегда просыпался вовремя.

— Мне надо идти, — Шерлок одновременно вызывал лифт, надевал пальто и завязывал шарф. В кармане продолжал надрываться телефон.

— До свидания, псих. — Дверь за Майком и двери лифта захлопнулись одновременно.

***

На улице уже было многолюдно, несмотря на рань, на субботнее утро, на то, что небо предсказуемо было чересчур ярким.

«Один пропущенный вызов», — сообщил экран телефона. И тут же звуковые терзания возобновились.

Принять.

Отклонить.

Шерлок, щурясь, нажал на кнопку.

Сосредоточиться.

— Джон, нужно чтобы в агентстве ты…

— Больной ублюдок.

Шерлок чуть не сшиб с ног проходившую мимо девушку.

— Я знаю.

— Нет, ты даже понятия не имеешь, — голос в телефоне был тих и отчетлив. Плохо, это было очень плохо. — Думаешь, ты, блядь, гребаный бессмертный король мира? Заявишься в квартиру с дырой от пули или от ножа, устроишься в кресле и раскроешь газету, как будто все в порядке. Потому что ты же можешь, ты же на всю голову, Шерлок, для тебя что преступник, что тарелка овсянки…

Я не хотел тебя будить

Оказывается, я больше не могу находиться с тобой рядом

Прости

Всё не то.

— Он не был похож на головореза.

Джон замолчал. Скрипнул зубами. Этого не было слышно, но Шерлок знал.

— Мне плевать. Серьезно. Он мог им оказаться. Вполне мог. А ты, самоуверенный, эгоистичный болван, пошел туда один. Боже, кому, зачем я это говорю, все просто просочится мимо твоих гениальных мозгов!

Шерлоку хотелось курить. Втянуть терпкий дым, пропустить его сквозь себя, выдохнуть жалкую мысль, что Джон сердился не просто потому что был хорошим человеком, который беспокоился о соседе.

Сосредоточиться.

— В чем дело, Джон? С каких пор опасности стали так волновать тебя?

— С тех пор, как ты ввязываешься в них в одиночку!

Повисла неловкая пауза. Оба застыли, Шерлок был уверен, он — посреди улицы, Джон — посреди гостиной, где расхаживал от камина к дивану.

Он злился, потому что не подвергся потенциальной угрозе. Это естественно. Он был обижен. Других причин быть не могло.

Не могло?

Шерлок первым прервал молчание.

— Адрес на столе. План немного изменился. Я сейчас… — О, черт, что он сейчас? — Поеду в лабораторию, кое-что проверить, а ты раздобудь личные дела всех преуспевающих конкурентов Харта, думаю, они должны быть гражданами Великобритании, довольно известными в тех кругах. Поговори с хозяйкой агентства, у нее наверняка есть списки контактов и перемещений через границу ее моделей, за последние четыре месяца.

— Постараюсь, — уже более нормальным тоном ответил Джон. — Что тебе удалось выяснить?

— Думаю, Харт занимался перевозкой наркотиков, и не только он. В день смерти у него была назначена какая-то очень важная встреча. И вот его находят мертвым, а наркотики таинственным образом испаряются из квартиры. Странное совпадение, не правда ли? Майк утверждает, что Харта шантажировали и заставляли заниматься контрабандой.

— И ты веришь словам этого Майка? — Скепсис просачивался сквозь динамики.

Шерлок вспомнил треск ломающегося льда.

— Я похож на идиота? Не отвечай. Нет, конечно. Но мы должны рассмотреть все варианты.

— А если… — Кажется, Джон окончательно успокоился. — Если не было никакого кокаина? Может, Майк… не знаю, отравил его? Существует группа ядов на основе бензоилэкгонина, судмедэксперты не заметили бы разницы, потому и доза такая маленькая, Шерлок, все сходится! Бывший любовник, у Майка полно возможных мотивов, и он просто сбивает нас со следа разговорами о порошке и перевозке.

С неба посыпалось что-то мелкое, то ли морось, то ли жиденький, тут же тающий снег. Порошок. Он приятно холодил разгоряченные щеки. Что такое, у него горели щеки, почему? Шерлока снова сотрясал озноб, и он улыбался, наверное, люди пугались, они обходили его, и это было хорошо.

Джона…

Не его Джона, но все же

… нельзя было назвать гением, и это тоже было хорошо, потому что иначе он смог бы понять Шерлока, разгадать его.

— Вспомни про сумку. Про уничтоженные отпечатки пальцев на кофейном столике.

Шерлок буквально видел, как рассыпается гипотеза в чужих мыслях. О, как же хорошо, что Джон не знал, как кошмарен бывает поток. Прекрасен и кошмарен. Как он звучит. Как мучительно сладко выстраивать его в параллельные струны.

— Но он все равно может быть замешан. Все факты говорят против него.

— Я же сказал, надо рассмотреть все варианты. Адрес. На столе. Давай, Джон, быстрее. Я буду ждать тебя в три у Анжело.

Повернув за угол, Шерлок скользнул в привычно незапертую дверь, не обращая внимания на красные буквы «закрыто». Стулья были подняты и перевернуты, пол влажно поблескивал. Бокалы, висящие над барной стойкой, тихонько звякали, когда на глубине проезжали вагоны метро. Позже этого не будет слышно за музыкой и гомоном посетителей. Но пока…

Шерлок сорвал шарф, почти задыхаясь, добрался до столика в самом углу, до перекрестья густых теней и запаха полироли для мебели. Он не собирался в лабораторию, и тем более не собирался в агентство. Просто небольшой перерыв.

Тяжело никогда не останавливаться.

В почтовом ящике болталось несколько новых писем от очередных недоумков, которые не видели ничего дальше собственного носа. Удалить. Не сейчас. Никогда.

Новостная лента, спасибо Джону. Шерлок до сих пор плохо понимал, зачем ему эта глупость. На самом деле, было забавно, Джон чуть не уронил ноутбук, услышав, что Шерлок понятия не имеет о мировом экономическом кризисе. Тогда его чуть ли не насильно подписали на новости, и теперь на экране коммуникатора исправно мелькали сообщения о каких-то международных законопроектах, глобализации, антиглобалистах и прочей ерунде. Абсурд происходящего в мире вызывал глухое раздражение. Шерлок закрыл страницу и оглянулся, услышав шаги.

— Mio poveri ragazzo!* Выглядишь отвратительно, белый, как смерть. И уже не дома в такую рань, что случилось?

Сведенные от напряжения мышцы начали расслабляться. Здесь было единственное на данный момент место, где Шерлок мог почувствовать себя… спокойно. И ему чертовски повезло, что Анжело обладал неиссякаемым терпением.

— Новое дело. Обнаружилось, м-м-м.. внезапно.

— Всё бегаешь, бегаешь, Шерлок. Смотри, как бы не оказалось, что по кругу. — Анжело расправил фартук и подмигнул: — Я как раз проверяю продукты на кухне, как насчет завтрака? Frittata**, бриош, мигом принесу.

— Не надо. Только кофе, если можно, покрепче. Лучше кофейник.

Анжело кивнул, посмотрев, правда, очень неодобрительно.

— Momento.

Бокалы тихо звякали. За стеной местный поваренок напевал что-то по-итальянски. Шерлок вновь взял в руки телефон.

«Допроси ещё раз бывшего партнера Харта. Установи за ним наблюдение, или задержи. Алиби нет. ШХ»

Бедный Майк. Такой глупый, что сдал сам себя, заговорив о наркотиках? Такой умный, что надеется перехитрить Шерлока?

Вспышка перед глазами, треск льда. Коленки, веснушки. Интересно… нет. Уже не интересно.

E le genti che passeranno
Mi diranno «Che bel fior!»

Бедный Майк. У него хорошо получалось играть поначалу. Пусть теперь займет инспектора. Лестрейду вовсе не обязательно знать, как на самом деле обстоят дела.

È questo il fiore del partigiano,
o bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao!

Наконец-то тепло ощущалось в воздухе, вокруг и внутри, и можно было снять пиджак и закатать рукава, привычно, как дома, и закрыть глаза, на секунду. Пока это возможно.

È questo il fiore del partigiano
morto per la libertà!***

Когда Анжело принес кофе, Шерлок уже крепко спал, почти лежа на столе и уткнувшись лицом в сгиб локтя.

_____________________________________________

* Мой бедный мальчик!

** Яичница

*** Пройдет прохожий, цветок увидит
«Какая, — скажет, — красота!»

Цветок же этот — кровь партизана
О, белла чао, белла чао, белла чао, чао, чао!

Цветок же этот — кровь партизана
Что за свободу храбро пал!

«Прощай, красавица!» песня итальянских партизан.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

[Doctor Watson]

Название: Компаньон
Заявка № 16: Хочу фик по канону (книгам), преслэш/слэш, Холмс/Уотсон, размер неважен. Взгляд со стороны Холмса: описание их первой встречи, возникновения и развития отношений. Чем Уотсон так зацепил Холмса?
Автор: Doctor Watson
Бета: Joulius Caesar
Рейтинг: нету
Дисклеймер: Выгоды не извлекаю
От автора:Есть пара изменений, которые автору пришлось привнести в каноничный текст: немного изменилось построение реплик Уотсона и изменился цвет раствора и осадка в конце реакции. В отношении характеров автор придерживается точки зрения, что вся книжная тупость Уотсона - литературный прием, да простит его автор заявки.

Всего около 500 слов

Раствор в пробирке окрасился в грязноватый сине-зеленый цвет. Нет, бакаутова смола не подходит, даже после предельной очистки. Вывод о несостоятельности этой реакции родился немногим более суток назад, о чём говорил второй рассвет, встреченный мной сегодня в лаборатории. Я должен быть твёрдо уверен в своих заключениях. Меня настолько захватили поиски, что учет истекшего времени стал несущественным. Наконец я понял, что нащупал верный путь, результаты становились всё ближе к идеалу. Здесь явно нужно работать с ароматическими углеводородами: реакции с ними более однозначны и четче выделяется осадок, и сегодня я решил проверить бензидин в сочетании с разными окислителями.
Когда эксперимент вошёл в решающую стадию, я услышал, как в помещение вошёл Стэмфорд (ритм его походки сложно не узнать) с незнакомым мне молодым человеком, имевшим самое прямое отношение к военной службе, вероятнее всего, даже к войне на востоке. У меня мелькнула мысль, почему они зашли сюда. Найти компаньона для съема жилья не так трудно, и найденная мной квартирка стоила довольно недорого, но у меня, в силу характера, были свои причины отметать не слишком сообразительных кандидатов. Уж лучше я заведу себе надоедливого терьера, чем буду терпеть соседство человека со сходным объёма мозга. Мысль превратилась в уверенность, когда незнакомца мне представили как доктора (хотя само его поведение в очевидно привычной ему обстановке говорило об этом) по фамилии Уотсон. Он произвел на меня приятное впечатление человека, привыкшего пользоваться набором извилин, заключенных в его черепной коробке, чем выгодно отличался от Стэмфорда, часто шедшего на поводу у стереотипов и, честно говоря, недалёкого, хотя и очень расторопного и старательного. Сегодня утром, например, он, устав от неизвестности, пытался напрямую выпытать у меня цель последних экспериментов и, разумеется, безрезультатно. А вот реакция доктора на демонстрацию реагента меня удивила. Он задумчиво посмотрел на насыщенно-зеленый осадок в пробирке:
- С химической точки зрения это действительно любопытно, но какое для вас это имеет практическое значение?
Судя по всему, Стэмфорд уже рассказал ему самые пикантные случаи из моих экспериментов. Здесь как раз нет ничего удивительного, возможно, он всё ещё надеется понять, для чего мне это нужно, пусть и с посторонней помощью. Но вот то, с каким выражением сейчас смотрел на меня новый знакомый.. Ему было так же любопытно, как и его коллеге, но он подошел к отгадке гораздо ближе, практически вплотную, ему нужно было совсем чуть-чуть намекнуть. Чтобы проверить свои наблюдения, я пустился в рассуждения о случаях из истории преступлений. И вот! Будто по щелчку выражение его лица его сменилось на спокойное воплощение победы. Он понял, чем я занимаюсь. Согласен, в этом нет ничего трудного, это даже очевидно. Но нет ничего загадочнее очевидного, и это подтверждалось тем, что никто кроме него не разгадал моей маленькой загадки.
- Это, вероятно, действительно мощный реагент, вас можно поздравить. – Вымолвил он, пожимая мне руку, и это были совсем не дежурные слова. Второй раз за эту встречу я был выбит из привычной колеи. Но не могу сказать, что меня это огорчило, скорее наоборот. Приятно, когда есть кто-то, кто может оценить по достоинству результат упорного труда, и притом совершенно самостоятельно.
Перейдя наконец к делу, по которому они и пришли, и рассказав друг другу о себе самое худшее, мы, не раздумывая, договорились о встрече, чтобы посмотреть, подойдут ли те комнаты нам обоим. Это был единственный вопрос, оставшийся нерешенным.

@темы: авторский фик, АКД

---

Подарок от Джима.

[anansi_boys]

Название: Книжка с картинками.
Автор фика:  vedmo4kaO.o
Автор арта:  p_m
Фандом: Sherlock BBC
Жанр: теплая сказка, легкий юмор, romance
Рейтинг: детский
Пейринг: Шерлок|Джим, Майкрофт|Лестрейд, Джон|Гарриет
Размер: мини
Для WinterBell, #35, которая хотела фик, где празднование Рождества у Холмса каким-то образом соприкасается с празднованием Рождества у Мориарти. Желательно - не трагическим образом, можно с юмором. Детектив ли это будет, просто бытовая зарисовка или даже мистика - все на усмотрение автора. Хотелось бы джен или слэш, персонажи по любому канону, хоть по личному видению автора фика.
Благодарности: спасибо p_m за вдохновение и дорогой Mad Hutter за помощь.:-*
И для настроения:

Открыть книжку с картинками

~*~
На Рождество Лондон обычно атакуют пришельцы – это знает каждый ребенок, доползающий до телевизора и находящий кнопку телеканала BBC, но в этот раз провидение решило вас поберечь, укрывая нежным снегом. Белые хлопья летят с неба, приземляясь на крыши домов, оседая на заборах и ветках деревьев, засыпая машины и дорожки, расчищенные с утра дворниками. А ты идешь без головного убора, собирая на волосах снежную шапку, и твоя улыбка сейчас может посоревноваться с рождественским блестящим инеем на стеклах. Но главное соревнование для тебя сейчас – другое, и именно оно заставляет забыть о холоде и лишь теснее прижимать к себе маленький теплый комочек. Если бы у тебя когда-нибудь брали интервью, журналисты бы наверняка спросили:
«Какой наименее злой поступок был в вашей жизни, Джим?».
И ты бы, не задумываясь, ответил:
«Однажды я…». Хотя подождите, не все сразу.

*
На Бейкер-Стрит хозяйничает хмурая осень со взлохмаченными кудрями. Шерлок сбивает с ног миссис Хадсон, которая как раз вешает рождественский венок на дверь, протискиваясь в квартиру со стопками пыльных книг и проспектов в руках.
— Шерлок, милый, ты что снова рылся в мусорном баке? – качает головой домовладелица, тут же подбежавшая с тряпкой.
— Одолжил в библиотеке. Очевидно, – не слишком вежливо отвечает Шерлок, падая в кресло и страдальчески обхватывая руками колени.
Миссис Хадсон не уточняет, что все библиотеки сейчас закрыты – он же вернет, сердце ведь у него доброе! – протирает старые переплеты от слоев плесени и пыли. Она чуть испуганно охает, прочитав названия томов, и тут же оглядывается, словно решает запомнить эту комнату такой, какая она есть до ее отъезда.
Иногда Шерлок напоминает ей сына, которого у нее никогда не было. Миссис Хадсон смотрит на его нахмуренные брови и упрямо сжатые губы, и представляет, как должно быть одиноко будет ему в это рождество. И все из-за его упрямости.
Но вообще-то он уже взрослый мальчик, и женщина всегда придерживалась мнения, что упертость можно лечить только упертостью.
— Хорошо оставаться, милый. Джейкоб обещал заехать за мной через час.
Она чуть напряглась, ожидая нелестного отзыва о бойфренде, которого, впрочем, Шерлок еще не видел.
— Мгу, – говорит он куда-то в ворот своей водолазки, перебирая книги и швыряя их о стену; миссис Хадсон никогда еще не видела более сурового критика.
— С рождеством, – тихо говорит она и уходит, не дождавшись ответа.
Шерлок устало вздыхает, прекращает театр и съезжает с кресла на пол. В углу стоит шикарно наряженная Джоном елка – еще одно напоминание того, что его доктор уехал праздновать Рождество к сестре – решил наладить отношения, достаточно непростые. А Шерлок умудрился снова поссориться с Майкрофтом и теперь вынужден сидеть тут, как заяц у елки, ожидая какого-то толстого деда в красных штанах.
Вот еще. Шерлок надувает губы и тянется к черепу, когда слышит тихий стук в дверь.
Холмс обувается и выходит на заснеженный порог, оглядываясь и зачем-то принюхиваясь. Тихое поскуливание и возня заставляют его опустить взгляд, а следом и опуститься самому в снег возле корзиночки с шевелящимся одеялом. Шерлок ошарашено приподнимает клетчатый плед, и на него очаровательно влажными глазами смотрит щенок английского бульдога. Холмс оглядывается, но скорее для порядка, чем в надежде кого-то увидеть. Следы давно запорошило снегом, лишь возле самой двери из-под сугроба остался торчать уголок бумажной открытки.
«С рождеством, мой дорогой», – читает Шерлок и возводит глаза к небу. Кажется, он только сейчас замечает снежинки, оседающие на ресницах. Щенок начинает мелко дрожать и перебирается к нему на руки. От него приятно пахнет дорогим мужским парфюмом, а на открытке вместо подписи скалится неоднозначный чертенок, но Холмс все еще не может понять, в чем подвох.
Не обнаружив в корзине никаких взрывоопасных устройств, Шерлок недоверчиво оглядывается, постаравшись придать взгляду грозности - будто его враг прячется где-то в кустах, тихо хихикая, – и решает все же занести продрогшее животное в дом, чтобы, безусловно, подвергнуть более тщательному осмотру.

*
Мало кто знает, что в детстве Британское правительство приволокло в дом щенка, но чего не знает никто – все заботы и тяготы были тут же переложены на Шерлока. Поэтому, чувствуя себя не первопроходцем более, нынешний младший Холмс достает из холодильника пачку молока, любезно оставленную доктором, и сканирует взглядом комнату в поиске подходящей для кормления емкости. Но раковина скалится непомытой посудой вперемешку с пробирками, а мочить руки едким средством Шерлоку вовсе не по статусу, и тут в периферию взгляда так удачно попадает череп.
Щенок смотрит на совсем не декоративный предмет скелета, а потом на Шерлока, словно силясь понять, чего от него, собственно, хотят.
Холмс гонит от себя волну нахлынувшего раздражения, считая делом чести не ударить в грязь лицом, и вспоминает, что самый лучший способ – подать животному пример.
«Для начала ты бы перестал называть его животным, Шерлок», - звучит в голове почему-то голос Джона, но Шерлок уже готов ничему не удивляться в это рождество.
— Хорошо, имя, какое тебе придумать имя, – бормочет он, рассекая по комнате, взмахивая полами курточки и щелкая пальцами.
«Ууу?», – говорит щенок, поворачивая голову на 45 градусов, словно под таким углом Шерлока еще можно посчитать нормальным.
— Имя-имя-имя… Никитополус! – выкрикивает Шерлок, улыбаясь псу той самой улыбочкой для дверных глазков. Щенок поджимает уши.
— Да, не впечатлен…, – бормочет Холмс, сбивая по пути принесенные книги.
Через полчаса у псинки вянут уши, и просыпается хороший аппетит, она тоскливо смотрит на нераспечатанное молоко, потом на ушедшего в дебри ономастики Шерлока и начинает жевать попавшуюся под лапу книгу.
Шерлок секунду растерян, потом задумчив, а еще через мгновение вырывает из слюнявой пасти вкусный кусочек бумаги и разворачивает с победным криком.
— «Сосредоточился на реформах…» не то, ах, вот же оно, вот же оно.
Он треплет несчастное животное за щечки и выдыхает, глядя прямо в глаза напротив:
– Глэдстоун.
Щенок жмурится от удовольствия. Ему нравятся глаза человека и то, как он мягко произносит это неизвестное слово. А еще, кажется, сейчас человек будет его кормить, и он, наконец, сможет сделать папочке приятно.
Пошалить!
**
Вечером по каналу Бейкер-Стрит показывают просто потрясающее кино, и Майкрофт Холмс, наконец, может позволить себе от души улыбнуться, попивая принесенный Антеей глинтвейн.
Его взъерошенный брат, с подранными рукавами рубашки, каплями молока в волосах, носится по квартире с криками: «Глэдстоун, отдай череп!».
Британское правительство поднимает бокал и взмахивает им в воздухе, чокаясь с невидимым собеседником.
— Твое здоровье, Джим, – добродушно смеется он, видимо, вспоминая, как в детстве нянчил непослушного младшего брата, который, впрочем, этого никогда не поймет и не оценит. Майкрофт посылает к чертям приличия и кладет ноги на кофейный столик, шевеля пальцами в красных носках с оленями. Подарок инспектора, который сначала показался Холмсу неуместным, все же довольно милый и чудесно согревает.

Он откидывается на кресло и невольно вспоминает, как суровый инспектор в его присутствии тушуется и вместо того, чтобы следить за своим языком (как принято обычно в присутствии Британского правительства), начинает городить что ни попадя.
Вспоминает их первую встречу во время инциндента в бассейне. Пожалуй, он тогда вел себя чересчур резко и надменно, но инспектор единственный из всей кучи полицейских, недалеких и бравых, понял его беспокойство за брата, и не просто понял – поддержал.
И когда так рано поседевший мужчина с хмурым видом передал Джону пакет «для М. Х.», Холмс подумал, что это уже интересно.
Молчать – всегда куда проще. Он его не знает от слова совсем, откуда же тогда такие сердечные подарки?
Майкрофт задумчиво прикуривает сигару и выставляет руку, в которую ухоженная женская ручка тут же кладет мобильник.
Смска летит в другой конец Лондона, как стрела, пущенная метким лучником – прямо в цель.
«Думается, я оставил свой зонт в вашем отделе сегодня утром. Я пришлю машину.
М.Х.»
Он секунду смотрит на опустевший экран мобильника в своей руке как на чужеродный объект. Будто это не он только что отправил смс с одного из своих телефонов простому полицейскому.
«Не зонт, быть может?
Инспектор Лестрейд.»
Улыбка скользит по губам, как только он невольно представляет изгиб бровей на удивленном лице инспектора, который всегда кажется трогательно-серьезным.
«Быть может.
М.Х.»
Молчать всегда куда проще. Но иногда недосказанности говорят больше слов.
Иногда, когда ты перед встречей с правительством не знаешь, какой галстук надеть – это уже диагноз.
**
«Помнишь свой любимый галстук? Забудь. Пришлось кое-кого им связать. ШХ», – читает Джон входящее смс и тихо вздыхает, пряча мобильник в карман. Рядом сидит Гарриет, с легким румянцем и блестящими глазами – вовсе не от шампанского, и они, наконец, сделали первые шаги навстречу друг к другу.
Джон поднимает тост за ее примирение с бывшей женой, чувствуя искреннюю радость и где-то даже тоску по времени, когда они были детьми, незнающими о странных поворотах жизни. Несмотря ни на что, они все еще одна семья, у них нет никого родного кроме друг друга, и как же хорошо, что он это понял после стольких лет надуманных обид. Как хорошо, что поняла и сестра, она просто повзрослела и перестала видеть в близких – кровных врагов, отрывающих ее от главной цели жизни – безпропудные гулянья под луной со случайными встречными.
Жаль что не понял Шерлок, но... это же Шерлок.
За все то время, что они не общались, Гарри изменилась довольно сильно, и Джон чувствует, что жизнь ее хорошо потрепала. Но они еще успеют поговорить об этом…
А пока праздник и семейное воссоединение. Она счастливо улыбается и шепчет ему что-то такое, до сведения скул знакомое на всех семейных вечеринках: «Джонни пора завести девушку». Но скулы сводит другое чувство – тоска, ведь Джон уже успел забыть, что такое семья.
Быть может, поэтому ему так трудно объяснить Шерлоку Холмсу, что это такое.
У Гарриет в гостях много симпатичных подруг, если ему повезет, может быть даже натуралок, которые умеют готовить. А если и нет, то все нормально, Джон понимает.
Телефонная почта продолжает радовать: «Помнишь твои летние кроссовки?».
Доктор Уотсон может только надеяться, что по возвращению ему не придется ходить извечно в индейской тунике.
У Гарриет костюмированная вечеринка.
И если до этого он еще жалел, что бросил друга одного в канун рождества, то теперь последние капли совести замерзают льдинками.
К нему подходит симпатичная шатенка, которая строила ему глазки весь вечер, и Джон, наконец, может расстаться с телефоном хоть на время.
— Симпатичные перья, – говорит она, критично осматривая его с ног до головы.
— Спасибо, я взял их у Ше…
**
Жизнь это домик из домино, и каждый поступок находит свое отражение в череде других последующих, так падение одной фигурки неизбежно приводит к реакции остальных.
И кто может знать об этом лучше тебя, Джима Мориарти – Вивальди погоды этого Рождества. На коленях неизменный ноутбук, из динамиков которого раздаются крики Шерлока попеременно со щенячьим визгом. К тебе на плечо перебирается кот, тихо мурлыча и ласкаясь о шею своим мокрым носом.
«У меня он вел себя спокойней. Видишь, Шерли, детка, ты доведешь любого до белого каления», – ты не выдержишь, да и напишешь Шерлоку на сайт Наука Дедукции, и, ратуя за спонтанность, потреплешь черного кота-ориентала за большие, как у летучей мыши, уши.

Так много дней в году, так мало из них таких, в которые можно просто забыть о мире, надеясь, что и мир забудет на время о тебе.
Стрелка часов неизменно клонится к вечеру, а ты слишком долго нежился в кресле возле камина, пора и взяться за дело. На экране моргает конвертик, в сообщении – координаты следующей установленной бомбы, какой же праздник без салюта?
Но тут в дверь раздается неуверенный стук.
И сердце нервно отвечает стуком в ответ.
Ты рывком поворачиваешься и сглатываешь в предвкушении. Санты не существует, но ведь никто не знает, что ты здесь… Никто, кроме…
Экран камеры с улицы отражает переминающегося с ноги на ногу продрогшего Шерлока (взял такси, оделся не по погоде, как всегда) и щенка у его ног. Но ты этого уже не видишь, распахивая двери, желая увидеть своими глазами.
— Тяф! – говорит щенок, бросаясь под ноги к своему папочке.
Но ты видишь перед собой только черные непослушные кудри, кудри в которых рваные снежинки складываются в причудливый узор, и прямую спину в темном пальто.
— Решил поздравить тебя в ответ, – торжественно-мрачно говорит Шерлок и медленно поворачивается, не вынимая рук из карманов.
Ты не в бронежилете, и если у него пистолет или другое оружие – остается надеяться лишь на собственное красноречие. Ведь Санты не существует, а еще благородства. Но это всего лишь руки Шерлока, чуть красные от холода.
Ты задерживаешь дыхание, когда из пальто появляется скрипка, а за ней смычок, и Шерлок, не говоря более ни слова, начинает играть.
Снег падает с неба, а ты в легкой рубашке, но тебе плевать, потому что у тебя на пороге стоит темноволосое буйное создание, играя на струнах скрипки, а будто твоего сердца.
Ты не в бронежилете, но, кажется, перед такой атакой он бы и не пригодился вовсе. Рождественская мелодия скрипки и печальные глаза, в которых плещется море, открывают внутри тебя словно бы окно в другое измерение.
— С рождеством, Джим, – тихо говорит Шерлок, смаргивая снег с ресниц, и ты только замечаешь, что он перестал играть.
«С рождеством, милый», – думаешь ты, смаргивая совсем не снег – инородную влагу, от которой глаза кажутся совсем теплыми, цвета какого-нибудь дорогого вкусного вина.

А потом на окраине Лондона раздается взрыв, и небо окрашивает праздничный салют. Ты секунду любуешься на чуть смущенное лицо Шерлока в отблесках огней.
Утомленный Глэдстоун громко сопит, уютно устроившись на клавиатуре ноутбука, даже не зная, какой механизм он только что запустил.
Жизнь – домик из домино, а еще бесконечное лондонское колесо обозрения, закручивающее все события в бесконечном повторении.
Но для продолжения игры музыканта нужно отогреть...

The end.

@темы: арт, авторский фик, Шерлок ВВС

---

Клип, Sherlock BBC, Flёur, «Кто-то»

[Lamilla]

Название: 4YOU
Видео: Sherlock BBC
Музыка: группа Flёur, «Кто-то»
Персонажи/Пейринг: Джон-центрик, шипперы могут увидеть Шерлок/Джон.
По заявке Витача_Милут
Продолжительность: 2:13

YouTube

скачать (народ, 58 MB)

@темы: Шерлок ВВС, фанвидео

---

Исцеление.

[Lalayt]

Автор: Lalayt
Бета: Luinel
Название: Исцеление
Размер: 3972 слов
Пейринг: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-13
Саммари: 39. Хочу фик - ричевские Шерлок\Джон, джентльмены на отдыхе, преслэш или слэш).
От автора: После событий фильма Гай Ричи. Надеюсь, все как хотели)

Покончив с делом лорда Блэквуда, я, как и говорил Холмсу, съехал. Тем более что мне было ясно видно, что мой друг твердо намеревался впасть в свое обычное после завершения любого дела состояние – хандрить, не выходить из комнаты и всячески испытывать терпение миссис Хадсон и свое здоровье. Масла в огонь его меланхолии добавляло вольное или невольное (тут уж не разберешься) предательство Ирэн. Эта женщина снова исчезла, не оставив ни следа.

Я попробовал было заикнуться о том, что Холмсу стоит сообщить о ней полиции – в конце концов, ее роль в том деле была весьма неоднозначна – но в ответ на мои более чем разумные речи получил от него такой взгляд, что решил больше не заговаривать на эту тему. Так что Холмс продолжил погружаться в пучины саморазрушения.

Мои же дела тем временем шли преотлично, и, признаться, мне было немного не до моего дорогого друга. Переезд в новый дом, Мэри, наконец-то состоявшееся знакомство с ее родителями, предсвадебные хлопоты и моя довольно сильно разросшаяся практика отнимали все время. Для Бейкер-стрит 221б сил уже не оставалось. К моему величайшему стыду, я даже малодушно радовался этому, надеясь достичь этим отдалением иной цели – показать Холмсу, что может быть и другая жизнь, и что он может и должен научиться обходиться без меня.
К чести моего друга, надо сказать, что он меня не беспокоил. Ни записок, ни посыльных, ни тем более визитов. Ничего. В вихре наполнявших мою жизнь событий я лишь радовался этому,
думая, что Холмс, наконец, повзрослел.

Но надежды мои были преждевременны.

В тот день я довольно рано закончил прием пациентов. Подождал немного, но потом решил, что в случае необходимости мой помощник справится сам, и, простившись с ним, отправился домой. Неспешная прогулка доставила мне удовольствие, как и поразительно теплый день. Солнце, столь редкий в нашем туманном городе гость, мягко пригревало весь день, воздух был удивительно теплым, и порог дома я переступил, будучи настроенным на самый благодушный лад.

Горничная приняла мою шляпу и пальто, и я прошел в гостиную, чтобы в ожидании, пока накроют на стол, полистать газеты. Мэри сегодня собиралась переночевать у родителей, гостей я не ожидал, так что вечер должен был пройти тихо.

Но планы на то и планы, чтобы нарушаться. Стоило мне раскрыть газету, как я услышал стук в дверь. Спустя миг послышались шаги служанки, а почти сразу же вслед за ними я услышал взволнованный женский голос, который спрашивал меня. Голос я узнал без заминки. Миссис Хадсон. И действительно, это была она. Я поднялся на ноги, но от удивления несколько замешкался с приветствием. Впрочем, моя бывшая квартирная хозяйка этого не заметила. Она бросилась ко мне и схватила мои руки, как утопающий хватается за спасательный круг (и уж поверьте, не менее сильно). По ее взволнованному лицу было видно, что случилось что-то серьезное. Я мягко освободился, подвел ее к дивану, усадил и сделал Элис знак налить миссис Хадсон чего-нибудь бодрящего.

- Дорогая миссис Хадсон, что произошло?

- О, доктор Уотсон, - она всхлипнула, достала из ридикюля платочек и вытерла глаза. – После этого последнего дела, вы знаете, с Блэквудом, все так изменилось. Вы съехали, мистер Холмс остался. Все так… так ужасно. Пожалуйста, доктор.

- Да в чем же дело? – признаюсь, я совершенно не выношу женских слез и быстро теряю терпение, когда их вижу. – Что произошло?

- Мистер Холмс, доктор. Я совершенно не представляю, что делать.

- К нему опять ходят подозрительные личности? Ну, это абсолютно нормально, вы же знаете.

- Ах, нет, если бы. Лучше бы так, доктор. Это бы означало, что он нашел себе новое дело, только и всего. Но увы. Он заперся в своей комнате, не отвечает на стук, еда остается нетронутой. Он даже не стреляет по стенам. Я опасаюсь самого худшего, доктор Уотсон.

Я встал с кресла и подошел к столику налить себе виски. Очевидно, я был слишком хорошего мнения о Холмсе, веря, что он действительно добровольно оставит меня в покое. А он всего только выдержал время. Я отпил из стакана и обернулся к своей бывшей квартирной хозяйке.

- Если опасаетесь, то почему вы здесь, миссис Хадсон? Вызовите полицию. Боитесь огласки – позовите Лестрейда. Но зачем вы пришли ко мне? Я ничего не могу сделать. Я больше не живу в вашем доме, не участвую в эскападах Холмса. И вообще, я женюсь, миссис Хадсон. Понимаете? И Холмсу придется понять, что ему стоит повзрослеть. Я не стану прибегать к нему только потому, что вместо мальчишки-посыльного ему в голову пришло использовать вас.

Миссис Хадсон гордо выпрямилась.

- Мистер Холмс не присылал меня, - заявила она, сверкнув глазами. – Я здесь лишь потому, что очень беспокоюсь о нем. И к вам я пришла… ах, доктор, вы же его единственный друг. Он ведь и сам так всегда говорил, вы знаете. Я бы никогда не побеспокоила вас, но дверь мистера Холмса заперта вот уже четвертый день, и все это время из-за нее не донеслось ни звука.

- Четыре дня? – я вздрогнул так сильно, что лед в моем стакане зазвенел. – Что же вы молчали, миссис Хадсон? Минуту. Я только возьму свой саквояж. Нет-нет, не волнуйтесь, уверен, что ничего серьезного не произошло. Но лучше подстраховаться.

Кэб удалось поймать на удивление легко. Я помог сесть миссис Хадсон, приказал кэбмену ехать как можно быстрее, и мы помчались по вечерним улицам. Мы ехали быстро, но я все равно мысленно подгонял карету. Кто знает, что Холмс мог с собою сделать за это время. Варианты один ужаснее другого так и лезли мне в голову. Нет, естественно я нисколько не винил себя за то, что оставил его. В конце концов, скоро моя свадьба. Но неприятное чувство не проходило. Словно я приручил собаку, а потом выгнал ее назад, на улицу. Вот только Холмс не был собакой, а я не был хозяином. Судя по всему, даже хозяином своей собственной жизни.

Кстати, о животных. Я напомнил себе, что надо не забыть забрать Глэдстоуна. Неизвестно, что за опыты над ним успел поставить Холмс за эти дни.

Около дома на Бейкер-стрит кэбмен остановился, и мы буквально выпрыгнули наружу. Я пропустил вперед миссис Хадсон и принялся подниматься по лестнице вслед за ней. Признаюсь, сердце немного защемило, когда я увидел знакомую обстановку, но я быстро взял себя в руки. В конце концов, я приехал сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям.

Около двери в комнату Холмса миссис Хадсон остановилась и постучала.

- Мистер Холмс, прошу вас, откройте, - позвала она.

Из-за двери не донеслось ни звука. Она попробовала еще раз.

- Мистер Холмс.

Снова тишина.

- Холмс, не дурите, открывайте, - присоединился к ней я, но добился ровно такого же результата.

- Что же делать, доктор? – миссис Хадсон взволнованно прижала ладони к губам и умоляюще посмотрела на меня.

- А где ваш ключ от двери?

- Я уже пробовала. Но мистер Холмс провернул ключ со своей стороны, и я не смогла им воспользоваться.

Я немного подумал. Можно, конечно, вызвать слесаря, который вскроет дверь, но стоит ли терять время?

- Миссис Хадсон…

- Да-да, доктор Уотсон. Делайте все, что считаете нужным.

- Хорошо. Тогда, прошу вас, спуститесь в кухню и сделайте крепкого сладкого чаю.

- Может быть бульон, доктор?

- Пока только чай, а там посмотрим, - улыбнулся я.

Хозяйка кивнула и поспешила вниз по лестнице. Я снова взглянул на дверь, примерился и с силой ударил ногой в замок. Потребовались еще два удара, но потом дверь поддалась и, скрипнув, чуть приоткрылась. Я прислонился к стене и вытер пот со лба. От усилий нога нещадно разболелась и поэтому, входя в комнату Холмса, я хромал сильнее, чем обычно.
Внутри было темно, и я на миг остановился у порога, привыкая. Привыкать пришлось не только к темноте, но и к жаркому, застоявшемуся, пропитанному тяжелыми, судя по всему, индийскими пряностями воздуху. Он был настолько наполнен ими, что казалось, будто Холмс охапками сжигал их в камине. Впрочем, зная моего друга, – так вполне могло быть. Сквозь ароматы пробивался еще более сильный сладковатый запах.

Я вздохнул и, опираясь на трость и стараясь ни на что не наткнуться, прошел к окну, чтобы отдернуть тяжелые занавески. В носу тотчас защекотало от пыли, и я громко чихнул. Позади меня послышалось какое-то шевеление. Я резко обернулся, пытаясь в лучах вечернего солнца, все еще освещающего комнату, разглядеть, что там такое. В первый миг я даже не понял, что увидел. Во второй подумал, что это просто груда тряпья. Третьего мига не было, потому что я уже быстро ковылял в ту сторону. Это был мой друг. Он лежал неподвижно и в своем потертом халате со следами химических экспериментов, почти с головой укрытый несколькими одеялами, действительно очень походил на груду тряпок. Я с трудом опустился на колени рядом с ним и стащил с него весь этот хлам. Запахло потом и давно не мытым телом, но я не обратил на это внимания, торопясь поскорее перевернуть Холмса на спину. Это не составило никакого труда. Он и так всегда был легче меня, а за дни голодовки похудел еще сильнее. Повернув его на спину, я первым делом прижал пальцы к его шее, отыскивая пульс. Тот бился слабо, но ровно, что немного успокоило меня. Я осторожно похлопал Холмса по щекам, но никакой реакции не последовало. Тогда я открыл свой саквояж и достал из него ампулу нашатыря. Осторожно отломил головку и поднес ее к носу Холмса. На этот раз реакция была более очевидна. Веки его вздрогнули и открыли мутные глаза, бессмысленно уставившиеся на меня. Потом Холмс моргнул и сделал рукой какой-то жест, словно пытаясь что-то отогнать. Точнее попытался сделать, потому что рука ему не повиновалась.

- Холмс, вы меня слышите? – я попытался достучаться до его сознания. – Что вы приняли? Скажите мне, Холмс.

Он не ответил, но мне показалось, что его взгляд стал более осмысленным, и я продолжал с ним говорить, пока усаживал в кресло и открывал окно, чтобы хоть немного проветрить комнату от ужасного запаха, от которого голова начала болеть уже и у меня.

- Уотсон? – хриплый, надломленный голос прервал меня на том месте рассказа, как миссис Хадсон пришла ко мне. Я обернулся, отошел от окна и сел напротив друга.

- Да, Холмс?

- Откуда вы здесь взялись?

Я терпеливо повторил свой рассказ, но услышал меня Холмс или снова нет, не понял. Он просто сидел в своем кресле, маленький и нахохлившийся, как воробей, и смотрел на меня. Смотрел так пристально, что я начал спотыкаться на словах и скоро совсем замолчал. Тишина повисла между нами не хуже того ядовитого дыма. Я не выдержал первым.

- Так что же вы сделали с собой, Холмс?

Я был уверен, что не получу ответа. Обычно он только отшучивался на все мои вопросы, а на беспокойство говорил, что если захочет, то уморит себя у меня на глазах и так, что я об этом даже не узнаю. Помню, меня это очень задело, и я не разговаривал с ним несколько дней. Холмс тоже выдерживал характер, но в конце концов попросил прощения. В своем стиле, но попросил. И обещал, что пока я буду рядом, этого больше не повторится. Я тогда не обратил внимания на эти его слова, услышал только, что он не будет этого делать, но теперь подумал, вдруг он все же решил поставить этот опыт до конца.

Я смотрел на него и замечал новые морщины, которых не было еще совсем недавно, тусклый взгляд, красные глаза. Создание, сидевшее напротив меня, было и похоже, и не похоже на моего дорогого друга.

- Ох, Холмс, - вырвалось у меня мимо воли. – Что же вы делаете?

- Экспериментирую, - все так же хрипло ответил он. – Мой дорогой Уотсон, теперь, оставшись один, я планирую полностью погрузиться в исследования…

- Да вы и так уже погрузились дальше некуда, - прервал его я. – И что вы исследуете? То, как скоро можете умереть? Поверьте на слово, друг мой, вы не бессмертны.

- Как знать, - возразил он мне, конечно же, из чистого упрямства. – Тем более что я не планировал доводить опыт до крайности.

- Не сомневаюсь, - согласился я. – Вот только еще немного, и он вышел бы из-под контроля. Если бы не миссис Хадсон и ее беспокойство…

В этот момент дверь отворилась, и наша хозяйка вошла в комнату, держа в руках сервированный для чая поднос. Увидев Холмса, в более-менее здравом состоянии сидящего в кресле, она с облегчением вздохнула и бросила на меня благодарный взгляд.

- Мистер Холмс, как же вы нас напугали, - укоризненно проговорила она, ставя поднос на столик рядом с нашими креслами, и поморщилась от все еще не выветрившегося запаха трав. – Если бы не доктор Уотсон, неизвестно, чем бы все кончилось.

- Если бы не доктор Уотсон, я бы довел до конца интереснейший эксперимент, миссис Хадсон, - проворчал Холмс. – Еще бы немного…

- Еще бы немного, и отсюда вынесли бы труп, - прервала его хозяйка. – А это, как вы знаете, очень плохо сказывается на возможности сдачи комнат внаем.

- Неужели вас волнует только это? – поднял брови Холмс и принял у меня из рук чашку крепкого и очень сладкого чая.

- Естественно, - самообладание, судя по всему, окончательно вернулось к миссис Хадсон, и она уже ничем не напоминала ту плачущую напуганную женщину, что утирала слезы в моей гостиной. Она холодно кивнула Холмсу, бросила на меня еще один благодарный взгляд и вышла.

Мы снова замолчали. Я не знал, что сказать Холмсу, и поэтому просто прихлебывал из своей чашки. Тот поглядывал на меня, но тоже не говорил ни слова. Молчание длилось и длилось, пока не стало совсем глупым.

- Так что это был за эксперимент?

- Голодание, - ответил Холмс.

- По-моему, не только, - покачал я головой. – Мне также показалось, что среди всего множества трав, которыми пахло в вашей комнате, был один, весьма характерный аромат.

- Каннабис, - кивнул Холмс.

- Голодание под парами каннабиса, - вздохнул я. – Вы совершенно сошли с ума, Холмс. К чему так издеваться над своим организмом? Ну хорошо, хорошо, вы не цените свое здоровье, но имейте совесть, пожалейте миссис Хадсон. Да и Глэдстоуна тоже.

Я указал на лежащего у камина кверху лапами пса.

- Моя персональная совесть съехала от меня, - негромко проговорил Холмс, пристально глядя на меня. – Как и мой врач.

- Ох, Холмс, - я прикрыл глаза и постарался не раздражаться. – Мы уже не раз говорили об этом. Я все равно женюсь на Мэри и съеду. Это моя жизнь, дайте мне возможность распоряжаться ею по моему усмотрению.

- Как и вы мне, - ответил он.

- Вы не распоряжаетесь, - парировал я. – Вы только губите себя. Прекратите, друг мой. Лучше найдите себе какое-нибудь дело. Не может быть, чтобы Лестрейд не приходил к вам с чем-нибудь интересным.

- После смерти Блэквуда ничего не происходит, - пожал плечами Холмс. – А вся та бытовуха, которую мне таскал наш дражайший инспектор, не представляет труда даже для него.

- Значит, вам нужно куда-нибудь поехать, - неожиданно для самого себя сказал я и, увидев проблеск интереса в глазах Холмса, продолжил. - Конечно, вам нужно поехать на курорт, отдохнуть, зарядить энергией мозг вместо того, чтобы отравлять его здесь, в Лондоне.

Я говорил все больше и постепенно сам начал верить, что это действительно хорошая идея. Почему бы и нет? По крайней мере, это на время отвлечет Холмса от его саморазрушительных привычек. Наконец я устал живописать красоты природы Северного моря и полезность свежего воздуха для правильной работы мозга и других органов и замолчал. Холмс внимательно смотрел на меня, словно что-то взвешивая.

- Хорошо, - наконец, ответил он, и я вздохнул с облегчением. – Но только если вы поедете со мной, друг мой. Вашей ноге это тоже будет полезно.

- Но Холмс… - я понял, в какую ловушку загнал себя.

- Только так, Уотсон, - улыбнулся мне он. – Да, и Глэдстоуна мы тоже возьмем с собой.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

Я с волнением представлял себе, как буду объяснять свой поступок Мэри. Но к моему величайшему удивлению, она приняла новость спокойно.

- Конечно, дорогой. Я буду только рада, если ты подлечишь свою ногу. Я же вижу, как она мучает тебя в последнее время. До свадьбы времени еще много, основные приготовления уже сделаны, а с остальным я вполне справлюсь сама. И, конечно, просто замечательно будет, если с тобой поедет мистер Холмс. Я знаю, как вы привязаны друг к другу, и мне бы не хотелось, чтобы ты считал, что ваша дружба закончилась из-за того, что ты женишься.

После нашего разговора я преисполнился уверенности, что собираюсь жениться если не на ангеле, то уж точно на самой совершенной женщине в Англии.

Так что через два дня утром мы с Холмсом сели на поезд, отходящий в Гастингс. Лондон провожал нас привычным серым небом, но я сохранял бодрость духа – всего пара часов, и мы окунемся в совершенно другую атмосферу. Спокойную, неспешную атмосферу курортного городка.

В отличие от меня, Холмс был мрачен и неразговорчив. Похоже, он сожалел о так опрометчиво данном мне обещании. Я решил не обращать на это внимания.

- Ну зачем мы туда едем? - Холмс в первый раз раскрыл рот, когда поезд уже был на полдороге к Гастингсу. – Нужно было остаться в Лондоне. А вдруг Лестрейд явится с каким-нибудь
занимательным преступлением? Нет-нет, как только поезд прибудет, я сразу же отправлюсь обратно в Лондон.

Я только улыбнулся, ничуть не удивленный.

- Холмс, вы дали совершенно четкие указания миссис Хадсон. Если инспектор действительно появится на Бейкер-стрит, она тут же даст нам телеграмму, и мы вернемся. А пока же дайте себе набраться сил.

Мои слова, казалось, успокоили Холмса. Конечно же, я не стал говорить ему о том, что в свою очередь попросил миссис Хадсон, чтобы она телеграфировала только в случае, если вдруг услышит в очереди за зеленью четко разработанный план по свержению королевы. Во всех других случаях я просил ее этого не делать. Трупы никуда не денутся, а чем сильнее запутается Лестрейд, тем большее удовольствие в конечном итоге доставит Холмсу расследование.

Остаток пути прошел спокойно. Холмс, то ли принял на веру мои слова, то ли просто понял, что не может ничего поделать, но разговора о немедленном возвращении больше не заводил. Несколько раз, поднимая глаза от газеты, я видел улыбку на его лице, и она удивительным образом согревала мне сердце и подкрепляла уверенность в том, что я был прав, когда высказал это безумное предложение.

Гастингс встретил нас сонным спокойствием небольшого вокзала. Наверное, это особенность каждого курортного города. Уже с порога он обволакивает вас негой, предчувствием отдыха. Ну, если только с этого настроя вас не собьют особенно наглые зазывалы. Но я был твердо намерен не поддаваться. Мы с Холмсом взяли наш багаж и Глэдстоуна, который, казалось, не понимал, на каком свете находится, мы с Холмсом вышли на перрон, и я знаком подозвал носильщика. Кэб пришлось немного подождать, и все это время я искоса поглядывал на своего друга.

- Уотсон, - наконец, не выдержал тот. - Почему вы все время на меня коситесь? Я никуда не денусь. Я же обещал.

Я слегка покраснел, но постарался взять себя в руки.

- После того, как вы полдороги твердили, что намерены вернуться в Лондон, я стал опасаться, что вы выполните свое обещание.

- Да, но потом я сказал, что не стану этого делать, разве не так?

Я пожал плечами.

- Дорогой Уотсон, - Холмс взял меня за руку, и я невольно вздрогнул. Мой друг редко позволял телесный контакт между нами, и это его движение стало для меня неожиданностью. – Сначала я был твердо уверен, что ваша затея – полная чушь.

- Ну спасибо, - буркнул я и хотел освободить руку, но Холмс мне не позволил.

- Но потом, - невозмутимо продолжил он, – я решил, что она неплоха. Мне действительно требуется отдых. Вам тоже – у вас усталый вид, - кончиками пальцев другой руки он провел по моему лицу, и я на миг разучился дышать. - Видите, как все совпало. Ведь неизвестно, удастся ли нам с вами…

Последние его слова заглушил отходящий поезд, и я увидел только печальную улыбку и сильнее сжал тонкие пальцы моего друга. В этот момент подъехал кэб, носильщик погрузил наши вещи, и мы отправились в гостиницу.

Дни нашего отдыха тянулись лениво и неспешно. Мы поздно вставали, неспешно завтракали и отправлялись гулять по пляжу. Холмс прекрасно плавал и несколько раз искупался, несмотря на не слишком теплую погоду. Я не рискнул, боясь застудить ногу, и просто смотрел на него. Так уютно мне не было уже очень давно. Холмс тоже выглядел умиротворенным. Он стал лучше спать и даже немного поправился. Пришел в себя и несчастный Глэдстоун. Не знаю, что уж там Холмс сделал с несчастным животным, но оно было явно удивлено, вдруг обнаружив себя вне привычной обстановки. Впрочем, уже спустя пару часов пес во всю прыть своих коротких лап носился по гальке пляжа и хрипло гавкал на ленивых чаек.

- Похоже, не только нам здесь нравится, - сказал Холмс, глядя на него и затягиваясь трубкой.

Я согласно кивнул и усмехнулся.

- Что такое?

- Вы признались, что вам здесь нравится.

- Хм, да, это и правда так, - подумав, согласился Холмс. – Конечно, мне немного не хватает моих опытов, но должен признаться, что в спокойном отдыхе есть своя приятность. А может, я просто старею?

Я не выдержал и расхохотался.

- Ох, Холмс, я уверен, что вам это не грозит.

- О, я умру в расцвете лет, - драматично протянул он, воздев руку к небу. Вы прямо пифия, Уотсон.

- Вообще-то я имел в виду, что вам до старости еще очень далеко, – снова улыбнулся я. – Да и потом, кто знает, может быть, какой-нибудь из ваших опытов даст вам бессмертие. Только представьте – вечность на разгадку самых запутанных тайн.

Холмс промолчал, и мы продолжили прогулку. К вечеру я заметил, что настроение моего друга изменилось. Он хмурился, отвечал односложно и снова выглядел усталым. За ужином я внимательно наблюдал за ним и видел, что он практически ничего не ел. В конце концов я не выдержал и, когда Холмс встал из-за стола, не дождавшись чая, я последовал за ним.

- Холмс, - я вышел на крыльцо и огляделся в поисках своего друга, никого не увидел, прошелся по террасе и, наконец, обнаружил его с трубкой, сидящим в кресле. Он пристально смотрел на море, словно разгадывал очередную тайну. – Что с вами?

- Вы очень хороший друг, Уотсон, - неожиданно сказал он. – Мне будет очень не хватать вас.

- О чем вы? – удивился я.

- Начинаю привыкать к вечности, - печально усмехнулся он. – О нет, я не открыл секрет бессмертия, если вы подумали об этом. Но… - он замолчал, потом глубоко вздохнул. - Без вас даже день кажется вечностью. Я стараюсь не думать, как буду жить так месяцы, годы. Я остаюсь совершенно один.

Я растерялся, не зная, что на это сказать, и несколько мгновений сидел, открывая и закрывая рот, словно рыба.

- Нет, ничего не говорите. Я знаю, как общество относится к подобного рода отношениям. Могу только сказать, что я никогда бы не позволил себе сделать ничего, что нанесло бы хоть малейший урон вашей чести или повредило репутации. Просто, - он словно удивленно покачал головой, - я никогда не думал, что скажу это. Но я действительно больше не в состоянии ничего скрывать. Мне очень вас не хватает.

Он помолчал, все так же глядя на море. Я по-прежнему не знал, что сказать.

- Я понимаю, - наконец, заговорил Холмс. – Мои слова ставят крест на нашей дружбе, и после сегодняшнего вы и не взглянете в мою сторону. Но как бы там ни было, я должен был сказать.

- Холмс…

Он никак не отреагировал.

- Холмс, посмотрите на меня, - я протянул руку и коснулся его холодных пальцев.

Я не знал, что собираюсь ему сказать. Что меня вовсе не интересует мнение общества? Что я совершенно не боюсь разрушить свою репутацию? Что, в конце концов, предложение Мэри я сделал, отчаявшись набраться смелости и объясниться с ним? Я не мог выдавить из себя ни слова. Но мой дорогой друг не зря был самым известным детективом. Следов вины и волнения на моем лице ему вполне хватило. Он так сильно сжал мои пальцы в своих, что мне стало больно. И удивительно легко.

В молчании мы сидели на террасе, глядя на спокойное море. В молчании поднялись наверх и разошлись по своим комнатам. И чуть позже, когда остальные постояльцы легли, я тихонько постучал в дверь Холмса. Он открыл мне. Конечно, мы старались вести себя как можно тише, но, признаюсь, не всегда получалось.

Впрочем, подробности я оставлю при себе, чтобы не смущать публику. Хотя и сомневаюсь, что этот рассказ, написанный мной летом 18.. года, в Гастингсе, когда-либо увидит свет.
А теперь мне пора возвращаться. Холмс вот-вот проснется, и мне бы хотелось быть с ним в этот момент. А через несколько дней мы вернемся в Лондон, и я еще не знаю, что случится дальше. Но пока мы оба счастливы. А это уже немало.

Доктор Джон Уотсон. Лето 18.. года. Гастингс.

@темы: авторский фик, ШХ'09

---

Замедленная реакция

[archgavriil]

Автор: Марана
Название: Замедленная реакция
Размер: 1569 слов
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Рейтинг: PG-13
Саммари:По заявке 46. Шерлок ВВС. Хочу фик с пейрингом Лестрейд/Майкрофт. Рейтинг не ниже R (ну ладно, можно и ниже))). Что-нибудь про то, как Майкрофт тренируется на Лестрейде в своем язвительном чувстве юмора. Тот терпит, но однажды отвечает. А вот как отвечает - на усмотрение автора))) Не стеб!
От автора: Рейтинг, увы, не R) Боюсь, язвительного Майкрофта здесь не так много, как хотелось бы заказчику) А Шерлок присутствует в мыслях инспектора)


-Браво, инспектор, - насмешливый голос прозвучал из темноты совершенно внезапно. Невольно хватаясь за сердце, Лестрейд зло выдохнул:
-А если бы я выстрелил, мистер Холмс?
Майкрофт зажег настольную лампу, и теплый свет выхватил из сумрака его фигуру: длинные ноги скрещены, одна рука небрежно лежит на подоконнике, светлые глаза смотрят равнодушно-приветливо. Да, у равнодушия Майкрофта Холмса существовало множество оттенков, оно могло быть почти любящим (теоретически), могло быть снисходительным, терпеливым, издевательским... Или исполненным ненависти – тоже теоретически; по крайней мере, с этими проявлениями непоколебимого духа британского правительства инспектору пока сталкиваться не доводилось.
Кресло, в котором сидел Майкрофт, не было рассчитано на человека его роста, но даже стремящиеся достичь ушей колени не делали его фигуру менее внушительной.
-Вы узнали мой голос прежде, чем дотянулись до своего оружия, - пожал плечами Майкрофт. – Впрочем, снять его с предохранителя и взвести курок вы все равно бы не успели.
Он неторопливо развел колени, но Грегори не сумел оценить непристойность позы – наведенное на него дуло небольшого пистолета производило завораживающее впечатление.
Все так же неторопливо Холмс-старший убрал оружие и поднялся на ноги.
-Замедленная реакция – не самое удачное качество для полицейского, - бросил он свысока. Лестрейд поморщился, но промолчал – из множества язвительных реплик, отпускавшихся Майкрофтом в его адрес, эта была одной из самых безобидных.
В отличие от Шерлока, оскорблявшего окружающих походя, Майкрофт никогда не бросался словами просто так; каждая фраза личного характера призвана была уязвить собеседника, влезть ему под кожу и укорениться там, снова и снова напоминая тому о собственной несостоятельности, подчеркивая при этом тонкий сарказм, превосходящий интеллект и просто полное совершенство Холмса-старшего.
Это раздражало, утомляло, а временами просто пугало: пугало, что Майкрофт словно видел его насквозь, знал о нем и его слабостях больше, чем кто бы то ни было, чем сам Грег.
-А мой офис – не самое подходящее место для вас, - огрызнулся инспектор. Майкрофт даже бровью не повел – впрочем, Лестрейд на это и не рассчитывал. Пуленепробиваемые щиты, кевларовая броня – все это было сущей ерундой по сравнению с личным защитным полем Холмса; попытаться уязвить его словом было еще более нелепо, чем свалить слона дробинкой или подбить из рогатки авиалайнер.
Майкрофт неспешно сделал пару шагов, провел рукой по кромке заваленного бумагами стола, с брезгливым вниманием осмотрел кончики пальцев на предмет пыли, и, сочтя ее количество не смертельным, аккуратно присел на его краешек.
-Я решил, - негромко произнес он, -что разговаривать о деле лучше всего здесь. А поскольку мои визиты в светлое время суток вас отчего-то расстраивают, я предпочел провести наше... хм, свидание вечером.
Само слово «свидание» было определенно не из лексикона британского правительства, однако Грегори, сочтя это (и вполне справедливо, скорее всего) очередной подначкой, пропустил неожиданную игривость Майкрофта Холмса меж ушей.
-Ваши визиты, - заявил он, скрещивая руки на груди и вскидывая подбородок, - расстраивают меня в любое время суток, потому что я терпеть не могу, когда мной манипулируют, будто я, - он замешкался, забыв нужное слово, - дурацкая кукла на ниточках. Просто днем вас видит большая часть моих сотрудников, и это не лучшим образом сказывается на моей репутации. Как я могу руководить людьми, если они знают, что все эти срочные распоряжения отдает мне какой-то не в меру наглый штатский?
В те несколько секунд молчания, что последовали за его - раздраженной? Грубой? Резкой? Чересчур откровенной и неуважительной? – тирадой, Грег успел прикинуть, удастся ли ему обставить свое увольнение как уход по собственному желанию, и получит ли он хотя бы минимальное пособие или пенсию, а если нет, то на что он будет жить. Он уже почти начал думать о том, чтобы рискнуть и напроситься соседом к Джону и Шерлоку, не к ночи будь помянут последний, но в этот момент Майкрофт, слегка изогнув одну бровь, улыбнулся чуть удивленно:
-Справедливо.
Он сопроводил свои слова кивком и пугающе пристальным взглядом, пронзительным настолько, что и Супермен со своим рентгеновским зрением ему бы позавидовал.
-В самом деле, вы сможете функционировать куда эффективнее, если я не буду разрушать ваш образ самостоятельного и решительного инспектора.
Издевки в его голосе почти не было. Почти.
-Полагаю, - продолжил Холмс-старший, - я мог бы присылать за вами машину...
Лестрейд торопливо помотал головой. Он слишком хорошо помнил ту пару встреч с изумительно красивой и до жути неприступной помощницей Майкрофта, один взгляд на которую заставлял его чувствовать себя беспомощным импотентом. Странное дело, но даже Майкрофт в своей отутюженной броне и с акульей ухмылкой по сравнению с ней казался более человечным.
-Ну, в таком случае остаются либо какие-нибудь закрытые заведения, - предположил Холмс, - либо, - он небрежно обвел рукой полутемное помещение, - ваш офис. Появляться где бы то ни было в моем обществе вы не желаете. Так что остается Скотланд Ярд, уж не обессудьте, инспектор. Я распоряжусь, чтобы вам прислали более удобное кресло.
-У меня, между прочим, еще и дом есть, - отчего-то смущаясь, выговорил Грег, никак при этом не комментируя рассуждения Майкрофта – благо, тот хотя бы не отбарабанил свои выкладки, как делал обычно Шерлок. Вместо этого Холмс-старший наклонил голову – едва ли на сотую долю дюйма, и прищурил глаза – еще меньше, однако в его исполнении это выглядело как атака хищного зверя.
-О, - проговорил он неторопливо, и поправил манжеты белоснежной сорочки, - в самом деле. Однако, мой дорогой инспектор, - голос его лился теплым медом, - у меня, к сожалению, аллергия на пыль.
Мед превратился в лед, а Лестрейд недоуменно пожал плечами, не улавливая намека. Майкрофт вздохнул:
-Ваша уборщица, Грегори, приходит к вам раз в неделю, и даже тогда не слишком тщательно выполняет свои обязанности. А я не хочу рисковать своим здоровьем даже ради столь интимного свидания с вами, мой дорогой инспектор, - повторил он с едва уловимым нажимом.
Это было очередной издевкой, разумеется. Нет, ну точно: еще одна провокация, возможность вдоволь поиздеваться над его, Лестрейда, возмущением... Или нет? Мягкий голос Майкрофта, терпеливое выражение полуприкрытых глаз, его расслабленная поза и непривычный лексикон, и то, что за десять с лишним минут разговора тот так и не перешел к сути дела, по которому якобы явился почти в полночь – все это заставляло задуматься.
Лестрейд сделал шаг вперед – маленький шаг, шажок даже, однако это заставило Майкрофта едва слышно вздохнуть и еще немного опустить веки. Казалось, он боялся блеском глаз спугнуть инспектора, боялся взглядом или движением повлиять на его решение.
«Какое решение?» - едва не рявкнул Грег. Почему, ох, ну почему эти чертовы братья не могут по-человечески ответить на вопрос или сказать, что им нужно? Почему каждая встреча с любым из них превращается в чертову угадайку – и даже без денежных призов! Почему, черт побери, Майкрофт в этом сумраке выглядит так, будто ждет поцелуя, и почему, во имя всех святых, Лестрейду хочется его поцеловать?
Счет определенно шел на секунды. Возможно, поэтому – или из-за присутствия Майкрофта – мозг его начал работать непривычно стремительно, отщелкивая мысли и решения подобно косточкам на старинных бухгалтерских счетах. Черное-белое. Вправо-влево. Правильно-неверно.
Каждый раз, когда он что-то говорил или делал сгоряча, подчиняясь первому же порыву, Шерлок, не церемонясь, называл его идиотом. Возможно – только возможно! – иногда он при этом был прав. И если сейчас первым порывом инспектора было послать на хрен Майкрофта Холмса с его загадками и провокациями, то был ли этот порыв идиотским?
Но если язвительные замечания Майкрофта не просто возможность поиздеваться над ручным полицейским инспектором, тогда что это?
И зачем вообще издеваться над тем, кто тебе так или иначе нужен?
Так – это по делу, а как иначе?
Или это не было издевательством? Не всегда?
Грег почувствовал, что у него кружится голова. Если предположить, хотя бы предположить, что человек напротив действительно намекает на... секс, как бы дико это не звучало, то почему бы не сказать об этом прямо?
«Потому что ты идиот», - ответил он сам себе. «Потому что ты бы послал его далеко и не задумываясь, не успев дослушать. Потому что попробуй-ка сам вот так напрямую подкатить к кому-нибудь на работе или в пабе, и не получить по морде».
Следующая мысль, опередившая секундную стрелку, озадачила его своей очевидностью. Он не думал о том, что Холмс – мужчина. То есть, не в том смысле, что он считал его женоподобным, вот уж нет; просто в ступор его вводила не предполагаемая возможность сексуальных отношений с мужчиной, а возможность подобных отношений с Майкрофтом. Думать о сексе с Майкрофтом было так же нелепо, как мечтать отыметь колонну Нельсона.
Хотя...
К дьяволу колонну; но разве он не думал о Майкрофте в этом ключе? Не косился на его длинные мягкие пальцы, или прямую спину? Не сравнивал его – и в выгодную сторону – с ледяной королевой смартфонов? Не улавливал тонкий аромат дорогого мыла, еще не открыв дверь офиса? Не хотел...
Он не стал додумывать. Возможно, идиотские поступки – его жизненное кредо, что с того. Кто не рискует – тот не пьет шампанское, и тот не целует теплые сухие губы британского правительства – да забудьте вы уже о королеве!

Майкрофт выдохнул далеко не сразу – едва ли из-за ошеломительных целовательных талантов Лестрейда, просто иначе это было бы похоже на хмыканье или фырканье, а инспектор был так раним. Но он выдохнул, и вздохнул снова, глубже принимая в себя влажный язык, и очень аккуратно положил ладони на плечи полицейского, совсем не настойчиво притягивая его к себе – приглашая, не притягивая.
С некоторым сожалением Майкрофт подумал о захлестнувшей этот мир политкорректности. Он бы не возражал против того, чтобы мир стал немного проще. Интриги можно плести и на лишенном полутонов черно-белом шахматном поле, а вот некоторым людям – таким, как Грегори – освобождение от условностей пошло бы на пользу. По крайней мере, не было бы нужды играть в эти долгие глупые игры.
Впрочем, довольно забавные игры. И результат их можно назвать вполне, - Майкрофт плотнее прижался пахом к бедрам осмелевшего инспектора, - удовлетворительным.
-Значит, у меня замедленная реакция? – прошептал Лестрейд, пока Майкрофт неспешно ласкал языком впадинку за его ухом.
-Это дело поправимое, - успокоил его мужчина в уже несколько измятом костюме.
-А как же ваше срочное дело? Ничего, что мы от него отвлекаемся?
Теплые пальцы скользнули по его шее:
-Напротив, мы как раз приступаем к его решению.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Эта женщина

[archgavriil]

Автор: Марана
Бета: Lalayt
Название: Эта женщина
Размер: 1397 слов
Пейринг: Ирен Адлер/Джон Уотсон
Рейтинг: PG-13
Саммари: По заявке №5. Фик с диким пейрингом Ирэн/Уотсон (неважно, по классическим ли или современным произведениям))
От автора: По фильму Гая Ричи - до событий фильма. Ирен получилась очень ревнивая, а Джон - слишком впечатлительный)


Шерлок Холмс всегда называл ее «эта женщина», интонацией и глубиной голоса подчеркивая свое особенное отношение к ней.
Джону Уотсону приходилось называть ее по имени – Ирен, Ирен Адлер, голосом и интонацией уверяя, что ничего особенного в ней нет, и отношения он к этой женщине никакого не имеет.
Он даже верил в это – старался верить, по крайней мере. Джон мысленно убеждал себя, и Шерлока, и Мэри, что был бы совершенно счастлив не знать Ирен Адлер и никогда с ней не встречаться. В самом деле, он мог бы верить, что вполне счастлив, не зная сомнений, не имея воспоминаний...

Возвращаясь тем холодным зимним вечером домой, в их квартиру на Бейкер-стрит, Джон мечтал лишь о том, чтобы усесться перед камином с бокалом кларета и парой вечерних газет. Возможно, он подцепил от своего соседа легкую форму мизантропии, поскольку разрастающаяся практика в последнее время начала утомлять, а вовсе не радовать его. Поэтому видеть посторонних людей дома – людей, нуждавшихся в гении Холмса, в его помощи, доктор хотел все меньше.
Еще на улице он заметил, что плотные темно-зеленые шторы в гостиной опущены. В щель между ними пробивался лишь тусклый желтоватый отсвет камина. Едва ли Шерлок, если он был дома, принимал посетителей в темноте. Значит, решил Джон, его ждал столь желанный тихий и спокойный вечер.
Возможно, именно поэтому женщина, мирно сидевшая в его любимом кресле, вызвала у доктора не столько испуг, сколько безотчетное раздражение, сопровождаемое эхом разбитых вдребезги планов.
Через мгновение, когда Джон узнал ее, к раздражению прибавились тревога и непонятная тоска.
Помогая своему другу в том деле с фотографией короля Богемии, Уотсон ни разу непосредственно не столкнулся с загадочной Ирен Адлер. Однако, увидев эту женщину хотя бы однажды, пусть даже издали, забыть ее было невозможно - об этом не раз говорил Шерлок, рассеянно поглаживая пальцем вставленный в рамку дагерротип, с которого лукаво улыбалась очаровательная молодая женщина.
Прошло несколько лет, а она улыбалась все так же лукаво, была столь же очаровательна, и, кажется, столь же молода.
- Добрый вечер, доктор, - проговорила она приветливо, и безмятежность ее свежего личика странным образом подчеркивала глубину ее теплых глаз; глубину, в которой мог бы утонуть даже Холмс.
- Вы, - невнятно буркнул Джон, неловко стиснув край шляпы.
Он-то намеревался швырнуть котелок на кресло, а теперь стоял столбом, не зная, куда его деть – и куда деться самому.
Впрочем, Ирен его грубость, по-видимому, нисколько не смутила.
- Я, - легко согласилась она, расправляя платье на коленях, словно лаская пальцами лиловый панбархат.
- Что вы здесь делаете?
Джон понимал, что говорит совершенно не то, что следует, но не мог остановиться, чувствуя, как кружится голова, и как жарко и тесно становится ему в привычном удобном костюме.
- Жду вас, разумеется, - дама пожала плечами с такой небрежностью, словно речь шла о чем-то, само собой разумеющемся.
По рассказам Шерлока, отслеживавшего боевые подвиги мисс Адлер, доктор знал, что та не гнушается использовать против своих жертв разнообразные наркотические вещества. Он не представлял, правда, каким образом она сумела отравить его сейчас – так быстро и так незаметно, однако совершенно точно чувствовал себя опоенным.
- Меня? – переспросил он хрипло, машинально отмечая, что голос его подводит, а колени предательски слабеют.
- Ну конечно, - Ирен улыбнулась ласково и снисходительно. – Ведь это вы живете с Шерлоком. А я хотела убедиться, что он выбрал себе достойного... спутника.
- Не понимаю, - выдавил Уотсон, с трудом пытаясь удержаться на ногах. Приступ отчаянной тахикардии заставил его кровь нестись по венам с бешеной скоростью, оглушительно стучать в ушах и ощутимо пульсировать в кончиках потных пальцев, по-прежнему сжимавших несчастный котелок. Ирен легко поднялась на ноги, бесшумно приблизилась к нему, отобрала порядком измятую шляпу и коснулась горячих ладоней доктора прохладными пальцами.
- Ну что же вы, Джон, - проговорила она сочувственно, глядя на него снизу вверх. – Неужели этот тиран совершенно лишил вас личной жизни? Нельзя же так, - она чуть приопустила ресницы, - реагировать на каждую встречную. Вас могут посчитать не совсем нормальным... Не я, конечно, - женщина, приподнявшись на носочки, легонько поцеловала его в краешек рта, смешно поморщившись от прикосновения его усов.
Сердце его предприняло отчаянную попытку покинуть грудную клетку и вдруг успокоилось, замерло, и, пропустив пару ударов, забилось по-прежнему ровно, в то время, как Ирен продолжала говорить:
- ...в веселый дом, или хоть невесту себе заведите – уверена, множество молодых привлекательных женщин почтут за честь составить счастье такого выдающегося джентльмена...
Она говорила быстро, но вкрадчиво, глаза ее смеялись, а голос ласкал – так же, как и шустрые пальцы: уверенно, ловко, привычно, не давая ни малейшего шанса на сопротивление. Свой собственный голос показался Джону глухим, неприятным карканьем:
- Вы меня отравили? Как? Зачем?
Ирен изумленно взмахнула ресницами, и даже отступила на шаг, чтобы взглянуть в лицо доктора.
- Боже мой, да с чего вы взяли?
- Мне дышать трудно, - пожаловался Джон, пытаясь хоть немного ослабить душащий его ворот рубашки. – И голова кружится. Я только не понимаю...
Ирен рассмеялась – звонко и весело, и покачала головой, так, что легкие пушистые кудряшки заплясали вокруг ее прелестного лица.
- Ах, каких же ужасов он обо мне наговорил? Но не переживайте, доктор, - она вновь приблизилась, и коснулась пальцами его груди, а голос ее вновь понизился до обольстительно-вкрадчивого шепота, - с вами все в полном порядке. Вы просто вошли с мороза в жаркое помещение, вот кровь и прилила вам к лицу. К тому же, здесь душно, а мои духи, вероятно, оказались слишком тяжелыми. Ну, и чрезмерное воздержание, как я и говорила.
- Мое... То есть, моя личная жизнь, - доктор, почувствовав относительное облегчение, задрал подбородок, - не имеет к вам никакого отношения.
- Ваша личная жизнь, - поправила его Ирен, - это Шерлок Холмс, и это имеет отношение ко мне.
- О да, ведь он - ваш враг.
- Мой друг, - поправила его красавица.
- Он не считает вас другом.
- Это он вам так сказал? – усмехнулась она. – В любом случае, я-то не считаю его врагом, - Ирен вновь покачала головой. – Единственный человек, который может сравниться со мной, понять меня? Соперник, возможно, но не враг.
- А я?
- А вы – рядом с ним, - пожала она плечами. – Вы, а не кто-то другой... Не я, - Ирен на мгновение прикусила пухлую нижнюю губу, а потом снова улыбнулась, соблазнительно и чуточку высокомерно. – Потому-то я и решила познакомиться с вами поближе.
- Чтобы убить меня?
Она неопределенно повела плечами:
- К чему убивать? Я полагаю, я рассчитывала возненавидеть вас. Но теперь, вероятно, буду завидовать.
Она, наконец, отступила от него, и покосилась на часы, стоявшие на каминной полке.
- Шерлок вернется лишь к утру, я думаю – даже он не управится раньше с тем маленьким сюрпризом, который я ему приготовила. Советую вам открыть окно – за ночь запах моих духов совершенно выветрится.
Склонив головку к плечу, Ирен еще раз взглянула на доктора снизу вверх – и одновременно свысока, оценивая и запоминая, а затем скользнула к двери.
- Ваш пес скоро почувствует себя лучше, - было последним, что услышал Джон.
- Гладстоун! – Уотсон метнулся к сонному бульдогу, растянувшемуся возле камина, однако, поглаживая его теплое брюшко, думал доктор вовсе не о собаке.

Тем вечером он исписал несколько страниц в своем походном блокноте, зачеркивая, исправляя и дополняя написанное; а затем вырвал их и сжег – по одной, наблюдая, как корчится в огне ни в чем не повинная бумага, как бледнеют и обращаются в прах слова, лишенные смысла, неспособные передать воцарившийся в его душе хаос.
К утру стылый ветер действительно выморозил из гостиной малейшие воспоминания о визите мисс Адлер. Из гостиной, но не из его памяти. Лицо его до сих пор горело, стоило доктору прикрыть глаза, и вернувшийся лишь к завтраку Шерлок, разумеется, заметил это. Взгляд его, уверенный и быстрый, скользнул по комнате, не упуская ни единой детали: камин, пепел в нем, сонный пес, придвинутый к креслу столик с письменным прибором, истрепанный блокнот Джона и, наконец, сам Джон – в измятом после бессонной ночи костюме и с лихорадочным румянцем на щеках. Доктор вновь прикрыл глаза, ожидая краткой – или не слишком краткой обличительной речи. Однако голос старого друга прозвучал на удивление мирно и даже сочувственно:
- Мой дорогой Уотсон, я понимаю, что, ведомый музой, вы способны терпеть любые лишения, однако ни один рассказ не стоит вашего здоровья. Просидеть всю ночь над черновиками и с открытым окном! Вы решили заработать пневмонию и лишить меня своей неоценимой помощи? Жестоко!
Джон несколько раз моргнул. Шерлок смотрел на него с улыбкой, хотя его темные глаза казались совсем невеселыми.
- Я, - неуверенно проговорил доктор, однако знаменитый детектив оборвал его на полуслове:
- Вы, друг мой, немедленно идете в постель! Я нуждаюсь в вас – здоровом! – не позднее, чем завтра утром, нас ждет интереснейший случай. Поэтому не медлите, Джон, - Холмс мягко, но настойчиво подтолкнул доктора по направлению к двери, - пейте свои пилюли, или молоко с бренди, или чем вы там, доктора, балуетесь, но чтобы завтра утром вы были совершенно здоровы!
- Хорошо, - кивнул Джон, надеясь, что испытываемое им облегчение не читается на его лице огромными буквами. – Я не подведу вас, Шерлок.
- Я знаю, - спокойно ответил тот. – Знаю.

@темы: авторский фик, ШХ'09

---

Клип "Едва Е4"

[Indrikhole]

Название: Едва Е4
Автор: Индрик
Пейринг: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG
Жанр: Фантастика
Дисклеймер: Права не имею
Саммари: Хочешь быть Шерлоком Холмсом - будь им! А чего хочет сам Шерлок Холмс?
Примечания: Специально для феста "Sherlock Holmes Big Party" по заявке Lalayt: "Шерлок Гая Ричи или Шерлок ВВС. Хочу клип Шерлок/Джон на песню Сплин "Тебе это снится"))) Чем более сюрреалистичным он выйдет, тем лучше)"
Музыка: Сплин "Тебе это снится"
P.S. Трек пришлось немного подрезать, ибо пять минут сюра - это негуманно.

@темы: Шерлок ВВС, фанвидео

---

1914

[Sectumsempra.]

Автор: Seсtumsempra
Название: 1914
Размер: мини
Пейринг: Уотсон/Холмс
Рейтинг: R
Саммари:По заявке 7. Хочу фик про постаревших Холмса и Уотсона.
От автора: действие фика разворачивается вокруг событий, описанных в рассказе А. К. Дойла "Его прощальный поклон". Никакой второй женитьбы доктора в 1903 году не было. Была англо-бурская война.

Старость наступает не тогда, когда ваше лицо покрывается морщинами, а волосы седеют. Она приходит, когда вы начинаете себя таким не любить. Вы просыпаетесь утром, лежите в постели ещё не шевелясь; мысли и планы на день роятся в вашей голове, и вам кажется, что всё по-прежнему. Вот вы встанете, совершите утренний туалет, позавтракаете и отправитесь привычно сворачивать горы. А потом вы кряхтя, держась за поясницу, садитесь на кровати, нашариваете босыми ногами тапочки – и ваша жажда подвигов куда-то испаряется. Встаёте – там кольнуло, сям заныло. Постель пока тёплая, и тянет полежать ещё.

Старость наступает не тогда, когда ваше лицо покрывается морщинами, а волосы седеют. Она приходит, когда вы начинаете себя таким не любить. Вы просыпаетесь утром, лежите в постели ещё не шевелясь; мысли и планы на день роятся в вашей голове, и вам кажется, что всё по-прежнему. Вот вы встанете, совершите утренний туалет, позавтракаете и отправитесь привычно сворачивать горы. А потом вы кряхтя, держась за поясницу, садитесь на кровати, нашариваете босыми ногами тапочки – и ваша жажда подвигов куда-то испаряется. Встаёте – там кольнуло, сям заныло. Постель пока тёплая, и тянет полежать ещё.
К завтраку вы уже немного похожи на человека, но вот с мыслями вашими что-то не так. Вы думаете о планах на день, как о досадной необходимости. Надо делать то, это, встретиться с коллегами, ещё консилиум этот в четыре часа – после дня общения с пациентами-то. Нет, вы ещё полны сил, вы следите за своим здоровьем, и глядя на ровесников, иногда замечаете, что сами ещё ого-го как бодры. Но что-то ушло, потерялось. Старость – это самая отвратительная болезнь, и она неизлечима.
К началу второго десятилетия нынешнего беспокойного века я как-то заметно сдал. Работал я по-прежнему много – так много, что бывал в Сассексе только по выходным.
Холмс – вот тот постарел как-то тихо и мудро (иного эпитета не подберу). Жизнь его стала такой размеренной, что я не переставал удивляться. Он возился со своими пчёлами, общался с соседями, изредка консультировал полицию. Кажется, он выполнял также поручения Майкрофта, но тут я не мог быть уверенным. Впрочем, когда Холмс приезжал в Лондон, он всегда заходил ко мне. Мы, как и в старые добрые времена, бывали в театрах и на концертах, ужинали в наших любимых ресторанах. Он оставался ночевать – спальня для гостей всегда была готова.
Вместе мы спали очень редко, близость случалась ещё реже. Да, я подбирался к тому, чтобы разменять седьмой десяток, и было уже не до безумств. Мы как-то обходили эти вопросы стороной: есть так есть, нет – ну что же. Хотя, мне кажется, что это скорее Холмс подстроился под моё стремление свести эту сторону жизни к минимуму. А я малодушно не интересовался его потребностями.
Дважды он предлагал мне переехать к нему. Предлагал ненастойчиво – он прекрасно знал, что в профессии своей я заработал за прошедшие годы какой-никакой авторитет. Я совершенствовался как хирург, никогда не обходил вниманием всякие новшества – а медицина развивалась такими темпами, что приходилось только поспевать.
А в 1912 году он уехал за океан. Дело государственной важности. Я не имел права его отговаривать. Но только после отъезда Холмса я почувствовал, какая пустота вдруг образовалась в моей жизни. Я был совершенно растерян и выбит из колеи. Что же там было за дело, если Холмс вдруг резко изменил свой образ жизни, бросил всё и перебрался на другой континент?
Майкрофт изредка сообщал мне, что у Холмса всё хорошо, что он жив и здоров. От подробностей он воздерживался. Сам я задавать лишние вопросы не решался. Когда с Пелл-Мелл приходили телеграммы, я жадно хватал их, надеясь, что там окажется хоть что-то, кроме сухой короткой фразы «Всё в порядке». Увы.
Правда к 1914 году я стал понимать, что дело-то и впрямь было серьезнее некуда, и, разумеется, начал волноваться за Холмса. Майкрофт намекнул, что Штаты мой друг уже покинул, но был ли он уже в Англии? Этого я не знал и был уверен, что мне не сообщат.
28 июня произошло знаменитое сараевское убийство, и мне стало ясно, что дело идёт к войне. Ровно через месяц Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Была надежда, что дело ограничится всего лишь военным конфликтом, говоря сухим языком официальных депеш, лишь местью за убийство эрцгерцога. Однако первого августа грянул гром. Утром за завтраком я развернул газеты и прочёл, что Германия объявила войну России. Я не верил, что Англия оставит это без внимания – русские были союзниками, а, кроме того, родственные связи наших монархов не позволяли нам избежать вмешательства. Не то что я хотел, чтобы моя страна была втянута в войну, но мы могли бы оказать России военную или экономическую помощь. В парламенте разгорелись жаркие дебаты, и газетчики сновали по улицам, как взмыленные кони.
Я ждал вечерних газет с нетерпением и встретил почтальона на пороге сам. Он протянул мне Таймс и бланк телеграммы.
Я развернул телеграмму и после первых же прочитанных слов едва не закричал от радости.
«Мой дорогой Уотсон, жду вас завтра в восемь вечера на вашей машине в Гарвиче». Дальше был указан адрес.
Ночью я спал плохо, проснулся разбитым. Быстро проглотив завтрак и просмотрев газеты – слава богу, что новых военных вестей там не было, - я уехал в госпиталь. Договорился о том, что уеду пораньше. Весь день я был на иголках, а когда поехал на встречу с Холмсом (я был уверен, что телеграмма от него), только чудо позволило мне добраться до места без происшествий: неподалёку от Челмсфорда я едва не перевернулся – так быстро гнал. Найдя нужный дом, который оказался маленькой гостиницей, я посигналил наудачу. Через пять минут из дверей быстрым шагом вышел Холмс. Он сел рядом со мной и указал, куда ехать. Речь, видимо, шла о какой-то вилле за городом. В сумерках я не мог толком рассмотреть моего друга, однако я заметил, что он обзавёлся сомнительным украшением в виде американской бородки.
- Маскировка? – спросил я.
- Нет, настоящая.
Мне казалось, что это сон. Просто сон. Ничего этого нет. Чёрт возьми, мы не виделись целых два года, а он садится в мой автомобиль, как ни в чём не бывало. Он даже не поздоровался со мной.
- Мой дорогой Уотсон, сейчас слишком многое поставлено на карту, - ответил Холмс на мои мысли. – Давайте закончим дело, и я буду уже весь в вашем распоряжении. Я вернулся, как видите. И уже окончательно. Но мне нужно поставить в этом деле точку. И кому как не вам мне в этом помочь.
Он на мгновение тронул меня за плечо.
Я больше не задавал вопросов, и мы скоро добрались до щегольского особняка, стоявшего неподалёку от края мелового утёса. Я посигналил, как попросил меня Холмс. Ещё раньше он попросил меня подождать, и когда мой друг скрылся в доме, я уселся поудобнее и скоро стал клевать носом. Днём было жарко и душно, но вечер выдался приятным и тёплым. Кажется, я задремал и проснулся от тихого свиста.
В дверном проёме я увидел высокую фигуру Холмса. Он жестом приглашал меня присоединиться к нему.
Когда я соскочил с водительского места и бросился к нему, он сразу же взял меня за локоть и провёл прямиком в хозяйский кабинет, который располагался на первом этаже. На диване без чувств валялся дюжий лысый мужчина с пышными прусскими усами.
Возможно, лет через десять я смогу описать это дело, которое стало достойным завершением карьеры моего друга и хотя бы примерно передать суть нашего диалога.
Мы пробыли в доме резидента германской разведки недолго. Когда пруссак пришёл в себя, нам пришлось ещё отконвоировать его до железнодорожной станции, где четверо неприметных господ в штатском запихнули неудачника в отдельное купе с опущенными шторами. Мы же с Холмсом вернулись к автомобилю.
- Вы в состоянии добраться до Лондона, мой друг? – спросил Холмс.
- Конечно. Вы остановитесь у меня? – спросил я. – Хотя бы на эту ночь.
- Конечно, - он усмехнулся. – Джентльмену моих лет уже неприлично так поздно возвращаться в отель.
В город мы прибыли уже глубокой ночью. Я пожелал Холмсу спокойного сна, проводив его в комнату для гостей.
Спал я урывками. Рано утром, ещё до завтрака, я выбрался в гостиную, облачённый в халат поверх пижамы, и уже застал там Холмса, сидящего в кресле. Он сбрил бородку, и я не мог не улыбнуться этому обстоятельству.
- Доброе утро, Уотсон. Вы тоже плохо спали?
- Да. Уснёшь тут.
Взгляд Холмса был таким тёплым, что я не удержался от изъявления чувств: подошёл к нему и, наклонившись, взял за плечи.
- Без бородки вам определённо лучше. А то вы были похожи на дядю Сэма с карикатур.
Холмс улыбнулся.
Я не знал, о чём говорить. То есть я хотел бы сейчас обнять его и сказать, как скучал эти два года по нему, как мне его не хватало, но у меня слова застряли в горле.
- А вы нашли свой халат в шкафу, - сказал я невпопад.
- Да, он был заботливо завёрнут в папиросную бумагу и не запылился, - ответил Холмс, всё так же улыбаясь. – Как и моя пижама.
- У вас на сегодняшний день есть какие-нибудь планы? – спросил я, садясь в кресло.
- Нет.
- Вы же хотели обналичить чек, - усмехнулся я.
- Господи, Уотсон, неужели вы поверили, что я всерьёз?
Кажется, я покраснел.
- Конечно, раньше я пользовался деньгами фон Борка, - сказал Холмс. – Мне ведь приходилось соблюдать строжайшую конспирацию. Наш прусский приятель должен был быть уверен, что я очень заинтересован в его гонорарах.
- Британия вступит в войну? – спросил я.
- Конечно. Это лишь вопрос ближайших суток, - Холмс устало провёл рукой по лицу. – И это будет долгая война.
- Господи помилуй, - пробормотал я.
- Боюсь, Уотсон, он никого не помилует. Раз человечество само себя помиловать не в состоянии.
Он встал, отошёл к окну, достав сигареты и закуривая.
- Было очень тяжело? – спросил я тихо.
- Да, достаточно тяжёло. Главным образом, в моральном плане. К сожалению, должен сказать, что никакого особого влияния на события то, что я делал, не окажет. Война не станет менее кровопролитной или менее затяжной. Меня утешает, пожалуй, только то, что я, возможно, спас хотя бы несколько десятков наших мальчиков, которые скоро окажутся в Европе, в самом пекле.
Я подошёл к Холмсу и обнял его за плечи.
- Это уже немало, мой дорогой.
- Надеюсь, вы простите меня, Уотсон.
- За что?
- Вы, конечно, вернётесь на военную службу, но вас оставят в тылу. Простите меня, мой друг. Мне хватило англо-бурской войны.
А мне хватило только этой фразы, чтобы понять, что я – старый кретин, болван и круглый идиот. Я дёрнул за шнур и опустил шторы окна, у которого мы стояли. И крепко обнял Холмса.
- Боже, как голова болит, - пожаловался он, стискивая меня в объятиях.
- Вы плохо спали ночью, - промолвил я, оглаживая его плечи.
- Я совсем не спал.
- До завтрака ещё далеко, - ответил я, кляня себя мысленно на чём свет стоит, - и его вообще можно немного отложить.
Господи, когда где я только вообще понабрался этого ненормального эзопова языка?
- Я пойду распоряжусь, а вы поднимайтесь в спальню, мой дорогой.
- В чью?
- В данном случае всё равно – кровати-то одинаковой ширины.
У него в глазах вдруг промелькнуло такое жёсткое выражение, которого я раньше никогда не видел. Мне даже показалось, что он меня ударит. Поделом, впрочем.
Но он только молча отстранился и вышел из гостиной.
Когда через пять минут я вошёл к себе в спальню, Холмс стоял перед кроватью, застыв как соляной столб.
- Ну, что же вы не ложитесь? – шепнул я.
Снял халат, откинул одеяло в сторону. Холмс не стал ждать повторного приглашения, хотя движения его были немного скованными, когда он раздевался и ложился ко мне в постель. Когда я его обнял, мне стало так стыдно – не передать словами. По своей глупости я лишил нас обоих гораздо более важной близости, гораздо более важного ощущения – что рядом родной человек.
Мы вцепились друг в друга и просто лежали так какое-то время. Я не помню, кто говорил про половину человека, если я вообще не фантазировал насчёт чьей-то цитаты. Но я чувствовал, что опять обретаю утраченную цельность.
Сама же близость была долгой, неторопливой и окрашенная какой-то щемящей нежностью. Я был так полон ею, что из последних сил сдерживал себя, чтобы не разрыдаться, как старая сентиментальная матрона. Наверное, даже в пору нашей относительной молодости мы столько не целовались, как в это утро перед концом старого мира. И это было правильно. Когда всё вокруг готово обрушиться и сгореть в пекле, что ещё остаётся людям, кроме любви?
Наконец Холмс затих, устроив заметно поседевшую за прошедшие два года голову у меня на груди.
- Простите меня, если можете, - шепнул я, собравшись наконец с духом. – Простите меня, душа моя. Моё малодушие и мою трусость. Мы никогда больше не расстанемся.
Холмс не ответил. Он дышал спокойно и ровно. Заснул.
Улыбнувшись, я отвёл в сторону упрямую чёлку и поцеловал его в лоб, пересечённый морщинами.

@темы: авторский фик, АКД

---

И снова, одним вечером...

[Ллиска]

Автор: Ллиска.
Название:И снова,одним вечером...
Размер: драббл
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: PG-13
Саммари:По заявке 40. Sherlock bbc. Хочу драббл по одному из этих персонажей (можно по нескольким серию драбблов: Шерлок; Джим; Майкрофт; Лестрейд.
мир глазами. один день из жизни. что-то теплое и уютное, с легкой грустью.
От автора: Надеюсь,заказчик простит меня за получившееся в ходе написания шериарти) Получился скорее не день, а вечер из жизни, немного уюта есть, легкая грусть вроде тоже... Если что не так, можно слегка побить тапком)

"Буду поздно", - всего два слова вызывают у тебя столько эмоций - от вины до облегчения, и взрыва так долго скрываемого азарта.
Чувство вины, не объяснимое и ничем не обоснованное, быстро растает в порыве скорее набросить пальто, схватить шарф, и выскользнуть из квартиры в ночной Лондон.
Стоит ли переживать из-за чувств того, кто является лишь твоим соседом по квартире, - говоришь ты сам с собой, пытаясь заглушить тот странный внутренний голос, который упорно нашептывает слова "напарник", "друг", "близкий человек"...
Он уже почти берет верх, и ты одергиваешь руку от входной двери, но тут приходит смс.
И ты уже в такси, нетерпеливо барабанишь пальцами по стеклу, а кэбби везет тебя по давно знакомому маршруту.
Двадцать минут тянутся как два часа. Ты уже готов придушить водителя, когда такси, наконец, останавливается.
А дальше - темный подъезд, 12 ступенек, которые ты пролетаешь как четыре, распахнутая дверь, и...
-Здравствуй, Джим.
-Привет, Шерлок.
Вы стоите друг напротив друга, один - в дверном пролете, другой - буквально в двух шагах, у входа в гостиную, и никто не делает первый шаг.
Ты молча смотришь в карие глаза, такие яркие, насмешливые, бросающие тебе вызов, и знаешь, что его взгляд - зеркальное отражение твоего, только с поправкой на цвет.
Кажется, что этот безмолвный поединок может длиться вечно, но вот кто-то из вас - и уже совершенно не важно, кто, - его прекращает.
И дверь за спиной, будто сама, захлопывается, от жадных прикосновений все начинает плыть перед глазами, а в одежде становится невыносимо жарко...
Со стороны, это, вероятно, смотрится как ожесточенная борьба - вы практически вдавливаете друг друга в стены, твои пальцы зарылись в его волосы, его зубы, в волчьем оскале, прикусывают нежную кожу на горле...
От его дорогой рубашки отлетает пуговица, а ты шипишь, когда он, забывшись, царапает твою спину.
И ты одновременно жадно впитываешь новые ощущения, и отстраненно наблюдаешь за двумя сплетенными телами....зная, что твой "противник" делает то же самое.
А потом вы вдвоем обессилено растягиваетесь на кровати, и Джим, следуя неписанному ритуалу, распечатывает пачку сигарет.
У него красивые, ухоженные руки. На указательном пальце левой руки новое кольцо -печатка, которое уже оставило свои следы на твоей спине.
Еще ты отмечаешь новую стрижку и сережку-гвоздик в ухе...
Это как играть в "найди десять отличий от прежнего рисунка".
С каждой встречей детали на картинке меняются.
Одно остается неизменным - вас обоих интересует одна и та же игра.
Джим уже закурил, и протягивает сигарету тебе.
Ты думаешь о том, что обещал Джону завязать с курением, и затягиваешься.
Сигареты в постели, заказанная на дом пицца, и какой-то фильм, выбранный Джимом для совместного просмотра в прокате, делают отдых вдвоем почти семейным.
Только в происходящем на экране ты заинтересован гораздо меньше, чем в пальцах Джима, выписывающих плавные линии на твоем бедре, и тех мыслительных процессах, которые наверняка даже сейчас происходят в его голове.
Выиграет ли тот, кто первый разгадает противника, или проиграет?
Ты не знаешь. Пока не знаешь.
А сегодня у вас впереди еще целый вечер...И Джим будет варить кофе - черный, две ложки сахара, без молока, - все как ты любишь, вы будете валяться на постели, вспоминать последние новости в интернете, соревнуясь в дедукции, и разговаривать обо всем, кроме работы - здесь это табу, а потом...
Потом тебе придет очередное сообщение из нескольких слов, и ты начнешь одеваться. Джим досадливо поморщиться, но удерживать не станет - слишком хорошо тебя для этого знает. Впрочем, ты никогда не остаешься у него на ночь, да он и не настаивает.
- ...
- Чао, Шерлок.
И снова, только в обратном порядке - дверь, лестница, вход в подъезд, такси.
Только подъезжая к дому, ты вспомнишь, что так и не попрощался. Как и всегда.
И как обычно, не будешь переживать по этому поводу.
Просто подумаешь, что сделаешь это в следующий раз, если он будет...
И мысленно поправишь себя - когда он будет.

@темы: авторский фик, Шерлок ВВС

---

Исполненный благодати, автор Katie, Холмс/Уотсон, PG-13

[sige_vic]

Название: Исполненный благодати
Автор: Katie Forsythe
Ссылка на оригинал: www.liquidfic.org/fullofgrace.html
Переводчик: Sige
Беты:  grayson,  Nosema; также переводчик выражает благодарность за ценные замечания  belchester и  Eia
Пейринг: Холмс/Уотсон
Рейтинг: PG-13 – авторский, я бы поставила R
Размер: 17500 слов
Дисклеймер: не наше
Саммари: свадьба Вайолет Смит, процесс над Оскаром Уайлдом и танцующие джентльмены. Переведено на заявку 10 – заказчик просил перевод любого еще не переведенного фика Katie.
Примечания: в фике упоминаются события рассказа АКД "Одинокая велосипедистка", а также реальные события - процесс над Оскаром Уайлдом, прочитать о котором можно, например, здесь.


Я разглядывал красивое кирпичное здание гораздо дольше, чем следовало бы, – хоть я не видел его целый месяц. И все же я ничего не мог с собой поделать. Одна часть меня дрожала от нетерпения нырнуть внутрь, в то время как другая цеплялась за предвкушение, непреднамеренно доведенное мной до нервной горячки, и я оказался почти не в силах усмирить сладкую боль, разлившуюся в груди. И так я стоял на тротуаре – словно один из посетителей моего друга, замерев в нерешительности и нервном напряжении; хотя мое волнение – на что я искренне надеялся – имело совершенно иной источник, нежели у других страждущих. Возможно, я так лелеял этот момент, потому что не подвержен подобным проявлениям эмоций. Ибо я не ношу душу нараспашку, как бы высокомерно и невозмутимо Холмс ни утверждал обратное, и, видимо, это ощущение беспомощности перед зданием и главным его жильцом значило для меня тем больше, потому что обычно я веду себя как человек собранный и уверенный.

Прохожий, покупавший газету, бросил в мою сторону подозрительный взгляд – и это привело меня в чувство. Напомнив себе, что негоже привлекать внимание к своей персоне, я вынырнул из фантазий и сделал шаг навстречу реальности, повернув ключ в дверном замке.

Внутрь я вошел со вздохом облегчения. Уже сам вид семнадцати ступеней, папоротника миссис Хадсон и трещины на третьей балясине практически вызывали радостный трепет – и тут я услышал его голос. При необходимости он мог быть резким и внушительным, но сейчас звучал легко и непринужденно – этот сочный, густой, теплый, утонченный тенор, гипнотизировавший несчетное количество посетителей, которые, если бы не он, совершенно расклеились бы на нашем диване.

Холмс стоял, опираясь на косяк двери в гостиную, со скрещенными на груди руками, в рубашке без жилета, домашних тапочках и халате мышиного цвета, и обсуждал какие-то домашние дела со стоящей перед ним миссис Хадсон. Услышав мои шаги по ступеням, Холмс, продолжая внимать нашей квартирной хозяйке, на секунду перевел на меня взгляд – и я почувствовал прилив гордости, когда его выразительное лицо озарила мимолетная спокойная улыбка.

- Посмотрите-ка, кто вернулся, – небрежно произнес он.

- Доктор! – воскликнула миссис Хадсон, обернувшись как раз в момент моей победы над лестницей, и с чувством пожала мне руку. – Как я рада, что вы снова с нами!

- Большое спасибо, миссис Хадсон.

- Надеюсь, все прошло, как надо? Обратное путешествие было приятным?

С трудом оторвав взгляд от соcеда, я тепло ответил:

- Все было замечательно. А как вы тут поживали?

- Без изменений. По-прежнему мужчины и женщины ходят туда-сюда круглые сутки, словно в подземке, – умиротворенно сказала миссис Хадсон.

- То дело с мисс Смит и ее одинокими велосипедными прогулками было последним перед моим отъездом. Вы, значит, взяли еще несколько? – спросил я Холмса, ставя на пол тяжелую сумку.

- Дела – это громко сказано, – небрежно ответил Холмс. – Одно-два из рассматриваемых на данный момент могут представлять какой-то интерес. Еще семь незначительных проблем было разрешено за ваше отсутствие, и одну загадку я раскрыл сегодня ранним утром – не выходя из нашей уютной гостиной.

Пока мы стояли на лестничной площадке, образуя привычный домашний треугольник, я размышлял, получает ли Шерлок Холмс удовольствие от наблюдения за тем, как я пытаюсь не пожирать его ненасытным взглядом, а еще – слышит ли миссис Хадсон грохот моего сердца на расстоянии разделяющих нас трех футов. Руки Холмса по-прежнему были скрещены на мускулистой груди, а от его непристойно-угловатой позы, такой сумасшедше родной и знакомой, я едва мог дышать.

- Так что у вас запланировано на вечер? Или вы сегодня остаетесь дома? – спросил я у миссис Хадсон – в той же мере, что и у Холмса, вспоминая донесшиеся до меня, пока я поднимался, обрывки разговора – что-то такое о карри.

- Раз в кои-то веки, очевидно, остается, – ответила миссис Хадсон. – Что ж, ужин будет в восемь, доктор. Мы только что это обговорили. Прошу вас – звоните, если вам понадобится чай или что-нибудь еще, что поможет отдохнуть с дороги.

- Спасибо, миссис Хадсон.

Я совершенно точно знал, что именно мне нужно с дороги, – человек, стоявший прямо передо мной с озорной улыбкой на губах. Миссис Хадсон, приветливо кивнув, развернулась и удалилась обратно в кухню.

- Как вы? – поинтересовался Холмс, так и не пошевелившись, чтобы войти в гостиную. Он продолжал стоять, опираясь о дверной косяк и склонив голову под восхитительно-небрежным углом. Совершенно нечеловеческая способность к самоконтролю.

- Теперь – лучше, – со значением ответил я.

- Выглядите вы хорошо.

- Я чувствую себя в данный момент изрядно подзарядившимся.

- Полагаю, вы потеряли три фунта, – заметил он.

- Правда? Не заметил. Я очень много двигался.

- Бродили в задумчивости или исследовали территорию? – поинтересовался он. Без жилетки, с торопливо приглаженными назад черными волосами, он выглядел худшей разновидностью состоятельного гедониста. Не верю, что хоть кто-то еще из моих знакомых мог бы согласиться принять клиента в таком полуодетом состоянии.

- Пожалуй, и то, и другое. А вы как?

- Я в прекрасной форме, спасибо. Невозможно не чувствовать удовольствие после того, как тебе удается раскрыть преступление, не выходя из дома.

- Поздравляю! – Заглянув в гостиную, я заметил: – Там же сейчас никого нет, так?

Он обернулся через плечо, после чего вновь обратил ко мне невинный взгляд серебристых, как ртуть, глаз.

- Думаю, что нет. Много ли проблем оказалось с имуществом вашего дяди?

- Меньше, чем могло быть, полагаю. Его бумаги были в жутком беспорядке, но жуткий беспорядок в бумагах уже не пугает меня, как в прежние времена.

- Даже предположить не могу, что вы имели в виду, – беззаботно заявил он, разглядывая свои тонкие пальцы. – Разве что только хотели проиллюстрировать, что с возрастом стали более стойко относиться к утомительным заданиям, чем в детстве.

- Вообще-то я имел в виду, что ужасающее состояние, в котором столь нередко оказывается наша гостиная, приучило меня к таким незначительным испытаниям. Сегодня она совсем плоха?

- Гостиная? – Он еще раз обернулся. – Во вполне сносном состоянии.

- Думаю, я все-таки сам посмотрю.

Я опять взял сумку и прошел через дверь, чтобы поместить ношу под вешалкой для шляп. Длинная, бледная рука Холмса все еще чувственно покоилась на дверной ручке, когда я бросил сумку на пол, с силой захлопнул дверь, повернул ключ в замке и накрыл тело Холмса своим.

Его рот раскрылся навстречу моему поцелую. Он резко втянул воздух и вжался затылком в деревянную поверхность двери, опуская руки мне на талию. Языки наши жадно сплелись, и я, сражаясь с пуговицами на его рубашке, ощутил вкус чая, табака и его собственный, неподражаемый. Его тело под пошитой на заказ одеждой было таким гибким и красивым, а легкие тщетно пытались раздобыть столь необходимый воздух, пока он сам страстно пробовал меня на вкус. Он улыбался. Затем перестал улыбаться и поднял одну ладонь к моему лицу. Я почувствовал мучительно нежное, чувственное прикосновение пальцев к виску и краешку глаза.

- Господи, как же я скучал по вам, – выдохнул я, резко в него вжимаясь и чувствуя, как вторая его ладонь ложится мне на поясницу.

- Дедукция помогла мне это понять.

- Правда? И какие же улики были самыми очевидными? – Раскрыв его рубашку, я позволил себе бросить долгий голодный взгляд на грудь, прежде чем уткнулся лицом в изгиб его шеи.

- Как правило, мне требуется больше времени, чтобы расстаться с рубашкой, когда вы приходите домой. – Я расстегнул запонки и стянул рубашку со скульптурно вылепленных плеч, после чего он одним ловким движением вывернулся из нее и задрожал от прикосновений моих рук к грудным мышцам и ключице.

- Иногда не требуется.

- Да, но…

- Еще улики?

- Вас очевидно не устраивает пребывание в гостиной. – Я тащил его ко второму лестничному пролету, подальше от эркера. – А я-то полагал, вы хотели обследовать ее состояние.

- Я так мечтал к вам прикоснуться. – Я рассмеялся – беззаботно и счастливо.

- Я в вашем распоряжении. Мне следует… – Он резко зашипел и опустил голову, когда я прикусил его сосок. Мой рот опускался все ниже, остановившись под пупком, где мышцы сплетались в видимые узлы. Врезавшись в лестницу, я рухнул задом на ступеньку и начал расстегивать пуговицы на его брюках. – Вам следует знать, что… – Он снова прервался и с шумом задышал от прикосновения моего языка к самому низу его живота. – Мой дорогой...

- Вы что-то пытаетесь мне сказать? – Я все еще смеялся, но смех выходил низким и похожим на рычание.

- Я позаботился о вашей пенсии, и... о Боже.

- Это все?

Зарывшись руками в мои волосы, он тоже рассмеялся, беззвучно.

- Ваши действия на редкость затрудняют возможность сосредоточиться.

- Сосредоточьтесь на мне.

Поднявшись на ноги, я обхватил его торс и снова повел вверх по лестнице, пока его пальцы ловко порхали над моими пуговицами. Наше восхождение оказалось медленным и неуклюжим, прерываемым опьяняющими поцелуями и моими попытками сохранить равновесие. Меня это не смущало – в конце концов, я поднимался задом наперед, а Шерлок Холмс всегда двигался, как кошка, даже при самых отвлекающих обстоятельствах. След, остававшийся за нами, напоминал ураган в прачечной. Предметы моей одежды падали с тела и усеивали ступеньки.

Я почти добрался до верхней площадки, когда он опустился на ступеньке ниже на одно колено и проворно потянул за шнурки на моих ботинках. Я воспользовался возможностью скинуть нижнюю рубашку и расстегнуть брюки.

- Вы мне даже снились.

- Снился? – Он быстро поднял голову – губы его пылали. – Я делал хирургическую операцию, или грабил банк, или…

- Как ни странно, мы оба ехали на велосипедах. Когда я проснулся, мне стало в сто раз хуже. – Я выбрался из остатков одежды – нагой, как в день моего появления на свет. – Я послал вам телеграмму в то утро. Я сходил с ума от тоски по вам.

- Ту самую о погоде в Шотландии? – уточнил он, насмешливо улыбнувшись. – Боюсь, она была не очень интересн... – Стоило ему подняться, как я тут же подхватил его под руки и уложил на площадку, быстро избавив от брюк.

- Я думал, мы пойдем в вашу комнату, – выдохнул он, оказавшись подо мной и закинув ногу мне на спину. Я оперся на локти и исследовал ртом его губы и наливавшиеся жаром щеки.

- Вам неудобно?

- Нет, я бы так не сказал.

- В своей комнате я вами уже овладевал, а на этой лестничной площадке еще никогда.

- На второй лестничной площадке вы тоже мной не овладевали, что не означает, что это хорошая идея, – умудрился он выдать сквозь бессвязные вздохи.

Я откинул волосы с его лба и пригладил их, другой рукой обводя контуры лица, которое являлось все эти долгие дни перед моим мысленным взором.

- Скажите, что скучали по мне.

- Разве я еще не сказал? – Из его рта вырвался низкий стон – один этот звук чуть не перебросил меня за черту.

- Нет. Вы не говорили ничего подобного.

- Как невнимательно с моей стороны.

Во впадине между его ключицами выступила капля пота, и я слизнул ее, думая о том, как бы мне хотелось поглотить его целиком. Он дразнил меня, потому что никогда не мог воспринимать сантименты без иронии – он и с иронией-то с трудом их терпел. А еще он явно наслаждался ситуацией. Я был этому рад. Единственное, что он любил больше комплиментов, – это выражение сердечной привязанности. Но я не намерен был отступать.

- Скажите, что тосковали по мне, а то я оставлю вас здесь, на лестничной площадке.

- Не думаю, что вы сможете выполнить угрозу в вашем состоянии. – Конечно, я сам виноват – и что сделано, того уж не воротишь, печально подумал я. Угораздило же меня безумно влюбиться в самого искусного мастера ведения беседы в стране, полной необычайно умными людьми. – На самом деле, я уверен, что это – чистейший блеф.

На его лице появилось выражение, которое я так любил видеть: он скривился – почти поморщился, но совсем не от боли. Увидев это выражение первый раз, я пережил жуткий приступ паники, подумав, что на самом деле сделал ему больно, и только потом понял: он просто пытался не издать обрушивающий стены крик. Выражение это, при всей буйности его страсти, появлялось на лице редко – и у меня каждый раз перехватывало дыхание. Будь я поэтом, я бы посвятил ему оды. А так я мог только поцеловать Холмса еще раз, чувствуя, как грохот сердца отдается в ушах.

- А если я подкуплю вас, чтобы вы выразили свои чувства? – выдохнул я, рассмеявшись, когда его зубы прихватили мою губу.

- И что вы можете предложить?

- Провести неделю, не вылезая из вашей постели.

- О, это вы и так собираетесь сделать. – Ресницы его дрогнули, а с губ сорвалось шипение, когда я расширил и углубил свои действия.

- Я сочиню эротические мемуары в вашу честь.

- Это было бы очень… о боже, мой милый мальчик… очень небезопасно. Это вы где такому научились?

- Я буду боготворить это прекрасное… – я перемежал речь другими языковыми упражнениями, – прекрасное тело, самыми изобретательными и аморальными способами.

- Вряд ли в этом случае награда достанется только мне. Вы сами будете пожинать… Господи Иисусе!

Я был так растворен в удовольствии и к тому же так сильно отвлекся на произнесенное с трудом богохульство, что не мог возражать, когда он неожиданно и ловко перевернул меня на спину и уселся сверху, откидывая волосы с глаз. Я провел руками по его разведенным коленям, и речь рассыпалась, сменившись движением, сплетением, свиванием тел, пока мы полуборолись-полуласкали друг друга на полу. Как бы он ни притворялся – он сходил по мне с ума, и знание этого только сильнее обостряло мои собственные чувства. Полагаю, сама королева Англии могла войти в тот момент в нашу гостиную, и мы бы даже не обратили на нее внимания. Я не ожидал, когда все начиналось, что это будет так опасно. Я и раньше любил, но никогда прежде не задумывался, смогу ли жить без любимого.

Когда все закончилось, я сидел, прислонившись спиной к стене и приподняв колени, а мой друг, оседлав меня, упирался лбом в мою голову, а спиной – в ноги. Руки его все еще гладили меня, словно пока не осознали, что настало время передохнуть.

- Я бы не стал вам советовать часто проводить по месяцу в Шотландии, но это было...

- Я знаю.

Он провел невозможно изящным пальцем по струйке пота, спускавшейся сзади по моей шее.

- Не знал, что вы любите охотиться.

- Люблю. – Я улыбнулся. Дыхание мое постепенно выравнивалось, пульс замедлялся. – Несомненно, вам подсказала это какая-то деталь одежды, усеявшей лестницу.

- Несомненно.

- Это доказывает, что вы еще не до конца меня изучили. Возможно, у меня осталось несколько тайн – при том, что вы так хорошо знаете меня в плане интеллектуальном, и духовном, и…

- Библейском, – перебил он меня.

- Да, библейском. Именно этого плана мне так не хватало эти четыре недели. Я чувствовал, что от меня отрезали половину, если вы в состоянии стерпеть такое сентиментальное признание.

В уголках его серых глаз собрались морщинки от улыбки.

- Ради вас я не стану обращать на него внимания.

- Вообще-то мне бы снова хотелось вас познать в библейском плане, – прошептал я, проведя ладонями по его бедрам.

- Я ни в чем не могу вам отказать. – Его лоб снова коснулся моего. – И я счастлив содействовать вашим теологическим изысканиям. В конце концов, это древнее и благородное занятие. Но если вы хотите пойти на следующий заход Давида и Ионафана, вам придется подождать десять минут – мне уже не шестнадцать.

- Десять минут – разумное требование, – согласился я, все еще не вполне выровняв дыхание. – Интересно, и кто же из нас царь?

- Это совершенно очевидно.

Мои большие пальцы скользнули в ложбинки на его плоском животе, и я подумал, что, если бы мне всю оставшуюся жизнь пришлось просидеть на лестничной площадке с единственным в мире консультирующим детективом, оседлавшим меня и запустившим руки в мои волосы, я бы с радостью на это согласился.

- Конечно, вы правы, – улыбнулся я. – Вы повелеваете всем, что видите. Включая все, что вы видите на этой площадке.

- Вы не могли бы заблуждаться сильнее. Я никогда не считал себя каким бы то ни было воином. И ни разу не приносил домой боевые трофеи.

- Ну, и я не привозил из Афганистана крайнюю плоть сотен врагов, – ровно возразил я. – И не убивал гигантов пращой. Я ухаживал за ранеными.

- Не вижу смысла дальше спорить на эту тему. В любом случае, как вы полагаете, должен ли Дух Господень всегда пребывать между нами и нашими потомками?

- Между нами – не могу предположить. Не думаю. Отставляя в сторону людей, о которых мы говорили, боюсь, Его чувства по поводу инверсии весьма... сильно окрашены гневом. Но это в любом случае не имеет значения – с тех пор как я встретил вас, я не планирую обзаводиться потомками.

Я совершенно не намеревался застигнуть его врасплох. Мое замечание при всей его искренности было совершенно обыденным. Но глаза его на какое-то мгновение затуманились, а губы приоткрылись. Он сморгнул, втянул воздух – и снова выглядел, как обычно. Поднявшись, он протянул мне руку и, как только я встал, открыл дверь моей спальни.

- Насколько бы я ни проникся симпатией к вашей лестничной площадке за последние полчаса, в ближайшем будущем я планирую по отношению к вам ряд действий, выполнить которые будет гораздо удобнее при наличии матраса.

Я его почти не слышал. Я словно приклеился к полу, неверяще уставившись на свою кровать. На нее было наброшено покрывало, но это не скрывало факта, что ей явно пользовались.

- В чем дело?

- Вы спали на моей кровати.

- Это вас раздражает?

Я с глубоким вздохом лег на кровать. Я был дома. Из окна виднелся платан, на уголке зеркала была маленькая щербинка, на стене висела картина со сценой гражданской войны в Америке. Кровать была застелена моей любимой простыней, и на ней совсем недавно спали. Это был момент наивысшего удовлетворения. Мой друг забрался на покрывало и накрыл меня своим длинным телом, уткнувшись головой в шею.

- Вы все-таки скучали по мне. – Я пытался сохранить сухой тон и не сиять, как мальчишка. Боюсь, попытка самым жалким образом провалилась.

- Но мы, я полагаю, исчерпали эту тему, – прошептал он, – и перешли к классическим иудейским текстам. Как там говорится? – Его лицо приобрело отвлеченное выражение, как бывает всегда, когда он вызывает в памяти факт из своей мысленной энциклопедии тайных преступлений. – Я люблю тебя, как свою душу.

- Первая книга царств, глава двадцатая, строфа семнадцатая. – Я кашлянул, пытаясь отогнать нахлынувшие эмоции, – стоит мне дать волю сантиментам, как он может опять переключиться на сарказм, и я упущу это уязвимое состояние, более драгоценное для меня, чем все сокровища мира. – Конечно, нам потребовалось гораздо больше времени, чем человеку, которого вы цитируете. Давид и Ионафан влюбились друг в друга с первого взгляда. Я не припомню, чтобы вы начали скидывать передо мной свою одежду, когда нас впервые представили друг другу.

Он засмеялся, овевая дыханием мою кожу.

- У меня не было оружия, чтобы вручить вам, да и Стэмфорд бы испугался. Бедолага. На самом деле, вы бы тоже испугались, а я очень хотел снимать с вами квартиру.

- Вы имеете в виду, что очень хотели снимать квартиру с кем-нибудь.

- Это то, что я имею в виду? – пробормотал он, подавив зевок.

Расслабленно проведя рукой по его мускулистой спине, я заметил:

- Ну, если то, что вы говорите, правда, боюсь, вы совершили ошибку. Ваш обнаженный вид значительно ускорил бы мое согласие.


Мой друг Шерлок Холмс обладает ненасытной жаждой чтения газет. Насколько я знаю, она всегда была ему свойственна. Газеты служат для него тайными тропами по нашему огромному городу; путями, ведущими к секретам и загадкам как тривиальным, так и исключительным, и эта метафора тем уместнее, потому что они эффективнее всего дают ему возможность оказаться в его родной стихии. Холмс обычно сидит в халате, поджав длинные ноги, и с сосредоточенным выражением на бледном лице жадно читает, пока не почувствует удовлетворение от того, что ему известны все последние события в Лондоне. Иногда, в нетерпении или раздражении от бездействия, он может с отвращением отбросить газету; в других случаях мне доводилось видеть, как он разрезал их на трепещущие обрывки информации, чтобы аккуратно поместить в альбом для дальнейшего использования. Но еще ни разу я не видел, чтобы он обошелся с любимым источником информации так, как он это сделал почти через месяц после описанной мной – по причинам, которые со временем станут ясны, – сцены. Случилось это с «Таймс», передовица которой огромными буквами гласила об осуждении Оскара Уайлда.

Сосредоточенно нахмурив лоб, он сжал столь близко знакомые мне тонкие губы в отвращении, которое пытался сдержать с огромным усилием. Точно такое же выражение лица у него было при изучении новостей на протяжении всего судебного разбирательства, и я все сильнее тревожился, наблюдая за ним с того самого момента, как Уайлд в апреле подал в суд на маркиза Куинсберри. Мы с Холмсом в 1895 году были чрезвычайно заняты, однако, несмотря на это, он находил время, чтобы жадно поглощать всю свежую информацию по данному вопросу, после чего каждый раз в течение часа или двух хмурился, пока его сверхактивный мозг не занимал какой-нибудь новый вопрос.

Реакция его с каждым днем обострялась – настолько, что я, втайне от него, предпринял шаги по предотвращению очередного приступа черной меланхолии, которая, как я знал, нам угрожала. Но случилось так, что, прежде чем я смог выступить со своим отвлекающим маневром, Холмс внезапно взял первую полосу газеты, скомкал ее в шар и, открыв окно нашей гостиной, швырнул новости об ужасном приговоре Уайлду в грязь Бейкер-стрит под нами. После этого он вернулся к дивану, сел и спокойно продолжил чтение, на этот раз решив уделить внимание последнему выпуску «Эхо».

Мое собственное сердце болело от сочувствия. Я был точно так же расстроен, как и Холмс, но, зная, что этому проклятому делу никак нельзя помочь, не имел ни малейшего желания говорить о том, что, как я знал, занимало сейчас его мысли. В конце концов я нерешительно поинтересовался:

- С вами все в порядке, друг мой?

Холмс поднял голову. Лед в его серых глазах резко контрастировал с теплом майского утра за окном.

- Полностью, – отрубил он, возвращаясь к чтению.

- Я склонен думать…

- Как это ново для вас, – резко произнес он, и тут же, осознав, как недостойно его замечание, наградил меня вымученной тоскливой улыбкой.

Я подавил гнев и устало потер руками виски, размышляя, сообщить ли ему сейчас о своих планах. Либо это его приободрит, либо, учитывая текущее настроение, вызовет горячие возражения. В данный момент, правда, у меня имелось преимущество, потому что Шерлок Холмс искренне пытается не произносить больше одной непростительной грубости в час. Я поднялся из кресла, решительно хлопнув руками по коленям.

- Холмс, – произнес я, вставая перед ним. – Нам нужна перемена обстановки. Я написал, что мы принимаем приглашение, полученное в прошлый вторник.

Мы с моим другом оба бываем периодически виноваты в принятии односторонних решений, однако со мной, прямо скажем, это происходит значительно реже, что не дает моему партнеру к ним привыкнуть. Холмс весьма ожидаемо нахмурился.

- Какое приглашение вы имеете в виду?

- Приглашение в Борнмут на свадебное торжество мистера Сирила Мортона и мисс Вайолет Смит.

Газета, которую он держал, жестом глубочайшего отвращения была отправлена на пол. Холмс откинулся на подушки дивана, закинул руки за голову и принялся рассматривать меня, словно я был не особо аппетитными останками с места преступления.

- И зачем вы это сделали?

- Я подумал, что мы преступим границы вежливости, если явимся туда без предупреждения, – ровным голосом объяснил я.

- Дорогой, вы уж меня извините, – произнес он, поднося к глазам кончики пальцев, – должен признаться, что мои интеллектуальные способности могли несколько затупиться из-за навалившегося в последнее время большого объема работы, но я не могу понять – из-за чего вы решили, что я присоединюсь к вам в этой нелепейшей поездке?

- Даже не учитывая то, что событие состоится в очаровательном приморском городке, оно обещает быть весьма приятным, – заметил я, твердо решив не давать волю раздражению.

- Я ненавижу свадьбы.

- Я люблю свадьбы.

- О да, вы их любите, не так ли? – Он трагически вздохнул и нахмурил черные брови. Случайный знакомый мог бы оскорбиться видом страдальческой меланхолии, который напустил на себя Холмс, но я знал его достаточно, чтобы понимать: я был последним человеком в мире, на которого в данный момент был направлен его гнев. – Мой дорогой мальчик, это будет сборище посредственных людей, ведущих посредственные разговоры на темы, ни в малейшей степени меня не интересующие.

- Не думаю, что разговоры – единственное развлечение на балу, – возразил я.

- Бал! – Резким жестом скинув ноги с дивана на пол, он уставился на меня полным желчи взглядом.

- Конечно, бал, – улыбнулся я. – Мисс Смит теперь – невероятно богатая особа, не в последнюю очередь благодаря вам. Они с ее женихом подумали и решили широко отметить принесение друг другу клятв – так что на берегу океана развернется настоящий праздник.

- В попытке окончательно прояснить ситуацию и рискуя повториться, должен сказать вам то, что вы и так прекрасно знаете: я ненавижу балы.

- Я люблю балы, – заметил я.

Холмс в драматическом жесте отчаяния вцепился в волосы, после чего снова безвольно откинулся на подушки.

- И зачем эта глупая женщина вообще меня пригласила? – вопросил он, вынося меня за скобки.

- Она вовсе не глупа, и вы прекрасно это знаете.

- Тогда зачем человеку может захотеться пригласить двух почти незнакомых…

- Холмс! – В мой голос все-таки начали проникать резкие нотки. – Если вы настаиваете на том, чтобы спасать женщин от злодейских замыслов, разрушать попытки навязать им отвратительные союзы и, в случае мисс Смит, предотвращать практически неизбежное изнасилование одним или даже не одним подлецом – вам придется смириться с тем, что эти женщины, возможно, будут склонны испытывать к вам определенную благодарность.

Он с подозрением меня оглядел.

- Хм-м-м… – Взгляд его приобрел задумчивость – после осознания моей правоты. С моим другом, возможно, нелегко уживаться, но и совсем уж неподатливым его не назовешь.

- Вижу, что вы не собираетесь с этим спорить, – не удержавшись, заметил я.

- После вашего замечания не могу не признать, что характер мистера Вудли оставил у меня очень сильные сомнения в том, что могла бы найтись хоть одна гнусность, на которую он бы оказался не способен, – неохотно ответил он.

- Ну вот, – улыбнулся я, – значит, мы едем на свадьбу.

- Характер мистера Вудли не имеет к обсуждаемому вопросу никакого отношения. И вы отправитесь на это мероприятие в одиночестве.

- Боюсь, у вас нет выбора. Мы отправляемся завтра в 9.27 с вокзала Кингс-Кросс.

- Но у меня нет ни малейшего желания это делать.

- Возможно, вы обнаружите в своем сердце способность пойти на жертву. – Я подошел к Холмсу и, обхватив ногами его бедра, удобно уселся к нему на колени.

- А нельзя было выбрать менее серьезную жертву? – тихо спросил он, и на его царственном лице мелькнул намек на смягчение, после того как мои руки опустились на его гибкие плечи. Сделав над собой усилие, он напустил на себя рыцарский вид, который, к сожалению, так ему шел. – Может, мне в вашу честь победить в боксерском матче под вымышленным именем, с вашим носовым платком у меня в кармане?

- Звучит соблазнительно, – признал я, когда его руки проворно обвили мою талию. Я понимал, что это не просто болтовня, – хвастовство Холмса зачастую принимает форму вызова самому себе, и мысль о его худощавом совершенном теле, обнаженном до пояса и переплетенном в схватке с другим в каком-нибудь злачном месте, серьезно угрожала мне потерей самообладания. – Но, думаю, нет.

- Тогда фехтование – под настоящим именем, с локоном ваших волос, тайно привязанным к эфесу моей рапиры, – взмолился он, опасно блеснув глазами. – Будьте же благоразумны. Я удовлетворю ваше детское и неуместное стремление к романтике – клянусь! – только избавьте меня от унизительной необходимости вести светские беседы с чванливыми дельцами. Я завоюю победу в соревновании лучников, в рыцарском турнире – лишь назовите цену. Все, что угодно, только не бал!

- Придется вам потерпеть. И на будущее: называя одну из моих черт детской и неуместной, вы вряд ли добьетесь своего в споре.

- Пожалуйста? – сделал он еще одну попытку, на этот раз подаваясь ближе, нежно – о, так нежно прижимаясь губами к моему горлу и делая вдох. Я начал получать искреннее удовольствие от своей роли мучителя и рассеянно, сквозь неожиданно окутавший меня туман желания, подумал о том, что, возможно, это всего лишь третий или четвертый раз, когда он говорит мне «пожалуйста». – Я сочиню в вашу честь душераздирающую оду для скрипки.

Я слегка выгнулся, когда его губы лениво спустились во впадину на моей шее, и подался вперед, пока между нами совсем не осталось расстояния.

- Это займет у вас десять минут, если не меньше. Меня так просто не удовлетворить.

Его руки вытаскивали мою рубашку из брюк, чтобы чувствительные кончики пальцев могли пройтись по нижней части спины. Одна рука приступила к ласке, в то время как другая продолжала сражаться с сопротивлявшейся тканью.

- А я-то воображал, что стал для вас чем-то вроде привычки, – тихо произнес он, – а на самом деле вы все это время просто ждали очередного красивого жеста. Какой кошмар. Так что же мне сделать? Нарисовать в стиле Вернье, как вы возлежите на медвежьей шкуре?

- Слишком опасно и не включает в себя ни капли самопожертвования, – отверг я предложение и тихо зашипел, когда рука скользнула еще ниже. Оставив пуговицы на его рубашке, я зарылся пальцами в густые черные волосы. – В любом случае, вы ведь не умеете рисовать.

- Не умею? – спросил он с загадочным смехом.

- А еще во мне растет тревога.

- Почему?

- Вам действительно сложно решиться на то, чтобы чем-то ради меня пожертвовать?

На самом деле я просто дразнил, но его полный боли взгляд молниеносно встретился с моим, и я отчетливо увидел в его глазах отражение ужасного содержания утренней газеты.

- Это несправедливо, – резко сказал он.

Мы с Шерлоком Холмсом знакомы уже много лет, почти столько же времени ценим друг друга, и уже достаточно давно придали нашей любви физическое воплощение. В результате между нами возникла настолько инстинктивная взаимосвязь, что я содрогаюсь, не представляя себе, как раньше мог провести хотя бы день в его присутствии, не имея возможности к нему прикоснуться. Однако все это не означает, что между нами никогда не возникает непонимания. Напротив – мы не понимаем друг друга часто и сильно. Иногда, как станет очевидно в этом случае, наше непонимание вызывает болезненные и разрушительные последствия.

- Я пошутил, – нежно заверил его я. Признаюсь – я был удивлен, глупо понадеявшись, что содержание статьи уже забыто. – Льщу себя надеждой, что вы смогли бы пожертвовать и немного большим, чем присутствием на свадебных торжествах.

- Своей правой рукой, жизнью, всеми деньгами мира, – заверил он со странным блеском в глазах.

- Любовь моя, я совсем не хотел...

- В конце концов, я уже пожертвовал ради вас своей бессмертной душой. Можно ли представить себе лучшую валюту?

Я приоткрыл рот и, склонившись ниже, поцеловал его. Когда мы оторвались друг от друга, мои ладони оказались на его скульптурно вылепленных скулах, и Холмс, повернув голову, приник губами к бороздке, которую цыгане называют «линией жизни». Я никогда не понимал раньше этот термин, но сейчас, когда ее касались его губы, эта линия действительно заслуживала свое название.

- Вы можете заставить меня пойти на бал, – шепнул он, – но не затянете на свадебную церемонию. Я не выношу церкви. Моя душа, как я уже отметил, была загублена, после того как я вступил в связь с ужасно требовательным бывшим военным хирургом.

- Мы не будем присутствовать на церемонии, – со смехом сказал я. – Только на торжестве. Полагаю, мне столь же мало хочется оказаться в церкви, как и вам. Вряд ли вообще кому-то захотелось бы проводить время в месте, где его считают омерзительным.

- Так, значит, вы уверены, что вас не удовлетворит бутылка «Имперского токая», – проницательно пробормотал он, прищурившись. – И вы не поменяете мнение относительно предыдущих моих предложений, любое из которых оказалось бы гораздо лучшим вариантом, чем безбожная тоска события, которое вы выбрали?

- Нет, не думаю.

- Можно тогда внести другое предложение, не относящееся к предыдущей теме обсуждения? – лениво поинтересовался он.

- Конечно.

- Можем ли мы, – начал он, понизив голос, – воспроизвести эту же позицию, только в моей спальне и в значительно более неформальной одежде, чем та, что на нас сейчас?

Я улыбнулся ему, и он в ответ слегка изогнул уголок губ в непристойной ухмылке, от чего перед моими глазами появилась картина – его обнаженная, блестящая от пота плоть, разметавшиеся по подушке черные волосы; наши тела, переплетенные так, что мы сами забыли, где заканчивается он и начинаюсь я. Этого образа было достаточно, чтобы вся кровь в моем теле устремилась в один пункт назначения. Именно в такие моменты Шерлок Холмс переставал быть одержимым теоретиком, и я мог разглядеть уязвимого человека за точным механизмом. Но бывали и другие, когда – как, наверное, легко могут догадаться все, кто читал мои записки о нем, – его невероятная надменность чуть не приводила к катастрофе для нас обоих.


Наше путешествие в самую южную точку Англии оказалось ничем не примечательным – часы были заполнены ленивыми разговорами и разглядыванием сельских видов за окном. Для меня в любом случае было чудесно выбраться с ночевкой из большого города. Мой друг постоянно ловил меня на том, что я бездумно улыбаюсь, глядя в окно на только-только покрывшиеся листвой деревья, и с нежной снисходительностью качал головой.

Мы, будучи опытными и легкими на подъем путешественниками, не стали брать с собой много багажа и несли дорожные сумки сами, пробираясь от станции по оживленному и очаровательно старомодному городку и вдыхая запах океана. Непревзойденно острые глаза Холмса щурились от лучей медлившего с закатом солнца. Волны лениво накатывали на песчаный пляж, по которому гоняли чаек или искали ракушки дети и сопровождавшие их взрослые. Отель, к которому лежал наш путь, оказался недавно построенным, полным удобств четырехэтажным зданием. Еще когда мы только подходили, я заметил, что на первом этаже располагался большой бальный зал, в котором сегодня вечером должно было состояться празднование.

Поставив сумку у стойки, я кивнул клерку и дружелюбно произнес:

- Прибыли мистер Шерлок Холмс и доктор Джон Уотсон.

- В самом деле?! То есть я хотел сказать – добро пожаловать, джентльмены! – молодой человек за стойкой слегка покраснел. – Носильщик вам все покажет. Обе ваши комнаты расположены на третьем этаже, в западном крыле, напротив друг друга.

- Приличная толпа у вас собралась, – заметил Холмс, закуривая и оглядываясь на расслабленных отдыхающих и белые колонны.

- Ни одного свободного номера, сэр, как минимум на ближайшие две недели. Не поверите, как меня только ни умоляют, чтобы попасть сюда, – погода последнее время у нас стоит исключительно приятная. Но, конечно, большинство тех, кого вы здесь видите, приглашены на бал сегодня вечером. Это такая честь, что и вы почтили нас своим присутствием, сэр, – добавил парень с блеском в карих глазах. – Знаете, тот трюк, который вы провернули с лошадью, когда дали ей поучаствовать в скачках перекрашенной в другую масть – о, как же мы с женой смеялись, мистер Холмс!

- Очень рад это слышать, – ответил мой друг, смерив меня взглядом, в котором ясно читалось требование выбросить все писчие перья, как только мы вернемся домой.

- А то дело со смертоносной змеей, сэр! – воскликнул клерк, еще более оживляясь. – Подумать только, и как вы догадались, только благодаря шнурку для звонка, что...

- Мой друг доктор Уотсон и правда сочиняет весьма занимательные истории на ночь, – вздохнул Холмс. – Я понимаю, что вы несколько рассеянны сейчас из-за того, что новорожденное дитя почти не давало вам спать ночью – и я искренне поздравляю вас с пополнением в семействе, – но не могли бы вы все-таки позвать носильщика, о котором успели упомянуть?

- Конечно, сэр. – Клерк выпятил грудь и засиял от гордости, что послужил объектом для озвученного логического умозаключения моего друга. – А могу я узнать...

- Нет, но спасибо большое, что поинтересовались. – К нам поспешил носильщик, и, кивнув цветущему улыбкой клерку, мы направились к лестнице и поднялись по застеленным ковром ступенькам на третий этаж.

- Полагаю, нам сейчас стоит принять ванну и одеться, – сказал Холмс, сверившись с карманными часами, когда мы оказались наконец в нужном коридоре. – В конце концов, у нас всего час. Увидимся в зале.

Я всегда считал досадным неудобством то, что во время путешествий нам с Холмсом приходилось довольствоваться раздельным проживанием, в то время как у нас дома мы проводили ночи или в моей уютной маленькой постели, или на более широкой кровати моего друга. Твердо вознамерившись осуществить вторжение в его номер, даже если мне придется покинуть его в пять утра, я кивнул.

- Могу я поинтересоваться, что вы собираетесь надеть сегодня?

- Нет, – ответил он тем же утомленно-терпеливым тоном, которым разговаривал с клерком, и сунул носильщику монетку, после чего паренек побежал вниз – помогать другим гостям. Холмс изогнул губы и подмигнул мне. – Вы ведь знаете, это испортит эффект неожиданности.

- Ну, я полагаю, что бы вы ни надели, я это уже видел, – растерянно заметил я.

- В самом деле? – Холмс с улыбкой опустил взгляд на ключ от номера. – Мне и правда пора, мой дорогой друг. Не пейте все шампанское – оставьте и мне немного.


Как и было обещано, праздник оказался роскошным. В люстрах и канделябрах мерцал свет свечей; мужчины и женщины, затянутые в шелка, атлас и бархат всевозможных оттенков и узоров, вышагивали по залу, словно стая веселых павлинов, и в самой атмосфере витало ощущение роскошного летнего вечера. И это было не единственным дарованным нам благом – за полчаса, которые я провел, бродя по богато украшенным комнатам, я успел убедиться, что большинство собравшихся здесь людей принадлежали к недавно сформировавшейся группе, которую уже начали называть средним классом. Они были открытыми, честными и доброжелательными и не отличалось ни жеманностью аристократии, ни черствостью торгового люда, развлекать который так не хотел Холмс. И в самом деле – те несколько раз за последние десять минут, что мне удавалось мельком увидеть четвертинку профиля Холмса – ибо мы еще не успели подойти друг к другу, – он либо с искренним интересом слушал своих собеседников, либо сам что-то говорил на одну из тысяч тем, в которых он мог считаться экспертом.

Я стоял, абсолютно довольный жизнью – в руке у меня был бокал с шампанским, а новый интересный знакомый только что покинул меня, чтобы найти себе партнершу для танца, – и в прекрасном настроении наблюдал за кружащимися в вальсе парами. Вообще-то, я как раз начал рассеянно постукивать ногой по полированному паркету, когда за моим плечом послышался тихий, шелковый голос:

- Дорогой друг, почему бы вам не попытаться удержать в рамках приличия восторг, с которым вы смотрите на дам?

Еле сдержав смех, я намеренно не стал оборачиваться.

- Постараюсь изо всех сил.

- Это почти отвратительно. – Тон его был искушенным, но в голосе чувствовалась улыбка – я мог ее услышать. – Вы уж простите, но в этом огромном зале есть более интересные вещи для разглядывания.

- Верно, но если я так буду смотреть на вас, вполне вероятно, что нас арестуют, – заметил я. Реплика прозвучала не вполне шутливо.

Положение человека сзади слегка изменилось, и я почувствовал, как его локоть едва коснулся моих ребер.

- Но в самом-то деле – почему я должен наблюдать за тем, как вы наблюдаете за дамами со столь пылким энтузиазмом?

- Конечно, вы не должны за мной наблюдать. Но я нахожу их очаровательными, а вы нет, так что один из нас должен предпринять альтруистическую попытку оценить их утонченность.

- В таком свете вы предстаете мучеником, страдающим за благородное дело.

- Вы бы предпочли, чтобы я переключился на наблюдение за мужчинами? – спокойно спросил я. – Как пожелаете.

Послышался резкий фыркающий звук, и до моего левого уха донеслось легчайшее облачко презрительного выдоха.

- Это уж как вы пожелаете. Если за шестью или семью дамами на этом вечере я с готовностью признаю по крайней мере некоторую грацию в движениях, то из всех мужчин в зале нет ни одного, кто был бы достоин с ними танцевать.

Я удивленно обернулся – и наконец детально его разглядел. Не стоило так глупо поступать – от его вида самым буквальным образом захватывало дух. На Холмсе был жилет, расшитый серебристыми и темно-синими, цвета ночного неба, нитями, и сапфировый шейный платок; иссиня-черные волосы были идеально зачесаны назад, обрамляя бледное, утонченное, ошеломляюще красивое лицо, на котором в данный момент было написано выражение веселого удивления. Весь его вечерний костюм был скроен с таким же идеальным вниманием к деталям, на котором он построил свою карьеру, и я мог только предположить, что портной, столь совершенно очертивший стройный, сужающийся к талии корпус моего любовника, точно так же был одержим своим делом. Я заметил движение его грудных мышц – Холмс беззвучно смеялся. Я намеренно повернулся обратно.

Я не готов был cогласиться с его невыносимо тщеславной точкой зрения, пусть он и был самым эффектным, соблазнительным мужчиной в мире, так что решил заняться ее опровержением. Всего через десять секунд мне удалось найти подходящую кандидатуру.

- Ну же, Холмс, что вы скажете об этом человеке? – с триумфом спросил я, полагая, что он проследит за моим взглядом.

- О Господи, мой дорогой мальчик, – раздался сзади раздраженный ответ. – Мне следует начинать беспокоиться, что вы проявляете нездоровый интерес к шестнадцатилетним золотоволосым батракам на ферме?

- Но…

- Избавьте мои нервы от окончательного расстройства, прошу вас. Отставьте в сторону его сходство с юным Самсоном и внимательнее приглядитесь. Он даже не смотрит на партнершу. Он слушает ее вполуха, оглядывая зал на предмет новой добычи. В самом деле, Уотсон, при всей вашей приверженности к простоте, вы могли бы сделать лучший выбор.

Решительно вздернув подбородок, я твердо вознамерился именно этим и заняться. Вскоре мимо нас проплыл в танце высокий элегантный мужчина чуть старше сорока лет. Он весело смеялся, легко и экономно двигался, а виски его были изящно подернуты серебром.

- Ну вот, – объявил я. – Вы не можете не признать, что он отличный танцор.

- Ничего подобного я признавать не собираюсь. Могу признать, что он чертовски привлекателен, но он ведет головой.

И, конечно, как и следовало ожидать, Шерлок Холмс был прав. Прекрасно сложенный джентльмен действительно вел в танце головой.

- Почему же вы не попытаетесь избавить одну из этих несчастных молодых дам от бремени ужасного партнера? – поинтересовался Холмс, подталкивая меня локтем.

- Весьма разумное предложение, – с широкой улыбкой обернулся я. – Попробую поискать, не осталось ли неразобранных. Почему бы вам не сделать то же самое?

- Нет, вряд ли.

- Мне бы было очень приятно.

- В таком случае мне жаль вас разочаровывать.

- Как же вы тогда предлагаете мне поверить в то, что имеете право критиковать этих бедолаг, не продемонстрировав собственные таланты? – раздраженно поинтересовался я.

- Полагаю, вам придется поверить мне на слово. А теперь давайте вернемся к текущему вопросу, Уотсон. Выбирайте себе добычу.

- Вон там, – сказал я, бегло осмотрев комнату. – В углу, рядом с кофейником, в шелковом бирюзовом платье с маленьким шлейфом.

- Ну конечно, кого еще вы могли выбрать. – От души рассмеявшись, он отвернулся и определенно вытащил сигарету из портсигара – я услышал чирканье спички. Представив себе, как он обнимает сигарету губами, я прикрыл на мгновенье глаза, после чего снова их открыл.

- Что вы имеете в виду?

- У нее такое декольте, что ей, наверное, сложно дышать, и я заметил, что с момента, когда она сошла с паркета, к ней подошло уже не менее шести человек – прямо или под каким-либо предлогом. Возможно, это благодаря ее счастливому сочетанию чувства юмора, большого состояния, каштановых кудрей, прекрасного цвета лица и ровного характера.

Я даже не стал спрашивать, откуда ему стали известны эти качества – они и мне были очевидны.

- Вы думаете, я не смогу выбить согласие на танец?

- Нет, – ответил он, положив худую руку мне на плечо и нежно сжав его. – Я думаю, вы покажете, что единственный, кто достоин с ней танцевать в этом зале. – У меня отвисла челюсть, а он тем временем продолжил: – Однако воздержитесь от завоевания ее руки, мой мальчик. Я не выношу толпу.

Он слегка похлопал меня по спине и ушел.

Я танцевал – и с пребольшим удовольствием, хочу заметить, – с мисс Сабриной Гамильтон-Джеймс четыре раза за этот вечер. И половина собравшегося общества, похоже, страшно мне завидовала. Девушка оказалась умной и обаятельной, и я выяснил, что у нее есть тайный нареченный, который служит где-то далеко и которого я ей напоминаю, а мать, если узнает о ее чувствах, приложит все силы, чтобы расстроить помолвку. В течение часа мы стали настоящими друзьями, но в конце концов я понял, что, на какие бы безрассудства ни толкала меня его неукротимая красота, я не могу находиться вдали от друга в течение всего этого ослепительного праздника, так что, сердечно распрощавшись с мисс Гамильтон-Джеймс, я отправился на поиски Холмса.

@темы: перевод, АКД

---

Открытие феста

[Sherlock Holmes Big Party]

Дорогие участники и гости!
Мы сердечно рады приветствовать всех вас на Бейкер-стрит в этот день и час.
Сегодня, в день рождения великого сыщика, единственного в своем роде консультирующего детектива, изобретателя уникального дедуктивного метода, настоящего джентльмена, мистера Шерлока Холмса, мы открываем наш фестиваль.
Садитесь поудобнее в кресло у камина и расскажите ему свою историю. Он и его дорогой друг и биограф доктор Уотсон готовы выслушать вас со всем надлежащим вниманием.

Теперь вы самостоятельно можете публиковать здесь свои работы. В сопроводительных телеграммах не забывайте, пожалуйста, указывать заявку, которую вы выполняете.

Welcome!

@темы: организационное

---

[Sherlock Holmes Big Party]

В правила феста внесены изменения: к участию в фесте принимаются любые виды творчества, основанные на любых произведениях о Шерлоке Холмсе и любых экранизациях.

И одно небольшое напоминание: помните, что оставив свою заявку, вы тем самым обязуетесь принять участие в фесте и выполнить хотя бы одну чужую заявку.

@темы: организационное

---

Список заявок

[Sherlock Holmes Big Party]

Обратите внимание:

- Вы можете взять любую заявку, даже если она уже была взята кем-то еще. Таким образом одна заявка может быть выполнена несколько раз.
- Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
- Не забывайте, пожалуйста, называть номер заявки, которую берете!

Список заявок

(новые заявки добавляются в список по мере поступления)

1. Хочу фик, размер не важен. По классическим рассказам, слэш или пре-слэш. Пейринг Холмс\Уотсон, Уотсон приходит на Бейкер стрит после своей очередной женитьбы, а ему там никто не рад. Обоснуй, сюжет и временной период на усмотрение автора, как и жанр. ^{Заявка взята!}

2. Хочу фик, арт или клип на тему "Поражение Шерлока Холмса", чтобы как детектив он проиграл, но выиграл что-нибудь как человек. ^{Заявка взята три раза!}

3. Хочу арт про Ирен Адлер. можно даже нашего времени, с любым сюжетом. ^{Заявка взята два раза!}

4. Безумно хочу клип по бибисишному Шерлоку на песню Флёр "Кто-то" или "Друг, который никогда не предаст". Уотсоноцентричный клип) ^{Заявка взята!}

5. Фик с диким пейрингом Ирэн/Уотсон (неважно, по классическим ли или современным произведениям)) ^{Заявка взята два раза!}

6. Хочу фик-сиквел по "Делу о шёлковом чулке"))
Уотсон с женой возвращаются из свадебного путешествия. Дженни популярно объясняет мужу, какой ориентации придерживается его друг и что друг к нему, Джону, неравнодушен))) А дальше на усмотрение автора) ^{Заявка взята!}

7. Хочу фик про постаревших Холмса и Уотсона! ^{Заявка взята два раза!}

8. Очень хочу фик по Шерлок ББС, слэш)) Можно с ретингом или без рейтинга, как тут уж душа ляжет. Джим Мориарти вынуждает Шерлока обратиться к себе за помощью. Как он это сделает и чем это закончится и вообще что там происходит - отдаю это на полный откуп исполнителя. Но Джим/Шерлок тут скорее односторонний и без взаимности со стороны Холмса, потому что второй-то пейринг Шерлок и Джон
Заранее спасибо ^{Заявка взята два раза!}

9. Хочу большой и развернутый отзыв о любом из своих (Мильва) текстов или переводов по ШХ. Все мои ШХ-креативы лежат здесь ^{Заявка взята!}

10. Хочу перевод любого фика Katie, на выбор переводчика. ^{Заявка взята два раза!}

11. Очень хочу фик по рассказу Нила Геймана "Этюд в изумрудных тонах". Можно слэш с пейрингом Шерлок/Джон, можно джен. Если это будет экшен с охотой на чудовищ и трудовыми буднями "героев-подпольщиков", буду безумно рада ))))
Надеюсь, я никого не шокировала своей заявкой? ^{Заявка взята!}

12. Хочу иллюстрацию (ции) к нашему с Алисией фику "Последние гастроли")) ^{Заявка взята два раза!}
www.snapetales.com/index.php?fic_id=12819

13. Хочу клип по бибисишному Шерлоку на песню "Шерлок Холмс" Лоры Бочаровой. ^{Заявка взята!}

14. Хочу фик, джен, по-настоящему детективная история (если можно так выразиться). Не бибиси. ^{Заявка взята!}

15. Хочу фанфик Шерлок\Ирэн по канону фильма Гая Ричи или арт с ними. На тему "ты всегда знаешь как меня удивить". ^{Заявка взята!}

16. Хочу фик по канону (книгам), преслэш/слэш, Холмс/Уотсон, размер неважен. Взгляд со стороны Холмса: описание их первой встречи, возникновения и развития отношений. Чем Уотсон так зацепил Холмса? ^{Заявка взята!}

17. Фик авторский по книжному канону (либо гранадовскому - без Мери), где инициатором отношений (ДВ/ШХ само собой) был бы Ватсон. ^{Заявка взята!}

18. Фик авторский, можно джен, где Ватсону пришлось бы какое-то время приглядывать за племянником Холмса (это может быть сын Майкрофта, либо другого неизвестного родственника). ^{Заявка взята два раза!}

19. Фанарт или клип к божественному фику Andrea Malcolm "Confessions of the Master" - www.fanfiction.net/s/1808766/1/Confessions_of_t...

20. Фанарт или текстовая зарисовка на тему мыльной оперы бесконечной саги Go Ask Mrs Holmes - www.fanfiction.net/s/3818785/1/Go_Ask_bMrs_b_bH...

21. Авторский фик или перевод по книжному канону из серии "на самом деле все было совсем не так, как потом написал доктор Уотсон". По любому из рассказов АКД. Слэш, Уотсон/Холмс, first time или established relationship; ангст можно, но не увлекаться, и чтобы в итоге все было хорошо. ^{Заявка взята два раза!}

22. По BBC Sherlock - Лестрейд/Майкрофт; Шерлок вольно или невольно содействует образованию этой пары. Не просто самим фактом своего существования, но какими-то действиями. ^{Заявка взята!}

23. Еще одна заявка - даже не для себя, а для всего фандома. Очень хочу русские субтитры к сериям "Голубой карбункул" или "Морской договор" гранадовского сериала. ^{Заявка взята!}

24. Хочу авторский фик по книжному канону (либо грандовскому сериалу). Сюжетная детективная история + преслэш или слэш Холмс/Уотсон. Рейтинг и размер на выбор автора, не ангст, хэ. ^{Заявка взята!}

25. Хочу на этот фест фик от Sherlock, про который она наспойлерила на оффе! ^{Заявка взята!}

26. По фильму Гая Ричи, спустя год после событий в фильме, Шерлок снова встречает Ирэн и узнает что она снова замужем. Никаких намеков на слэш, мол, у тебя Джон в утешение есть.

27. Хочу клип по Шерлоку bbc на песню muse «Cave» с пейрингом Шерлок/Мориарти. ^{Заявка взята!}

28. Хочу клип по нашему сериалу "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона", без намеков на слэш, на песню группы "Мельница" (предпочтительнее всего - Master of the Wind или Оборотень).

29. Хочу фик. Ватсон/Холмс. Про двух жизнерадостых стариканов, которые взялись устраивать чью-то личную жизнь и ради этого даже пошли на преступление. Комедия положений. Юмор. ^{Заявка взята!}

30. Фик. Ватсон/Холмс. Не BBC и не ШХ 2009. Холмс ведёт себя как избалованный ребёнок, рискуя навредить себе и окружающим. Ватсон не в силах с ним справиться и обращается за советом к Майкрофту. Следовать ли этим советам - на усмотрение Ватсона, что из этого выйдет - на усмотрение автора.

31. Очень-очень хочу кроссоверный фик двух разных холмсианских миров: «Шерлок»ВВС + Шерлок Холмс канонный (книжный ли, или, скажем, бреттовский – не важно…) Холмс, живущий в своем 19 веке + Холмс века 21-го.
Мистическая история(!!!).
Какая из реальностей настоящая, а какая нет; «кто чей сон»; или же оба мира реальны, параллельно (или не параллельно) существуют на самом деле - это все на усмотрение автора. Главное – они каким-то образом обязательно должны пересекаться и влиять друг на друга.
Не юмор. Но и не дарк.
Холмс/Уотсон очень желателен если не в обеих вселенных, то хотя б в одной из них. ^{Заявка взята два раза!}

32. Хочу цикл рождественских мини-фиков по классическому Холмсу. «Рождество на Бейкер-стрит». Разные годы, разные истории. Какая-то может быть обычная бытовая зарисовка, другая, возможно, немного детективная... Что-то - забавное, что-то трагическое. Веселое и грустное. Реальное повседневное и, может, немного мистическое (Рождество все же, когда еще чудесам случаться!). В общем - пусть будут разные истории.
Слэш желателен, но можно и джен. ^{Заявка взята три раза!}

33. Хочу клип по сериалу с Джереми Бреттом на песню «Дружба» в исполнении Вадима Козина, или, возможно, в чьем другом… («…мы так близки, что слов не нужно, чтоб повторять друг другу вновь, что наша нежность и наша дружба сильнее страсти, больше чем любовь…» - все её, думаю, знают))))
Обязательное условие: Уотсон непременно Эдвард Хардвик. ^{Заявка взята!}

34. Хочу слэшный фик про "Собаке Баскервилей" с Роксбургом. Пейринг Холмс\Степлтон, рейтинг повыше, особо хочется местного антуража, описаний болот, местных жителей и так далее. Чтобы автор отпустил свою фантазию в полет. И чтобы все в итоге свернуло к канонному финалу. Или хотя бы казалось, что свернуло. В общем, хочется, чтобы кто-нибудь поиграл с героями и сюжетом. ^{Заявка взята!}

35. Хочу фик, где празднование Рождества у Холмса каким-то образом соприкасается с празднованием Рождества у Мориарти. Желательно - не трагическим образом, можно с юмором. Детектив ли это будет, просто бытовая зарисовка или даже мистика - все на усмотрение автора. Хотелось бы джен или слэш, персонажи по любому канону, хоть по личному видению автора фика. ^{Заявка взята!}

36. Хочу клип на песню «Романс» группы Паха Пау. Джон собирается съезжать с Бейкер-стрит по причине женитьбы, Холмс хандрит по этому же поводу.

37. Хочу клип по разным фильмам и сериалам про Холмса (включая фильм И.Ф.Масленникова и сериал BBC), джен, сравнительный анализ образов Шерлока и Майкрофта и их взаимоотношений. Можно юмор.

38. Хочу арт\клип со всеми\почти всеми известными нам Шерлоками (Бен, Бобби, Ливанов, Бретт, Роксбург, Эверет.. +?)) ( можно бессюжетно, просто что-то позитивно-новогдне-рождественское). ^{Заявка взята!}

39. Хочу фик - ричевские Шерлок\Джон, джентльмены на отдыхе, преслэш или слэш). ^{Заявка взята!}

40. Sherlock bbc. Хочу драббл по одному из этих персонажей (можно по нескольким серию драбблов: Шерлок; Джим; Майкрофт; Лестрейд.
мир глазами. один день из жизни. что-то теплое и уютное, с легкой грустью. ^{Заявка взята два раза!}

41. По экранизации с Джереми Бреттом. драббл или мини.
чтобы он был сильно в характере, ловкий, быстрый, неудержимый, неконтролируемый, нарушающий личное пространство и всегда чертовски привлекательный.
а джон уотсон такой весь мужественный мужественный, живет с этой истеричкой под одной крышей.
холмс\уотсон.
рейтинг от gen и выше. ^{Заявка взята!}

42. Хочу фик по sherloc bbc Мориарти/Шерлок, моральный секс, UST ((Unresolved sexual tension) - "Неразряженное Сексуальное Напряжение". Фанфик, в готором герои думают (мечтают) о возможной сексуальной близости, но в действительности ничего не происходит.) который заканчивается сексом. а может и не закончится, по усмотрению автора. рейтинг не важен, просьба только одна - Джона поменьше))) ^{Заявка взята!}

43. Хочу небольшой, красивый и интересный фик про отношения Джона и Шерлока. Может присутствовать романтика, но никакого секса. Юмор приветствуется. ^{Заявка взята!}

44. Хочу слешный арт или коллаж или манип с Джереми Бреттом и Девидом Берком. Чтобы было видно, что это слэш, а не просто портрет двух джентльменов в одном интерьере. (а если арт или манип, то можно и рейтинга повыше добавить) ^{Заявка взята!}

45. Шерлок Гая Ричи или Шерлок ВВС. Хочу клип Шерлок/Джон на песню Сплин "Тебе это снится"))) Чем более сюрреалистичным он выйдет, тем лучше) ^{Заявка взята!}


46. Шерлок ВВС. Хочу фик с пейрингом Лестрейд/Майкрофт. Рейтинг не ниже R (ну ладно, можно и ниже))). Что-нибудь про то, как Майкрофт тренируется на Лестрейде в своем язвительном чувстве юмора. Тот терпит, но однажды отвечает. А вот как отвечает - на усмотрение автора))) Не стеб! ^{Заявка взята!}

47. Еще очень хочу фик по Шерлоку ББС. Про день рождения Шерлока. Майкрофт вместе с Лестрейдом и Ко решают устроить ему вечеринку-сюрприз, Холмс очень страдает. Его заставляют танцевать и петь караоке (ну, это по усмотрению автора, конечно же)). Спасает его верный добрый Джонни))

48. И еще одна от меня. Хочу клип на песню Лоры Бочаровой "Шерлок Холмс". В ролях - В. Ливанов и Д. Бретт.

49. Хочу авторский фик по Шерлоку ВВС, Уотсон/Лестрейд (или Лестрейд/Уотсон, не важно), слэш. Ромэнс, можно стёбный, главное с хэппи-эндом, наличие приключений и детективной интриги - на вкус автора. Только без кровищщи по возможности

50. Хочу авторский фик по повести Конан Дойля. AU к "Знаку четырёх", гет с пейрингом Холмс/Мэри Морстен. Чтобы Мэри была нормальная)) симпатичная девушка. Желательно - приключения и хэппи-энд. Можно стёб. Без кровищщи, а в остальном - рейтинг на усмотрение автора.

51. АУшный сиквел к "7% раствору" Мейера и тем самым двум рассказам, которых, по этой версии, не было ("Последнее дело" и "Пустой дом", причём в Масленниковской экранизации).
Итак, подсказки:
- Холмс и Ватсон едут в Вену, "скрываясь" от Мориарти (на самом деле Ватсон везёт Холмса лечиться от наркомании)
- Ватсон ни разу не видел Мориарти (а кого ему Холмс на вокзале показал - неизвестно)
- Впервые увидев Фрейда, Холмс говорит ему "Игра проиграна, профессор Мориарти"
- Если верить биографу Фрейда, в 1891 г. его и в Вене-то не было (да и дочка к тому времени гораздо старше была)
- Закончив дело, описанное в "7%", Холмс пытается сбежать, но Ватсон следует за ним, вот тут-то они и едут в Альпы.
- Дальше начинается самое интересное. Ватсон - "спящий агент" (его закодировали, что-то сработало как "спусковой крючок" и он едва не утопил Холмса в водопаде)
- Для полноты счастья мы имеем два разных текста прощального письма, причём миссис Хадсон настойчиво просит Ватсона это самое письмо перечитать, к чему бы это?
За подробности про гипноз скажу отдельное спасибо.
Канонический хэппи-энд в конце.
Следовать подсказкам, в общем-то, необязательно (кроме сюжетного хода про "спящего агента")
Обоснуй в виде пролетающего мимо "Энтерпрайза"/Тардиса/Гарри Поттера на метле вполне приемлем.

52. Хочу фанфик по Шерлоку BBC c пейрингом Шерлок/Лестрейд. С хэппи-эндом. Отдельное спасибо будет за пейринг Уотсон/Сара на заднем плане.

53. Хочу фик по Sherlock BBC. АУ кроссовер с миром ГП. примерно по этой картинке
Шерлок был в Хогвартсе в Слизерине (и его бы никто не понимал и не принимал, пока он не подружился с одним парнишкой-хаффлпафцем (Джон), слэш или джен, не драма и не десфик, не стёб, остальное на усмотрение автора ))

54. Хочу фик по Sherlock BBC, Шерлок/Мориарти, противостояние 2х гениев, Шерлок все никак не может поймать Джима, юмор приветствуется, секса не надо, а вот намеков и дразнилок с обеих сторон желательно побольше)) А, и еще не хочу ни смерти героев, ни флаффа, вот) пусть лучше будет открытый конец, как бы пошло это не звучало))

55. И вторая заявка - хочу фик с героями Sherlock BBC, но в реальности, где напарником Шерлока является Мориарти ( с историей их знакомства))), а вот Джону Уотсону после войны снесло крышу, и по возвращению он превращается в маньяка/поджигателя/..., преступника, в общем. Мориарти не убийца, но явно с замашками "плохого полицейского". Рейтинг и жанр на усмотрение автора) ^{Заявка взята!}

56. Хочу фик джен или гет с участием братьев Холмс и Ирэн Адлер - вариации на тему:
- Ну и методы у твоей музы.
- Можно подумать, твои методы лучше.
Присутствие остальных героев, а также детективного сюжета приветствуется.
Можно по фильму Гая Ричи, а можно и по любой другой холмсо-вселенной, только фразу про музу оставьте.

57. Раз уж пошла такая пьянка, может кто-нибудь продлит уже всем известную оперу "...Так, Ватсон, подведем итог- он был мудак. Он сьел сапог!"?
Уж очень душа проды требует)))))

58. Хочу юмор/стеб по Шерлоку ББС или канону, где показан процесс расследования Шерлоком дел(а), с самыми невероятными выводами и обоснуями))) Лейстред, как обычно, тупит, Уотсон поражается, и присутствует коронная фраза Шерлока: "Это элементарно..."

59. Хочу клип по Шерлоку BBC на песню Scorpions "We were born to fly" послушать песню, посмотреть на текст. Шерлок/Джон. Рейтинг на усмотрение исполнителя =)

60. Хочется фики по моим же артам. От скромности не умру, блин! Арты пока только по Шерлоку BBC, но я всё же надеюсь и остальные версии охватывать вскоре)))
Ссылка на deviantart или в дневнике атвора

***

Из правил феста:

2. ... Автор (переводчик, клипмейкер, фанартист), желающий выполнить какую-либо из заявок, должен будет написать об этом в комментариях к посту со списком заявок или отправить умыл на адрес сообщества.
Взятые заявки будут помечены модератором.

Вы можете выполнить столько заявок, сколько вам понравилось, однако большая просьба: пожалуйста, рассчитайте свои силы, чтобы не огорчить заказчиков и не подвести организаторов!

3. Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
Помните: исполнение должно отвечать условиям, оговоренным в заявке.

4. Если по какой-либо причине вы не успели оставить свою заявку, но хотите выполнить какую-нибудь из имеющихся, вы можете сделать это в рамках Свободного участия - мы будем вам рады!
Пожалуйста, не забудьте предупредить организаторов, отправив умыл на адрес сообщества.

5. Поскольку на этом фесте нет строго распределения заявок (их выбирают сами авторы), мы не можем гарантировать, что все заявки будут выполнены. Но мы надеемся, что удача улыбнется всем заявкам и заказчикам.

Сроки проведения

Прием заявок продлится до 30 ноября включительно. Выкладывать работы можно будет здесь, в сообществе, с 6 января 2011 года, в День рождения Шерлока Холмса.

@темы: организационное

---

Пост для приема заявок

[Sherlock Holmes Big Party]

Добро пожаловать на фест Sherlock Holmes Big Party, посвященный дню рождения Шерлока Холмса!

Прием заявок закончен.

***

Этот пост предназначен для приема заявок.

К участию в фесте принимаются заявки на авторские фики, переводы, фанарт (рисунки и коллажи), клипы и любые другие виды творчества, основанные на любых произведениях о Шерлоке Холмсе и любых экранизациях. Кроссоверы допустимы. Можно заказывать и писать рецензии.

Обратите внимание: если вы хотите оставить больше, чем одну заявку, создавайте, пожалуйста, под каждую заявку отдельный пост.

Принцип составления заявки:

Хочу авторский фик/ перевод/ фанарт (рисунок или коллаж)/ клип по книге/фильму/сериалу (название), слэш/гет/джен, пейринг, описание заявки.

Правила феста:

1. В комментариях к этому посту любой желающий может оставить свою заявку. Заказать можно авторский фик, перевод, клип, коллаж, рисунок или любые виды творчества. Один человек может оставить столько заявок, сколько пожелает (чтобы авторам и фанартистам было из чего выбирать), однако это не означает, что все заявки будут выполнены.

Оставив свою заявку, вы тем самым обязуетесь принять участие в фесте в качестве автора (переводчика, клипмейкера, фанартиста) и выполнить хотя бы одну чужую заявку.

2. Все поданные заявки сразу же будут вынесены в в отдельный пост со списком заявок, который будет обновляться по мере поступления новых заявок.
Автор (переводчик, клипмейкер, фанартист), желающий выполнить какую-либо из заявок, должен будет написать об этом в комментариях к посту со списком заявок или отправить умыл на адрес сообщества.
Взятые заявки будут помечены модератором.

Вы можете выполнить столько заявок, сколько вам понравилось, однако большая просьба: пожалуйста, рассчитайте свои силы, чтобы не огорчить заказчиков и не подвести организаторов!

3. Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
Помните: исполнение должно отвечать условиям, оговоренным в заявке.

4. Если по какой-либо причине вы не успели оставить свою заявку, но хотите выполнить какую-нибудь из имеющихся, вы можете сделать это в рамках Свободного участия - мы будем вам рады!
Пожалуйста, не забудьте предупредить организаторов, отправив умыл на адрес сообщества.

5. Поскольку на этом фесте нет строго распределения заявок (их выбирают сами авторы), мы не можем гарантировать, что все заявки будут выполнены. Но мы надеемся, что удача улыбнется всем заявкам и заказчикам.

Сроки проведения

Заявки принимаются до 30 ноября включительно. Выкладывать работы можно будет здесь, в сообществе, с 6 января 2011 года, в День рождения Шерлока Холмса.

Обратите внимание: этот пост предназначен только для приема заявок. На любые ваши вопросы модератор с удовольствием ответит в комментариях к этому посту.

Наш баннер (оставил заявку - расскажи об этом!):

<a href="http://www.diary.ru/~SherlockHolmesBigParty/p133238411.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/0/0/2/2002075/62077350.jpg" border="0" title="SherlockHolmesBigParty"></a>

@темы: организационное

---

Открытие феста Sherlock Holmes Big Party

[Sherlock Holmes Big Party]

Добро пожаловать в сообщество  Sherlock Holmes Big Party!

Это сообщество предназначено для проведения феста к дню рождения Шерлока Холмса, 6 января.
Смысл феста - отметить день рождения Шерлока Холмса, подарить фандому новые произведения и приятно провести время.

К участию в фесте принимаются любые виды творчества, авторские фики и переводы, фанарт (рисунки и коллажи) и клипы.
Ваш текст, фанарт или фанвидео может основываться на любых произведениях о Шерлоке Холмсе и любых экранизациях
Кроссоверы допустимы. Можно заказывать и писать рецензии.

Обязательными условиями для всех произведений являются:
1. Шерлок Холмс обязательно должен быть в числе персонажей произведения.
2. К участию в фесте принимаются только законченные работы, созданные специально для этого феста и нигде ранее не публиковавшиеся - полностью или частично.
Черновики, выложенные в закрытку, публикацией не являются.

Правила феста:

1. В комментариях к посту для приема заявок любой желающий может оставить свою заявку. Заказать можно авторский фик, перевод, клип, коллаж, рисунок или любые другие виды творчества (рецензии, субтитры). Один человек может оставить столько заявок, сколько пожелает (чтобы авторам и фанартистам было из чего выбирать), однако это не означает, что все они будут выполнены.

Оставив свою заявку, вы тем самым обязуетесь принять участие в фесте в качестве автора (переводчика, клипмейкера, фанартиста) и выполнить хотя бы одну чужую заявку.

2. Все поданные заявки сразу же будут вынесены в в отдельный пост со списком заявок, который будет обновляться по мере поступления новых заявок.
Автор (переводчик, клипмейкер, фанартист), желающий выполнить какую-либо из заявок, должен будет написать об этом в комментариях к посту со списком заявок или отправить умыл на адрес сообщества.
Взятые заявки будут помечены модератором.

Вы можете выполнить столько заявок, сколько вам понравилось, однако большая просьба: пожалуйста, рассчитайте свои силы, чтобы не огорчить заказчиков и не подвести организаторов!

3. Начинать писать (переводить, делать клип и т.д.) можно сразу же, как только увидите заинтересовавшую вас заявку.
Помните: исполнение должно отвечать условиям, оговоренным в заявке.

4. Если по какой-либо причине вы не успели оставить свою заявку, но хотите выполнить какую-нибудь из имеющихся, вы можете сделать это в рамках Свободного участия - мы будем вам рады!
Пожалуйста, не забудьте предупредить организаторов, отправив умыл на адрес сообщества.

5. Поскольку на этом фесте нет строго распределения заявок (их выбирают сами авторы), мы не можем гарантировать, что все заявки будут выполнены. Но мы надеемся, что удача улыбнется всем заявкам и заказчикам.

Сроки проведения указаны в посте для приема заявок.

сроки 2010 года

Прием заявок начинается 9 ноября 2010 года и продлится до 30 ноября включительно. Выкладывать работы можно будет здесь, в сообществе, с 6 января 2011 года, в День рождения Шерлока Холмса.

В комментариях к этому посту модератор с удовольствием ответит на любые ваши вопросы.

Наши модераторы:

 Мильва,  Enola_hey,  logastr

Наш баннер:

<a href="http://www.diary.ru/~SherlockHolmesBigParty/p133238411.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/0/0/2/2002075/62077350.jpg" border="0" title="SherlockHolmesBigParty"></a>

За дизайн сообщества спасибо  current obsession

@темы: организационное